(no subject)
Поговорим об оскорблении чувств.
Мои чувства оскорбляют ежедневно. Я оскорблена тем, что моей матери насчитали пенсию 5800 (прописью: пять тысяч восемьсот рублей) за 30 лет работы участковым врачом, за то, что она каждый день лечила людей, за то, что в любую погоду, в холод, грязь, метель ходила по вызовам, лазила на восьмые этажи в домах с неисправным лифтом, за то, что на нее кашляли туберкулезные больные и бросались с кулаками алкаши с белой горячкой. Я оскорблена тем, что в моем городе вместо скверов и парков теперь автостоянки и дома "повышенной комфортности" - для тех, кто ставит свои машины на автостоянки, которые у нас теперь вместо скверов. Я оскорблена тем, что горельники 2010-го года стоят нетронутыми, а рядом пилят хороший лес - тот, что спасли волонтеры в то время, когда власти ни хрена не делали. Я оскорблена тем, что я не могу работать по специальности, потому что на зарплату учителя прожить нельзя, и я вынуждена заниматься какой-то херней, от которой меня тошнит, только потому, что за нее платят деньги, достаточные для того, чтобы есть трижды в день. Я оскорблена тем, что конституция в моей стране - это экстремистский документ, который опасно цитировать. Я оскорблена тем, что власть заглядывает людям в постель и диктует, с кем спать, когда спать, когда и каким образом использовать репродуктивные органы. Я оскорблена тем, что меня, мою семью, моих друзей, коллег и соседей считают быдлом, которое должно молча хавать все дерьмо, преподносимое сверху. Я оскорблена бесконечным враньем, жестокостью и идиотизмом, которыми вся жизнь пропитана, как отравой. Я оскорблена тем, что я не могу ходить в церковь, это больше не храм Божий, а оккупированная терртитория. Я оскорблена тем, что мне стыдно говорить порядочным людям, что я - православная христианка. Я оскорблена тем, что моя религия ассоциируется у людей с жестокостью этой обезумевшей машины, которой почему-то понадобилось избрать именно мою религию в качестве государственной идеологии.
Но что-то мне подсказывает, что никто не понесет наказания за оскорбление моих чувств, потому что мои чувства их не волнуют, равно как и чувства остальных миллионов, населяющих нашу бескрайнюю Родину.
Мои чувства оскорбляют ежедневно. Я оскорблена тем, что моей матери насчитали пенсию 5800 (прописью: пять тысяч восемьсот рублей) за 30 лет работы участковым врачом, за то, что она каждый день лечила людей, за то, что в любую погоду, в холод, грязь, метель ходила по вызовам, лазила на восьмые этажи в домах с неисправным лифтом, за то, что на нее кашляли туберкулезные больные и бросались с кулаками алкаши с белой горячкой. Я оскорблена тем, что в моем городе вместо скверов и парков теперь автостоянки и дома "повышенной комфортности" - для тех, кто ставит свои машины на автостоянки, которые у нас теперь вместо скверов. Я оскорблена тем, что горельники 2010-го года стоят нетронутыми, а рядом пилят хороший лес - тот, что спасли волонтеры в то время, когда власти ни хрена не делали. Я оскорблена тем, что я не могу работать по специальности, потому что на зарплату учителя прожить нельзя, и я вынуждена заниматься какой-то херней, от которой меня тошнит, только потому, что за нее платят деньги, достаточные для того, чтобы есть трижды в день. Я оскорблена тем, что конституция в моей стране - это экстремистский документ, который опасно цитировать. Я оскорблена тем, что власть заглядывает людям в постель и диктует, с кем спать, когда спать, когда и каким образом использовать репродуктивные органы. Я оскорблена тем, что меня, мою семью, моих друзей, коллег и соседей считают быдлом, которое должно молча хавать все дерьмо, преподносимое сверху. Я оскорблена бесконечным враньем, жестокостью и идиотизмом, которыми вся жизнь пропитана, как отравой. Я оскорблена тем, что я не могу ходить в церковь, это больше не храм Божий, а оккупированная терртитория. Я оскорблена тем, что мне стыдно говорить порядочным людям, что я - православная христианка. Я оскорблена тем, что моя религия ассоциируется у людей с жестокостью этой обезумевшей машины, которой почему-то понадобилось избрать именно мою религию в качестве государственной идеологии.
Но что-то мне подсказывает, что никто не понесет наказания за оскорбление моих чувств, потому что мои чувства их не волнуют, равно как и чувства остальных миллионов, населяющих нашу бескрайнюю Родину.