Краткий обзор монгольской шаманской школы. Определение. Название. Общие основы шаманского призвания.
Сiмъ постомъ начинаю некоторую небольшую серию наблюдений моих за современным монгольским шаманизмом. Важно понимать, что я - не учёный настоящий, а та фигня, которая политкорректно именуется "независимый исследователь" - то есть просто хрен с бугра, который что-то где-то узнал случайно. Моя информация получена от спонтанных информантов, найденных мною в основном через знакомства и на просторах Сети; правда, они очевидно имеют (или как минимум считают, что имеют) непосредственное отношение к теме наблюдения. Тем не менее ни одним настоящим антропологом этот материал не апробирован, так что хотите достоверности и ссылок на труды - искайте их не где-то тут.
Итак, монгольский шаманизм как система. Правильное название - Бöö Мöргöл (дословный перевод - "уважение к шаманам"). Эта штука существует у монголов дольше, чем монголы себя помнят; нет и не было времени, когда у них не было бы шаманов, скорее всего, традиция благополучно унаследовала их предками-алтайцами от домонголоидных культур Степи. Впрочем, на Горном Алтае прекрасным образом бытовала собственная шаманская традиция, так что скорее всего здесь дело идёт не о заимствовании даже, а о синтезе.
Шаман называется этим самым словом "бöö", последние века наряду с ним употребляется тюркское "кам" - отсюда, кстати, наше "камлать". Суть любого шамана происходит из сочетания двух важнейших частей его пути: призвания и обучения.
Призвание шамана случается обычно в нераннем детстве, где-то в начале пубертатного периода. Срежиссировать, спровоцировать, искусственно вызвать его совершенно невозможно; воля здесь исходит не от человека. Просто ребёнку начинают сниться странные сны, являться необычные видения, причём средь бела дня; человек начинает терять контроль над собственным восприятием, слышит голоса, ощущает явную "неправильность" своего состояния - причём "неправильным", "нереальным" ему кажется именно его повседневное бытие, а "настоящим" - то, что он видит в грёзах. Достаточно нормальными при этом являются приступы дисфорического толка: своё тело кажется не своим; причём это ещё повезло, если эта дисфория касается, скажем, пола, возраста, особенностей человеческой внешности. Иногда - и довольно часто - "чужим" становится человеческое тело как таковое, будущий шаман начинает воспринимать себя как животное, как некое чудовище, как дерево, как стихийное явление - и всё остальное, что вы можете сейчас вообразить, разнообразие вариантов бесконечно.
Если оставить человека в этом состоянии, то ему скорей всего конец. Конец сей выражается в том, что рано ли, поздно ли, но наш "призванный" необратимо сходит с ума и на этом его сознательная история заканчивается. В норме, впрочем, на ребёнка обращает внимание кто-то из старших шаманов, и начинается процесс собственно обучения. Главная задача этого обучения - научить иницианта управлять своим состоянием; для этого используется немалое количество старинных и проверенных методов, но по сути они сводятся к одному: опытный шаман принимает деятельное участие в глюках подопечного, тем или иным образом по сути "входит" туда, приучая младшего подражать себе, следовать не за спонтанными побуждениями, а за ритмом, движениями, особыми действиями со своим телом и одеждой, в общем - как бы запечатлевает определённые приёмы, которые становятся для ученика привычными и позволяют призывать ту сторону тогда и там, когда надо тебе, а не ей.
На выходе, тем не менее, индивидуальные особенности первого, бесконтрольного, периода никуда не деваются - более того, именно они становятся своего рода "индивидуальным портретом" будущего шамана. Задача учителя - не пытаться навязать свою модель, а поймать и развить модель ученика. Универсальным понятием остаётся, пожалуй, только ритм; вот это есть везде и всегда, этому учат всех, ритмическое действие любого рода помогает контролю - это основное кредо шаманизма, причём не только монгольского.
Далее стоит отдельно поговорить о второстепенных особенностях шаманского призвания.
Итак, монгольский шаманизм как система. Правильное название - Бöö Мöргöл (дословный перевод - "уважение к шаманам"). Эта штука существует у монголов дольше, чем монголы себя помнят; нет и не было времени, когда у них не было бы шаманов, скорее всего, традиция благополучно унаследовала их предками-алтайцами от домонголоидных культур Степи. Впрочем, на Горном Алтае прекрасным образом бытовала собственная шаманская традиция, так что скорее всего здесь дело идёт не о заимствовании даже, а о синтезе.
Шаман называется этим самым словом "бöö", последние века наряду с ним употребляется тюркское "кам" - отсюда, кстати, наше "камлать". Суть любого шамана происходит из сочетания двух важнейших частей его пути: призвания и обучения.
Призвание шамана случается обычно в нераннем детстве, где-то в начале пубертатного периода. Срежиссировать, спровоцировать, искусственно вызвать его совершенно невозможно; воля здесь исходит не от человека. Просто ребёнку начинают сниться странные сны, являться необычные видения, причём средь бела дня; человек начинает терять контроль над собственным восприятием, слышит голоса, ощущает явную "неправильность" своего состояния - причём "неправильным", "нереальным" ему кажется именно его повседневное бытие, а "настоящим" - то, что он видит в грёзах. Достаточно нормальными при этом являются приступы дисфорического толка: своё тело кажется не своим; причём это ещё повезло, если эта дисфория касается, скажем, пола, возраста, особенностей человеческой внешности. Иногда - и довольно часто - "чужим" становится человеческое тело как таковое, будущий шаман начинает воспринимать себя как животное, как некое чудовище, как дерево, как стихийное явление - и всё остальное, что вы можете сейчас вообразить, разнообразие вариантов бесконечно.
Если оставить человека в этом состоянии, то ему скорей всего конец. Конец сей выражается в том, что рано ли, поздно ли, но наш "призванный" необратимо сходит с ума и на этом его сознательная история заканчивается. В норме, впрочем, на ребёнка обращает внимание кто-то из старших шаманов, и начинается процесс собственно обучения. Главная задача этого обучения - научить иницианта управлять своим состоянием; для этого используется немалое количество старинных и проверенных методов, но по сути они сводятся к одному: опытный шаман принимает деятельное участие в глюках подопечного, тем или иным образом по сути "входит" туда, приучая младшего подражать себе, следовать не за спонтанными побуждениями, а за ритмом, движениями, особыми действиями со своим телом и одеждой, в общем - как бы запечатлевает определённые приёмы, которые становятся для ученика привычными и позволяют призывать ту сторону тогда и там, когда надо тебе, а не ей.
На выходе, тем не менее, индивидуальные особенности первого, бесконтрольного, периода никуда не деваются - более того, именно они становятся своего рода "индивидуальным портретом" будущего шамана. Задача учителя - не пытаться навязать свою модель, а поймать и развить модель ученика. Универсальным понятием остаётся, пожалуй, только ритм; вот это есть везде и всегда, этому учат всех, ритмическое действие любого рода помогает контролю - это основное кредо шаманизма, причём не только монгольского.
Далее стоит отдельно поговорить о второстепенных особенностях шаманского призвания.