Филипп Жарусски: ненужный эксклюзив
28 сентября в Москве выступил известный французский контратенор Жилипп Жарусски. Его приезд в Москву был не долгим, но его ждали уже давно. Ждали поклонники и любители музыки....но не журналисты.
Я тоже долго ждал Филиппа после концерта, чтобы взять у него интервью. Кроме меня этого никто из светских журналистов не пожелал сделать, а как выяснилось позже для изданий типа Ведомостей, Коммерсанта и т.д. эксклюзивное интервью абсолютно не нужно: "мы не заказывали", "просто нет места", "наш журналист уже готовит материал", "если бы предоставили материал до концерта,тогда можно было бы подумать". Ситуация, конечно, очень обидная и за себя самого и за певца, о котором говорит вся западная Европа, это не Россия конечно...
Моё интервью тем не менее всё-таки опубликовали на Openspace, да и то потому, что я знаком с редактором.
Выслушав неизменную критику в свой адрес, я все-таки увидел на сайте интервью.
Но на этом история не заканчивается. На следующий день мне неожиданно позвонили из газеты Коммерсант и сказали, что им очень нужны фото с концерта, которые есть только у меня. Я подумал и решил продавать фото только со своим материалом, на что получил категорическое НЕТ, сначала от фоторедактора, а потом и от заместителя редактора (главред отходил в туалет). В журналистике, конечно, трудно пробиться сквозь крепость знакомств, дружб и журналистов...мне это стоит огромных усилий, и редко когда получается.
Вот такая предыстория моего интервью.
Здесь полная версия моего интервью.
Филипп Жарусски в Москве во второй раз, но чувствует себя почти как дома. С огромным терпением выслушивает поклонников и старательно раздает автографы после концерта всем желающим. Мечтает о том, чтобы дирижировать, искренне восхищается Чечилией Бартоли и вполне спокойно рассуждает о дне, когда он не сможет петь.
Филипп, вы пели в Москве четыре года назад в Большом зале консерватории, в этом году - в Малом, вам сегодня было комфортнее выступать?
Да по сравнению с прошлым моим выступлением мне было комфортнее здесь. Но выступление в Большом зале было тоже неповторимым опытом. Конечно, здесь я исполнял камерный репертуар, акустика в Малом зале очень хорошая и оркестровое сопровождение было замечательным. Но исполнение в Большом зале консерватории, всемирно известным своей акустикой, было для меня не самым сложным. За день до концерта у нас была спевка, и мы проверяли акустику, так что я совсем не был напуган масштабами зала. Меня намного больше впечатлила история этого места. Как скрипач я большой поклонник Давида Ойстраха. И заходить в старинную гримерку, смотреть на портреты композиторов, для меня было большим стрессом в хорошем смысле.
А вообще страх перед большими залами есть?
Все меньше и меньше. Знаете, небольшие залы с плохой акустикой тоже бывают, и наоборот, крупные площадки с потрясающей акустикой, например, я пел в Концертгебау в Амстердаме в последний раз, и меня совсем не испугали размеры. Но в большом помещении всегда надо быть готовым к тому, что сильного контакта с публикой не будет, часто приходится форсировать эмоции, потому что ты людей не видишь. Сегодня я видел почти каждое лицо, поэтому я мог поделиться музыкой со слушателем совсем по-другому.
Музыкальные критики оценивают вас очень высоко, по крайней мере в России. Говорят, у вас по звучанию нет конкурентов. А вы сами чувствуете соперничество?
Да, конечно, я сравниваю себя с другими певцами, чтобы знать их, знать, что они такого умеют, чего я не умею. Но я спокойно общаюсь со многими из них, Макс Эмануэл Ченчик, например, мой хороший друг, он поет россиниевский репертуар для меццо-сопрано, чего я категорически не могу. Так же растет новое поколение певцов 20 -25 лет, у них хорошая техника, хороший вкус. За последние десять лет ситуация с контратенорами вообще изменилась. Сейчас можно услышать абсолютно разные типы голосов, я - меццо-сопрано, есть еще альты, и очень высокие "сопрановые" мужские голоса. В такой ситуации, безусловно, начинаешь осознавать, что доля конкуренции присутствует, но более важная вещь - это то, что все мы вместе возрождаем барочную музыку. Ну а для себя я стараюсь выбирать подходящий репертуар, чтобы он не шел в разрез с моим голосом.
А вы пробовали петь в более низкой тесситуре?
Конечно, для практики я пою как очень плохой баритон (смеется), это необходимо для подвижности голоса. Когда я начал петь у меня был сопрановый голос, затем я думал, что разовьюсь до альта, но я год назад совершенно четко осознал, что у меня меццо-сопрано, и в сущности диапазон моего голоса не изменился за все эти годы, поэтому я вернулся к более высоким партиям, к которым возвращаться не планировал.
В одном из своих интервью вы сказали, что планируете заняться преподаванием после того, как закончите свою вокальную карьеру, это правда?
Да, я бы хотел, но сейчас я только начинаю этим заниматься. Пока что у меня было только два мастер - класса. Один из них я провел в Австралии, и это был очень хороший опыт. Тогда я понял, что все то, чему ты пытаешься научить кого-либо в тоже самое время заставляет тебя самого учиться. И ощущение того, что твои рекомендации помогают людям петь лучше, это очень приятно. Я бы не хотел быть учителем в обычном смысле этого слова, я не хочу постоянных учеников, ставить им технику, нет. Но давать советы, помогать в вокальном плане коллегам или молодому поколению певцов я бы хотел. Со временем, когда я буду меньше давать концертов, я планирую больше времени уделять таким вещам.
После того как вы получили главный приз на MIDEM, ваша карьера стала более динамично развиваться?
Вы знаете, нет. Но, тем не менее, я счастливчик. Иногда мне просто становится стыдно за себя, потому что мне судьба каждый день приносит успех: во Франции, в Германии, наконец, MIDEM, как вы сказали. Но это не значит, что я не радуюсь своим удачам.
Я очень люблю записывать диски. Это ведь такой шанс, я не понимаю, тех певцов, которые не используют такую возможность. Лет через десять это будет интересным материалом. Голос ведь не вечен, пройдет 20-25 лет, и он пропадет, зато можно будет посмотреть видео и услышать голос таким какой он у меня сейчас.
Филипп, а в барочном репертуаре вы не чувствуете себя тесно, хотели бы попробовать что-нибудь современное?
Да, я совсем недавно записал пьесу, которую специально для меня написал французский композитор Марк-Анлре Дальбави с участием крупного оркестра, это было очень интересный опыт.
В 2012 году у меня запланировано участие в постановке оперы, написанной специально для меня, о жизни художника Караваджио. Это будет интересный проект не только с музыкальной точки зрения, но и с драматической, Караваджо ведь очень колоритная личность. Там мне нужно будет продемонстрировать не просто свой ангельский голос, а создать какой-то более "темный"
образ.
Что для вас важно в жизни, кроме музыки?
Оставаться собой. Я хочу быть таким же, каким я был десять лет назад. Я на сцене и я в обычной жизни - это абсолютно разные люди, так и должно быть, но в этой ситуации очень важно сохранить себя как целостную личность. Я пытаюсь быть искренним с людьми. Но меня смущает ситуация, например, когда человек хочет со мной дружить, потому что ему нравится, как я пою, а это ведь не связанные вещи. Честно сказать, я в таких ситуациях предпочитаю оставлять на дистанции человека. Я из-за этого часто упускаю полезные контакты или новых друзей, но я предпочитаю общаться с теми, кто знал меня до певческой карьеры, как просто друга, а не певца.