поэма. Часть восьмая. Начало.
Что мы покажем в первом представленье? -
Конечно, Рождество - точней, рожденье,
Не ставшее добычею волхвов.
Ребёнок часто долго невидимка -
Когда ещё контраст коснётся снимка,
И истину сокроет пыль веков.
Все дети неспроста исходят криком -
Так малое рождается в великом,
Любое осознанье через боль.
Сей мир растёт сквозь марево, дрожанье,
И мы плодим слепое подражанье,
Как некий невещественный диполь.
Как ни круты подчас причуды века,
Но всюду зрим рожденье человека,
В столице ли, провинции, за рвом.
Мир ждёт любого, кто в него стучится,
А боль не убежит, но растворится,
В ликующем, растущем и живом.
Ребёнок. Мальчик. Громкий. Пухлый. Белый.
До года-двух судьба его жалела,
Иных щадила и до десяти.
Но где они? - Меня туда не тянет,
А кто упал - на свято место встанет,
И без опоры сможет прорасти.
Не Африка, но климат средиземный,
Бежит дорога веною яремной,
Сидит младенец около костра.
И цирк бродячий, точно зверь смердячий,
Счёл взять с собой найдёныша - удачей,
Поскольку та на выдумки пестра.
Есть бог дорог, он шут и пересмешник,
Его родное дерево - орешник,
Он повелитель масок и личин.
Он никаким царям не покровитель,
Зато сказитель, вездесущий зритель,
И истинно зовётся - бог причин.
Ребёнок - следствие, причина - появленье;
Причина - бедствие, а следствие - явленье.
И дальше гонит ветер перемен.
Чему научат - то и пригодится,
На то и пепел, чтобы нитью виться
В небрежном покровительстве Камен.
Здесь мелодекламация и драма,
Ножи и копья, скальпелем Оккама
Ненужное судьбой отсечено.
Мелькают люди, реки, перелески,
И манит Рим в своём имперском блеске,
И скручивает нить веретено.
За десять лет ребёнок вырастает,
Ему холмов Прованса не хватает,
Нет подвигов в очерченных кругах!
И первая граничная когорта,
Что к Риму путеводная аорта,
Хотя Прованс у чёрта на рогах...
Не то что в нашем тесном двадцать первом -
На водах Ниццы поправляем нервы,
В Марселе посещаем замок Иф,
Уже стоит Сагра Да в Барселоне,
Давно в сенате не бывали кони,
Везут вино - да всё не тот разлив.
Всё надо дегустировать на месте,
Как говорил к утру жених невесте,
Умчалась сельской жизни простота!
Шёл день за два, трёхлетие - за восемь,
И Вечный город посетила осень,
Когда сбылась заветная мечта.
Ты победил! - Что «вици» по латыни,
То Диогену бочка и пустыня.
Но рано посылать за фонарём.
Пора блистать! На этом представленье
Закончится - оно и есть - явленье,
Поэтому и денег не берём.
Конечно, Рождество - точней, рожденье,
Не ставшее добычею волхвов.
Ребёнок часто долго невидимка -
Когда ещё контраст коснётся снимка,
И истину сокроет пыль веков.
Все дети неспроста исходят криком -
Так малое рождается в великом,
Любое осознанье через боль.
Сей мир растёт сквозь марево, дрожанье,
И мы плодим слепое подражанье,
Как некий невещественный диполь.
Как ни круты подчас причуды века,
Но всюду зрим рожденье человека,
В столице ли, провинции, за рвом.
Мир ждёт любого, кто в него стучится,
А боль не убежит, но растворится,
В ликующем, растущем и живом.
Ребёнок. Мальчик. Громкий. Пухлый. Белый.
До года-двух судьба его жалела,
Иных щадила и до десяти.
Но где они? - Меня туда не тянет,
А кто упал - на свято место встанет,
И без опоры сможет прорасти.
Не Африка, но климат средиземный,
Бежит дорога веною яремной,
Сидит младенец около костра.
И цирк бродячий, точно зверь смердячий,
Счёл взять с собой найдёныша - удачей,
Поскольку та на выдумки пестра.
Есть бог дорог, он шут и пересмешник,
Его родное дерево - орешник,
Он повелитель масок и личин.
Он никаким царям не покровитель,
Зато сказитель, вездесущий зритель,
И истинно зовётся - бог причин.
Ребёнок - следствие, причина - появленье;
Причина - бедствие, а следствие - явленье.
И дальше гонит ветер перемен.
Чему научат - то и пригодится,
На то и пепел, чтобы нитью виться
В небрежном покровительстве Камен.
Здесь мелодекламация и драма,
Ножи и копья, скальпелем Оккама
Ненужное судьбой отсечено.
Мелькают люди, реки, перелески,
И манит Рим в своём имперском блеске,
И скручивает нить веретено.
За десять лет ребёнок вырастает,
Ему холмов Прованса не хватает,
Нет подвигов в очерченных кругах!
И первая граничная когорта,
Что к Риму путеводная аорта,
Хотя Прованс у чёрта на рогах...
Не то что в нашем тесном двадцать первом -
На водах Ниццы поправляем нервы,
В Марселе посещаем замок Иф,
Уже стоит Сагра Да в Барселоне,
Давно в сенате не бывали кони,
Везут вино - да всё не тот разлив.
Всё надо дегустировать на месте,
Как говорил к утру жених невесте,
Умчалась сельской жизни простота!
Шёл день за два, трёхлетие - за восемь,
И Вечный город посетила осень,
Когда сбылась заветная мечта.
Ты победил! - Что «вици» по латыни,
То Диогену бочка и пустыня.
Но рано посылать за фонарём.
Пора блистать! На этом представленье
Закончится - оно и есть - явленье,
Поэтому и денег не берём.