Анти-Кургинян (часть 2)
Следующая глава «Манифеста» называется «Отречение и отреченцы». Распад СССР понимается Кургиняном не как капиталистическая контрреволюция, а следующим образом:
«Двадцать лет назад под лозунгом возврата в мировую цивилизацию (то бишь, в капитализм), под лозунгом ускоренного обретения «нормальной жизни» (то бишь, капитализма) произошло фундаментальное отречение от собственного исторического пути во имя ускоренного построения «светлого капиталистического будущего»».
Собственно, всё то же самое, как и в предыдущей главе. Не ликвидация социализма, а «фундаментальное отречение», не социализм, а «собственный исторический путь». Подобные Кургиняну «историки» после Октябрьской революции тоже жаловались, что «проклятые большевики», свернули Россию с «исторического пути» во имя построения «светлого коммунистического общества». Так что поменялись только знаки, а сам подобный подход как был ненаучным, так и остался. Вот далее мы видим фразу, которая абсолютно логично звучала бы какого-нибудь буржуазного историка, оказавшегося в эмиграции после 1917 года:
«Расчленяя империю и растаптывая все ценности, которые ее создали, отреченцы предъявляли народу антисоветский псевдоимперский суррогат. Они фактически не скрывали при этом, что речь идет именно о суррогате, который должен примирить с их новой политикой широкие слои российского общества».
Меняем «антисоветский» на «антирусский» и получаем что-то очень похожее по своей антинаучности на писания Бердяева или Ильина. А всё потому, что без классового подхода история превращается из науки в профанацию, а место научных терминов заменяют идеологемы.
А если то же самое написать научным языком, то получилось бы примерно следующее:
«Приход к власти буржуазии на всем постсоветском пространстве вполне логично сопровождался удалением коммунистической идеологии из всех сфер жизни советского общества. Ей на смену пришли разного рода буржуазные идеологии. В свою очередь, развитие капиталистических производственных отношений привело к формированию в обществе новой, буржуазной морали и буржуазных ценностей».
Кургинян намеренно избегает марксистской терминологии, поскольку в этих научных терминах очень сложно выразить абсолютно ненаучное содержание всех его идей. Именно по этой причине, вместо буржуазии, у него появляются некие «отреченцы». Понятие, фактически, лишь обозначающее отношение к чему-то. Его употребление вообще крайне запутывает ситуацию.
С какой стати, к примеру, советская буржуазия, уже открыто существовавшая в 1991 году, являлась «отреченцем»? У нее были свои классовые интересы, которые она проводила в жизнь. Ни от чего она, таким образом, не «отрекалась». Наоборот, советский рабочий класс, точнее, та его часть, которая стучала касками на Манежной площади и скандировала «Ель-цын!» - самый что ни на есть «отреченец», и даже, более того, предатель своего класса. Так что кого понимает Кургинян под «отреченцами», никто, кроме него самого, точно знать не может. Да он и сам не знает. «Отреченец» = «тот, кого Кургинян считает отреченцем». Хороша «наука»!
То, что автор пишет дальше в данной главе, никакого интереса не представляет. Банальный идеализм и попытки представить «Россию», как некое «живое существо, находящееся в коме». Обратимся к следующей главе под заголовком «На подступах к методу». Интересно, все же, как в голове Кургиняна может сочетаться вся эта антинаучная галиматья с каким-либо методом.
А вот как:
«Политическая методология имеет три базовых элемента - честность, ум и волю. Именно от честности, ума и воли тех, кто ищет выход из тупика, зависит, удастся ли из этого тупика действительно выйти».
Метод, вопреки Кургиняну, бывает научным или ненаучным. Если у исследователя есть НАУЧНАЯ честность и добросовестность, то он исследует объективную реальность при помощи уже готового научного метода. А если такого метода нет, то формулирует новый метод и проверяет его на истинность. Если при помощи нового метода можно добывать достоверное научное знание, открывать объективные законы, то метод является научным. А если нет, то нет. Но здесь важна не только научная честность и добросовестность, но еще и определенный багаж знаний и умение научно мыслить. Без этого никакой «выход из тупика» невозможен.
Однако Кургинян говорит не о научной честности, а вот о какой:
«Начнем с честности. Весь мир говорит о том, что Россия проиграла «холодную войну». И что державы-победительницы ведут себя теперь с Россией так, как и подобает себя вести победителям с побежденным. Неужели у нас до сих пор не хватает честности на то, чтобы признать: «Да, налицо именно факт унизительного, чудовищного разгрома»?»
Таким образом, «честность», по Кургиняну, состоит в признании истиной абсолютно ненаучного заявления. «Холодная война» велась, в конечном счете, не между СССР и США, а между капитализмом и социализмом, между буржуазией и пролетариатом. То есть в определенный исторический момент классовая борьба в мировом масштабе приняла форму «Холодной войны». Этот «эпизод» классовой борьбы был пролетариатом проигран. Никакая «Россия» здесь не проиграла. А проживающий на территории России класс буржуазии - только выиграл. Естественно и то, что победивший класс буржуазии ведет себя с пролетариатом так, как и должен себя вести. То есть и русский, и иностранный буржуй дерут с русского пролетария семь шкур.
Вопреки измышлениям Кургиняна, будто победители вовне, а проигравшие - внутри, дело обстоит так, что победители - и вовне и внутри и проигравшие тоже - и вовне и внутри. Победил класс буржуазии, проиграл класс пролетариата. В мировом масштабе. Так что ни к честности, ни к научной честности «метод» Кургиняна отношения не имеет.
Теперь что касается ума. Здесь дело совсем плохо. Начнем с того, что в «умнейшие антисоветчики» он записывает Бжезинского.
«Один из умнейших антисоветчиков, Збигнев Бжезинский, написал книгу «Победа без войны». Тем самым он подчеркнул, что состязание, проигранное Россией, носило более сложный характер, чем классическая война, пусть даже и холодная».
Ограничимся с тем, что к науке писания Бжезинского имеют ровно то же отношение, что и писания Кургиняна. То есть никакого отношения. Чуть дальше поймем, почему. Вместо критики Бжезинского, идеализм подхода которого лежит на поверхности, Кургинян перенимает его антинаучный метод.
«При всей важности таких понятий, как «интеллектуальная война», «диффузная война» и так далее, наиболее глубоким и адекватным сути дела понятием является Игра».
Поясню, что понятием «игра» автор предлагает описывать такое явление как «Холодная война». Постараемся теперь понять, какой смысл он вкладывает в данное понятие. Итак:
«В конце 80-х годов Россию не победили - ее обыграли. Осознание этого обстоятельства немедленно приводит к обнаружению ключевого противоречия нашей эпохи - противоречия между Игрой и Историей. Никогда в предшествующие тысячелетия подобное противоречие не достигало такого накала и такой беспощадности».
«Конец Истории - это начало всевластия Игры как манипулятивных комбинаций, создаваемых элитой в условиях отсутствия народной воли, отсутствия народа как такового. Ведь именно народ творит историю, и именно история создает народ как творца истории».
«Война с СССР и коммунизмом была войной с историей и человеком. А значит, войной с гуманизмом и развитием».
Попробуем разобраться в этом псевдонаучном сумбуре. Значит, существует «игра» и «история», которые, якобы, находятся в неком противоречии. «Игра» приходит на смену «истории». Что же подразумевается под каждым из понятий?
История, в общепринятом толковании, это опыт человечества, совокупность всего, что с человечеством произошло. С научной, марксистской точки зрения, содержание истории - это борьба классов. Таким образом, любое историческое событие есть отражение этой борьбы. И, наоборот, буржуазный взгляд на историю не учитывает борьбу классов, а смотрит на историю как на действия исторических личностей, «игру» одних «элит» против других.
У Кургиняна «история» - это весь человеческий опыт, когда историю творил «народ». Правда, непонятно, какая часть народа «творила историю». Известно, что на протяжении всей истории человечества, за исключением ХХ века, историю творили эксплуататорские классы, которые использовали большинство народа, то есть трудящиеся массы, для борьбы за свои интересы. Массы, естественно, отвечали восстаниями и крестьянскими войнами. И лишь после Октябрьской революции в СССР впервые в мире творить историю стали трудящиеся массы, свергнувшие эксплуататоров.
Кургинян этой неоднородности видеть не желает. У него другая логика. Дескать, раньше была «история», а теперь «игра». «Игра» - это «манипулятивные комбинации, создаваемые элитой в условиях отсутствия народной воли и народа как такового».
Но, позвольте, разве «манипулятивные комбинации» не использовались правящими классами ранее? Да сколько угодно. Другое дело, что средства манипуляции сильно улучшились. Вообще, безусловно, есть такая идеалистическая буржуазная теория, которая абсолютизирует средства манипуляции массовым сознанием. В соответствии с ней, эти средства уже достигли такого уровня, на котором создаваемые с их помощью манипулятивные схемы вытесняют объективную реальность, подменяют ее, а, следовательно, массы всегда ведут себя так, как нужно манипулятору.
Данная теория не выдерживает никакой критики. Во-первых, она основана на философском идеализме, отрицающим формирование человеческого сознания путем отображения объективной реальности. Согласно такой концепции, пролетарий, если он вообразил себя «средним классом», перестает быть пролетарием. С диаматической же точки зрения, кем бы себя пролетарий не воображал, объективное его положение в системе производственных отношений рано или поздно расставит все по местам. Окажется такой пролетарий безработным - и уже очень сложно будет воображать себя «средним классом».
Во-вторых, как бы ни старались манипуляторы, максимум, что они могут, это лишь временно вводить в заблуждение массы. А дальше нужно либо приводить в соответствие мифы с объективной реальностью, либо разрыв пропагандируемого с этой реальностью неизбежно станет очевидным, и массы перестанут такой пропаганде верить.
В-третьих, введение масс в заблуждение на продолжительный период возможно лишь при полном отсутствии пропаганды научного знания. Так, абсолютная безграмотность людей по общественным вопросам - это следствие и антинаучной буржуазной пропаганды, и отсутствия коммунистической организации, которая вела бы научную пропаганду в должном объеме.
То же, кстати, и с «народной волей», которая, якобы «отсутствует» и подменяется «манипуляцией». О народной воле вообще говорить некорректно, в силу существования классов. У класса буржуазии воля есть, потому она и занимается манипуляцией, реализуя свою волю. У пролетариата воля проявляется тогда, когда у него появляется научный авангард, организующий его на сознательную политическую классовую борьбу за реализацию своих интересов. Нет авангарда - нет «воли», поскольку сам пролетариат неспособен выработать классовое сознание без помощи передовой интеллигенции.
Соответственно, никакой «игры», которая, якобы, сменила «историю», нет. В своем развитии человечество прошло ряд формаций. Та, при которой живем мы, называется «капитализм». История представляет из себя историю борьбы классов. Пока существуют классы, за всеми историческими событиями будет скрываться борьба между ними. Эта борьба идет с переменным успехом. То поражение, которое потерпел пролетариат в результате ликвидации СССР, отразилось на общем состоянии классовой борьбы. Коммунистическое движение отброшено более чем на век назад. В сознании трудящихся масс господствуют антинаучные буржуазные теории. Это затишье классовой борьбы ошибочно принимается деятелями, вроде Кургиняна, за «конец истории». Пока существуют классы, их борьба будет носить объективный характер, а затишье этой борьбы будет сменяться ростом. И никакая манипуляция такое объективное положение дел изменить не сможет. Правда все равно путь себе пробьет сквозь невежество.
Заканчивается данная глава, в общем-то, правильным суждением, которое, однако, никак не вяжется со всем, написанным Кургиняном выше.
«Для спасения страны нужны тысячи и даже десятки тысяч по-новому политически образованных людей, связанных узами глубокого взаимопонимания - как нравственного, так и теоретического. Людей, прошедших одну большую политическую школу. В чем-то подобную знаменитому ленинскому Лонжюмо, но неизмеримо более глубокую, подробную и массовую.
Разговоры о спасении нужны лишь постольку, поскольку на их основе сформируются отряды спасателей. Маркс был прав: ученые слишком долго объясняли мир, тогда как дело в том, чтобы его изменить».
Коммунисты тоже говорят, что для освобождения пролетариата необходимо подготовить научный авангард класса. Да, это должны быть тысячи по-новому образованных людей, способных выйти своим сознанием за рамки буржуазного мышления и отбросить разного рода антинаучные буржуазные теории. Но главное состоит в том, что эти люди должны, прежде всего, овладеть НАУЧНЫМ диаматическим мышлением, а не той сивухой, которую предлагает Кургинян. Только при помощи такого мышления можно верно проанализировать объективную реальность и понять, каким образом изменять мир. При помощи же «кургинянства» можно лишь уводить пролетариат в сторону от той верной марксистско-ленинской линии, которая приведет его к победе над буржуазией.
Продолжение следует.
«Двадцать лет назад под лозунгом возврата в мировую цивилизацию (то бишь, в капитализм), под лозунгом ускоренного обретения «нормальной жизни» (то бишь, капитализма) произошло фундаментальное отречение от собственного исторического пути во имя ускоренного построения «светлого капиталистического будущего»».
Собственно, всё то же самое, как и в предыдущей главе. Не ликвидация социализма, а «фундаментальное отречение», не социализм, а «собственный исторический путь». Подобные Кургиняну «историки» после Октябрьской революции тоже жаловались, что «проклятые большевики», свернули Россию с «исторического пути» во имя построения «светлого коммунистического общества». Так что поменялись только знаки, а сам подобный подход как был ненаучным, так и остался. Вот далее мы видим фразу, которая абсолютно логично звучала бы какого-нибудь буржуазного историка, оказавшегося в эмиграции после 1917 года:
«Расчленяя империю и растаптывая все ценности, которые ее создали, отреченцы предъявляли народу антисоветский псевдоимперский суррогат. Они фактически не скрывали при этом, что речь идет именно о суррогате, который должен примирить с их новой политикой широкие слои российского общества».
Меняем «антисоветский» на «антирусский» и получаем что-то очень похожее по своей антинаучности на писания Бердяева или Ильина. А всё потому, что без классового подхода история превращается из науки в профанацию, а место научных терминов заменяют идеологемы.
А если то же самое написать научным языком, то получилось бы примерно следующее:
«Приход к власти буржуазии на всем постсоветском пространстве вполне логично сопровождался удалением коммунистической идеологии из всех сфер жизни советского общества. Ей на смену пришли разного рода буржуазные идеологии. В свою очередь, развитие капиталистических производственных отношений привело к формированию в обществе новой, буржуазной морали и буржуазных ценностей».
Кургинян намеренно избегает марксистской терминологии, поскольку в этих научных терминах очень сложно выразить абсолютно ненаучное содержание всех его идей. Именно по этой причине, вместо буржуазии, у него появляются некие «отреченцы». Понятие, фактически, лишь обозначающее отношение к чему-то. Его употребление вообще крайне запутывает ситуацию.
С какой стати, к примеру, советская буржуазия, уже открыто существовавшая в 1991 году, являлась «отреченцем»? У нее были свои классовые интересы, которые она проводила в жизнь. Ни от чего она, таким образом, не «отрекалась». Наоборот, советский рабочий класс, точнее, та его часть, которая стучала касками на Манежной площади и скандировала «Ель-цын!» - самый что ни на есть «отреченец», и даже, более того, предатель своего класса. Так что кого понимает Кургинян под «отреченцами», никто, кроме него самого, точно знать не может. Да он и сам не знает. «Отреченец» = «тот, кого Кургинян считает отреченцем». Хороша «наука»!
То, что автор пишет дальше в данной главе, никакого интереса не представляет. Банальный идеализм и попытки представить «Россию», как некое «живое существо, находящееся в коме». Обратимся к следующей главе под заголовком «На подступах к методу». Интересно, все же, как в голове Кургиняна может сочетаться вся эта антинаучная галиматья с каким-либо методом.
А вот как:
«Политическая методология имеет три базовых элемента - честность, ум и волю. Именно от честности, ума и воли тех, кто ищет выход из тупика, зависит, удастся ли из этого тупика действительно выйти».
Метод, вопреки Кургиняну, бывает научным или ненаучным. Если у исследователя есть НАУЧНАЯ честность и добросовестность, то он исследует объективную реальность при помощи уже готового научного метода. А если такого метода нет, то формулирует новый метод и проверяет его на истинность. Если при помощи нового метода можно добывать достоверное научное знание, открывать объективные законы, то метод является научным. А если нет, то нет. Но здесь важна не только научная честность и добросовестность, но еще и определенный багаж знаний и умение научно мыслить. Без этого никакой «выход из тупика» невозможен.
Однако Кургинян говорит не о научной честности, а вот о какой:
«Начнем с честности. Весь мир говорит о том, что Россия проиграла «холодную войну». И что державы-победительницы ведут себя теперь с Россией так, как и подобает себя вести победителям с побежденным. Неужели у нас до сих пор не хватает честности на то, чтобы признать: «Да, налицо именно факт унизительного, чудовищного разгрома»?»
Таким образом, «честность», по Кургиняну, состоит в признании истиной абсолютно ненаучного заявления. «Холодная война» велась, в конечном счете, не между СССР и США, а между капитализмом и социализмом, между буржуазией и пролетариатом. То есть в определенный исторический момент классовая борьба в мировом масштабе приняла форму «Холодной войны». Этот «эпизод» классовой борьбы был пролетариатом проигран. Никакая «Россия» здесь не проиграла. А проживающий на территории России класс буржуазии - только выиграл. Естественно и то, что победивший класс буржуазии ведет себя с пролетариатом так, как и должен себя вести. То есть и русский, и иностранный буржуй дерут с русского пролетария семь шкур.
Вопреки измышлениям Кургиняна, будто победители вовне, а проигравшие - внутри, дело обстоит так, что победители - и вовне и внутри и проигравшие тоже - и вовне и внутри. Победил класс буржуазии, проиграл класс пролетариата. В мировом масштабе. Так что ни к честности, ни к научной честности «метод» Кургиняна отношения не имеет.
Теперь что касается ума. Здесь дело совсем плохо. Начнем с того, что в «умнейшие антисоветчики» он записывает Бжезинского.
«Один из умнейших антисоветчиков, Збигнев Бжезинский, написал книгу «Победа без войны». Тем самым он подчеркнул, что состязание, проигранное Россией, носило более сложный характер, чем классическая война, пусть даже и холодная».
Ограничимся с тем, что к науке писания Бжезинского имеют ровно то же отношение, что и писания Кургиняна. То есть никакого отношения. Чуть дальше поймем, почему. Вместо критики Бжезинского, идеализм подхода которого лежит на поверхности, Кургинян перенимает его антинаучный метод.
«При всей важности таких понятий, как «интеллектуальная война», «диффузная война» и так далее, наиболее глубоким и адекватным сути дела понятием является Игра».
Поясню, что понятием «игра» автор предлагает описывать такое явление как «Холодная война». Постараемся теперь понять, какой смысл он вкладывает в данное понятие. Итак:
«В конце 80-х годов Россию не победили - ее обыграли. Осознание этого обстоятельства немедленно приводит к обнаружению ключевого противоречия нашей эпохи - противоречия между Игрой и Историей. Никогда в предшествующие тысячелетия подобное противоречие не достигало такого накала и такой беспощадности».
«Конец Истории - это начало всевластия Игры как манипулятивных комбинаций, создаваемых элитой в условиях отсутствия народной воли, отсутствия народа как такового. Ведь именно народ творит историю, и именно история создает народ как творца истории».
«Война с СССР и коммунизмом была войной с историей и человеком. А значит, войной с гуманизмом и развитием».
Попробуем разобраться в этом псевдонаучном сумбуре. Значит, существует «игра» и «история», которые, якобы, находятся в неком противоречии. «Игра» приходит на смену «истории». Что же подразумевается под каждым из понятий?
История, в общепринятом толковании, это опыт человечества, совокупность всего, что с человечеством произошло. С научной, марксистской точки зрения, содержание истории - это борьба классов. Таким образом, любое историческое событие есть отражение этой борьбы. И, наоборот, буржуазный взгляд на историю не учитывает борьбу классов, а смотрит на историю как на действия исторических личностей, «игру» одних «элит» против других.
У Кургиняна «история» - это весь человеческий опыт, когда историю творил «народ». Правда, непонятно, какая часть народа «творила историю». Известно, что на протяжении всей истории человечества, за исключением ХХ века, историю творили эксплуататорские классы, которые использовали большинство народа, то есть трудящиеся массы, для борьбы за свои интересы. Массы, естественно, отвечали восстаниями и крестьянскими войнами. И лишь после Октябрьской революции в СССР впервые в мире творить историю стали трудящиеся массы, свергнувшие эксплуататоров.
Кургинян этой неоднородности видеть не желает. У него другая логика. Дескать, раньше была «история», а теперь «игра». «Игра» - это «манипулятивные комбинации, создаваемые элитой в условиях отсутствия народной воли и народа как такового».
Но, позвольте, разве «манипулятивные комбинации» не использовались правящими классами ранее? Да сколько угодно. Другое дело, что средства манипуляции сильно улучшились. Вообще, безусловно, есть такая идеалистическая буржуазная теория, которая абсолютизирует средства манипуляции массовым сознанием. В соответствии с ней, эти средства уже достигли такого уровня, на котором создаваемые с их помощью манипулятивные схемы вытесняют объективную реальность, подменяют ее, а, следовательно, массы всегда ведут себя так, как нужно манипулятору.
Данная теория не выдерживает никакой критики. Во-первых, она основана на философском идеализме, отрицающим формирование человеческого сознания путем отображения объективной реальности. Согласно такой концепции, пролетарий, если он вообразил себя «средним классом», перестает быть пролетарием. С диаматической же точки зрения, кем бы себя пролетарий не воображал, объективное его положение в системе производственных отношений рано или поздно расставит все по местам. Окажется такой пролетарий безработным - и уже очень сложно будет воображать себя «средним классом».
Во-вторых, как бы ни старались манипуляторы, максимум, что они могут, это лишь временно вводить в заблуждение массы. А дальше нужно либо приводить в соответствие мифы с объективной реальностью, либо разрыв пропагандируемого с этой реальностью неизбежно станет очевидным, и массы перестанут такой пропаганде верить.
В-третьих, введение масс в заблуждение на продолжительный период возможно лишь при полном отсутствии пропаганды научного знания. Так, абсолютная безграмотность людей по общественным вопросам - это следствие и антинаучной буржуазной пропаганды, и отсутствия коммунистической организации, которая вела бы научную пропаганду в должном объеме.
То же, кстати, и с «народной волей», которая, якобы «отсутствует» и подменяется «манипуляцией». О народной воле вообще говорить некорректно, в силу существования классов. У класса буржуазии воля есть, потому она и занимается манипуляцией, реализуя свою волю. У пролетариата воля проявляется тогда, когда у него появляется научный авангард, организующий его на сознательную политическую классовую борьбу за реализацию своих интересов. Нет авангарда - нет «воли», поскольку сам пролетариат неспособен выработать классовое сознание без помощи передовой интеллигенции.
Соответственно, никакой «игры», которая, якобы, сменила «историю», нет. В своем развитии человечество прошло ряд формаций. Та, при которой живем мы, называется «капитализм». История представляет из себя историю борьбы классов. Пока существуют классы, за всеми историческими событиями будет скрываться борьба между ними. Эта борьба идет с переменным успехом. То поражение, которое потерпел пролетариат в результате ликвидации СССР, отразилось на общем состоянии классовой борьбы. Коммунистическое движение отброшено более чем на век назад. В сознании трудящихся масс господствуют антинаучные буржуазные теории. Это затишье классовой борьбы ошибочно принимается деятелями, вроде Кургиняна, за «конец истории». Пока существуют классы, их борьба будет носить объективный характер, а затишье этой борьбы будет сменяться ростом. И никакая манипуляция такое объективное положение дел изменить не сможет. Правда все равно путь себе пробьет сквозь невежество.
Заканчивается данная глава, в общем-то, правильным суждением, которое, однако, никак не вяжется со всем, написанным Кургиняном выше.
«Для спасения страны нужны тысячи и даже десятки тысяч по-новому политически образованных людей, связанных узами глубокого взаимопонимания - как нравственного, так и теоретического. Людей, прошедших одну большую политическую школу. В чем-то подобную знаменитому ленинскому Лонжюмо, но неизмеримо более глубокую, подробную и массовую.
Разговоры о спасении нужны лишь постольку, поскольку на их основе сформируются отряды спасателей. Маркс был прав: ученые слишком долго объясняли мир, тогда как дело в том, чтобы его изменить».
Коммунисты тоже говорят, что для освобождения пролетариата необходимо подготовить научный авангард класса. Да, это должны быть тысячи по-новому образованных людей, способных выйти своим сознанием за рамки буржуазного мышления и отбросить разного рода антинаучные буржуазные теории. Но главное состоит в том, что эти люди должны, прежде всего, овладеть НАУЧНЫМ диаматическим мышлением, а не той сивухой, которую предлагает Кургинян. Только при помощи такого мышления можно верно проанализировать объективную реальность и понять, каким образом изменять мир. При помощи же «кургинянства» можно лишь уводить пролетариат в сторону от той верной марксистско-ленинской линии, которая приведет его к победе над буржуазией.
Продолжение следует.