Electoral college rules
А не зря все-таки американские основатели ввели, а их потомки -- не стали отказываться от коллегии выборщиков.
Серьезные выборы. Разница -- менее 10 процентов. Очевидно, что в этом случае соблазн подбросить своему кандидату в регионе, контролируемом его сторонниками, очень велик. В Донецке и Львове, Юте и Массачусетсе можно приписывать практически без проблем -- помешать некому, все свои. Только вот в Юте и Массачусетсе это делать бесполезно -- от того, что кандидат соберет в штате не свои честные 67, а приписанные 76 процентов -- количество выборщиков за него не изменится. Имело бы смысл накручивать голоса в swing states -- Огайо и Айове, Пенсильвании и Флориде -- но там власть смешанная, контроля ни у одной партии нет, и сделать это безнаказанно крайне затруднительно. А в случае чего можно и пересчет провести -- в пределах одного штата (а не целой страны) -- это несложно.
Дело, впрочем, не только в приписках. Психологическое давление массы, хорошо описываемое
Чадаевым, -- тоже реальность, которую нужно учитывать. Живущему во Львове или Нью-Йорке, Донецке или Далласе голосовать по собственному разумению очень сложно -- получается либо "как все", либо, из чувства протеста, "против толпы", но очень сложно "за того, кто меня больше устраивает". В конце концов самая сильная реклама -- мнение соседей и коллег, так что все меры по уравниванию кандидатов в возможностях агитации в таких регионах бесполезны.
Прямые выборы предполагают идеального человека и гражданина, делающего идеально сознательный выбор в условиях идеального орднунга. А создатели американской политической предполагали и бардак, и коррупцию, и массовые помешательства -- и предусмотрели меры, смягчающие последствия этого. Занятно, впрочем, что из всех особенностей американской политической именно эта заимствуется реже всего (если вообще хоть кем-то позаимствована -- навскидку припомнить не могу). Считается "непрогрессивной".
Серьезные выборы. Разница -- менее 10 процентов. Очевидно, что в этом случае соблазн подбросить своему кандидату в регионе, контролируемом его сторонниками, очень велик. В Донецке и Львове, Юте и Массачусетсе можно приписывать практически без проблем -- помешать некому, все свои. Только вот в Юте и Массачусетсе это делать бесполезно -- от того, что кандидат соберет в штате не свои честные 67, а приписанные 76 процентов -- количество выборщиков за него не изменится. Имело бы смысл накручивать голоса в swing states -- Огайо и Айове, Пенсильвании и Флориде -- но там власть смешанная, контроля ни у одной партии нет, и сделать это безнаказанно крайне затруднительно. А в случае чего можно и пересчет провести -- в пределах одного штата (а не целой страны) -- это несложно.
Дело, впрочем, не только в приписках. Психологическое давление массы, хорошо описываемое
Чадаевым, -- тоже реальность, которую нужно учитывать. Живущему во Львове или Нью-Йорке, Донецке или Далласе голосовать по собственному разумению очень сложно -- получается либо "как все", либо, из чувства протеста, "против толпы", но очень сложно "за того, кто меня больше устраивает". В конце концов самая сильная реклама -- мнение соседей и коллег, так что все меры по уравниванию кандидатов в возможностях агитации в таких регионах бесполезны.
Прямые выборы предполагают идеального человека и гражданина, делающего идеально сознательный выбор в условиях идеального орднунга. А создатели американской политической предполагали и бардак, и коррупцию, и массовые помешательства -- и предусмотрели меры, смягчающие последствия этого. Занятно, впрочем, что из всех особенностей американской политической именно эта заимствуется реже всего (если вообще хоть кем-то позаимствована -- навскидку припомнить не могу). Считается "непрогрессивной".