(no subject)

[oxanasan]

Не напишу о первой книге, не напишу о красивой, напишу о безумной, я нашла её на лет в девять, в невыносимые дни, когда дожди начались, лето ещё оставалось, а книги дома - уже кончились. "Посмотри на чердаке", - сказал отец - и я полезла. Старый сундук был заполнен сокровищами, непонятными Флинту. Там были страшные "Деревянные чётки" и влюбивший меня в Голландию "Кеес - Адмирал тюльпанов", "Тристан и Изольда" в мягкой обложке с невероятно прекрасными любовниками, разделёнными мечём, сборник советской фантастики "Незримый мост" (а в нём - "Парень из преисподней") и она - тонкая книга в блёклом синеватом переплёте на котором прозрачными линиями был нарисован тяжёлый торговый парусник вдали и худой высокий человек в драном плаще и шляпе с обвисшими полями - линии волн просвечивали сквозь линии плаща. Емельян Ярмогаев "Приключения Питера Джойса". Родившиеся в 69 -70 должны меня понять - у нас были хорошие книги, вкусные книги, но соль, перец в них клали ложечками для ворчерского соуса. Поэтому первая же фраза - напечатанный мелким наклонным шрифтом эпиграф, схватила меня за шиворот: репутация человека, само собой, зависит от его добрых дел. А также - от усердия, с которым он докладывает о них каждому встречному. В этой книге была соль. И перец. И корица. И фанатичная дама-пуританка, бьющая деревянным башмаком церковный витраж (а не сотвори, понимаешь ли...), и обедневшая леди, втихаря угоняющая севший на мель голландский корабль (леди не терпит бесхозяйственности), и Питер Джойс - нелепый, как Дон Кихот, с ходу объясняющий, что английские донкихоты отличаются от испанских тем, что нападая на мельницу всегда рассчитывают на муку, словами, шпагой, интригами сдвигающий с места неповоротливую деревеньку Стонхилл и гонящий её на корабль, через океан, в неведомую Америку.
Там нифига не было романтики капитана Блада. Там были люди, мрущие как мухи от скученности и лихорадки, капитан, назначенный из кавалерии, пираты, которых, мрачно жужжа под нос псалмы, размазали по палубе их люгера стонхиллские пуритане - а потом деловито поделили их добычу. Благодаря этой книге я была единственным человеком в классе, который излагал освоение Америки не по Фенимору Куперу.
И именно из-за этой книги человек, надоедающий мне, до сих пор рискует услышать витиеватую фразу: - Юноша, увещиваю тебя кротко и с любовью - вали отсюда, а то как двину алебардой.