Четвертый ключ?
На рассмотрение строгой комиссии :)
Не взирая на все наше уважение к трудам Септима Калвина, посвятившего первую половину жизни сбору легенд и сказок маасаев, а вторую - созданию Маасаи-Ма*, все же не будем забывать, что вышеупомянутый в гораздо большей степени был романтиком, нежели ученым. По этому выводы, которые он сделал на основе разбора нескольких записанных им сюжетов, выглядят, с нашей точки зрения, очень поэтично, но совершенно недостоверно.
Рассмотрим для примера текст о «небольшом человеке». Текст записан Калвином непосредственно со слов вождя северной общины маасаев, кочевые угодья которой находятся в предгорных саваннах. С полным его вариантом можно ознакомится на 1201 странице приложений настоящего трактата, мы же будем обращаться только к тем фрагментам, которые сам Калвин выделял, как значимые для своей теории.
Однажды к нам в деревню пришел небольшой человек с длинными волосами на лице. Он пришел совсем один, совсем, даже без копья или ножа. А волосы на лице он заплетал в косички. Как может видеть наш просвещенный читатель, в начале истории о «небольшом человеке» нет ничего примечательного. Она практически ничем не отличается от аналогичных, так называемых, «миссионерских» быличек, повествующих о деяниях посланцев церкви среди диких племен и народов. И, в отличие от Калвина, мы не находим причины думать, будто речь в быличке идет о дварфе, а тем более о келейните**. Конечно, указание на небольшой рост, наличие бороды и уж, тем более, заплетание последней в косички, могут служить косвенными доказательствами принадлежности неизвестного миссионера к дварфам. Но стоит ли напоминать, что дварфы в принципе отвергали миссионерскую деятельность, как способ служения Господу. А принадлежность маасаев к самым высокорослым людям на земле вообще ставит под сомнение упоминаемую «низкорослость» миссионера. Сам Калвин, человек выше среднего роста, неоднократно писал, что, живя среди маасаев, очень быстро привык считать себя невысоким.
Небольшой человек построил дом в камне и сделал каменную циновку для входа. Не станем скрывать наших затруднений, этот маленький фрагмент текста уже второе столетие вызывает серьезные споры среди ученых, интересующихся сочинениями Калвина. Калвин утверждал, что построить каменный дом, а тем более, каменную дверь к нему, не обладая никакими инструментами, мог только дварф. И это справедливо. Но фрагмент можно истолковать и иначе, предположив, например, что в нем говорится о пещере, а не об отдельно стоящем доме. Запись народных легенд, упомянем это, требует определенного беспристрастия, каковым, увы, не обладал путешественник Калвин, и без которого толкования любого текста могут перейти в область домыслов и фантазий, не подкрепленных никакими свидетельствами. Мы, со своей стороны, предпочитаем не давать никаких объяснений этому фрагменту, относя его к разряду информативно невнятных.
Небольшой человек прикоснулся волшебной вещью к циновке и сказал, что теперь мы не сможем ее отодвинуть. Мы посмеялись, мы ведь уже много раз отодвигали ее. Вечером я и мой отец пошли в дом небольшого человека, чтобы взять то, что нам нужно. Мы хотели отодвинуть каменную циновку, но не смогли. Мы позвали других мужчин, но никто из них не смог отодвинуть каменную циновку. И даже все мужчины вместе не смогли этого сделать. Очевидно, речь здесь идет о ключе, которым миссионер просто запер дверь в свое жилище. Кстати, и сам Калвин пишет, что (процитируем) «данный отрывок не дает повода считать «волшебную вещь» действительно волшебной». Фрагмент волновал его только потому, что в нем впервые упоминался ключ, о свойствах которого Калвин начал рассуждать уже позже.
Небольшой человек пришел говорить с моим отцом. Он сказал, что волшебная вещь потерялась, и он просит маасаев помочь ему искать ее. Мы очень испугались. Мы сразу собрались и шли, пока не сделали два дневных перехода. Мы решили, что волшебная вещь теперь не догонит нас и не сделает так, чтобы наши дома стали табу. Целый день мы радовались, что небольшой человек и его колдовство теперь далеко от нас. Вечером мой младший брат принес волшебную вещь к костру. Итак, уважаемый читатель, перед нами фрагмент, который сам Калвин полагал очень важным, и, признаемся, мы разделяем его точку зрения. Ибо на примере этого фрагмента хорошо видно, как важно для человека науки не пойти на поводу у своих иллюзий. Пристрастие Калвина ко всевозможным артефактам было широко известно в кругах как его единомышленников, так и оппонентов. Напомним, Калвину так и не удалось найти и представить обществу даже один артефакт, хотя он и отрицал это. Неудивительно его желание видеть в обыкновенном ключе, который случайно потерял недалекий миссионер, и так же случайно нашел маленький мальчик, не много ни мало предмет, относящийся к так называемым liberum res*** Удивительно другое. Как известно, и Калвин это неоднократно упоминает, дварфы никогда, никогда - подчеркнем, не допускали, чтобы сделанные ими сакральные предметы попадали в чужие руки, или оставались там надолго, если такое все же происходило по независящему от них стечению обстоятельств. Но «волшебная вещь», попавшая в руки маасаев так и не была востребована, выкуплена или выкрадена, хотя мы знаем множество исторических свидетельств того, как именно дварфы имели обыкновение возвращать себе вещи, которые считали своими. Намеренно или случайно данное противоречие не было замечено Калвином пусть останется в сфере догадок. Но фрагмент, которым завершается история о «небольшом человеке», как нам кажется, лучше всего показывает, что представляла собой «волшебная вещь» маасаев.
И я скажу тебе, наши старики оказались правы. Когда мы нашли для волшебной вещи хорошую работу, она оказалась совсем не страшной. Мы даже полюбили ее. Посмотри, какие теперь красивые длинные мочки ушей у мужчин в моей семье.
*Маасаи-Ма - заповедник в северных саваннах, место, где племена маасаев по сей день сохраняют свою самобытную культуру и образ жизни. Инициатором создания Маасаи-Ма стал Септим Калвин, внезапно сменивший род занятий после участия в экспедиции, собравшей тексты сказок настоящего сборника.
**Келейниты (келейнитская ересь) - последователи Келейна Орра, дварфа, автора учения «О необходимости бедности среди дварфов». Считали необходимым отказаться не только от обладания, но и от работы с драгоценными металлами и камнями. Известны тем, что давали последовательный ряд обетов - «не прикасаться к золоту», «не прикасаться к серебру» и т.д., - заплетая прядь волос из бороды в косу при принесении каждого обета. На третьем соборе дварфов учение было объявлено еретическим, но, тем не менее, до сих пор находит своих последователей, возможно, из-за высочайшего мастерства, достигнутого келейнитами в работе с простыми металлами.
*** liberum res (дословно - свободная вещь, лат.) предметы, изготовленные первыми учениками Келейна Орра, полный список неизвестен. Согласно легенде, сделанные из простых металлов, вещи, тем не менее, были столь совершенны, что обладали многими загадочными свойствами, и даже «свободой воли», благодаря которой могли менять не только своих хозяев, но и свое предназначение. В их числе наиболее часто упоминается clavis universum - ключ, сделанный самим Орром, предельно простой по форме, так что характерной его особенностью являлось отсутствие таковых. Ключом этим, если верить источникам, можно было открыть любые врата.
Не взирая на все наше уважение к трудам Септима Калвина, посвятившего первую половину жизни сбору легенд и сказок маасаев, а вторую - созданию Маасаи-Ма*, все же не будем забывать, что вышеупомянутый в гораздо большей степени был романтиком, нежели ученым. По этому выводы, которые он сделал на основе разбора нескольких записанных им сюжетов, выглядят, с нашей точки зрения, очень поэтично, но совершенно недостоверно.
Рассмотрим для примера текст о «небольшом человеке». Текст записан Калвином непосредственно со слов вождя северной общины маасаев, кочевые угодья которой находятся в предгорных саваннах. С полным его вариантом можно ознакомится на 1201 странице приложений настоящего трактата, мы же будем обращаться только к тем фрагментам, которые сам Калвин выделял, как значимые для своей теории.
Однажды к нам в деревню пришел небольшой человек с длинными волосами на лице. Он пришел совсем один, совсем, даже без копья или ножа. А волосы на лице он заплетал в косички. Как может видеть наш просвещенный читатель, в начале истории о «небольшом человеке» нет ничего примечательного. Она практически ничем не отличается от аналогичных, так называемых, «миссионерских» быличек, повествующих о деяниях посланцев церкви среди диких племен и народов. И, в отличие от Калвина, мы не находим причины думать, будто речь в быличке идет о дварфе, а тем более о келейните**. Конечно, указание на небольшой рост, наличие бороды и уж, тем более, заплетание последней в косички, могут служить косвенными доказательствами принадлежности неизвестного миссионера к дварфам. Но стоит ли напоминать, что дварфы в принципе отвергали миссионерскую деятельность, как способ служения Господу. А принадлежность маасаев к самым высокорослым людям на земле вообще ставит под сомнение упоминаемую «низкорослость» миссионера. Сам Калвин, человек выше среднего роста, неоднократно писал, что, живя среди маасаев, очень быстро привык считать себя невысоким.
Небольшой человек построил дом в камне и сделал каменную циновку для входа. Не станем скрывать наших затруднений, этот маленький фрагмент текста уже второе столетие вызывает серьезные споры среди ученых, интересующихся сочинениями Калвина. Калвин утверждал, что построить каменный дом, а тем более, каменную дверь к нему, не обладая никакими инструментами, мог только дварф. И это справедливо. Но фрагмент можно истолковать и иначе, предположив, например, что в нем говорится о пещере, а не об отдельно стоящем доме. Запись народных легенд, упомянем это, требует определенного беспристрастия, каковым, увы, не обладал путешественник Калвин, и без которого толкования любого текста могут перейти в область домыслов и фантазий, не подкрепленных никакими свидетельствами. Мы, со своей стороны, предпочитаем не давать никаких объяснений этому фрагменту, относя его к разряду информативно невнятных.
Небольшой человек прикоснулся волшебной вещью к циновке и сказал, что теперь мы не сможем ее отодвинуть. Мы посмеялись, мы ведь уже много раз отодвигали ее. Вечером я и мой отец пошли в дом небольшого человека, чтобы взять то, что нам нужно. Мы хотели отодвинуть каменную циновку, но не смогли. Мы позвали других мужчин, но никто из них не смог отодвинуть каменную циновку. И даже все мужчины вместе не смогли этого сделать. Очевидно, речь здесь идет о ключе, которым миссионер просто запер дверь в свое жилище. Кстати, и сам Калвин пишет, что (процитируем) «данный отрывок не дает повода считать «волшебную вещь» действительно волшебной». Фрагмент волновал его только потому, что в нем впервые упоминался ключ, о свойствах которого Калвин начал рассуждать уже позже.
Небольшой человек пришел говорить с моим отцом. Он сказал, что волшебная вещь потерялась, и он просит маасаев помочь ему искать ее. Мы очень испугались. Мы сразу собрались и шли, пока не сделали два дневных перехода. Мы решили, что волшебная вещь теперь не догонит нас и не сделает так, чтобы наши дома стали табу. Целый день мы радовались, что небольшой человек и его колдовство теперь далеко от нас. Вечером мой младший брат принес волшебную вещь к костру. Итак, уважаемый читатель, перед нами фрагмент, который сам Калвин полагал очень важным, и, признаемся, мы разделяем его точку зрения. Ибо на примере этого фрагмента хорошо видно, как важно для человека науки не пойти на поводу у своих иллюзий. Пристрастие Калвина ко всевозможным артефактам было широко известно в кругах как его единомышленников, так и оппонентов. Напомним, Калвину так и не удалось найти и представить обществу даже один артефакт, хотя он и отрицал это. Неудивительно его желание видеть в обыкновенном ключе, который случайно потерял недалекий миссионер, и так же случайно нашел маленький мальчик, не много ни мало предмет, относящийся к так называемым liberum res*** Удивительно другое. Как известно, и Калвин это неоднократно упоминает, дварфы никогда, никогда - подчеркнем, не допускали, чтобы сделанные ими сакральные предметы попадали в чужие руки, или оставались там надолго, если такое все же происходило по независящему от них стечению обстоятельств. Но «волшебная вещь», попавшая в руки маасаев так и не была востребована, выкуплена или выкрадена, хотя мы знаем множество исторических свидетельств того, как именно дварфы имели обыкновение возвращать себе вещи, которые считали своими. Намеренно или случайно данное противоречие не было замечено Калвином пусть останется в сфере догадок. Но фрагмент, которым завершается история о «небольшом человеке», как нам кажется, лучше всего показывает, что представляла собой «волшебная вещь» маасаев.
И я скажу тебе, наши старики оказались правы. Когда мы нашли для волшебной вещи хорошую работу, она оказалась совсем не страшной. Мы даже полюбили ее. Посмотри, какие теперь красивые длинные мочки ушей у мужчин в моей семье.
*Маасаи-Ма - заповедник в северных саваннах, место, где племена маасаев по сей день сохраняют свою самобытную культуру и образ жизни. Инициатором создания Маасаи-Ма стал Септим Калвин, внезапно сменивший род занятий после участия в экспедиции, собравшей тексты сказок настоящего сборника.
**Келейниты (келейнитская ересь) - последователи Келейна Орра, дварфа, автора учения «О необходимости бедности среди дварфов». Считали необходимым отказаться не только от обладания, но и от работы с драгоценными металлами и камнями. Известны тем, что давали последовательный ряд обетов - «не прикасаться к золоту», «не прикасаться к серебру» и т.д., - заплетая прядь волос из бороды в косу при принесении каждого обета. На третьем соборе дварфов учение было объявлено еретическим, но, тем не менее, до сих пор находит своих последователей, возможно, из-за высочайшего мастерства, достигнутого келейнитами в работе с простыми металлами.
*** liberum res (дословно - свободная вещь, лат.) предметы, изготовленные первыми учениками Келейна Орра, полный список неизвестен. Согласно легенде, сделанные из простых металлов, вещи, тем не менее, были столь совершенны, что обладали многими загадочными свойствами, и даже «свободой воли», благодаря которой могли менять не только своих хозяев, но и свое предназначение. В их числе наиболее часто упоминается clavis universum - ключ, сделанный самим Орром, предельно простой по форме, так что характерной его особенностью являлось отсутствие таковых. Ключом этим, если верить источникам, можно было открыть любые врата.