Новая глава "Миррского цикла", "Потоп". Ч28.
- Именно поэтому так важны программы интеграции!
- Надеяться на то, что программы интеграции могут переломить сложившийся в семье культурный тренд, это как пытаться взлететь, размахивая руками, - ухмыльнулся полковник, - В особенности, если речь идет об очень консервативных культурах и о проживании в гетто. Полно материалов о том, что с каждым поколением в такой среде дети не только не интегрируются, а все больше радикализируются. Просто примите как должное, если бесконтрольная миграция в Содружество не будет остановлена - вам конец.
- Это вам конец! - взревел Латт, - Конец вашему надменному, наглому, агрессивному и плюющему на всех и вся государству! Санкции это только первая капля того потока, что сметет вас с… - внезапно Латт осекся на полуслове, а его взгляд приобрел отсутствующее выражение - он явно что-то читал с е-линз. Полковник Красс также получил уведомление от своего искина. Дискуссия умолкла.
По всем новостным каналам сначала Паллады, а затем и галактики неслось, обрастая жуткими подробностями, страшное известие - «Террористы из Религиозного Фронта Мары, недавно прибывшие на Палладу под видом беженцев, распылили над ее столицей споры боевой генно-модифицированной бактерии. Погибло около тридцати тысяч человек. Еще около пятидесяти тысяч находятся при смерти. Суммарное количество зараженных пока неизвестно. В городе объявлена чрезвычайная ситуация и введен карантин. Жители в панике пытаются покинуть зараженную территорию»
Ужасающие видео и фото заполонили новостной эфир. Трупы взрослых, стариков и детей на улицах. Толпа, отчаянно штурмующая пропускные пункты за колючей проволокой. Заставы в спешке оборудованные на основных транспортных артериях с целью задержать инфекцию. Военные в скафандрах биозащиты, стреляющие в напирающую толпу. Истребители, сбивающие частные минивертолеты и ховерборды, бегущие из города. Беспилотники, заливающие районы города бактерицидным спреем. Хаос, паника, смерть.
Полковник печально покачал головой.
- Этого следовало ожидать, - вздохнул он.
- Какой удачный случай, чтобы позлорадствовать! - с едкой горечью бросил в ответ Латт.
- Злорадство здесь ни при чем, - тихо ответил Красс, - Вы пустили в свой дом упырей и получили ожидаемый результат. Знаете, - грустно добавил он, - наши военные аналитики кроме «коэффициента миролюбия» часто оперируют еще и такой величиной как «коэффициент устрашения». Невозможно не заметить, что в последнее время этот коэффициент у Содружества крайне низок. И это проблема. Впрочем, я думаю, если решение о санкциях будет отменено, то мы могли бы помочь вам в ее разрешении. Или же вы можете разрешить эту проблему сами. Вот только в этом случае вам, вероятно, потом придется вводить санкции против самих себя.
…
Устраивать переворот было неразумно. Идти против Мирры и наркокартелей неразумно вдвойне. Но разумные люди не становятся космическими корсарами. Разумные люди изучают медицину, юриспруденцию или менеджмент. Разумные люди инвестируют в ценные бумаги и дают немного на благотворительность. Разумные люди играют в гольф и не ввязываются в неприятности. И, благодаря новейшим достижениям медицины, разумные люди планируют прожить очень долгую, здоровую и спокойную жизнь. Когда впереди у тебя такая долгая жизнь, то ты поневоле становишься осторожным и рассудительным. Меняется горизонт планирования. Ведь рискуешь ты десятилетиями, а то и столетиями, богатой и устроенной жизни, а не мигом-другим.
А вот если твоя жизнь может оборваться в любой момент… Если ты не то что не знаешь, доживешь ли до старости, а почти что уверен, что не доживешь… Если адреналиновый приход для тебя важнее будущих перспектив… И если ты ничего другого не умеешь кроме как убивать, умирать и грабить... Тогда благоразумие уже не является оптимальной стратегией по извлечению максимума удовольствия из своей жизни. Идея «птичка по зернышку клюет, да сыта бывает» хороша, если птичка сможет прожить достаточно долго, чтобы вдоволь наклеваться. Но пират может и не успеть. И потому пират хочет все и сразу. И готов платить за это. Готов рисковать своей жизнью. Готов умереть за мечту. И зачастую умирает. Что бы там не говорили, бандиты - это не бизнесмены. Тот, кто принимает их за бизнесменов рано или поздно жестоко расплачивается за свою ошибку. Если бы бандиты хотели и могли быть бизнесменами, то они бы были ими. Но они не хотят. И зачастую не могут. Нет, существуют, конечно, «стационарные бандиты» [i], которые все же предпочитают стричь овец, а не сдирать с них кожу, но именно Космическое пиратское братство это не тот случай. Совсем не тот.
Да, перевозка наркотиков для наркокартелей обеспечивала львиную долю прибыли. Да, связываться с Миррой не стоило. Но заискивать перед наземниками? Этим ходячим мясом, служащим едой для избранных космосом? Это… Это было неприятно. А люди, которые в любой момент могут умереть, весьма ценят свой душевный комфорт. И если кто-то их его лишает, то он теряет свой авторитет. А авторитет, полезность и связи - это то единственное, что не дает убийцам убить другого убийцу. В мире, где жизнь не стоит ничего, только уважение других служит более-менее надежной защитой. И когда ты начинаешь его терять - ты уже на грани. Потеряешь в дополнение к этому и свою полезность - ты труп. Шварцбарт был очень полезен. Полезен ровно до тех пор, пока несколько ведущих членов совета капитанов не получили некое заманчивое предложение. Они в очень расплывчатой форме поделились им со своими людьми, чтобы прозондировать почву. Те со своими друзьями. И вот уже коридорам пиратских звездолетов змеей поползло мнение, что Шварцбарт больше не нужен. И вообще - надоел. Глухое недовольство нашло, наконец, выход. Тут оно прорывалось в нервном шепоте нескольких человек, примостившихся в углу грузового отсека с вапорайзером под завязку забитым марихуаной. Там в шумных пьяных выкриках. А кое-где и просто в обмене взглядами между понимающими людьми. Все чего-то ждали. Но чего?
Шварцбарт чувствовал это напряженное ожидание. Чуял его. Но до некоторого момента пытаться схватить заговорщиков было также бессмысленно, как хватать пальцами выскользающий из рук сигарный дым. Многие из них еще сами не осознали, что они будущие заговорщики. Но начни явно устранять их - они осознают. И тогда - бунт. Бунт, который уже не остановить. Конечно и бездействовать было нельзя. Кое-где происходили несчастные случаи. Кое-кто получал нож в бок в пьяной драке. Кто-то пулю во время очередного абордажа. Кое-про кого просто распускали нехорошие слухи. Мол крысятничает, или труслив, или глуп, или неудачлив. Да мало ли еще что. Но было ли этого достаточно?
Оказалось, что нет. Нужные люди все же встретились в нужном месте. Сказали друг другу нужные слова. И судьба Шварцбарта была решена.
[i] Olson, M. (1993). Dictatorship, Democracy, and Development. American Political Science Review, 87(03), 567-576.
- Надеяться на то, что программы интеграции могут переломить сложившийся в семье культурный тренд, это как пытаться взлететь, размахивая руками, - ухмыльнулся полковник, - В особенности, если речь идет об очень консервативных культурах и о проживании в гетто. Полно материалов о том, что с каждым поколением в такой среде дети не только не интегрируются, а все больше радикализируются. Просто примите как должное, если бесконтрольная миграция в Содружество не будет остановлена - вам конец.
- Это вам конец! - взревел Латт, - Конец вашему надменному, наглому, агрессивному и плюющему на всех и вся государству! Санкции это только первая капля того потока, что сметет вас с… - внезапно Латт осекся на полуслове, а его взгляд приобрел отсутствующее выражение - он явно что-то читал с е-линз. Полковник Красс также получил уведомление от своего искина. Дискуссия умолкла.
По всем новостным каналам сначала Паллады, а затем и галактики неслось, обрастая жуткими подробностями, страшное известие - «Террористы из Религиозного Фронта Мары, недавно прибывшие на Палладу под видом беженцев, распылили над ее столицей споры боевой генно-модифицированной бактерии. Погибло около тридцати тысяч человек. Еще около пятидесяти тысяч находятся при смерти. Суммарное количество зараженных пока неизвестно. В городе объявлена чрезвычайная ситуация и введен карантин. Жители в панике пытаются покинуть зараженную территорию»
Ужасающие видео и фото заполонили новостной эфир. Трупы взрослых, стариков и детей на улицах. Толпа, отчаянно штурмующая пропускные пункты за колючей проволокой. Заставы в спешке оборудованные на основных транспортных артериях с целью задержать инфекцию. Военные в скафандрах биозащиты, стреляющие в напирающую толпу. Истребители, сбивающие частные минивертолеты и ховерборды, бегущие из города. Беспилотники, заливающие районы города бактерицидным спреем. Хаос, паника, смерть.
Полковник печально покачал головой.
- Этого следовало ожидать, - вздохнул он.
- Какой удачный случай, чтобы позлорадствовать! - с едкой горечью бросил в ответ Латт.
- Злорадство здесь ни при чем, - тихо ответил Красс, - Вы пустили в свой дом упырей и получили ожидаемый результат. Знаете, - грустно добавил он, - наши военные аналитики кроме «коэффициента миролюбия» часто оперируют еще и такой величиной как «коэффициент устрашения». Невозможно не заметить, что в последнее время этот коэффициент у Содружества крайне низок. И это проблема. Впрочем, я думаю, если решение о санкциях будет отменено, то мы могли бы помочь вам в ее разрешении. Или же вы можете разрешить эту проблему сами. Вот только в этом случае вам, вероятно, потом придется вводить санкции против самих себя.
…
Устраивать переворот было неразумно. Идти против Мирры и наркокартелей неразумно вдвойне. Но разумные люди не становятся космическими корсарами. Разумные люди изучают медицину, юриспруденцию или менеджмент. Разумные люди инвестируют в ценные бумаги и дают немного на благотворительность. Разумные люди играют в гольф и не ввязываются в неприятности. И, благодаря новейшим достижениям медицины, разумные люди планируют прожить очень долгую, здоровую и спокойную жизнь. Когда впереди у тебя такая долгая жизнь, то ты поневоле становишься осторожным и рассудительным. Меняется горизонт планирования. Ведь рискуешь ты десятилетиями, а то и столетиями, богатой и устроенной жизни, а не мигом-другим.
А вот если твоя жизнь может оборваться в любой момент… Если ты не то что не знаешь, доживешь ли до старости, а почти что уверен, что не доживешь… Если адреналиновый приход для тебя важнее будущих перспектив… И если ты ничего другого не умеешь кроме как убивать, умирать и грабить... Тогда благоразумие уже не является оптимальной стратегией по извлечению максимума удовольствия из своей жизни. Идея «птичка по зернышку клюет, да сыта бывает» хороша, если птичка сможет прожить достаточно долго, чтобы вдоволь наклеваться. Но пират может и не успеть. И потому пират хочет все и сразу. И готов платить за это. Готов рисковать своей жизнью. Готов умереть за мечту. И зачастую умирает. Что бы там не говорили, бандиты - это не бизнесмены. Тот, кто принимает их за бизнесменов рано или поздно жестоко расплачивается за свою ошибку. Если бы бандиты хотели и могли быть бизнесменами, то они бы были ими. Но они не хотят. И зачастую не могут. Нет, существуют, конечно, «стационарные бандиты» [i], которые все же предпочитают стричь овец, а не сдирать с них кожу, но именно Космическое пиратское братство это не тот случай. Совсем не тот.
Да, перевозка наркотиков для наркокартелей обеспечивала львиную долю прибыли. Да, связываться с Миррой не стоило. Но заискивать перед наземниками? Этим ходячим мясом, служащим едой для избранных космосом? Это… Это было неприятно. А люди, которые в любой момент могут умереть, весьма ценят свой душевный комфорт. И если кто-то их его лишает, то он теряет свой авторитет. А авторитет, полезность и связи - это то единственное, что не дает убийцам убить другого убийцу. В мире, где жизнь не стоит ничего, только уважение других служит более-менее надежной защитой. И когда ты начинаешь его терять - ты уже на грани. Потеряешь в дополнение к этому и свою полезность - ты труп. Шварцбарт был очень полезен. Полезен ровно до тех пор, пока несколько ведущих членов совета капитанов не получили некое заманчивое предложение. Они в очень расплывчатой форме поделились им со своими людьми, чтобы прозондировать почву. Те со своими друзьями. И вот уже коридорам пиратских звездолетов змеей поползло мнение, что Шварцбарт больше не нужен. И вообще - надоел. Глухое недовольство нашло, наконец, выход. Тут оно прорывалось в нервном шепоте нескольких человек, примостившихся в углу грузового отсека с вапорайзером под завязку забитым марихуаной. Там в шумных пьяных выкриках. А кое-где и просто в обмене взглядами между понимающими людьми. Все чего-то ждали. Но чего?
Шварцбарт чувствовал это напряженное ожидание. Чуял его. Но до некоторого момента пытаться схватить заговорщиков было также бессмысленно, как хватать пальцами выскользающий из рук сигарный дым. Многие из них еще сами не осознали, что они будущие заговорщики. Но начни явно устранять их - они осознают. И тогда - бунт. Бунт, который уже не остановить. Конечно и бездействовать было нельзя. Кое-где происходили несчастные случаи. Кое-кто получал нож в бок в пьяной драке. Кто-то пулю во время очередного абордажа. Кое-про кого просто распускали нехорошие слухи. Мол крысятничает, или труслив, или глуп, или неудачлив. Да мало ли еще что. Но было ли этого достаточно?
Оказалось, что нет. Нужные люди все же встретились в нужном месте. Сказали друг другу нужные слова. И судьба Шварцбарта была решена.
[i] Olson, M. (1993). Dictatorship, Democracy, and Development. American Political Science Review, 87(03), 567-576.