Аутлуков и обида
- Чёт, Ляксей, на тебе лица нет. Случилось чё? - поприветствовал меня сидящий у подъезда Аутлуков.
- Да, Иван Петрович, неприятная фигня сегодня приключилась.
- Колись.
- Да, понимаете, школьного товарища недавно на работу принял. Нормальный пацан. А, сегодня захожу по делам в цех, где он работает. Как раз перекур был и все работяги сидели в курилке у ворот. И, вот, увидел он меня и кинулся ко мне, типа, обнять: "Привет, Лёха!".
- А ты?
- А я, блин, заорал: "Какой я тебе на фиг, Лёха! Будь добр как положено начальство приветствовать!"
- А он?
- А он пошёл и заявление написал. На увольнение. Нет, ну, скажи, Петрович, ну, есть же, блин, субординация и, как бы мы с ним не были близко знакомы, панибратство на работе недопустимо! Потом, авторитет руководителя... Ну, блин, скажи, Петрович, ну, чё ж за директор такой, которого подсобник Лёхой называет?!!! Ну, я ж не бригадир двух таджиков всё-таки... Ну, совершенно ж недопустимо!
- И?
- И, сука, с другой стороны, он же, блин, от чистого сердца... Ну, не хотел я его обидеть, но, блин, на автомате получилось... И, вот, не знаю, блин чё делать...
Аутлуков достал из кармана пачку папирос, вытащил одну, постучал по мундштуку ногтем и сказал:
- В гастроном надо идти.
- Чё? - не понял я.
- В гастроном. Бери литр и топай к этому своему однокласснику мириться. Вернётся он, нет ли, но, обиду на себя не оставляй. Бери литр и топай.
- Думаешь?
- Знаю. Был у меня, Ляксей, тоже одноклассник. Как-то в середине девяностых я его таксующим встретил. Время было тяжелое: заводы закрывались, зарплату годами не платили... Ну, вот, как-то случайно я и голосонул на обочине. А там Сашка за рулём. Ну, неунывающий такой пацан, всё ему нипочём, но, видно, что несладко ему... Машина старая, сыплется, жена больная, дети есть хотят, а работы нет. Вот, он и подрабатывал как мог: по садам цветнину тырил, да на своей восьмёрке случайных пассажиров катал. Денег-то тогда на такси мало у кого было, не то, что сейчас...
- И?
- Ну, тоже взял его. Личным водилой с перспективой стать механиком гаража, когда старый на пенсию уйдёт. Выкупил его колымагу для нужд завода по цене нового мерседеса, дал оклад как у начальника цеха, позволил отчитываться за бензин безо всяких лимитов - просто принеси чеки...
- И, что?
- Время было тогда такое, Ляксей, да, чё я тебе рассказываю: помнишь сам, небось... Неплатежи, на зарплату денег часто не было... А тут приходит он как-то: дай, мол, Петрович, срочно авансу, жена, мол, сильно болеет... А у меня, черт, ни копья!!! И в кассе мышь повесилась! Ну, нету, говорю, родной, нету. И едем тут-же в ресторан. А у директора бывают такие ситуации, что последнюю рубаху продай, но, в ресторан с заказчиком сходи. Иначе, зарплату работягам платить нечем будет. Вот, ты-то эту азбуку знаешь, а он свозил меня в ресторан, увёз домой, а на следующий день за мной не приехал. Уволился.
- Ну, дык, ты, Петрович, чё, не пошёл в гастроном?
- Нет. Постеснялся. Думал, мол, чё на меня-то обижаться, я ни в чём не виноват был, не я ж такой - жизнь такая. Хотя, понимал, конечно, что нехорошо получилось. Мучился. Совсем уже было собрался к нему мириться идти, но, оказалось уже поздно. Так и осталась между нами обида. Навсегда.
- Да, Иван Петрович, неприятная фигня сегодня приключилась.
- Колись.
- Да, понимаете, школьного товарища недавно на работу принял. Нормальный пацан. А, сегодня захожу по делам в цех, где он работает. Как раз перекур был и все работяги сидели в курилке у ворот. И, вот, увидел он меня и кинулся ко мне, типа, обнять: "Привет, Лёха!".
- А ты?
- А я, блин, заорал: "Какой я тебе на фиг, Лёха! Будь добр как положено начальство приветствовать!"
- А он?
- А он пошёл и заявление написал. На увольнение. Нет, ну, скажи, Петрович, ну, есть же, блин, субординация и, как бы мы с ним не были близко знакомы, панибратство на работе недопустимо! Потом, авторитет руководителя... Ну, блин, скажи, Петрович, ну, чё ж за директор такой, которого подсобник Лёхой называет?!!! Ну, я ж не бригадир двух таджиков всё-таки... Ну, совершенно ж недопустимо!
- И?
- И, сука, с другой стороны, он же, блин, от чистого сердца... Ну, не хотел я его обидеть, но, блин, на автомате получилось... И, вот, не знаю, блин чё делать...
Аутлуков достал из кармана пачку папирос, вытащил одну, постучал по мундштуку ногтем и сказал:
- В гастроном надо идти.
- Чё? - не понял я.
- В гастроном. Бери литр и топай к этому своему однокласснику мириться. Вернётся он, нет ли, но, обиду на себя не оставляй. Бери литр и топай.
- Думаешь?
- Знаю. Был у меня, Ляксей, тоже одноклассник. Как-то в середине девяностых я его таксующим встретил. Время было тяжелое: заводы закрывались, зарплату годами не платили... Ну, вот, как-то случайно я и голосонул на обочине. А там Сашка за рулём. Ну, неунывающий такой пацан, всё ему нипочём, но, видно, что несладко ему... Машина старая, сыплется, жена больная, дети есть хотят, а работы нет. Вот, он и подрабатывал как мог: по садам цветнину тырил, да на своей восьмёрке случайных пассажиров катал. Денег-то тогда на такси мало у кого было, не то, что сейчас...
- И?
- Ну, тоже взял его. Личным водилой с перспективой стать механиком гаража, когда старый на пенсию уйдёт. Выкупил его колымагу для нужд завода по цене нового мерседеса, дал оклад как у начальника цеха, позволил отчитываться за бензин безо всяких лимитов - просто принеси чеки...
- И, что?
- Время было тогда такое, Ляксей, да, чё я тебе рассказываю: помнишь сам, небось... Неплатежи, на зарплату денег часто не было... А тут приходит он как-то: дай, мол, Петрович, срочно авансу, жена, мол, сильно болеет... А у меня, черт, ни копья!!! И в кассе мышь повесилась! Ну, нету, говорю, родной, нету. И едем тут-же в ресторан. А у директора бывают такие ситуации, что последнюю рубаху продай, но, в ресторан с заказчиком сходи. Иначе, зарплату работягам платить нечем будет. Вот, ты-то эту азбуку знаешь, а он свозил меня в ресторан, увёз домой, а на следующий день за мной не приехал. Уволился.
- Ну, дык, ты, Петрович, чё, не пошёл в гастроном?
- Нет. Постеснялся. Думал, мол, чё на меня-то обижаться, я ни в чём не виноват был, не я ж такой - жизнь такая. Хотя, понимал, конечно, что нехорошо получилось. Мучился. Совсем уже было собрался к нему мириться идти, но, оказалось уже поздно. Так и осталась между нами обида. Навсегда.