В застойно благословенные годы я границу пересекала нелегально раз пять**, а может больше - юна была, глупа и поступала так, как мне заблагорассудится. А дело было так. После второго курса мы поехали веселой командой работать под Килию, городок на Дунае. Жили на острове: пограничная зона, контрольная полоса по берегу. И как-то раз, работая на винограднике, мне очень захотелось пить, а воды нет, но на самом бережку, за контрольной полосой - беленький домик, и там хорошая водичка. И пошла я туда напиться. Никто не крикнул мне: "Вернись!" Все тоже хотели пить и заорали:"Принеси и нам!" Принесла, но мало - что в кружке принесешь?! Пришлось раз пять** мне к этому домику сходит, но не просто так ходила, а каждый раз следы за собой заметала. Но в последний раз надоело заметать, и я, как опытнейшая шпионка, шла спиной след в след. Потом приехала за нами машина, мы погрузились и уехали в свой палаточный лагерь, а двое наших мальчишек осталось там. И вот эти мальчишки меня нагло продали пограничникам. Что продали, не скрыли. В красках и в лицах рассказали, как пограничный наряд увидел на контрольной полосе мои следы от нас к румынам и хотел поднять Заставу в ружье! Подумали, что в очередной раз румынские полковники к нам дёру дали из концлагеря кровавого Чаушеску (замечу в скобках, что не сообразила, как это так - следы от нас к румынам, а пограничники решили, что это румынские полковники?! Их же ещё в прошлом году изловили, когда они к нам сиганули из своего концлагеря в наши плавни!)
- Да это ж наша Катька пить захотела! - сказали мальчишки пограничникам. И мне стало нехорошо, потому что две студентки в прошлом году целую неделю работали у пограничников на кухне, тоже что-то такое же натворили. - Фигушки им, - сказали я своим мальчишкам, - не ходила туда, не докажут, что это я! Действительно, как докажешь, если свои тапочки я утопили в канале?! Привязала камень и утопила. Не знаю, разыграли ли меня мальчишки, что продали меня пограничникам, но они к нам в лагерь не приехали. ____________________ * Была и легально, но это уже, как я говорю, в другой жизни.