Wolf Biermann - Hugenottenfriedhof - Ermutigung
В пандан к опенспейсовской дискуссии о непубличности публичных интеллектуалов в России: " Полная правда состоит в том, что сегодня российское общество не нуждается в интеллектуалах вовсе. Задача интеллектуала - объяснять обществу, что с ним происходит; а поскольку с нами давно ничего нового не происходит и все это прекрасно понимают, интеллектуалы лишь соревнуются между собой в том, кто лучше скажет об этом - о том, что ничего не происходит. Наибольшим успехом в народе пользуется тот, кто сводит эту констатацию к ловкой форме анекдота или запоминающейся фразе. «Эка он врезал, эка он пригвоздил!» - восхищается общество. Этим, однако, функция интеллектуала в России и исчерпывается" (спасибо kritmassa ).
Есть авторы, чьи песни обязательно должны быть в music_action , о которых очень хочется написать, но... останавливает неуверенность - в знании языка, в знании исторического контекста... Невольно оглядываешься в поисках более информированных и тонких сетевых знатоков, однако google не подсказывает имена надежных проводников-переводчиков. Так до сих пор обстоят дела с бардом-вольнодумцем Карелом Крылом, так - с немецким "лидермахером", поэтом, публицистом, диссидентом Вольфом Бирманном.
Его биография отражает трагедию "двух Германий" и мира, который более полувека был расколот на два "лагеря". Отец Бирманна - работник гамбургской верфи, коммунист, участник антифашистского Сопротивления, погиб в Освенциме в 1943-ем. Сам Вольф вместе с матерью чудом остался в живых после мощнейших бомбардировок Гамбурга. В 17 лет он эмигрировал в ГДР, следуя своим политическим убеждениям и не желая жить в стране, где "нацистам среднего звена" было позволено занимать государственные и муниципальные должности. Первое время после переезда его опекала Эриха Хоннекера.
Молодой Бирманн слыл социал-демократическим идеалистом, штудировал философские тексты, изучал политическую экономию, создал Рабочий и студенческий театр в Берлине. Уже в начале 60-ых у него, как автора и исследователя, начались проблемы: режим костенел в бюрократизме и догматичности, официальное отношение к революционным романтикам, верившим в то, что Восточная Германия - место, стартующей утопии, становилось все более враждебным.
В 63-ем Бирманну запретили постановку пьесы о Берлинской стене (история любви, разделенной строящейся во ту пору Berliner Mauer). Его выгнали из университетской докторантуры (с извинениями диплом вручили в 2008-ом). За политическое еретичество, за сомнительные литературные и философские вкусы и за то, что атеист Бирманн вступился за гражданские права евангельских христиан в 1965-ом ему запретили публиковаться и выступать. Запрет, впрочем, не повлиял на хождение бирманновских сатирических стихов, памфлетов и эссе в самиздате. "На Западе" отношение к бунтарю-диссидент было также неоднозначно: перечисление денег за присужденную в Западном Берлине премию адвокату Хорсту Малеру, защищавшему в ФРГ лидеров антиправительственных студенческих молодежных движений 1968-го года, истолковали как "поддержку экстремистов").
В 1976-ом терпение ГДРовских властей окончательно лопнуло: во время кёльнского концерта бард позволил себе в открытую насмехаться над государственными порядками соцстран и его заочно лишили гражданства с формулировкой "за серьезные нарушения обязанностей гражданина" (партия добавила "контрреволюционер, ренегат, платный агент классового врага"). В ответ на экспатриацию более ста известных артистов, ученых, художников выступили с открытым протестом. "Дело Бирманна" стало символической точкой разрыва между руководством ГДР и интеллектуалами, до последнего отстаивающими гумбольдтовскую идею автономии университета и искусства от политического диктата. Они не хотели быть "Tellektuelinns" (так Брехт называл интеллигентов-конформистов, легитимизирующих тоталитарные реалии в обмен на статусы и житейский комфорт). Иллюзии относительно демократизации страны и "социализма с человеческим лицом" сгорели еще раньше, в конце 60-ых. Уже тогда говорили: шпионов "Штази" в стране больше, чем гестаповцев при нацистах.
Бирманн жил и выступал в ФРГ. Называл духовными учителями Гомера, древнегреческих трагиков, Талмуд, Франсуа Вийона, Гёльдерлина, Гейне, Брехта и философа Вольфганга Хайсе ("Вольтер из ГДР"). Его песни и стихи неизменно становились гуманитарными событиями. Его публичные заявления вызывали яростные дискуссии в прессе: поддержка НАТОвской оккупации экс-Югославии (нельзя закрывать глаза на Сребренницу из-за "идейной солидарности"!) шла поперек "нейтральной" позиции Бонна и мнения большинства левых партий и движений; одобрение военной кампании в Ираке, свергнувшей диктатуру Саддама Хуссейна выглядело как вызов на фоне многомиллионных пацифистских манифестаций в Европе; резкие отповеди немецким политикам, заигрывающим с ливанскими и палестинскими радикалами, вопреки протестам Бирманна, подавались СМИ как высказывания в пользу "израильского милитаризма" (хотя поэт критиковал другое: как можно ратовать за переговоры с ФАТХ, Хезболла и Хамас, считающим конечным решением конфликта уничтожение Израиля?).
Фигура Бирманна и сейчас окружена противоречивыми откликами (скандалы сопровождали церемонии вручения ему статуса почетного гражданина Гамбурга и Берлина). Его творчество не получается безостаточно вписать в устойчивые классификационные рамки (то же, впрочем, можно сказать о других "неавторитарных левых" - Брехте, Брассенсе, Фуко, Пазолини etc). Сам поэт настаивает на том, что он всего лишь последовательно защищает антиавторитарные и антитоталитарные позиции, показывая опасности со стороны фундаментализмов самого разного толка - идеологических, религиозных и др. (в одном из интервью, отказываясь от комментария в навязываемых хантингтоновских категориях "войны цивилизаций", Бирманн отсылает к знаменитому стихотворению-памфлету Генриха Гейне - "Диспут").
Ниже - две самые известные песни с того самого легендарного концерта 1976-го, после которого автора лишили гражданства ГДР.
Wolf Biermann - Hugenottenfriedhof (Кладбище гугенотов)
Wir gehn manchmal zwanzig Minuten
Die Mittagszeit nicht zu verliern
Zum Friedhof der Hugenotten
Gleich hier ums Eck spaziern
Da duftet und zwitschert es mitten
Im Häusermeer blüht es. Und nach
Paar wohlvertrauten Schritten
Hörst du keinen Straßenkrach
Wir hakeln uns Hand in Hand ein
Und schlendern zu Brecht seinem Grab
Aus grauem Granit da, sein Grabstein
Paßt grade für Brecht nicht schlecht
Und neben ihm liegt Helene
Die große Weigel ruht aus
Von all dem Theaterspielen
Und Kochen und Waschen zu Haus
Dann freun wir uns und gehen weiter
Und denken noch beim Küssegeben:
Wie nah sind uns manche Tote, doch
Wie tot sind uns manche, die leben
Wir treffen das uralte Weiblein
Das harkt da und pflanzt da und macht
Und sieht sie uns beide kommen
Dann winkt sie uns ran und lacht
Die Alte erzählt uns von Achtzehn
Novemberrevolution:
Hier schossen sich Spartakisten
Mit Kaiserlichen, die flohn!
Karl Liebknecht und Luxemburg Rosa
- so muß es den Menschen ja gehn! -
lebendig und totgeschlagen
Hab ich sie noch beide gesehn!
Als ich noch ein junges Ding war
- ich bin ja schon viel zu alt! -
Von hier bis zur Friedrichstraße
War alles noch dichter Wald!«
Dann freun wir uns und gehen weiter ...
Da liegt allerhand große Leute
Und liegen auch viel kleine Leut
Da stehn riesengroße Platanen
Daß es die Augen freut
Wir gehn auch mal rüber zu Hegel
Und besuchen dann dicht dabei
Hanns Eisler, Wolf Langhoff. John Heartfield
Wohnt gleich in der Nachbarreih'
Von Becher kannst du da lesen
Ein ganzes Gedicht schön in Stein
Der hübsche Stein da aus Sandstein
Ich glaub, der wird haltbarer sein
Die Sonne steht steil in den Büschen
Die Spatzen jagen sich wild
Wir halten uns fest und tanzen
Durch dieses grüne Bild
Dann freun wir uns und gehen weiter
Wolf Biermann - Ermutigung.
Du, laß dich nicht verhärten
in dieser harten Zeit.
Die allzu hart sind, brechen,
die allzu spitz sind, stechen
und brechen ab sogleich.
Du, laß dich nicht verbittern
in dieser bittren Zeit.
Die Herrschenden erzittern
- sitzt du erst hinter Gittern -
doch nicht vor deinem Leid.
Du, laß dich nicht erschrecken
in dieser Schreckenszeit.
Das wolln sie doch bezwecken
daß wir die Waffen strecken
schon vor dem großen Streit.
Du, laß dich nicht verbrauchen,
gebrauche deine Zeit.
Du kannst nicht untertauchen,
du brauchst uns und wir brauchen
grad deine Heiterkeit.
Wir wolln es nicht verschweigen
in dieser Schweigezeit.
Das Grün bricht aus den Zweigen,
wir wolln das allen zeigen,
dann wissen sie Bescheid
"Содержательно Бирман похож на Галича, поскольку в советские годы позволял себе «политику» и издевки над системой, а в целом немецкий бард похож и на Высоцкого, и на Окуджаву" - trudolyubov .
Wolf Biermann - Heimat (перевод - спасибо Даниэлю kiebitz Когану).
Есть авторы, чьи песни обязательно должны быть в music_action , о которых очень хочется написать, но... останавливает неуверенность - в знании языка, в знании исторического контекста... Невольно оглядываешься в поисках более информированных и тонких сетевых знатоков, однако google не подсказывает имена надежных проводников-переводчиков. Так до сих пор обстоят дела с бардом-вольнодумцем Карелом Крылом, так - с немецким "лидермахером", поэтом, публицистом, диссидентом Вольфом Бирманном.
Его биография отражает трагедию "двух Германий" и мира, который более полувека был расколот на два "лагеря". Отец Бирманна - работник гамбургской верфи, коммунист, участник антифашистского Сопротивления, погиб в Освенциме в 1943-ем. Сам Вольф вместе с матерью чудом остался в живых после мощнейших бомбардировок Гамбурга. В 17 лет он эмигрировал в ГДР, следуя своим политическим убеждениям и не желая жить в стране, где "нацистам среднего звена" было позволено занимать государственные и муниципальные должности. Первое время после переезда его опекала Эриха Хоннекера.
Молодой Бирманн слыл социал-демократическим идеалистом, штудировал философские тексты, изучал политическую экономию, создал Рабочий и студенческий театр в Берлине. Уже в начале 60-ых у него, как автора и исследователя, начались проблемы: режим костенел в бюрократизме и догматичности, официальное отношение к революционным романтикам, верившим в то, что Восточная Германия - место, стартующей утопии, становилось все более враждебным.
В 63-ем Бирманну запретили постановку пьесы о Берлинской стене (история любви, разделенной строящейся во ту пору Berliner Mauer). Его выгнали из университетской докторантуры (с извинениями диплом вручили в 2008-ом). За политическое еретичество, за сомнительные литературные и философские вкусы и за то, что атеист Бирманн вступился за гражданские права евангельских христиан в 1965-ом ему запретили публиковаться и выступать. Запрет, впрочем, не повлиял на хождение бирманновских сатирических стихов, памфлетов и эссе в самиздате. "На Западе" отношение к бунтарю-диссидент было также неоднозначно: перечисление денег за присужденную в Западном Берлине премию адвокату Хорсту Малеру, защищавшему в ФРГ лидеров антиправительственных студенческих молодежных движений 1968-го года, истолковали как "поддержку экстремистов").
В 1976-ом терпение ГДРовских властей окончательно лопнуло: во время кёльнского концерта бард позволил себе в открытую насмехаться над государственными порядками соцстран и его заочно лишили гражданства с формулировкой "за серьезные нарушения обязанностей гражданина" (партия добавила "контрреволюционер, ренегат, платный агент классового врага"). В ответ на экспатриацию более ста известных артистов, ученых, художников выступили с открытым протестом. "Дело Бирманна" стало символической точкой разрыва между руководством ГДР и интеллектуалами, до последнего отстаивающими гумбольдтовскую идею автономии университета и искусства от политического диктата. Они не хотели быть "Tellektuelinns" (так Брехт называл интеллигентов-конформистов, легитимизирующих тоталитарные реалии в обмен на статусы и житейский комфорт). Иллюзии относительно демократизации страны и "социализма с человеческим лицом" сгорели еще раньше, в конце 60-ых. Уже тогда говорили: шпионов "Штази" в стране больше, чем гестаповцев при нацистах.
Бирманн жил и выступал в ФРГ. Называл духовными учителями Гомера, древнегреческих трагиков, Талмуд, Франсуа Вийона, Гёльдерлина, Гейне, Брехта и философа Вольфганга Хайсе ("Вольтер из ГДР"). Его песни и стихи неизменно становились гуманитарными событиями. Его публичные заявления вызывали яростные дискуссии в прессе: поддержка НАТОвской оккупации экс-Югославии (нельзя закрывать глаза на Сребренницу из-за "идейной солидарности"!) шла поперек "нейтральной" позиции Бонна и мнения большинства левых партий и движений; одобрение военной кампании в Ираке, свергнувшей диктатуру Саддама Хуссейна выглядело как вызов на фоне многомиллионных пацифистских манифестаций в Европе; резкие отповеди немецким политикам, заигрывающим с ливанскими и палестинскими радикалами, вопреки протестам Бирманна, подавались СМИ как высказывания в пользу "израильского милитаризма" (хотя поэт критиковал другое: как можно ратовать за переговоры с ФАТХ, Хезболла и Хамас, считающим конечным решением конфликта уничтожение Израиля?).
Фигура Бирманна и сейчас окружена противоречивыми откликами (скандалы сопровождали церемонии вручения ему статуса почетного гражданина Гамбурга и Берлина). Его творчество не получается безостаточно вписать в устойчивые классификационные рамки (то же, впрочем, можно сказать о других "неавторитарных левых" - Брехте, Брассенсе, Фуко, Пазолини etc). Сам поэт настаивает на том, что он всего лишь последовательно защищает антиавторитарные и антитоталитарные позиции, показывая опасности со стороны фундаментализмов самого разного толка - идеологических, религиозных и др. (в одном из интервью, отказываясь от комментария в навязываемых хантингтоновских категориях "войны цивилизаций", Бирманн отсылает к знаменитому стихотворению-памфлету Генриха Гейне - "Диспут").
Ниже - две самые известные песни с того самого легендарного концерта 1976-го, после которого автора лишили гражданства ГДР.
Wolf Biermann - Hugenottenfriedhof (Кладбище гугенотов)
Click to viewWir gehn manchmal zwanzig Minuten
Die Mittagszeit nicht zu verliern
Zum Friedhof der Hugenotten
Gleich hier ums Eck spaziern
Da duftet und zwitschert es mitten
Im Häusermeer blüht es. Und nach
Paar wohlvertrauten Schritten
Hörst du keinen Straßenkrach
Wir hakeln uns Hand in Hand ein
Und schlendern zu Brecht seinem Grab
Aus grauem Granit da, sein Grabstein
Paßt grade für Brecht nicht schlecht
Und neben ihm liegt Helene
Die große Weigel ruht aus
Von all dem Theaterspielen
Und Kochen und Waschen zu Haus
Dann freun wir uns und gehen weiter
Und denken noch beim Küssegeben:
Wie nah sind uns manche Tote, doch
Wie tot sind uns manche, die leben
Wir treffen das uralte Weiblein
Das harkt da und pflanzt da und macht
Und sieht sie uns beide kommen
Dann winkt sie uns ran und lacht
Die Alte erzählt uns von Achtzehn
Novemberrevolution:
Hier schossen sich Spartakisten
Mit Kaiserlichen, die flohn!
Karl Liebknecht und Luxemburg Rosa
- so muß es den Menschen ja gehn! -
lebendig und totgeschlagen
Hab ich sie noch beide gesehn!
Als ich noch ein junges Ding war
- ich bin ja schon viel zu alt! -
Von hier bis zur Friedrichstraße
War alles noch dichter Wald!«
Dann freun wir uns und gehen weiter ...
Da liegt allerhand große Leute
Und liegen auch viel kleine Leut
Da stehn riesengroße Platanen
Daß es die Augen freut
Wir gehn auch mal rüber zu Hegel
Und besuchen dann dicht dabei
Hanns Eisler, Wolf Langhoff. John Heartfield
Wohnt gleich in der Nachbarreih'
Von Becher kannst du da lesen
Ein ganzes Gedicht schön in Stein
Der hübsche Stein da aus Sandstein
Ich glaub, der wird haltbarer sein
Die Sonne steht steil in den Büschen
Die Spatzen jagen sich wild
Wir halten uns fest und tanzen
Durch dieses grüne Bild
Dann freun wir uns und gehen weiter
Wolf Biermann - Ermutigung.
Du, laß dich nicht verhärten
in dieser harten Zeit.
Die allzu hart sind, brechen,
die allzu spitz sind, stechen
und brechen ab sogleich.
Du, laß dich nicht verbittern
in dieser bittren Zeit.
Die Herrschenden erzittern
- sitzt du erst hinter Gittern -
doch nicht vor deinem Leid.
Du, laß dich nicht erschrecken
in dieser Schreckenszeit.
Das wolln sie doch bezwecken
daß wir die Waffen strecken
schon vor dem großen Streit.
Du, laß dich nicht verbrauchen,
gebrauche deine Zeit.
Du kannst nicht untertauchen,
du brauchst uns und wir brauchen
grad deine Heiterkeit.
Wir wolln es nicht verschweigen
in dieser Schweigezeit.
Das Grün bricht aus den Zweigen,
wir wolln das allen zeigen,
dann wissen sie Bescheid
"Содержательно Бирман похож на Галича, поскольку в советские годы позволял себе «политику» и издевки над системой, а в целом немецкий бард похож и на Высоцкого, и на Окуджаву" - trudolyubov .
Wolf Biermann - Heimat (перевод - спасибо Даниэлю kiebitz Когану).