Утреннее дзуйхицу
Туман. +3, сугробы снега и туман. Дорожки расчищены и заполнены водой, а по обе стороны высокие сугробы. Вчера в таких же условиях выгуливал собаку. Да чтоб моему классовому врагу выгуливать собак в такую погоду!
А сейчас туман. Страна туманов! Есть у Конан-Дойла такой поганенький роман: «Страна туманов». Странно, что сейчас про него забыли: сейчас ведь концептуальная власть во всём мире тянет человечество в мистику, оккультизм, инфантилизм, гедонизм, мракобесие. Всеми средствами тянут, а такого писателя забыли. Хороший писатель Конан-Дойл, но впал в старческий маразм, испугался небытия и самоутешился этим романчиком…
Пробираюсь между сугробами. Нормально можно бы было пройти, но колёсники заставили тачками все тротуары. В нашем парламенте обсуждают постановление, чтобы тачку можно было купить только в комплекте с машино-местом в паркинге. Бесполезно. У большинства колёсников место такое есть, но паркинг для них слишком далеко, они норовят заехать прямо в подъезд. Для колёсника перекрыть тачкой тротуар так же естественно, как для курильщика бросить окурок под ноги. Вот ещё один сосальщик подошёл к остановке, навонял, бросил окурок под ноги и уехал. Любой сосальщик - вонючка и грязнуля, но людям вряд ли удастся от этого избавиться: это - психонаркомания, во время курения сосальщик не делает ничего, но убеждён, что чем-то занят.
Туман. Но автобусы ползут точно по расписанию. Народу много. Рядом со мной держится за петлю красивая женская рука. Белая-белая, с голубыми жилками, худая и изящная. Люблю красивые руки. В Минске очень много красивых женщин, и почти все - белые, но красивых рук - меньше, хотя вообще-то женских рук вдвое больше, чем женщин.
Самые красивые женщины - здесь, в Минске. Конечно, я не везде в мире был. В западном полушарии, например, совсем не был, и в южном - тоже. Но за те места, где был - ручаюсь. Меня один японец уверял, что самые красивые женщины - во Вьетнаме. Но я ему не верю. Да он и не совсем японец: живёт в Калифорнии. Или вот Мицкевич в поэме "Три сына Бурдысы" (нам она по Пушкину известна) уверяет, что нет женщин лучше полячек. Но когда он это писал, Белоруссия была частью Польши, а сам Мицкевич - родом из Новогрудка. Новогрудок - это Белоруссия, из Минска при хорошем восточном ветре доплюнуть можно. Ясно, кого он полячками называл!
Когда я самый первый раз был в командировке за границей (на первый раз - в близком, очень близком, совсем близком зарубежье, в Болгарии, то есть), все, все без исключения болгары, с которыми я там разговаривал (а сидел я там три месяца и народу видел много), задавали мне три вопроса:
- где сейчас Солженицын,
- отпустил я бороду в Болгарии или мне её разрешают носить в СССР,
- нравятся ли мне болгарские женщины.
И мужчины спрашивали, и женщины. Одно и то же. Про Солженицына - потому, что он тогда прятался от всех корреспондентов и по всем "голосам" говорили, что он исчез. Про бороду - потому, что их партия тогда повела наступление на внешний вид молодёжи (в СССР такого не было). А про женщин - это у них, наверное, пунктик. На первых два пункта я отвечал честно, а на третий - дипломатично.
Только один болгарин, тот, который официально меня принимал от имени их конторы (называлась организация "Единен център на науките и подготовката на кадры") задал только третий вопрос, потому что он был незадолго до этого в Минске и ответы на первые два вопроса знал. Вот ему я честно и сказал:
- Божко! (уменьшительно от Божидар),- так они же все брюнетки!
- Ладно! Я тебя познакомлю с русскими эмигрантками.
И познакомил. На самом деле. Только лет той эмигрантке было... хм., много. Говорили, что она была любовницей Хлудова. Она это не отрицала. Я сводил её в русский клуб на фильм "Бег". Фильм ей понравился, но про Дворжецкого в роли Хлудова она сказала нехорошо:
- Я его таким не знала. Хлудов был очень жестокий человек. Грубый и жестокий.
Эта пожилая ляди ещё подарила мне на Рождество флакончик мужских духов «Ален мак» и сказала при этом:
- Совсем не употреблять духи так же неприлично, как употреблять их неумеренно или употреблять женские духи вместо мужских. Когда вы начнёте курить, эти духи вам понадобятся.
- Да я не собираюсь курить.
- Когда вы устанете от жизни, вы захотите начать…
«Устанете от жизни»! Придумает же! Чтобы устать от жизни, надо не только утратить к ней интерес, а ещё накрасть где-то денег и припрятать их так, чтобы к ним не подобрались строс-каны. Сие не есть возможно, ибо чубайсы и строс-каны не потеряют интерес чужим деньгам.
А сейчас туман. Страна туманов! Есть у Конан-Дойла такой поганенький роман: «Страна туманов». Странно, что сейчас про него забыли: сейчас ведь концептуальная власть во всём мире тянет человечество в мистику, оккультизм, инфантилизм, гедонизм, мракобесие. Всеми средствами тянут, а такого писателя забыли. Хороший писатель Конан-Дойл, но впал в старческий маразм, испугался небытия и самоутешился этим романчиком…
Пробираюсь между сугробами. Нормально можно бы было пройти, но колёсники заставили тачками все тротуары. В нашем парламенте обсуждают постановление, чтобы тачку можно было купить только в комплекте с машино-местом в паркинге. Бесполезно. У большинства колёсников место такое есть, но паркинг для них слишком далеко, они норовят заехать прямо в подъезд. Для колёсника перекрыть тачкой тротуар так же естественно, как для курильщика бросить окурок под ноги. Вот ещё один сосальщик подошёл к остановке, навонял, бросил окурок под ноги и уехал. Любой сосальщик - вонючка и грязнуля, но людям вряд ли удастся от этого избавиться: это - психонаркомания, во время курения сосальщик не делает ничего, но убеждён, что чем-то занят.
Туман. Но автобусы ползут точно по расписанию. Народу много. Рядом со мной держится за петлю красивая женская рука. Белая-белая, с голубыми жилками, худая и изящная. Люблю красивые руки. В Минске очень много красивых женщин, и почти все - белые, но красивых рук - меньше, хотя вообще-то женских рук вдвое больше, чем женщин.
Самые красивые женщины - здесь, в Минске. Конечно, я не везде в мире был. В западном полушарии, например, совсем не был, и в южном - тоже. Но за те места, где был - ручаюсь. Меня один японец уверял, что самые красивые женщины - во Вьетнаме. Но я ему не верю. Да он и не совсем японец: живёт в Калифорнии. Или вот Мицкевич в поэме "Три сына Бурдысы" (нам она по Пушкину известна) уверяет, что нет женщин лучше полячек. Но когда он это писал, Белоруссия была частью Польши, а сам Мицкевич - родом из Новогрудка. Новогрудок - это Белоруссия, из Минска при хорошем восточном ветре доплюнуть можно. Ясно, кого он полячками называл!
Когда я самый первый раз был в командировке за границей (на первый раз - в близком, очень близком, совсем близком зарубежье, в Болгарии, то есть), все, все без исключения болгары, с которыми я там разговаривал (а сидел я там три месяца и народу видел много), задавали мне три вопроса:
- где сейчас Солженицын,
- отпустил я бороду в Болгарии или мне её разрешают носить в СССР,
- нравятся ли мне болгарские женщины.
И мужчины спрашивали, и женщины. Одно и то же. Про Солженицына - потому, что он тогда прятался от всех корреспондентов и по всем "голосам" говорили, что он исчез. Про бороду - потому, что их партия тогда повела наступление на внешний вид молодёжи (в СССР такого не было). А про женщин - это у них, наверное, пунктик. На первых два пункта я отвечал честно, а на третий - дипломатично.
Только один болгарин, тот, который официально меня принимал от имени их конторы (называлась организация "Единен център на науките и подготовката на кадры") задал только третий вопрос, потому что он был незадолго до этого в Минске и ответы на первые два вопроса знал. Вот ему я честно и сказал:
- Божко! (уменьшительно от Божидар),- так они же все брюнетки!
- Ладно! Я тебя познакомлю с русскими эмигрантками.
И познакомил. На самом деле. Только лет той эмигрантке было... хм., много. Говорили, что она была любовницей Хлудова. Она это не отрицала. Я сводил её в русский клуб на фильм "Бег". Фильм ей понравился, но про Дворжецкого в роли Хлудова она сказала нехорошо:
- Я его таким не знала. Хлудов был очень жестокий человек. Грубый и жестокий.
Эта пожилая ляди ещё подарила мне на Рождество флакончик мужских духов «Ален мак» и сказала при этом:
- Совсем не употреблять духи так же неприлично, как употреблять их неумеренно или употреблять женские духи вместо мужских. Когда вы начнёте курить, эти духи вам понадобятся.
- Да я не собираюсь курить.
- Когда вы устанете от жизни, вы захотите начать…
«Устанете от жизни»! Придумает же! Чтобы устать от жизни, надо не только утратить к ней интерес, а ещё накрасть где-то денег и припрятать их так, чтобы к ним не подобрались строс-каны. Сие не есть возможно, ибо чубайсы и строс-каны не потеряют интерес чужим деньгам.