А он все равно живой.
- Ты меня помнишь?! - это он меня спрашивает, будто это не я с ним лежал в палате, когда врачи готовили и его, и меня - нас обоих к операциям: меня - к первой в моей жизни - но простой биопсии лифоузла, а его - к очень сложной онкологической чистке глотки, - А я живой!!!
И он смеется. Он планировал умереть на операции, ну, по крайней мере, это казалось ему вполне вероятным исходом. И ему теперь больно смеяться этим лихим смехом. И он смеется аккуратно, чтобы не разошлись швы. У него на подбородке ровно по середине - след шва. Потому что челюсть ему хирурги распилили на две части, развели в стороны, и аккуратно чистили и удаляли все, что там нашлось из опухолей. Это именно во время этой операции этот мужик конезаводчик из-под Тамбова собирался умереть. Потом ему предстояла еще химиотерапия для закрепления эффекта - и, так как он лыс как колено, она явно проводится активно. Меня прооперировали раньше, и перевели, я не знал что с ним стало - просто иду по коридору РОНЦа в Москве: а он там живой.
- Только никаких анекдотов, - я-то в жизни анекдоты не рассказывал, а уж ему тем более, но это он говорит нахмурясь очень серьезно, а потом не выдерживает и опять ржет в голос, - А то я со смеху сдохну - швы разойдутся!
В Самарском онкоцентре я лежал с двумя пасечниками в одной палате. То есть там еще лежали люди, но я, и пасечники - дольше всех не менялись. Я с ними был постоянным составом этой палаты. Только вот пасечником я не был, так что в жизненном опыте сравниться с ними вряд ли мог, и они не очень-то меня брали в свои разговоры. Один из них был очень старенький, и, видно что очень несамостоятельный в жизни человек. О нем постоянно приходила заботиться его гораздо более напористая супруга. И когда они были вместе, ими можно было любоваться. Как они любили друг друга! Как артистично и наметанно спорили, как он аккуратно, и грациозно отступал, как она бережно его направляла. Как горели их глаза. И как она каждый раз уходя оборачивалась в дверях палаты, и смотрела на него поджав губы. А он провожал ее неизменной, чуть извиняющейся, улыбкой.
- А я думаю развестись, - каждый раз второй пасечник, мужик по-моложе, выходил на эту тему по-новому, но каждый раз по самому короткому пути, - Все таки врачи долгой жизни не сулят. У меня уже вообще нет никаких кишок - как птица я уже - пора и очищаться от всего прошлого.
Врачи действительно вырезали ему уже все, что можно было вырезать из кишечника, так что жизнь его была делом не самым простым даже в организационном плане.
- Разводиться?.. - старик каждый раз как бы брал на вкус предложение своего приятеля, примерял, и решительно заявлял, - Да я вот тоже думаю надо. Конечно надо. Когда иначе мы пожить то успеем?.. Жить то тут осталось... Тфу!
А потом он каждый раз поднимал глаза на выход из палаты. Смотрел туда задумчиво и начинал рассказывать сперва про пчел. Про улии, про то, что сам он правильно все не расставит, что хранить их очень сложно. Что без жены он сейчас с пчелами не справится. Потом он говорил, что он и раньше не справлялся с ними без нее. Он старенький, повторял эти, немного разные истории, регулярно... явно не помня, что говорил об этом только вчера, просто раз за разом, почти одними словами! И в конце он рассуждал, оценивал - как же он без жены, но с пчелами, и говорил в конце - как бы извиняясь, что никак не может развестись с ней - потому что он ее любит. И не сможет без нее жить.
Его собеседник наслаждался слушая все это. Он ждал финала как небесной манны. Он старался его немного оттянуть, расспросив что-то еще о том, почему же с улиями сейчас так сложно стало. И в конце он подводил итог:
- А знаешь - ты и прав. Сейчас что-то менять - выходит всю жизнь жил не правильно?.. Не буду разводиться! Дура, она конечно дура, но зато своя.
За все время, что мы лежали в палате его жена навестила его всего один раз - минут на пятнадцать..
Сегодня врач прибежала ко мне: "Мистер Буслов, мы посмотрели результаты сканирования вашей шеи! НЕ ШЕВЕЛИТЕ ЕЙ!!!!" Я смотрю на доктора с недоумением, но резких движений стараюсь не делать - просто чтобы не напугать ее еще больше. "Дело в том, что позвонок С2 в шейном отделе - вы знаете, что от лимфомы там была диструкция?.." Аккуратно киваю. Это была не очень большое повреждение, по крайней мере в декабре, когда его смотрели последний раз. "У меня гораздо большие проблемы в позвонках Th5, Th7 И L3", - я стараюсь говорить успокаивающим голосом. "Нет. Теперь не совсем. Опухоль в шее раздавила позвонок. Вы можете умереть в любой момент, от любого не аккуратного движения. От повреждения поясничных и грудных позвонков, вас всего лишь парализует ниже по ходу ствола позвоночника..." Она смотрит на меня глазами гонца, принесшего плохую весть Ивану Грозному. Мой русский акцент тому виной?..
- Доктор, - я вздыхаю, выдерживаю паузу, улыбаюсь, - Я не хочу никого пугать, но вы тоже можете умереть в любой момент - даже в госпитале, а уж тем более переходя дорогу за его пределами. Это случается с людьми внезапно. И я доложу вам, что еще месяц назад, ничего не зная об этой проблеме я ездил на велосипеде - так что теперь, когда вы мне это сообщили, все стало для меня значительно безопасней. Я по крайней мере не буду так больше делать. Так что предлагаю все же спокойно обсудить, что теперь следует предпринять еще в связи с этой новостью.
Мне прописывают носить фиксирующий шею бандаж. Как долго? Может статься, что и всю жизнь - если она окажется не очень долгой. Через некоторое время приходит медсестра и с удивлением обнаруживает качественные изменения в моем внешнем виде. Она шокировано спрашивает, как я себя чувствую.
- Все в порядке, чувствую себя отлично. Как человек, которому доктор только что сказала, что он может умереть в любой момент.
Глаза медсестры наполняются ужасом (никогда не отвечайте американцам на вопрос "хау ар ю", как на вопрос!):
- Мне следует позвать к вам психолога? Вам следует поговорить об этом деле с кем-то?..
- Нет, что вы! - я сегодня исключительно улыбчив и добродушен, пересказываю ей Булгакова, про "внезапно смертен". Рассказываю про опасности, которые таит переход улицы на красный свет. Она успокаивается.
Мне первый раз в жизни предложили обратиться к психологу, в связи с тем, что у меня рак или что я умираю. В России, в московской инфекционке, когда поставили диагноз, меня сутки держали вообще без комментариев врачей - просто с фактом диагноза. В одиночном боксе. Я уже прошел отбор. Зачем мне теперь психолог?.. Я теперь могу успокаивать своих врачей.
На самом деле пугать меня будет финансовый отдел, когда подсчитает и сообщит во что обошлось исследовать и зафиксировать шею. Зафиксировать вроде бы не дорого.. Исследовать, с учетом МРТ, думаю вышло дороже. А вот как это скажется на окончательных ценниках - вот это и будет предметом ужаса. Но эти вопросы, я теперь вынуждено решаю по мере их поступления :(
UPD: Сейчас прочитал Рустема в ФБ :) Он очень милый человек, но все же там про меня как-то очень уж трагично написал. Ну то есть я думаю, что у меня немного свежих временные трудностей. За то время, что прошло - у нас уже в целом есть понимание того, как их купировать с точки зрения медицины. Ну а то, что я теперь похож на игрока в американский футбол по экипировке - ну так я и стюардессу Аэрофлота как-то косплеил - с кем не бывает... На этом концентрироваться не стоит - это костючик другой, я - все тот же.
И он смеется. Он планировал умереть на операции, ну, по крайней мере, это казалось ему вполне вероятным исходом. И ему теперь больно смеяться этим лихим смехом. И он смеется аккуратно, чтобы не разошлись швы. У него на подбородке ровно по середине - след шва. Потому что челюсть ему хирурги распилили на две части, развели в стороны, и аккуратно чистили и удаляли все, что там нашлось из опухолей. Это именно во время этой операции этот мужик конезаводчик из-под Тамбова собирался умереть. Потом ему предстояла еще химиотерапия для закрепления эффекта - и, так как он лыс как колено, она явно проводится активно. Меня прооперировали раньше, и перевели, я не знал что с ним стало - просто иду по коридору РОНЦа в Москве: а он там живой.
- Только никаких анекдотов, - я-то в жизни анекдоты не рассказывал, а уж ему тем более, но это он говорит нахмурясь очень серьезно, а потом не выдерживает и опять ржет в голос, - А то я со смеху сдохну - швы разойдутся!
В Самарском онкоцентре я лежал с двумя пасечниками в одной палате. То есть там еще лежали люди, но я, и пасечники - дольше всех не менялись. Я с ними был постоянным составом этой палаты. Только вот пасечником я не был, так что в жизненном опыте сравниться с ними вряд ли мог, и они не очень-то меня брали в свои разговоры. Один из них был очень старенький, и, видно что очень несамостоятельный в жизни человек. О нем постоянно приходила заботиться его гораздо более напористая супруга. И когда они были вместе, ими можно было любоваться. Как они любили друг друга! Как артистично и наметанно спорили, как он аккуратно, и грациозно отступал, как она бережно его направляла. Как горели их глаза. И как она каждый раз уходя оборачивалась в дверях палаты, и смотрела на него поджав губы. А он провожал ее неизменной, чуть извиняющейся, улыбкой.
- А я думаю развестись, - каждый раз второй пасечник, мужик по-моложе, выходил на эту тему по-новому, но каждый раз по самому короткому пути, - Все таки врачи долгой жизни не сулят. У меня уже вообще нет никаких кишок - как птица я уже - пора и очищаться от всего прошлого.
Врачи действительно вырезали ему уже все, что можно было вырезать из кишечника, так что жизнь его была делом не самым простым даже в организационном плане.
- Разводиться?.. - старик каждый раз как бы брал на вкус предложение своего приятеля, примерял, и решительно заявлял, - Да я вот тоже думаю надо. Конечно надо. Когда иначе мы пожить то успеем?.. Жить то тут осталось... Тфу!
А потом он каждый раз поднимал глаза на выход из палаты. Смотрел туда задумчиво и начинал рассказывать сперва про пчел. Про улии, про то, что сам он правильно все не расставит, что хранить их очень сложно. Что без жены он сейчас с пчелами не справится. Потом он говорил, что он и раньше не справлялся с ними без нее. Он старенький, повторял эти, немного разные истории, регулярно... явно не помня, что говорил об этом только вчера, просто раз за разом, почти одними словами! И в конце он рассуждал, оценивал - как же он без жены, но с пчелами, и говорил в конце - как бы извиняясь, что никак не может развестись с ней - потому что он ее любит. И не сможет без нее жить.
Его собеседник наслаждался слушая все это. Он ждал финала как небесной манны. Он старался его немного оттянуть, расспросив что-то еще о том, почему же с улиями сейчас так сложно стало. И в конце он подводил итог:
- А знаешь - ты и прав. Сейчас что-то менять - выходит всю жизнь жил не правильно?.. Не буду разводиться! Дура, она конечно дура, но зато своя.
За все время, что мы лежали в палате его жена навестила его всего один раз - минут на пятнадцать..
Сегодня врач прибежала ко мне: "Мистер Буслов, мы посмотрели результаты сканирования вашей шеи! НЕ ШЕВЕЛИТЕ ЕЙ!!!!" Я смотрю на доктора с недоумением, но резких движений стараюсь не делать - просто чтобы не напугать ее еще больше. "Дело в том, что позвонок С2 в шейном отделе - вы знаете, что от лимфомы там была диструкция?.." Аккуратно киваю. Это была не очень большое повреждение, по крайней мере в декабре, когда его смотрели последний раз. "У меня гораздо большие проблемы в позвонках Th5, Th7 И L3", - я стараюсь говорить успокаивающим голосом. "Нет. Теперь не совсем. Опухоль в шее раздавила позвонок. Вы можете умереть в любой момент, от любого не аккуратного движения. От повреждения поясничных и грудных позвонков, вас всего лишь парализует ниже по ходу ствола позвоночника..." Она смотрит на меня глазами гонца, принесшего плохую весть Ивану Грозному. Мой русский акцент тому виной?..
- Доктор, - я вздыхаю, выдерживаю паузу, улыбаюсь, - Я не хочу никого пугать, но вы тоже можете умереть в любой момент - даже в госпитале, а уж тем более переходя дорогу за его пределами. Это случается с людьми внезапно. И я доложу вам, что еще месяц назад, ничего не зная об этой проблеме я ездил на велосипеде - так что теперь, когда вы мне это сообщили, все стало для меня значительно безопасней. Я по крайней мере не буду так больше делать. Так что предлагаю все же спокойно обсудить, что теперь следует предпринять еще в связи с этой новостью.
Мне прописывают носить фиксирующий шею бандаж. Как долго? Может статься, что и всю жизнь - если она окажется не очень долгой. Через некоторое время приходит медсестра и с удивлением обнаруживает качественные изменения в моем внешнем виде. Она шокировано спрашивает, как я себя чувствую.
- Все в порядке, чувствую себя отлично. Как человек, которому доктор только что сказала, что он может умереть в любой момент.
Глаза медсестры наполняются ужасом (никогда не отвечайте американцам на вопрос "хау ар ю", как на вопрос!):
- Мне следует позвать к вам психолога? Вам следует поговорить об этом деле с кем-то?..
- Нет, что вы! - я сегодня исключительно улыбчив и добродушен, пересказываю ей Булгакова, про "внезапно смертен". Рассказываю про опасности, которые таит переход улицы на красный свет. Она успокаивается.
Мне первый раз в жизни предложили обратиться к психологу, в связи с тем, что у меня рак или что я умираю. В России, в московской инфекционке, когда поставили диагноз, меня сутки держали вообще без комментариев врачей - просто с фактом диагноза. В одиночном боксе. Я уже прошел отбор. Зачем мне теперь психолог?.. Я теперь могу успокаивать своих врачей.
На самом деле пугать меня будет финансовый отдел, когда подсчитает и сообщит во что обошлось исследовать и зафиксировать шею. Зафиксировать вроде бы не дорого.. Исследовать, с учетом МРТ, думаю вышло дороже. А вот как это скажется на окончательных ценниках - вот это и будет предметом ужаса. Но эти вопросы, я теперь вынуждено решаю по мере их поступления :(
UPD: Сейчас прочитал Рустема в ФБ :) Он очень милый человек, но все же там про меня как-то очень уж трагично написал. Ну то есть я думаю, что у меня немного свежих временные трудностей. За то время, что прошло - у нас уже в целом есть понимание того, как их купировать с точки зрения медицины. Ну а то, что я теперь похож на игрока в американский футбол по экипировке - ну так я и стюардессу Аэрофлота как-то косплеил - с кем не бывает... На этом концентрироваться не стоит - это костючик другой, я - все тот же.