"Очень, очень хочется "проклюнуться" в то, что никогда ещё не делал"
Я всё ещё помню, как билось у меня сердце
от предчувствия Чуда...
...И всё жду: вдруг оно опять забьётся, как тогда?..
Ефим Шифрин
Журнал "Советская эстрада и цирк"
1990 год
Автор: Галина Замковец
Фото С. Седова
Увеличительно
Следы на песке
Московский государственный театр эстрады выпускает спектакль "Фотография на память" по пьесе Виктора КОКЛЮШКИНА. Спектакль посвящается народному артисту СССР А. И. РАЙКИНУ. Режиссёр - Феликс ГРИГОРЬЯН. В главной роли - Ефим ШИФРИН. С ним беседует наш корреспондент Галина Замковец.
- Не многие артисты эстрады, имея успех в сборных, а тем паче в сольных концертах, стремятся к участию в ансамблевых спектаклях. Это отнимает много времени и требует основательной затраты сил. На Вашем счету семь спектаклей. Чем объяснить тягу именно к такой форме работы на эстраде ?
- Тягой к театру - она сильнее во мне всех других... Концерт, даже сольный, не исчерпывает всех моих возможностей. Фактически я ухожу со сцены после концерта со всем "перегрузом" моих творческих нереализованных задумок. И только спектакль способен внести необходимое мне для сценического проживания равновесие...
Мне в моих попытках попасть на сцену очень повезло. В моей жизни был Роман Виктюк. Сейчас это постановщик с мировым именем, а тогда это был мало кому известный режиссёр, работавший в Студенческом театре МГУ. Я играл у него в спектакле "До свидания, мальчики!"
Помню, я бежал по лестнице, и сердце билось от чувства восторга, сопричастности к настоящему искусству... Я творил... Я часто сейчас вспоминаю это своё состояние... оно меня волнует и помогает работать. Но если быть до конца честным, эстрада такого душевного состояния пока у меня не вызывала.
Режиссура Виктюка остаётся для меня высшей точкой моих творческих мечтаний. Прошло время, а я до сих пор вспоминаю, как буквально "купался" в океане его фантазии, его решений и видений.
Жизнь подарила мне встречу с ещё одним очень интересным, самобытным, к сожалению, рано ушедшим из жизни режиссёром - Владимиром Ивановичем Точилиным. С ним мы сделали не только отдельные номера, но и спектакль "Я хотел бы сказать" - это был второй мой спектакль. Первый, "Муж и жена", был сделан с Романом Виктюком.
Спектакль в моей творческой работе - для меня самое главное.
Сколько идёт номер? От силы 7 минут. Это так мало для артиста, живущего театром! За плечами сыгранные спектакли. Два я назвал, плюс такие, как "Это было вчера", "Три вопроса", "Верните нам деньги" и "Круглая луна".
Это уже достаточно большая работа, и именно она позволяет мне сделать кое-какие выводы о работе на эстраде. Так, очень трудно соединить лёгкость нашего жанра с благородством театра... Мы сами воспитали такого падкого на эту "лёгкость" зрителя. Усилий и великих мук стоит подчас возвращение зрителя к сложности восприятия. К зрителю претензий быть не может. Оглядываясь назад, я понимаю, что все наши самые изящные, самые умные, словом, лучшие работы пришлись на время, которое мы сейчас "склоняем" изо всех сил.
Эстраднику, тяготеющему к театру, безумно трудно. Он мечется между гонором Театра и беспомощностью своей эстрадной профессии. Ведь для многих артистов театра эстрада - это, я заранее извиняюсь, просто халтура, приработок, а для нас это жизнь, это единственное самовыражение.
Театр - это ансамбль. Ансамбль - это сила. Вирус ансамблевой игры - непобедим: если заразился, то это навсегда.
На мой взгляд, сегодня эстрада и театр общего языка найти не могут. Снять скепсис и гонор у театрального актёра в отношении эстрады невозможно. Это отношения миссионера и аборигена. Такое ощущение, что все знания о мире и цивилизации только у них. Это не может не обижать. У эстрады мир не менее богатый и красивый, не менее древний.
- Большинство постановок Ваших спектаклей было осуществлено театральными режиссёрами. Это Ваше кредо - не работать с режиссёрами эстрады ?
- У нас эстрадной режиссуры просто нет. Это аксиома.
В театре режиссёр может обнаружить свой творческий почерк. Я всегда узнавал "руку" Анатолия Васильевича Эфроса, я узнаю Виктюка... даже по сценографии.
А эстрада требует особой режиссуры. На эстраде режиссёр должен отважиться лишиться своего почерка.
Наш мир творится ежеминутно. "Немножко помолчать перед тем, как сказать смешно" - вот и весь секрет комизма. Смех и аплодисменты - участники номера. В театре есть четвёртая стена, именно она даёт возможность артисту творить в мире, не зависимом от зрителя. На эстраде артист полностью находится во власти зрителя. Он - наш хозяин. Ведь мы полностью зависим от успеха. Неуспех на эстраде подобен смерти.
И ещё раз о режиссуре... Сейчас я начал работать над новым спектаклем - "Фотография на память" В. Коклюшкина. Спектакль будет поставлен в Московском государственном театре эстрады, где были поставлены "Три вопроса".
В новой работе я опять "связался" с театральным режиссёром. Это Феликс Григорян. Итак, эстрадный спектакль на сцене Театра эстрады для эстрадного актёра ставит режиссёр театра. Почему? Потому что эстрадный режиссёр в театрально-постановочном деле дилетант. Он не знает ни системы софитов, ни принципов обживания сценической площадки, ни способов пробудить к фантазии и творчеству актёрскую душу. И я завидую Театру, его большой культуре... В театре, где есть кулисы, свет, декорации, должен быть хозяином Театр. Я не обижаю эстрадных режиссёров - это режиссёры номера, дела трудного, ювелирного. Но в спектакле я хочу работать с тем, кто досконально знает и владеет секретами театра.
- А как Вы относитесь к эстрадным авторам?
- С режиссёрами я работаю разными, а вот автор у меня один: Виктор Михайлович Коклюшкин. Я могу говорить о нём очень долго.
Привыкнуть к нему невозможно: он всё время в росте, всё время меняется, делается изощрённее. Какой-то большой "сумасшедший" ребёнок, ни на кого не похожий. Он утопает в лиричности - кстати, краске, давно отброшенной другими авторами. Он - старатель, разрабатывающий свою собственную золотую жилу. И ещё... у него не всё "на продажу", и он не стыдится этого. Я обратил внимание, как часто он в своих произведениях употребляет слова "я думаю... я чувствую..." Эти глаголы многие авторы сейчас просто изъяли из своего лексикона.
Коклюшкина не коснулась рыночная стихия. Он верен своему старому пальто. Я не удивлюсь, если узнаю, что это пальто носил его отец. Это пальто-футляр для генов его семьи, это знак чистоты этого представителя древнего рода русских интеллигентов.
Его последнее по времени произведение "Фотография на память" - это желание сфотографировать своё время, время своей молодости. Я называю его старомодным человеком, сейчас это звучит как комплимент. Он свято чтит честь и порядочность - за это и ещё плюс талант писателя я люблю этого человека.
- Эстраду чаще, чем другой вид искусства, упрекают в отсутствии вкуса, в пошлости. Вы считаете, эти упрёки справедливы ?
- Что касается такой категории, как пошлость, то, так повелось, что если пошлость в опере, то это высокая пошлость, по высокой категории искусства котируется и пошлость.
На эстраде пошлость всегда очевидна, и если она в квадрате, то это непереносимо!
Я не терплю на эстраде конкретику - она убивает вкус. Мне не нравятся репризы, в которых "задействованы" члены нашего лидерского эшелона. Любое негативное суждение на их счёт вызывает бурную зрительскую реакцию, а ведь это просто недозволенный приём... спекуляция.
Мне не по вкусу и упоминания на сцене имён своих коллег. Часто на творческих вечерах я получаю записки с вопросами более чем нетактичными. Интерес обывателя неистребим. И я думаю, поощрять этот интерес не есть доброе дело на эстраде.
- Сейчас эстрада ищет новые формы, и мы не можем делать вид, что ничего не происходит: так, появилась стадионная эстрада, и она вызывает много нареканий. Как относитесь к этой форме работы Вы ?
- Стадионная эстрада - это знак времени. У артиста эстрады, кстати, не так уж много возможностей высказаться, хотя сборные концерты "играются" от ЖЭКов до кузовов грузовиков. А теперь - на стадионах, где разговорники единственные работают без фонограммы. Это при нашей-то аппаратуре, они выходят и говорят своими голосами. Это же подвиг! Чтобы заставить себя слушать и смеяться 50 тысяч человек - надо же еще не только уметь говорить, но иметь что говорить!
Концерты на стадионах - это гладиаторские бои, в них столько же вкуса. Но если эта форма встреч со зрителем существует, было бы глупо её не использовать: за неимением гербовой бумаги пишут на простой. Эстрада пришла "в стены" с площадей - туда она и вернулась. Но если раньше, скажем, античный театр заботился об акустике, то сейчас мы прилагаем невероятные усилия, напрягаем голос, связки до предела, стремясь прорваться через несовершенство нашей аппаратуры к восприятию зрителя.
Я думаю, что зло - не стадион, а неумение им пользоваться устроителей концертов. Ведь, в конце концов, "Аиду" исполняют в пирамидах, на площади играют "Отелло"...
А у нас дремлет - да нет, просто глубоким сном спит в театре инженерная мысль. Знают: актёр всё вывезет, на то он и актёр.
Стадионы дают устроителям гала-представлений огромную прибыль, а зрители в своём неведении считают, что всё это идёт в карман исполнителю. И как объяснить ему, что стоимость билета от артиста не зависит. Артист втянут в круг экономических проблем точно так же, как и все остальные.
Существует круг рыночной стихии. Товар зависит от спроса. Я пытаюсь внести ясность в это достаточно запутанное дело: артист - товар и иногда по себестоимости очень низкий, а по стоимости почти недоступный. Доступность зрелища ведёт за собой пустоту нравов, восприятия. Ну не увижу я известного певца в Театре эстрады - зато увижу по кооперативной цене... Это тоже одна из проблем эстрадной жизни и театральной этики.
Сейчас роковая культура вышла из подполья, а у разговорников это подполье не такое уж и глубокое: артист разговорного жанра должен своим соотечественникам выдавать заряд бодрости в любой ситуации. Для этого и стадион с его жуткими условиями годится. Можно, конечно, выдавать "бодрость" в другой стране с более приемлемыми техническими условиями, но для меня этот вариант - даже не вариант. Вот и едешь на стадион, надрываешься, стараешься... и... я не жалуюсь на результат...
- Свой новый спектакль Вы посвящаете А. И. Райкину. Довелось ли Вам лично общаться с Аркадием Исааковичем ?
- Прямого общения с Мастером в моей жизни, к сожалению, не случилось.
Этот великий артист - университет профессионализма. Недавно по телевидению показывали заключительный концерт "Московской красавицы", который совпал с очередной серией райкинского фильма "Люди и манекены". Кто совместил эти две программы? Как могли? Я много бы дал, чтобы узнать, какой же выбор сделали люди... Как нажатием кнопки щёлкнули они по памяти этого священника театрального храма.
Юрмала, тихий городок под Ригой, где я когда-то жил, была его любимым местом отдыха. Я сопровождал его в длинных прогулках по побережью. Нет-нет... я не шёл рядом. Райкин гулял один, а я... шёл далеко сзади и только старался вступать в его следы на песке. В этот поступок я, конечно, не вкладывал ничего наполеоновского, ничего метафорического.
Когда в концертном зале "Россия" праздновали 70-летие великого актёра (кстати, я точно помню, от телевидения тогда никого не было, и увидеть этого мы никогда не сможем), в приветствии от ГИТИСа я изображал молодого Райкина, который показывал фокусы с шариками. Я тогда так волновался, что шарики свои припрятал так, что чуть сознание не потерял, искавши их. Как я выступал - ничего не помню.
И ещё однажды я встречался с А. И. Райкиным на семинаре молодых артистов в МК РСФСР.
Всё, что он говорил, я навсегда застенографировал в голове. Это на всю жизнь. Мне дважды доводилось участвовать в концертах с Аркадием Исааковичем - в Доме кино и в Колонном зале. Я смотрел его выступления, стоя в кулисах.
- И последнее: доволен ли Ефим Шифрин результатами работы на эстраде лауреата Всесоюзного и Московского конкурсов артистов эстрады Ефима Шифрина ?
- Я доволен тем, что не занимаю на эстраде чужого места. Я доволен, что у меня есть зритель, который меня понимает: я это знаю по запискам, вопросам... Они понимают, что у меня могут быть отступления от траектории, как мой спектакль о Шостаковиче.
Мой зритель простит мне всё - случайный не простит...
Я даже рад, что меня узнают по голосу; ещё К. С. Станиславский говорил: "Какое счастье для артистов - быть в своём голосе. Голос на сцене - это визитная карточка артиста..."
Но очень, очень хочется "проклюнуться" в то, что никогда ещё не делал. Я всё ещё помню, как вбегал по лестнице в студийном спектакле "До свидания, мальчики!", и у меня от предчувствия Чуда билось сердце...
Прошли годы. Мне знакомы многие законы смеха и ремесла. Ремесла больше, чем Чуда. Вот почему я хочу играть в спектаклях. Я всё жду: а вдруг оно опять забьётся, как тогда на лестнице, моё сердце...