Женщина с другого конца света
Бывают такие дни, когда думаешь, что все возможно, что ты практически всевластен, когда все получается, когда ощущаешь себя на 20 по 10 балльной шкале. Вот у меня было именно такое самоощущение в сентябре 2013 года. Я только что устроилась на новую работу с офисом в центре Москвы и зарплатой в 2 раза выше, чем было до этого, меня отправили в командировку в Псков, чтобы познакомиться с непосредственным начальником. Командировки обещали регулярные и мне это безумно нравилось. Я чувствовала себя невероятно деловой и успешной, ожидая отправления поезда Москва-Псков. Вагон мне тоже очень нравился, а предстоящая поездка будоражила чувства: первая командировка, первая самостоятельная поездка в незнакомый город.
В купе вошла женщина с огромным чемоданом и внушительных размеров рюкзаком. На них было несколько наклеек из аэропортов. Наверное, путешественница возвращается домой, подумала я, предвкушая интересный вечер. Женщина уложила свой багаж, села напротив меня и достала журнал. Журнал был на английском. Ой, мамочки, неужели она иностранка? Самоощущение всевластия стало подтачиваться легкой паникой: мой английский оставляет желать лучшего, много лучшего. А вдруг она просто купила журнал в аэропорту, а сама - русская? Спасительная мысль показалось мне разумной, тем более я почему-то сомневалась, что иностранка поедет в Псков одна, да еще и с таким внушительным багажом.
- Do you speak English? - спросила попутчица.
Все пропало! Ощущение, что я вышла на первый контакт с внеземной цивилизацией и весь мир смотрит меня. Стыд за свою необразованность. В какой-то степени так оно и было, я никогда не оставалась один-на один с иностранцем.
- A little, - проблеяла я, мысленно посыпая себе голову пеплом. Ну неужели я не могла начать заниматься языком, чтобы снова не позорить так себя, свою страну, столицу?
Но моя общительность, отсутствие языкового барьера (я говорю много, оживленно и не боюсь ошибок), а так же ее желание найти общий язык все же выручили. Я смогла узнать об иностранке не так много как хотела бы, но все же больше, чем ничего.
Оказалось, что женщина прилетела из Новой Зеландии и едет в незнакомый мне город Порхов. Сначала я подумала, что она едет в Псков, но произносит его несколько иначе, оказалось, что, нет, ехали именно в Порхов. Вторая волна стыда: я не знала о существовании этого города, а женщина с другой части света знала. Я расспросила ее о цели поездки и снова ощутила стыд, но в этот раз за свою страну. Женщина лет 15 назад удочерила в детском доме в Великих Луках двух сестренок, у которых есть еще брат. Мальчика правительство Новой Зеландии забрать не разрешило из-за состояния здоровья, как я поняла из ее упрощенного объяснения, у него что-то с головой. Сейчас он находится в учреждении в Порхове (видимо в интернате). На мое предположение, что она его хочет забрать сейчас к себе, она ответила, что просто едет его навестить. До этого она уже была у него два раза. Хотела бы чаще, но это очень дорого. Она работает кем-то типа логопеда, как я поняла, и везет мальчику материалы, по которым работает у себя. Показывает распечатки и книжки. Его сестры к нему ни разу не ездили, но у них все хорошо, обе замужем и она уже бабушка. Показывает фотографии дочерей. Удивительно, но они похожи на нее. Спрашиваю: «Разве в Новой Зеландии нет детей на усыновление?» Оказывается, нет. Есть в Австралии, но очень мало, так что им самим не хватает. Поэтому ближайшая страна, где можно усыновить ребенка европейской внешности - Россия.
Вспомнила несколько лет до этого просмотренный документальный фильм Джона Алперта «Как сибирские девочки американками стали». Двойственное впечатление оставил у меня этот фильм. Долго не могла отделаться от ощущения, что Россия - полностью ресурсная страна. Даже дети - ресурс. И от радости за то, что дети нашли семью в благополучной стране, почему-то было тошно. Но это был фильм, а тут передо мной сидит женщина, проделавшая гигантский путь, только ради того, чтобы увидеть ребенка, который ей никто, которому она ничем не обязана. Просто ей очень хотелось детей, а в Новой Зеландии их не было и нет. А тут огромные территории России и множество детей на любой вкус. И такая тоска в душе при этом. Восхищение женщиной и тоска.
Мы еще немного поговорили, она показывала мне фотографии своего дома, дочек, внука (или внучки, не помню), собаки. Я показывала фотографии своей жизни: любимого, собаки. Рассказала ей, куда и зачем еду. Спать легли рано. Она со всем своим багажом вышла на нужной станции так тихо, что я не проснулась, хотя надеялась, что это случится и смогу попрощаться. Лишь смятая постель и иностранный журнал напоминали утром о ней. Хотя нет, чувство восхищения, тоски и ощущения, что я лишь прожигаю свою жизнь, не дают мне забыть о ней. О женщине с другого конца света.
В купе вошла женщина с огромным чемоданом и внушительных размеров рюкзаком. На них было несколько наклеек из аэропортов. Наверное, путешественница возвращается домой, подумала я, предвкушая интересный вечер. Женщина уложила свой багаж, села напротив меня и достала журнал. Журнал был на английском. Ой, мамочки, неужели она иностранка? Самоощущение всевластия стало подтачиваться легкой паникой: мой английский оставляет желать лучшего, много лучшего. А вдруг она просто купила журнал в аэропорту, а сама - русская? Спасительная мысль показалось мне разумной, тем более я почему-то сомневалась, что иностранка поедет в Псков одна, да еще и с таким внушительным багажом.
- Do you speak English? - спросила попутчица.
Все пропало! Ощущение, что я вышла на первый контакт с внеземной цивилизацией и весь мир смотрит меня. Стыд за свою необразованность. В какой-то степени так оно и было, я никогда не оставалась один-на один с иностранцем.
- A little, - проблеяла я, мысленно посыпая себе голову пеплом. Ну неужели я не могла начать заниматься языком, чтобы снова не позорить так себя, свою страну, столицу?
Но моя общительность, отсутствие языкового барьера (я говорю много, оживленно и не боюсь ошибок), а так же ее желание найти общий язык все же выручили. Я смогла узнать об иностранке не так много как хотела бы, но все же больше, чем ничего.
Оказалось, что женщина прилетела из Новой Зеландии и едет в незнакомый мне город Порхов. Сначала я подумала, что она едет в Псков, но произносит его несколько иначе, оказалось, что, нет, ехали именно в Порхов. Вторая волна стыда: я не знала о существовании этого города, а женщина с другой части света знала. Я расспросила ее о цели поездки и снова ощутила стыд, но в этот раз за свою страну. Женщина лет 15 назад удочерила в детском доме в Великих Луках двух сестренок, у которых есть еще брат. Мальчика правительство Новой Зеландии забрать не разрешило из-за состояния здоровья, как я поняла из ее упрощенного объяснения, у него что-то с головой. Сейчас он находится в учреждении в Порхове (видимо в интернате). На мое предположение, что она его хочет забрать сейчас к себе, она ответила, что просто едет его навестить. До этого она уже была у него два раза. Хотела бы чаще, но это очень дорого. Она работает кем-то типа логопеда, как я поняла, и везет мальчику материалы, по которым работает у себя. Показывает распечатки и книжки. Его сестры к нему ни разу не ездили, но у них все хорошо, обе замужем и она уже бабушка. Показывает фотографии дочерей. Удивительно, но они похожи на нее. Спрашиваю: «Разве в Новой Зеландии нет детей на усыновление?» Оказывается, нет. Есть в Австралии, но очень мало, так что им самим не хватает. Поэтому ближайшая страна, где можно усыновить ребенка европейской внешности - Россия.
Вспомнила несколько лет до этого просмотренный документальный фильм Джона Алперта «Как сибирские девочки американками стали». Двойственное впечатление оставил у меня этот фильм. Долго не могла отделаться от ощущения, что Россия - полностью ресурсная страна. Даже дети - ресурс. И от радости за то, что дети нашли семью в благополучной стране, почему-то было тошно. Но это был фильм, а тут передо мной сидит женщина, проделавшая гигантский путь, только ради того, чтобы увидеть ребенка, который ей никто, которому она ничем не обязана. Просто ей очень хотелось детей, а в Новой Зеландии их не было и нет. А тут огромные территории России и множество детей на любой вкус. И такая тоска в душе при этом. Восхищение женщиной и тоска.
Мы еще немного поговорили, она показывала мне фотографии своего дома, дочек, внука (или внучки, не помню), собаки. Я показывала фотографии своей жизни: любимого, собаки. Рассказала ей, куда и зачем еду. Спать легли рано. Она со всем своим багажом вышла на нужной станции так тихо, что я не проснулась, хотя надеялась, что это случится и смогу попрощаться. Лишь смятая постель и иностранный журнал напоминали утром о ней. Хотя нет, чувство восхищения, тоски и ощущения, что я лишь прожигаю свою жизнь, не дают мне забыть о ней. О женщине с другого конца света.