Алиса
День выдался суматошным.
Сначала на ланч из ближайшего бизнес-центра привалила толпа безликих болванчиков в черных костюмах и оранжево-синих галстуках. Они галдели, перебрасывались сообщениями через «блекбери», а Алиса порхала между столиками, проклиная дневную смену. Болванчики редко оставляют чаевые, съедая скупую бизнес-норму. Но не это в них самое неприятное.
Сильнее всего язвит их высокомерие. Каждый из них, проводящий восемь часов в зеркальном аквариуме бизнес-центра, мнит себя избранным. Стоящим на вершине пирамиды человеческих потребностей, в самом низу которых скорчилась она, Алиса, в своем клетчатом фартуке. И эта небрежная уверенность, с которой болванчики, пешки, протягивают ей свои корпоративные карты, она задевает сильнее всего.
Они это знают. Это момент, когда они упиваются своим превосходством. Все оплачено. Все включено. Кредитная история безупречна. Три процента чаевых входят в сумму счета. Треньк. Спасибо.
Раньше они вызывали у нее ненависть. Теперь не осталось ничего, кроме равнодушия.
В разгар бизнес-ланча один из посетителей, сидевший за крайним столиком, сорвался и выбежал из кафе. Сутулый, маленький, очень бледный, но не из болванчиков. Он был одет в короткие штаны и смешную жилетку.
Все разы, когда Алиса смотрела в его сторону, он нервно поглядывал на часы и что-то бормотал.
- Алиса, - обратилась к девушке менеджер зала. - Девятый столик. Посетитель не заплатил по счету. Почему ты не проследила?
Алиса не ответила. Она понимала, что в любом случае теперь платить ей. Сжав зубы, она отправилась убирать за торопыгой.
Тот даже не тронул свой заказ - кусок морковного торта. Перед тем как выбросить его в ведро, Алиса увидела свернутый кусочек бумажки, прилепившийся к торту. Она развернула его и прочла.
«Съешь меня».
Гневно фыркнув, шутки про Алису по надоедливости в ее жизни спорили только с вопросом «где миелофон», девушка выбросила торт и записку в мусор.
Около пяти часов, когда наплыв клиентов стал спадать, приехал грустный цветочник. Для вечернего банкета ему заказали сорок букетов красных роз, но он привез белые.
- Это будет стоить мне моих чаевых за неделю, - сообщила Алиса.
В ее голосе не было злости. Цветочник сам чуть не плакал.
- Я, я, - бормотал он, - я могу их перекрасить.
- Вы еще шутите, - Алиса мотнула головой. - Отнесите цветы в зал.
Перед уходом он оставил ей визитку, сделанную в виде игральной карты. Алиса отправила ее в мусор вместе с оберточной бумагой.
Вернувшись на веранду, она обнаружила за седьмым столиком старика в высоком цилиндре. Он задумчиво макал в жасминовый чай свои часы.
- Дедушка, дедушка, что вы делаете!
Алиса забрала часы у старика, поднесла их к уху. Гробовое молчание вместо тиканья.
- Ну, вот.
Старик поднял на девушку сморщенное лицо, показавшееся Алисе смутно знакомым. Ее коснулось что-то вроде дежа вю
- Милая, - старик прищурился и прочитал надпись на ее бедже. - Алиса. Какое красивое имя. Он уже не обижается на меня, но здесь, в этом месте, здесь его нет. Здесь нет времени, совсем.
- Да, - согласилась Алиса. - Все вечно куда-то спешат, вы правы.
Старик, рассеянно улыбаясь, покачал головой. Ей показалось, что он хотел сказать что-то еще, может быть напомнить, где они встречались, но тут ее окликнул второй менеджер - блондинка, всегда одетая в белое.
Кто-то пролил на шахматную плитку пола соус, и надо было срочно убрать.
Когда Алиса вернулась к седьмому столику, старика уже не было. Дежа вю развеялось и только желтые пятна от чая на белых квадратах скатерти напоминали о милом сумасшедшем в цилиндре.
Он тоже не заплатил по счету, но Алиса на него совсем не злилась.
Вечером, когда болванчики вновь потянулись в кафе за вечерней пинтой пива, Алисе заказали кальян. Невероятно толстая женщина в фиолетовом платье заняла угловой диван. При всей своей толщине она ухитрилась быть очень обаятельной и у них даже завязалась необязательная беседа. Но тут болванчики снова потребовали внимания и брюнетка в черном, первый менеджер, даже прикрикнула на Алису.
Когда Алиса вернулась к угловому столику, болтливой толстухи не было. На ее месте сидели двое - один седой, в рабочей одежде, с натруженными мозолистыми руками. Второй - лоснящийся от жира лысый толстяк с редкими усиками.
- Простите, - растерянно пробормотала Алиса. - Ну, тут до вас...
- Да-да, вам велели передать! - радостно сказал толстяк и улыбнулся, обнажая необычайно большие резцы. - Вот.
«Ну и денек», - подумала Алиса, принимая от толстяка небрежно завернутый в салфетку белесый гриб. «Две недели без чаевых, как минимум».
- Милая, - попросил старик. - Не могла бы ты принести нам устриц?
- К сожалению, устриц сегодня в меню нет, - растерялась Алиса. - Могу я вам предложить что-нибудь другое?
- Ну, раз устриц нет, мы, пожалуй, пойдем. Да, дружище? - спросил старик.
Толстяк кивнул, и, вздыхая, начал высвобождать свои телеса из-за стола.
Алиса долгую минуту смотрела им вслед, прежде чем пойти за стойку и выбросить гриб в ведро. Ей ужасно хотелось домой.
Незадолго до начала банкета, черный менеджер отправила ее освободить последний занятый столик. Сидевший за ним невысокий мужчина со всколоченными волосами и бакенбардами уже давно закончил есть, и теперь гонял туда-сюда по скатерти свернутую в шар салфетку.
Когда Алиса подошла, он не поднял взгляд.
- Занятное тут у вас заведение, - тихо сказал он. - «Шах и мат», отличное название.
Алиса пожала плечами. На сегодня ее запас дружелюбия закончился. Мужчина поднял на нее лучистые зеленые глаза, улыбнулся, неожиданно устало и грустно.
- Присядьте на минуту, Алиса, - попросил он.
Официанткам запрещалось подсаживаться к клиентам, но натруженные за день ноги гудели. Болело поврежденное в детстве колено. Алиса неожиданно обнаружила себя сидящей напротив мужчины. Он смотрел куда-то мимо нее, все еще улыбаясь.
- Вы нас простите, Алиса, - попросил он. - Все не со зла, поверьте.
«Еще один сумасшедший на мою голову», - подумала девушка.
- Скажите, - спросил мужчина. - А вы были недавно на представлении цирка «Дю Солей»?
- На «Зазеркалье»? - спросила Алиса. - Нет, но очень хотела пойти. Билеты оказались слишком дорогими.
- Слишком дорогими, - повторил мужчина. - Да, деньги это теперь все. А вы знаете, Алиса, большинство ведь не помнит, что после Страны Чудес Алиса попала в Зазеркалье. Не думаю, что вам бы понравилось это представление. Оно довольно зловещее.
- Что же может быть зловещего в цирке? - удивилась Алиса. - Я в детстве мечтала в нем работать.
- О, в цирке хватает зловещего, поверьте мне, - мужчина задумчиво потрогал старый шрам на подбородке. - Цирк это уродливое, вывернутое отражение нашей жизни. Зазеркалье. А в Зазеркалье свои законы. Главный из них - никогда не поступать, как его жители. Иначе сам станешь одним из них.
- Алиса! - голос брюнетки. Или блондинки. Иногда она их путала.
- Я больше не смею вас задерживать, - торопливо сказал мужчина. - Возьмите только вот, пожалуйста. С днем рождения вас!
Алиса оторопела. Никто из ее знакомых, из тех, с кем она дружила или работала, не вспомнил, что у нее сегодня праздник. А грустный незнакомец откуда-то узнал и принес ей подарок. Маленькую красную коробочку, перевязанную лентой.
И Алиса ничего не сказала ему, не вспомнила про счет, когда он встал и вышел. На прощание в зеркальных дверях мелькнула и растаяла его грустная улыбка.
Уже поздней ночью, когда банкет был самом разгаре, и пьяные в дым гости принялись петь караоке, Алиса открыла коробочку. В ней лежал маленький флакон из дымчатого стекла. К пробке была прикреплена бумажка с беглой надписью от руки «выпей меня».
Алису нашли через десять минут. Двое растерянных белых поварят вытащили ее из закутка, положили на пол перед двумя менеджерами - белой и черной. Сердце Алисы не билось. На ее губах застыла улыбка, а из разжавшийся руки выкатился пустой флакон.
Музыка в зале стихла. Гости застыли, кто где стоял или сидел. На улице тоже наступила тишина, невероятная, угрожающая. И только на самой грани слышимости чуть-чуть потрескивало стекло.
- Она, - медленно проговорила белая, - как она…
- Она ушла, - прошипела черная.
- Она ушла!!! - закричали они.
Их лица исказились нечеловеческой злобой, отразившейся на лицах гостей и обслуги. Тонкая паутина трещин побежала по их щекам и лбам от уголков глаз и губ и тут же патиной подернулась витрина кафе, зеркала над стойкой бара, бликующие шары под потолком, блестящая плитка пола.
Но первой не выдержала и лопнула, разлетаясь на миллионы острых осколков, зеркальная стена бизнес-центра. Застывшие за ней болванчики превратились в тысячи оранжево-синих визитных карточек, и их разметало порывом свежего ветра.
В город пришла весна.
Сначала на ланч из ближайшего бизнес-центра привалила толпа безликих болванчиков в черных костюмах и оранжево-синих галстуках. Они галдели, перебрасывались сообщениями через «блекбери», а Алиса порхала между столиками, проклиная дневную смену. Болванчики редко оставляют чаевые, съедая скупую бизнес-норму. Но не это в них самое неприятное.
Сильнее всего язвит их высокомерие. Каждый из них, проводящий восемь часов в зеркальном аквариуме бизнес-центра, мнит себя избранным. Стоящим на вершине пирамиды человеческих потребностей, в самом низу которых скорчилась она, Алиса, в своем клетчатом фартуке. И эта небрежная уверенность, с которой болванчики, пешки, протягивают ей свои корпоративные карты, она задевает сильнее всего.
Они это знают. Это момент, когда они упиваются своим превосходством. Все оплачено. Все включено. Кредитная история безупречна. Три процента чаевых входят в сумму счета. Треньк. Спасибо.
Раньше они вызывали у нее ненависть. Теперь не осталось ничего, кроме равнодушия.
В разгар бизнес-ланча один из посетителей, сидевший за крайним столиком, сорвался и выбежал из кафе. Сутулый, маленький, очень бледный, но не из болванчиков. Он был одет в короткие штаны и смешную жилетку.
Все разы, когда Алиса смотрела в его сторону, он нервно поглядывал на часы и что-то бормотал.
- Алиса, - обратилась к девушке менеджер зала. - Девятый столик. Посетитель не заплатил по счету. Почему ты не проследила?
Алиса не ответила. Она понимала, что в любом случае теперь платить ей. Сжав зубы, она отправилась убирать за торопыгой.
Тот даже не тронул свой заказ - кусок морковного торта. Перед тем как выбросить его в ведро, Алиса увидела свернутый кусочек бумажки, прилепившийся к торту. Она развернула его и прочла.
«Съешь меня».
Гневно фыркнув, шутки про Алису по надоедливости в ее жизни спорили только с вопросом «где миелофон», девушка выбросила торт и записку в мусор.
Около пяти часов, когда наплыв клиентов стал спадать, приехал грустный цветочник. Для вечернего банкета ему заказали сорок букетов красных роз, но он привез белые.
- Это будет стоить мне моих чаевых за неделю, - сообщила Алиса.
В ее голосе не было злости. Цветочник сам чуть не плакал.
- Я, я, - бормотал он, - я могу их перекрасить.
- Вы еще шутите, - Алиса мотнула головой. - Отнесите цветы в зал.
Перед уходом он оставил ей визитку, сделанную в виде игральной карты. Алиса отправила ее в мусор вместе с оберточной бумагой.
Вернувшись на веранду, она обнаружила за седьмым столиком старика в высоком цилиндре. Он задумчиво макал в жасминовый чай свои часы.
- Дедушка, дедушка, что вы делаете!
Алиса забрала часы у старика, поднесла их к уху. Гробовое молчание вместо тиканья.
- Ну, вот.
Старик поднял на девушку сморщенное лицо, показавшееся Алисе смутно знакомым. Ее коснулось что-то вроде дежа вю
- Милая, - старик прищурился и прочитал надпись на ее бедже. - Алиса. Какое красивое имя. Он уже не обижается на меня, но здесь, в этом месте, здесь его нет. Здесь нет времени, совсем.
- Да, - согласилась Алиса. - Все вечно куда-то спешат, вы правы.
Старик, рассеянно улыбаясь, покачал головой. Ей показалось, что он хотел сказать что-то еще, может быть напомнить, где они встречались, но тут ее окликнул второй менеджер - блондинка, всегда одетая в белое.
Кто-то пролил на шахматную плитку пола соус, и надо было срочно убрать.
Когда Алиса вернулась к седьмому столику, старика уже не было. Дежа вю развеялось и только желтые пятна от чая на белых квадратах скатерти напоминали о милом сумасшедшем в цилиндре.
Он тоже не заплатил по счету, но Алиса на него совсем не злилась.
Вечером, когда болванчики вновь потянулись в кафе за вечерней пинтой пива, Алисе заказали кальян. Невероятно толстая женщина в фиолетовом платье заняла угловой диван. При всей своей толщине она ухитрилась быть очень обаятельной и у них даже завязалась необязательная беседа. Но тут болванчики снова потребовали внимания и брюнетка в черном, первый менеджер, даже прикрикнула на Алису.
Когда Алиса вернулась к угловому столику, болтливой толстухи не было. На ее месте сидели двое - один седой, в рабочей одежде, с натруженными мозолистыми руками. Второй - лоснящийся от жира лысый толстяк с редкими усиками.
- Простите, - растерянно пробормотала Алиса. - Ну, тут до вас...
- Да-да, вам велели передать! - радостно сказал толстяк и улыбнулся, обнажая необычайно большие резцы. - Вот.
«Ну и денек», - подумала Алиса, принимая от толстяка небрежно завернутый в салфетку белесый гриб. «Две недели без чаевых, как минимум».
- Милая, - попросил старик. - Не могла бы ты принести нам устриц?
- К сожалению, устриц сегодня в меню нет, - растерялась Алиса. - Могу я вам предложить что-нибудь другое?
- Ну, раз устриц нет, мы, пожалуй, пойдем. Да, дружище? - спросил старик.
Толстяк кивнул, и, вздыхая, начал высвобождать свои телеса из-за стола.
Алиса долгую минуту смотрела им вслед, прежде чем пойти за стойку и выбросить гриб в ведро. Ей ужасно хотелось домой.
Незадолго до начала банкета, черный менеджер отправила ее освободить последний занятый столик. Сидевший за ним невысокий мужчина со всколоченными волосами и бакенбардами уже давно закончил есть, и теперь гонял туда-сюда по скатерти свернутую в шар салфетку.
Когда Алиса подошла, он не поднял взгляд.
- Занятное тут у вас заведение, - тихо сказал он. - «Шах и мат», отличное название.
Алиса пожала плечами. На сегодня ее запас дружелюбия закончился. Мужчина поднял на нее лучистые зеленые глаза, улыбнулся, неожиданно устало и грустно.
- Присядьте на минуту, Алиса, - попросил он.
Официанткам запрещалось подсаживаться к клиентам, но натруженные за день ноги гудели. Болело поврежденное в детстве колено. Алиса неожиданно обнаружила себя сидящей напротив мужчины. Он смотрел куда-то мимо нее, все еще улыбаясь.
- Вы нас простите, Алиса, - попросил он. - Все не со зла, поверьте.
«Еще один сумасшедший на мою голову», - подумала девушка.
- Скажите, - спросил мужчина. - А вы были недавно на представлении цирка «Дю Солей»?
- На «Зазеркалье»? - спросила Алиса. - Нет, но очень хотела пойти. Билеты оказались слишком дорогими.
- Слишком дорогими, - повторил мужчина. - Да, деньги это теперь все. А вы знаете, Алиса, большинство ведь не помнит, что после Страны Чудес Алиса попала в Зазеркалье. Не думаю, что вам бы понравилось это представление. Оно довольно зловещее.
- Что же может быть зловещего в цирке? - удивилась Алиса. - Я в детстве мечтала в нем работать.
- О, в цирке хватает зловещего, поверьте мне, - мужчина задумчиво потрогал старый шрам на подбородке. - Цирк это уродливое, вывернутое отражение нашей жизни. Зазеркалье. А в Зазеркалье свои законы. Главный из них - никогда не поступать, как его жители. Иначе сам станешь одним из них.
- Алиса! - голос брюнетки. Или блондинки. Иногда она их путала.
- Я больше не смею вас задерживать, - торопливо сказал мужчина. - Возьмите только вот, пожалуйста. С днем рождения вас!
Алиса оторопела. Никто из ее знакомых, из тех, с кем она дружила или работала, не вспомнил, что у нее сегодня праздник. А грустный незнакомец откуда-то узнал и принес ей подарок. Маленькую красную коробочку, перевязанную лентой.
И Алиса ничего не сказала ему, не вспомнила про счет, когда он встал и вышел. На прощание в зеркальных дверях мелькнула и растаяла его грустная улыбка.
Уже поздней ночью, когда банкет был самом разгаре, и пьяные в дым гости принялись петь караоке, Алиса открыла коробочку. В ней лежал маленький флакон из дымчатого стекла. К пробке была прикреплена бумажка с беглой надписью от руки «выпей меня».
Алису нашли через десять минут. Двое растерянных белых поварят вытащили ее из закутка, положили на пол перед двумя менеджерами - белой и черной. Сердце Алисы не билось. На ее губах застыла улыбка, а из разжавшийся руки выкатился пустой флакон.
Музыка в зале стихла. Гости застыли, кто где стоял или сидел. На улице тоже наступила тишина, невероятная, угрожающая. И только на самой грани слышимости чуть-чуть потрескивало стекло.
- Она, - медленно проговорила белая, - как она…
- Она ушла, - прошипела черная.
- Она ушла!!! - закричали они.
Их лица исказились нечеловеческой злобой, отразившейся на лицах гостей и обслуги. Тонкая паутина трещин побежала по их щекам и лбам от уголков глаз и губ и тут же патиной подернулась витрина кафе, зеркала над стойкой бара, бликующие шары под потолком, блестящая плитка пола.
Но первой не выдержала и лопнула, разлетаясь на миллионы острых осколков, зеркальная стена бизнес-центра. Застывшие за ней болванчики превратились в тысячи оранжево-синих визитных карточек, и их разметало порывом свежего ветра.
В город пришла весна.