Karel Kryl - Demokracie
Карел Крыл вернулся в Чехословакию 30 ноября 1989-го, в разгар бархатной революции. До этого ровно двадцать лет его песни были под запретом, а он сам - жил со статусом политического беженца в Мюнхене. На родине, благодаря магнитиздату и передачам радио Свобода, его песни знали наизусть, но мало кто представлял, как он выглядит. Все ждали, что Крыл, с его гражданским авторитетом и критическим темпераментом, станет членом парламента или публично поддержит линию какой-либо из партий, однако музыкант уклонился от сделанных ему предложений, предпочитая оставаться тем же, чем был - частным лицом, поэтом, бардом. Решение объяснялось не характерной для восточноевропейских интеллектуалов брезгливостью и подозрительностью к субстанции власти, а искренней верой в силу общественного мнения и влиятельность независимых интеллектуалов. К тому же бархатную революцию возглавили диссиденты из круга Хартии-77, что само по себе казалось гарантией качества столь ожидаемых реформ.
Однако довольно быстро энтузиазм сменился разочарованием. Крыл принципиально отказывался оценивать происходящее в рационально-циничной оптике realpolitik, представляющей публичную сферу как арену самоутверждения разных групп интересов. Его возмущало, что люди, занявшие должности в государственном аппарате на волне бескорыстной гражданской мобилизации, пошли на компромисс с бывшими советскими бюрократами и начали проводить реформы сверху, не заручившись одобрением общества («демократия процветает... без нас»). С точки зрения поэта, это было предательством, кражей революции у тех, кто ее совершал.
Песню-памфлет «Demokracie» с полемическим выпадом против правительства Вацлава Гавела его бывшие друзья расценили как нарушение негласного договора о лояльности реформистскому курсу (де, разногласия надо отложить на потом, дав шанс демократам заварить двери в тоталитарное прошлое). Издатели утратили интерес к выпуску его альбомов, телевизионщики не звали в эфир... Это не было опалой или проявлением цензуры в духе Veličenstvo kat. Просто - «смена вех». Крыла осыпали почестями как голос Пражской весны 1968-го, как живую икону культурного сопротивления в период «нормализации», но отказывались понимать и принимать в качестве действующего социального критика. В марте 1994-го года поэт умер от инфаркта.
Karel Kryl - Demokracie
Demokracie rozkvétá, byť s kosmetickou vadou:
ti, kteří kradli po léta, dnes dvojnásobně kradou,
ti, kdo nás léta týrali, nás vyhazují z práce,
a z těch, kdo pravdu
zpívali, dnes nadělali zrádce.
Ti, kdo nás léta týrali, nás vyhazují z práce,
a z těch, kdo pravdu zpívali, dnes nadělali zrádce.
Demokracie prospívá bez nás a pragmaticky,
brbláme spolu u píva, jak brblali jsme vždycky,
farář nám slíbil nebesa a čeká na majetky,
my nakrmíme forbesa za dvě či za tři pětky.
farář nám slíbil nebesa a čeká na majetky,
my nakrmíme forbesa za dvě či za tři pětky.
Demokracie zavládla, zpívá nám Gott i Walda,
zbaštíme sóju bez sádla u strejdy McDonalda,
král Václav jedna parta je se šmelinářským šmejdem,
pod střechou velké partaje se u koryta sejdem.
král Václav jedna parta je se šmelinářským šmejdem,
pod střechou jedné partaje se u koryta sejdem.
Demokracie panuje od Aše po Humenné,
samet i něha v pánu je a zuby vylomené,
Dali nám nové postroje a, ač nás chomout pálí,
zaujímáme postoje, místo
abychom stáli.
Dali nám nové postroje a, ač nás chomout pálí,
zaujímáme postoje, místo abychom stáli.
Demokracie dozrává do žaludečních vředů,
bez poctivosti, bez práva
a hlavně bez ohledů,
a je to mýlka soukromá, snad z optického klamu,
že místo srdce břicho má a místo duše tlamu.
A je to mýlka soukromá, snad z optického klamu,
že místo srdce břicho má a místo duše tlamu.
Однако довольно быстро энтузиазм сменился разочарованием. Крыл принципиально отказывался оценивать происходящее в рационально-циничной оптике realpolitik, представляющей публичную сферу как арену самоутверждения разных групп интересов. Его возмущало, что люди, занявшие должности в государственном аппарате на волне бескорыстной гражданской мобилизации, пошли на компромисс с бывшими советскими бюрократами и начали проводить реформы сверху, не заручившись одобрением общества («демократия процветает... без нас»). С точки зрения поэта, это было предательством, кражей революции у тех, кто ее совершал.
Песню-памфлет «Demokracie» с полемическим выпадом против правительства Вацлава Гавела его бывшие друзья расценили как нарушение негласного договора о лояльности реформистскому курсу (де, разногласия надо отложить на потом, дав шанс демократам заварить двери в тоталитарное прошлое). Издатели утратили интерес к выпуску его альбомов, телевизионщики не звали в эфир... Это не было опалой или проявлением цензуры в духе Veličenstvo kat. Просто - «смена вех». Крыла осыпали почестями как голос Пражской весны 1968-го, как живую икону культурного сопротивления в период «нормализации», но отказывались понимать и принимать в качестве действующего социального критика. В марте 1994-го года поэт умер от инфаркта.
Karel Kryl - Demokracie
Click to viewDemokracie rozkvétá, byť s kosmetickou vadou:
ti, kteří kradli po léta, dnes dvojnásobně kradou,
ti, kdo nás léta týrali, nás vyhazují z práce,
a z těch, kdo pravdu
zpívali, dnes nadělali zrádce.
Ti, kdo nás léta týrali, nás vyhazují z práce,
a z těch, kdo pravdu zpívali, dnes nadělali zrádce.
Demokracie prospívá bez nás a pragmaticky,
brbláme spolu u píva, jak brblali jsme vždycky,
farář nám slíbil nebesa a čeká na majetky,
my nakrmíme forbesa za dvě či za tři pětky.
farář nám slíbil nebesa a čeká na majetky,
my nakrmíme forbesa za dvě či za tři pětky.
Demokracie zavládla, zpívá nám Gott i Walda,
zbaštíme sóju bez sádla u strejdy McDonalda,
král Václav jedna parta je se šmelinářským šmejdem,
pod střechou velké partaje se u koryta sejdem.
král Václav jedna parta je se šmelinářským šmejdem,
pod střechou jedné partaje se u koryta sejdem.
Demokracie panuje od Aše po Humenné,
samet i něha v pánu je a zuby vylomené,
Dali nám nové postroje a, ač nás chomout pálí,
zaujímáme postoje, místo
abychom stáli.
Dali nám nové postroje a, ač nás chomout pálí,
zaujímáme postoje, místo abychom stáli.
Demokracie dozrává do žaludečních vředů,
bez poctivosti, bez práva
a hlavně bez ohledů,
a je to mýlka soukromá, snad z optického klamu,
že místo srdce břicho má a místo duše tlamu.
A je to mýlka soukromá, snad z optického klamu,
že místo srdce břicho má a místo duše tlamu.