Должна сказать, что «Фауст» Гуно - одна из любимейших моих опер (делит этот пьедестал с «Тангейзером» и «Хованщиной». Ну и «Кольцо» вне всяких рейтингов, потому что это не опера а целый мир). И к литературному первоисточнику я отношусь очень и очень нежно. Поэтому, претензии будут, и их будет довольно много. Но все равно, общее впечатление от спектакля - очень сильное. При всем моем несогласии с частностями.
К постановкам «Фауста» я отношусь категорично - чем меньше режиссерского выпендрежа, тем лучше. Здесь режиссер (Дез МакАнуфф) выпендривался редко. Но метко. Несколькими точечными ударами он сильно извратил по-своему интерпретировал и авторский замысел, и смысл оперы. То, что начало действия перенесли в 1945 год, а из Фауста сделали физика-ядерщика, переживающего личную ответственность за Хиросиму, Нагасаки, и вторую мировую войну в целом - это еще полбеды. А вот то, что весь спектакль, как оказывается в конце, представляет собой глюк вполне удачно отравившегося в первом акте Фауста и флешбек в его юность - за такое режиссерам надо выписывать медными подсвечниками по лбу.
Постановщик, конечно, сильно этим облегчил жизнь и себе, и тенору - не стал пытаться изображать человека, проживающего вторую жизнь с уже накопленным багажом (и солидным!) жизни первой. И очень жаль. Я думаю, что если кто и может убедительно изобразить такую двойственность, так это Кауфманн, и с огромным нетерпением ждала его интерпретацию. Но не дождалась, потому что Кауфманн добросовестно отвечал на совершенно другой вопрос - как Генрих Фауст пришел к столь печальному концу. Претензия не к певцу, а исключительно к режиссеру, но все равно обидно.
Пройдусь по персонажам.
Фауст - Йонас Кауфманн
В первом акте Фауст-старик под проекцией развалин констатирует бессмысленность своих исследований. Кауфманн, слегка загримированный под Резерфорда, был прекрасен! Фактически он передал возраст своего персонажа одним движением и голосом, потому что грим был минимальный. Ну а после преображения - еще прекраснее.
Вот только этому Фаусту Мефистофель особо и не нужен. Достаточно азарта и целеустремленности, с которыми он следует за своими желаниями, плюя на последствия для других людей. Что в любви, что в науке. Впрочем, если принять режиссерскую трактовку, то, может, дьявол существует только в воображении Фауста... И я с такой трактовкой никак не могу согласиться. Фауст, конечно, не голубь белый, но все же не настолько полный мудак нехороший человек, как нам показали.
Click to view
Маргарита - Марина Поплавская
Поплавская в интервью в антракте сказала что-то вроде «я наполняю трактовку роли Маргариты своим опытом». Я думаю, 9 девушек из 10 найдут в себе опыт, на котором можно построить Маргариту. Но она как-то уж очень увлеклась. Поэтому четвертый и пятый акты - когда она уже беременная, покинутая и опозоренная, у нее получились замечательно, а второй-третий, когда она с детской доверчивостью и непосредственностью соблазняется - не очень. Она там, такое впечатление, свой будущий крах выразительно предчувствует и отчаянно ему сопротивляется. Настолько отчаянно, что поведение Фауста, ее сопротивление ломающего, выглядит совсем нехорошо.
И это у них называется любовь...
Click to view
Но Фауст там много где выглядит нехорошо. Скажем, сцена, в которой Маргарита гадает на цветке - в первоисточнике ученый доктор умиляется, в большинстве интерпретаций тоже, а Кауфманн закатывает глаза в досаде на нежданную проволочку. И вообще сцена в саду, в которой Фауст вручает Маргарите букет Зибеля как свой. Но это опять-таки к режиссеру претензия. Приобретать человеческий облик Фауст начинает после серенады Мефистофеля - «песня о нравственности» тронула совсем не того, кого планировалось. Он даже, направляясь к Гретхен, берет кольцо, которым Мефистофель иллюстрировал свою серенаду... но поздно. Следует дуэль с Валентином и бегство. Во время сцены в тюрьме Фауст опять вертит кольцо в руках, но, кажется, так и не надевает его на палец Маргариты.
Мефистофель - Рене Папе
Рене Папе нам очень понравился. Для него это один из многих Мефистофелей, но мы его видели впервые. Очень обаятельный, но вполне зловещий. Мановением трости подчиняющий себе толпу. Вообще, он настолько хорош, что даже и написать как-то нечего. Такой мефистофельский Мефистофель.
Мне очень понравилось, что его бессилие перед религией и религиозными символами сакцентировали - во втором акте и в сцене в церкви. В церкви вообще было прекрасно - хор, поющий про «день гнева» «что станет со мной, когда даже праведник едва спасется» плющил его едва ли не сильнее, чем Маргариту.
Марта, Зибель и Валентин
К сожалению, первые двое были совсем не выразительные и не убедительные. Про Зибеля П.Н. сказал, что категорически не верится, что этот Зибель был другом такого брутального солдата как Валентин - разве что любовником :))
Валентин был нормальный. Нормальный такой Валентин.
Про другие режиссерские находки
Гете пеняли, как же так получилось, что в то время как Фауст развлекся на Вальпургиевой ночи, Маргарита в страданиях долго блуждала по земле, родила ребенка, утопила его, была арестована и осуждена на смерть. Но Гете, 50 лет совершенствовавший «Фауста», и не подумал устранить эту неувязочку. За него это сделал Дез МакАнуфф! Изящное решение - сильно беременная Маргарита сходит с ума после гибели брата (какое у нее пустое и застывшее лицо, это надо было видеть!), а Мефистофель усугубляет ее состояние во время сцены в церкви, она прям в церкви рожает ребенка и топит его в купели. Простенько и со вкусом. Очень хотелось утопить режиссера.
Поскольку намеком рассматривалась тема роли науки в жизни общества (жирным таким намеком), хор в Вальпургиевой ночи был обряжен в лабораторные халаты. Пособники дьявола в белых халатах, ага. Впрочем они же - хор ангелов в финале.
На задник сцены регулярно что-то проецировалось. Лицо Маргариты. Облака. Ядерный грибок во время Вальпургиевой ночи. Очень хорошо (и гораздо дешевле, чем Машина Лепажа). Но когда во время сцены в саду задник усеялся крупными красными розочками, а с потолка свесились лепестки их же, мне очень захотелось выматериться. Чтобы, так сказать, подчеркнуть возвышенность момента. Только соседство других русскоязычных зрителей меня удержало.
Оркестр
Я посмотрела некоторое количество рецензий, и во всех них о дирижере Яннике Незе-Сенгене и оркестре пишут как о покойниках - либо хорошо, либо никак. Я что, одна слышала, как оркестр мощно разошелся с певцами в Vin ou biere и в сцене с Мартой? И вообще норовил разминуться с хором при малейшем повышении темпа, и «спорил» с солистами? Может это мои личные глюки? В общем, дирижером я категорически недовольна.
Ну и в финале - дуэт Arrete, voici la rue... был укороченный (видимо, не та редакция оперы, к которой я привыкла и люблю). Очень жаль, я так люблю этот контраст - все больше нервничающий Фауст и спокойная Маргарита. Незабудемнепростим.
Общее впечатление от постановки, от режиссуры, от музыки - все сделано не тонко. Это жаль. С такими певцами, с таким оркестром - могли бы сделать умнее.
Но, с другой стороны, когда тебя огрели дубиной по голове, как-то не до тонкостей. И мне, несмотря на все недостатки, аццки хочется посмотреть эту запись еще. А потом еще. Чтобы все-таки разобраться в этих героях.
DW