Фруза и девчата на своем сене
И коротко о всем прочем советском и российском, просмотренном за это время.
«Девчата». Удивительная девственная чистота, открытость, какая-то почти детская, «правильная» и «сказочная» ясность всей этой внешне, конечно, советской, но универсальной, по сути, истории. Рыбников, как всегда, красавец, Дружинина просто огонь - как, в своем роде, и бойкая неугомонная Румянцева, заряжающая тебя своей простодушной и ребячливой радостью в восприятии людей, мира и даже самых непростых и ранящих моментов.
«Собака на сене». Очень мило, забавно и местами действительно романтично и трогательно. Во многом - именно благодаря хорошему и звучному тексту такой классической и беспроигрышной комедии. Хотя, конечно, без Боярского и Тереховой, как и без Джигарханяна или Караченцова, слова ее не ожили бы на экране с такой простосердечной убедительностью, с какой умели экранизировать только у нас, превращая любую заграничную классику в нечто совершенно уже русское, понятное и родное.
«Свои». Землисто-грязноватая, по-деревенски грубоватая и неприглядная честность как в самой картинке, так и в реалистичном (хотя и подчеркнуто стилизованном) изображении военного быта и во всей той неоднозначности деления на «своих» и «чужих», что во времена советские можно было увидеть только в фильмах, вроде германовской «Проверки на дорогах», так же смело говорившей о коллаборационизме. Так или иначе, честность эта не преувеличенная, не отталкивающая, не жестокая - но, напротив, заставляющая, чем дальше, тем все больше сочувствовать и видеть в персонажах именно людей, а не шаблоны исключительно праведных советских борцов с демоническими нацистскими захватчиками.
«Фруза». Один из тех скромных, маленьких и явно незаслуженно забытых фильмов, у которых, видимо, и не было возможности стать доступными не только для широкой публики, но даже и для многих завзятых киноманов. Тем не менее, пронзительная простота «Фрузы» сочетается с такой же пронзительной прямотой и даже суровостью в изображении жития-бытия никому особенно не нужной и не интересной деревенской девушки, устроившейся работать в большом городском учреждении - хотя и всего лишь в качестве вахтерши, в качестве такой типичной и незаметной для большинства серой мышки, которая и сама себя, кажется, не считает достойной и не ожидает от этой жизни большего. И вот однажды привалило счастье, а, вернее - промелькнуло, поманило, обещая и любовь, и заботу, и внимание - и все, о чем только ни мечталось. Вот только последствия этого оказались довольно печальными, что лишь еще больше подчеркнуло равнодушие людей и окружающего мира и ее собственную в нем предрешенную неприкаянность.
Но замечательно во всем этом то, как маленькими ненавязчивыми штришками режиссер раскрывает перед нами ценность даже и такого приземленного и, казалось бы, безнадежного совершенно существования - раскрывает именно тем, что акцентирует на нем внимание, заставляя присмотреться нас к девушке, по имени Фруза. И, присмотревшись, ты, и правда, замечаешь, что она не только мила, но даже и красива, хотя красотой тихой и смиренной, расцветающей по-настоящему лишь тогда, когда девушку эту вдруг тоже полюбят, выделят, согреют лаской человеческого слова и интереса - и все сразу же преобразится, обретет цель, оживет и снаружи, и внутри, так что и самой захочется быть участливой, радующейся - просто живущей на свете. Пусть это только вспышка - но вспышка, которую Вячеславу Никифорову удалось для нас в деталях запечатлеть.
«Девчата». Удивительная девственная чистота, открытость, какая-то почти детская, «правильная» и «сказочная» ясность всей этой внешне, конечно, советской, но универсальной, по сути, истории. Рыбников, как всегда, красавец, Дружинина просто огонь - как, в своем роде, и бойкая неугомонная Румянцева, заряжающая тебя своей простодушной и ребячливой радостью в восприятии людей, мира и даже самых непростых и ранящих моментов.
«Собака на сене». Очень мило, забавно и местами действительно романтично и трогательно. Во многом - именно благодаря хорошему и звучному тексту такой классической и беспроигрышной комедии. Хотя, конечно, без Боярского и Тереховой, как и без Джигарханяна или Караченцова, слова ее не ожили бы на экране с такой простосердечной убедительностью, с какой умели экранизировать только у нас, превращая любую заграничную классику в нечто совершенно уже русское, понятное и родное.
«Свои». Землисто-грязноватая, по-деревенски грубоватая и неприглядная честность как в самой картинке, так и в реалистичном (хотя и подчеркнуто стилизованном) изображении военного быта и во всей той неоднозначности деления на «своих» и «чужих», что во времена советские можно было увидеть только в фильмах, вроде германовской «Проверки на дорогах», так же смело говорившей о коллаборационизме. Так или иначе, честность эта не преувеличенная, не отталкивающая, не жестокая - но, напротив, заставляющая, чем дальше, тем все больше сочувствовать и видеть в персонажах именно людей, а не шаблоны исключительно праведных советских борцов с демоническими нацистскими захватчиками.
«Фруза». Один из тех скромных, маленьких и явно незаслуженно забытых фильмов, у которых, видимо, и не было возможности стать доступными не только для широкой публики, но даже и для многих завзятых киноманов. Тем не менее, пронзительная простота «Фрузы» сочетается с такой же пронзительной прямотой и даже суровостью в изображении жития-бытия никому особенно не нужной и не интересной деревенской девушки, устроившейся работать в большом городском учреждении - хотя и всего лишь в качестве вахтерши, в качестве такой типичной и незаметной для большинства серой мышки, которая и сама себя, кажется, не считает достойной и не ожидает от этой жизни большего. И вот однажды привалило счастье, а, вернее - промелькнуло, поманило, обещая и любовь, и заботу, и внимание - и все, о чем только ни мечталось. Вот только последствия этого оказались довольно печальными, что лишь еще больше подчеркнуло равнодушие людей и окружающего мира и ее собственную в нем предрешенную неприкаянность.
Но замечательно во всем этом то, как маленькими ненавязчивыми штришками режиссер раскрывает перед нами ценность даже и такого приземленного и, казалось бы, безнадежного совершенно существования - раскрывает именно тем, что акцентирует на нем внимание, заставляя присмотреться нас к девушке, по имени Фруза. И, присмотревшись, ты, и правда, замечаешь, что она не только мила, но даже и красива, хотя красотой тихой и смиренной, расцветающей по-настоящему лишь тогда, когда девушку эту вдруг тоже полюбят, выделят, согреют лаской человеческого слова и интереса - и все сразу же преобразится, обретет цель, оживет и снаружи, и внутри, так что и самой захочется быть участливой, радующейся - просто живущей на свете. Пусть это только вспышка - но вспышка, которую Вячеславу Никифорову удалось для нас в деталях запечатлеть.