Как я стал фотографом в "Газете Жесть"
Вообще, я и не думал становится репортером. Быть фотокором, бегать кабанчиком по съемкам - все это было не мое. Да, что-то там фотографировал, но мне нравилось меланхолично бродить по развалинам и снимать их. Даже и не знаю, чего в Ростове больше - красивых девушек или руин. Может, именно поэтому здесь фотографы так часто на снимках совмещают одно с другим. Ну да бог с ним. Значит, я был романтиком, и скучал, работая на местном телике.
Скучал до тех пор, пока судьба меня не закинула в большое офисное здание. Все было просто. Мне было нужно отвезти видео с сюжетом коллегам с другого канала. Интернета в Ростове тогда не было. Сейчас бы этот сюжет отправили за пять минут. А тогда я взял кассету и поехал. Отдал ее, и шел назад по коридору, как вдруг увидел на одной из дверей табличку "Газета Жесть". Это был поворотный момент в моей карьере, но я об этом и не подозревал. Не знаю, что уж там щелкнуло в моей голове.
Так игрок, повинуясь интуиции, ставит все на зеро. Так Теркин стреляет из пальца в небо и сбивает самолет. Я повернул ручку и открыл дверь. Офисный люд уставился на меня.
- А вам фотограф не нужен? - зачем-то спросил я. Мне просто было интересно. Едва ли в тот момент я хотел быть тем самым нужным фотографом.
А меня буквально втянули в офис.
Оказалось, что буквально полчаса назад со скандалом от них уволился штатный фотограф. И как раз в этот самый момент вся редакция судорожно искала, кем бы его заменить. Меня представили Редактору. Я пробормотал, что да, я хочу работать, но у меня с собой нет портфолио...
- А я бы и не стал его смотреть, - спокойно сказал Редактор. - Зачем мне тратить на это время? Во-первых, я же и не знаю, что это именно ты снимал. Во-вторых, если будешь снимать плохо, мы тебя просто уволим.
Вот так, ребятки, простой, деловой подход, а?
И я получил свое первое, пробное задание.
В Ростове есть поселок, дитя самозастроя. Люди заселили балку, которая находится в самом начале Александровки. И ее по весне стабильно затапливало каждый год. А газета об этом стабильно, каждый год, по весне писала. Ну и конечно, нужен был снимок. И я поехал.
Главная проблема фотографии - она, сука, не умеет говорить. Ну представьте. Открываете вы газету, а фото лужи и говорит вам человеческим голосом: "Моя глубина, между прочим, 5 метров". Это бы очень облегчило работу фотокоров. На деле, если с вами говорит лужа, значит бобру пора выдыхать.
К чему сие лирическое-дилирическое отступление?
Я стоял перед огромной лужей воды. Шириной она была метров шесть, а длинной - в метров двадцать. Маленькое озерцо упиралось в чахлый домик. В центре лужи тоскливо, вверх ногами плавал стол. Я завидовал столу. Мои-то ноги, между прочим, были по колено в грязи. Тогда я ничего не слышал о Роберте Капе, но был полон энтузиазма и хотел подойти максимально близко. Стоял я значит, и думал, что эта лужа на снимке будет плоской. И как, мать его, дать понять, что лужа глубокая? Ноги начинали мерзнуть.
Озарение часто иллюстрируют сияющей лампочкой. Чаще всего, в головах людей вспыхивают мааленькие огоньки зажигалок. В голове мерзнущего фотокора загорелся прожектор. Дело в том, что в окошке чахлого домика я заметил чье-то усатое лицо.
- Эээй! - закричал я и замахал руками, как незадачливый робинзон проплывающей шхуне. - Я из газеты!
И для верности показал фотоаппарат, висящий на шее.
Мужчина вышел. Я рассказал, почему я здесь (мне в тот момент это было и самому неочевидно) и о том, что ну надо, очень нужно, сделать с ним в кадре.
- А это не мой стол. - сказал он подумав.
- Но дом-то ваш?
Он согласился. Ушел и вернулся через несколько томительных минут. Он стал похож на сказочного кота. Ну, во первых усы. А во-вторых, на нем были шикарные заброды. Если кто не знает, это такие рыбацкие резиновые сапожищи до самой попы. И потом Кот в Сапогах начал плавно входить в воду. Знаете, так обычно космонавтов показывают на орбите. Я поднял камеру и начал наводить резкость. В голове скакали цифры, выдерка, диафрагма - в руках-то у меня был старый пленочный редакционный фотик (был там и новый, но мне его, понятно не дали:)). Кот подошел к столу. Теперь он был по пояс в воде, и ура! - глубина лужи сомнений не вызвала. Шелчок, взвод затвора, еще щелчок. Поменял диафрагму. Еще два кадра.
Мне даже в голову не могло прийти, что что-то может не получится.
-Хватит может? - спросила усатая модель. Я не возражал.
В редакцию я пришел через час, оставляя по коридору комья грязи.
- Ого, вот сразу видно настоящего фотографа! - округлив глаза сказали журналистки. - Наш прежний бы в грязь ни зачто не полез!
В тот момент я был горд собой и не мог оценить двусмысленности этого сомнительного комплимента.
Пошел в туалет, кое-как отмыл ботинки и джинсы. Потом в фотолаб, печатать пленку.
Редактор довольно хмыкнул, увидев карточки.
- Пиши заявление.
На следующий день я гордо показывал папе и маме газету, с черно-белым снимком, размером с пачку сигарет.
Под снимком была надпись, ради которой стоило простоять в грязи еще раз:
"Фотограф Михаил Малышев".
Так я стал репортером.
Скучал до тех пор, пока судьба меня не закинула в большое офисное здание. Все было просто. Мне было нужно отвезти видео с сюжетом коллегам с другого канала. Интернета в Ростове тогда не было. Сейчас бы этот сюжет отправили за пять минут. А тогда я взял кассету и поехал. Отдал ее, и шел назад по коридору, как вдруг увидел на одной из дверей табличку "Газета Жесть". Это был поворотный момент в моей карьере, но я об этом и не подозревал. Не знаю, что уж там щелкнуло в моей голове.
Так игрок, повинуясь интуиции, ставит все на зеро. Так Теркин стреляет из пальца в небо и сбивает самолет. Я повернул ручку и открыл дверь. Офисный люд уставился на меня.
- А вам фотограф не нужен? - зачем-то спросил я. Мне просто было интересно. Едва ли в тот момент я хотел быть тем самым нужным фотографом.
А меня буквально втянули в офис.
Оказалось, что буквально полчаса назад со скандалом от них уволился штатный фотограф. И как раз в этот самый момент вся редакция судорожно искала, кем бы его заменить. Меня представили Редактору. Я пробормотал, что да, я хочу работать, но у меня с собой нет портфолио...
- А я бы и не стал его смотреть, - спокойно сказал Редактор. - Зачем мне тратить на это время? Во-первых, я же и не знаю, что это именно ты снимал. Во-вторых, если будешь снимать плохо, мы тебя просто уволим.
Вот так, ребятки, простой, деловой подход, а?
И я получил свое первое, пробное задание.
В Ростове есть поселок, дитя самозастроя. Люди заселили балку, которая находится в самом начале Александровки. И ее по весне стабильно затапливало каждый год. А газета об этом стабильно, каждый год, по весне писала. Ну и конечно, нужен был снимок. И я поехал.
Главная проблема фотографии - она, сука, не умеет говорить. Ну представьте. Открываете вы газету, а фото лужи и говорит вам человеческим голосом: "Моя глубина, между прочим, 5 метров". Это бы очень облегчило работу фотокоров. На деле, если с вами говорит лужа, значит бобру пора выдыхать.
К чему сие лирическое-дилирическое отступление?
Я стоял перед огромной лужей воды. Шириной она была метров шесть, а длинной - в метров двадцать. Маленькое озерцо упиралось в чахлый домик. В центре лужи тоскливо, вверх ногами плавал стол. Я завидовал столу. Мои-то ноги, между прочим, были по колено в грязи. Тогда я ничего не слышал о Роберте Капе, но был полон энтузиазма и хотел подойти максимально близко. Стоял я значит, и думал, что эта лужа на снимке будет плоской. И как, мать его, дать понять, что лужа глубокая? Ноги начинали мерзнуть.
Озарение часто иллюстрируют сияющей лампочкой. Чаще всего, в головах людей вспыхивают мааленькие огоньки зажигалок. В голове мерзнущего фотокора загорелся прожектор. Дело в том, что в окошке чахлого домика я заметил чье-то усатое лицо.
- Эээй! - закричал я и замахал руками, как незадачливый робинзон проплывающей шхуне. - Я из газеты!
И для верности показал фотоаппарат, висящий на шее.
Мужчина вышел. Я рассказал, почему я здесь (мне в тот момент это было и самому неочевидно) и о том, что ну надо, очень нужно, сделать с ним в кадре.
- А это не мой стол. - сказал он подумав.
- Но дом-то ваш?
Он согласился. Ушел и вернулся через несколько томительных минут. Он стал похож на сказочного кота. Ну, во первых усы. А во-вторых, на нем были шикарные заброды. Если кто не знает, это такие рыбацкие резиновые сапожищи до самой попы. И потом Кот в Сапогах начал плавно входить в воду. Знаете, так обычно космонавтов показывают на орбите. Я поднял камеру и начал наводить резкость. В голове скакали цифры, выдерка, диафрагма - в руках-то у меня был старый пленочный редакционный фотик (был там и новый, но мне его, понятно не дали:)). Кот подошел к столу. Теперь он был по пояс в воде, и ура! - глубина лужи сомнений не вызвала. Шелчок, взвод затвора, еще щелчок. Поменял диафрагму. Еще два кадра.
Мне даже в голову не могло прийти, что что-то может не получится.
-Хватит может? - спросила усатая модель. Я не возражал.
В редакцию я пришел через час, оставляя по коридору комья грязи.
- Ого, вот сразу видно настоящего фотографа! - округлив глаза сказали журналистки. - Наш прежний бы в грязь ни зачто не полез!
В тот момент я был горд собой и не мог оценить двусмысленности этого сомнительного комплимента.
Пошел в туалет, кое-как отмыл ботинки и джинсы. Потом в фотолаб, печатать пленку.
Редактор довольно хмыкнул, увидев карточки.
- Пиши заявление.
На следующий день я гордо показывал папе и маме газету, с черно-белым снимком, размером с пачку сигарет.
Под снимком была надпись, ради которой стоило простоять в грязи еще раз:
"Фотограф Михаил Малышев".
Так я стал репортером.