Рыбаки - грамотеи
Мы свои не меняем привычки
Вдалеке от родимых домов.
В рюкзаке моём сало и спички,
И Тургенева восемь томов.
Zvenieki Gramatnieki - «Рыбаки-книжники» - так неожиданно назывался латвийский хутор, на котором мы жили этим летом. Старая усадьба, больше ста лет назад ее так назвали. Я все думала - кто они такие? Да это и есть мы с вами.
Чувствую, сейчас начну писать крамолу. Может это меня заела суета и бытовые проблемы? Мозг засыхает, старость пришла? Только я ровно до 30 лет читала книги, потом переключилась только на мемуары, а сейчас вообще ничего не читаю кроме фейсбука и википедии. Покупаю по старой памяти интересные издания и быстро пролистываю их, додумаю позицию автора и навсегда ставлю третьим рядом в наш немаленький книжный шкаф.
Зато я пишу. В мире, который надо перепридумать и пересоздать - какое место занимает чтение книг из прошлого?
А в детстве и юности я очень много читала. Сначала по любви. Я жила буквально в мире книг! В отличие от Лехи, я почти не помню сюжетов даже своих самых любимых романов, только впечатление. «Игра в классики», «Степной волк», «Игра в бисер», «Любовь во время чумы» - эти книги, прочитанные уже в довольно взрослом возрасте, полностью поглощали меня. Я помню запах этих стран, в которые сегодня мне вход закрыт. Я беру «Бегущую по волнам» или «Джесси и Моргиана» (какими сверкающими, страшными, бурными они были!) - и даже с интересом (сюжета-то не помню) пролистываю страницу за страницей, но в них нет былого пульса. Как будто раньше мне было разрешено смотреть, как игрушки выходят из шкафов, а сейчас все стоят смирно на своих местах и днем и ночью.
Я много читала и по профессии. Три года я изучала литературоведение, где мне дали ключи к пониманию тех текстов, которые не входили в голову интуитивно. Я всегда боготворила книги. Я оставляла все деньги в книжном магазине. Я и сейчас узнаю «своих» по литературным кодам.
Но вот о чем я думаю сегодня. У нас сохранился пиетет книг, чтения, как абсолютно духовного, развивающего занятия. Но это благоговение ностальгическое, развернутое назад, к «сохранению ценностей», «передаче опыта», возврату в те времена, когда все было ясно-понятно, принципы, идеалы и все такое. Хотелось бы жить там, и чтобы наши дети жили там, но это нереально, да и не нужно. Сегодня мы не читаем новых книг - конечно из-за лени и суеты, но и потому, что они больше не дают ответов на актуальные вопросы. Мы держимся за них, как рыбак за лодку. Но дети-то наши умеют плавать!
Может быть если их заставить - мир старых ценностей не будет разрушен? Ах, если бы книги могли сохранять ценности и передавать опыт, решение всех проблем человечества было бы простым - насильственное чтение всеми всего. Доказательством благородной роли книг безусловно является борьба любого мракобесного режима с «неправильной» литературой или литературой вообще. Но среди мракобесов очень много начитанных людей, и черные властители сегодня на самом деле ни с чем не борются. Человечество уже достаточно долго прожило рядом с настоящими прекрасными книгами, в которых все было сказано, и все же оно шло своей мрачной дорогой. Так что сегодня всем понятно, что жизнь - одно, литература - другое. Читатели «Дожить до рассвета» нормально начинают новую войну.
Книги теряют сакральную роль носителя опыта и духовности. Было устное общение - и печатное слово. Обладавший печатным словом имел долг и призвание, был «больше чем поэт» и «чувства добрые лирой пробуждал». А потом, буквально на наших глазах, печатное слово выплеснулось за границы книг и обратно слилось с устной речью, с аудиовизуальным образным рядом, предсказанным Маклюэном в «Галактике Гутенберга». Пролистайте, книга 1962 года, и в ней написано, что история человечества зависит от главенствующего средства коммуникации. Устные коммуникации - письменные (рукописи) - печатные - обратно устные, мир становится «глобальной деревней». Информация и этические установки снова передаются из уст в уста, минуя печатный станок.
Воспитание чувств? Я ведь любила «Джесси и Моргиану» не за информацию, а за душевный опыт. Книги давали возможность прожить несколько жизней, откладывались полезным опытом и предотвращали ошибки. Или закрывали пути? Думаю это хорошо, что сегодня чувства воспитываются не только и не столько книгами, мир входит в сердце живьем, не через призму слов.
А например «Отцы и дети» или Достоевский? Кажется, что эти вопросы всегда будут актуальными для человека, зачем заново и заново изобретать велосипед, если можно получить готовый осмысленный опыт? А может они нас и зацикливают, тянут назад. Например, проблема поколений в тургеневском понимании и трактовке фильма «Курьер» - была ли она в античности и актуальна ли она сегодня? В античности вспоминается Эдипов комплекс, т.е. поколения были намного более перемешаны, чем потом. И сейчас та же история - нет четких поколений, смен парадигм сознания, поток изменений не детерминирован и постоянен. Тургенев дает ключи к пониманию большой части культуры и истории 19-20 веков, но возможно, что это не про сегодня, и тем более не про завтра. Русскую же самоидентификацию Достоевского совершенно точно лучше побыстрее забыть. Все равно «Бесы» ничего не предотвратили - ни тогда, ни сейчас.
Так что, я предлагаю сбросить книги с корабля истории? «Одно сплошное телевидение?» Конечно нет! Удовольствие от встречи с неведомым миром в толстой обложке останется навсегда. Но книги перестают быть священной коровой, мерилом, необходимым багажом. Они встают в общий ряд с... другими явлениями жизни, ведь теперь язык есть у всего. Я даже рискну сказать, что не так уж обязательно прививать детям любовь к чтению. Увидят как мы читаем - сами захотят. А так -пусть лучше больше смотрят по сторонам.
Нет вечных книг, есть вечные сюжеты и живой язык. «Орфей и Эвридика» - это навсегда, но кто ее читал? Сюжеты даже лучше живут в личном пересказе на бесконечных завалинках глобальной деревни. Язык достиг полного расцвета и растворился в эфире.
Но вот мы все выросли на книге «Кон-Тики». И лешин племянник Андрей Чесноков вырос, и когда объявили конкурс на место в экспедиции «Кон-Тики 2», он послал им свои рукописные походные дневники, и они его взяли. Полгода он плыл по Тихому океану! Все оказалось не как в книге - и роль этой экспедиции, и то как она закончилась, и даже рыбы не было. Но Андрей сейчас сидит на даче, пишет книгу о своем приключении. Я, говорит, не блоггер, не буду размениваться на соцсети и прочие активитиз, я хочу Книгу написать. Такой вот олдскульный человек. Посмотрим, что получится. Потому что глобальная деревня это я еще в институте прочитала, а что конкретно заменит нашим детям книги - не знаю. Плавание в питательном бульоне вместо порции супа. Теперь надо как-то впитывать через кожу, а фильтровать как? Я пока не поняла. Тема-то в том, что это не книги, мы со своим книжным миром сходим с корабля истории.
Рыбаки - грамотеи, мы живем в старом доме с пыльными книжными полками, а совсем рядом непрестанно накатывает бескрайнее стальное море.
(Это моя статья для дружеского-семейного издания - газеты "Туристъ", подробности здесь)
Вдалеке от родимых домов.
В рюкзаке моём сало и спички,
И Тургенева восемь томов.
Zvenieki Gramatnieki - «Рыбаки-книжники» - так неожиданно назывался латвийский хутор, на котором мы жили этим летом. Старая усадьба, больше ста лет назад ее так назвали. Я все думала - кто они такие? Да это и есть мы с вами.
Чувствую, сейчас начну писать крамолу. Может это меня заела суета и бытовые проблемы? Мозг засыхает, старость пришла? Только я ровно до 30 лет читала книги, потом переключилась только на мемуары, а сейчас вообще ничего не читаю кроме фейсбука и википедии. Покупаю по старой памяти интересные издания и быстро пролистываю их, додумаю позицию автора и навсегда ставлю третьим рядом в наш немаленький книжный шкаф.
Зато я пишу. В мире, который надо перепридумать и пересоздать - какое место занимает чтение книг из прошлого?
А в детстве и юности я очень много читала. Сначала по любви. Я жила буквально в мире книг! В отличие от Лехи, я почти не помню сюжетов даже своих самых любимых романов, только впечатление. «Игра в классики», «Степной волк», «Игра в бисер», «Любовь во время чумы» - эти книги, прочитанные уже в довольно взрослом возрасте, полностью поглощали меня. Я помню запах этих стран, в которые сегодня мне вход закрыт. Я беру «Бегущую по волнам» или «Джесси и Моргиана» (какими сверкающими, страшными, бурными они были!) - и даже с интересом (сюжета-то не помню) пролистываю страницу за страницей, но в них нет былого пульса. Как будто раньше мне было разрешено смотреть, как игрушки выходят из шкафов, а сейчас все стоят смирно на своих местах и днем и ночью.
Я много читала и по профессии. Три года я изучала литературоведение, где мне дали ключи к пониманию тех текстов, которые не входили в голову интуитивно. Я всегда боготворила книги. Я оставляла все деньги в книжном магазине. Я и сейчас узнаю «своих» по литературным кодам.
Но вот о чем я думаю сегодня. У нас сохранился пиетет книг, чтения, как абсолютно духовного, развивающего занятия. Но это благоговение ностальгическое, развернутое назад, к «сохранению ценностей», «передаче опыта», возврату в те времена, когда все было ясно-понятно, принципы, идеалы и все такое. Хотелось бы жить там, и чтобы наши дети жили там, но это нереально, да и не нужно. Сегодня мы не читаем новых книг - конечно из-за лени и суеты, но и потому, что они больше не дают ответов на актуальные вопросы. Мы держимся за них, как рыбак за лодку. Но дети-то наши умеют плавать!
Может быть если их заставить - мир старых ценностей не будет разрушен? Ах, если бы книги могли сохранять ценности и передавать опыт, решение всех проблем человечества было бы простым - насильственное чтение всеми всего. Доказательством благородной роли книг безусловно является борьба любого мракобесного режима с «неправильной» литературой или литературой вообще. Но среди мракобесов очень много начитанных людей, и черные властители сегодня на самом деле ни с чем не борются. Человечество уже достаточно долго прожило рядом с настоящими прекрасными книгами, в которых все было сказано, и все же оно шло своей мрачной дорогой. Так что сегодня всем понятно, что жизнь - одно, литература - другое. Читатели «Дожить до рассвета» нормально начинают новую войну.
Книги теряют сакральную роль носителя опыта и духовности. Было устное общение - и печатное слово. Обладавший печатным словом имел долг и призвание, был «больше чем поэт» и «чувства добрые лирой пробуждал». А потом, буквально на наших глазах, печатное слово выплеснулось за границы книг и обратно слилось с устной речью, с аудиовизуальным образным рядом, предсказанным Маклюэном в «Галактике Гутенберга». Пролистайте, книга 1962 года, и в ней написано, что история человечества зависит от главенствующего средства коммуникации. Устные коммуникации - письменные (рукописи) - печатные - обратно устные, мир становится «глобальной деревней». Информация и этические установки снова передаются из уст в уста, минуя печатный станок.
Воспитание чувств? Я ведь любила «Джесси и Моргиану» не за информацию, а за душевный опыт. Книги давали возможность прожить несколько жизней, откладывались полезным опытом и предотвращали ошибки. Или закрывали пути? Думаю это хорошо, что сегодня чувства воспитываются не только и не столько книгами, мир входит в сердце живьем, не через призму слов.
А например «Отцы и дети» или Достоевский? Кажется, что эти вопросы всегда будут актуальными для человека, зачем заново и заново изобретать велосипед, если можно получить готовый осмысленный опыт? А может они нас и зацикливают, тянут назад. Например, проблема поколений в тургеневском понимании и трактовке фильма «Курьер» - была ли она в античности и актуальна ли она сегодня? В античности вспоминается Эдипов комплекс, т.е. поколения были намного более перемешаны, чем потом. И сейчас та же история - нет четких поколений, смен парадигм сознания, поток изменений не детерминирован и постоянен. Тургенев дает ключи к пониманию большой части культуры и истории 19-20 веков, но возможно, что это не про сегодня, и тем более не про завтра. Русскую же самоидентификацию Достоевского совершенно точно лучше побыстрее забыть. Все равно «Бесы» ничего не предотвратили - ни тогда, ни сейчас.
Так что, я предлагаю сбросить книги с корабля истории? «Одно сплошное телевидение?» Конечно нет! Удовольствие от встречи с неведомым миром в толстой обложке останется навсегда. Но книги перестают быть священной коровой, мерилом, необходимым багажом. Они встают в общий ряд с... другими явлениями жизни, ведь теперь язык есть у всего. Я даже рискну сказать, что не так уж обязательно прививать детям любовь к чтению. Увидят как мы читаем - сами захотят. А так -пусть лучше больше смотрят по сторонам.
Нет вечных книг, есть вечные сюжеты и живой язык. «Орфей и Эвридика» - это навсегда, но кто ее читал? Сюжеты даже лучше живут в личном пересказе на бесконечных завалинках глобальной деревни. Язык достиг полного расцвета и растворился в эфире.
Но вот мы все выросли на книге «Кон-Тики». И лешин племянник Андрей Чесноков вырос, и когда объявили конкурс на место в экспедиции «Кон-Тики 2», он послал им свои рукописные походные дневники, и они его взяли. Полгода он плыл по Тихому океану! Все оказалось не как в книге - и роль этой экспедиции, и то как она закончилась, и даже рыбы не было. Но Андрей сейчас сидит на даче, пишет книгу о своем приключении. Я, говорит, не блоггер, не буду размениваться на соцсети и прочие активитиз, я хочу Книгу написать. Такой вот олдскульный человек. Посмотрим, что получится. Потому что глобальная деревня это я еще в институте прочитала, а что конкретно заменит нашим детям книги - не знаю. Плавание в питательном бульоне вместо порции супа. Теперь надо как-то впитывать через кожу, а фильтровать как? Я пока не поняла. Тема-то в том, что это не книги, мы со своим книжным миром сходим с корабля истории.
Рыбаки - грамотеи, мы живем в старом доме с пыльными книжными полками, а совсем рядом непрестанно накатывает бескрайнее стальное море.
(Это моя статья для дружеского-семейного издания - газеты "Туристъ", подробности здесь)