Великий уравнитель
Недавно я приобрел книгу австрийского историка-античника Вальтера Шайделя «Великий уравнитель». Посвящена она анализу факторов, которые в истории человечества неоднократно уменьшали коэффициент Джини, то есть сокращали социальное неравенство. И автор определил четверку таких «всадников апокалипсиса».
Войны, как правило, приводили к ограблению побежденных и концентрации богатств у победителей, но две мировые привели к «Великой компрессии» (Сжатию) - заметному ослаблению неравенства во всех развитых странах. Меняя даже нейтральные, вроде Швеции и Швейцарии. Социальные последствия наполеоновских войн и гражданской войны в США были не столь однозначны.
Мировые войны вызвали и вторую уравнивающую силу. Это - трансформационные революции, которые сопровождались большим перераспределением собственности.
Еще одним надежным способом сокращения неравенства является распад системы. Тогда все снижают потребление до уровня физиологического выживания.
А четвертый всадник - это пандемии, которые сильно повышают уровень жизни выживших бедняков и сокращают ренту богачей. В книге рассмотрены последствия «Антониновой чумы» (вероятно, эпидемии оспы), а также Юстиниановой чумы и, конечно же, «Черной смерти». Впрочем, в мамлюкском Египте последняя привела к упадку ирригационной системы со всеми вытекающими последствиями. А вот, например, экономический эффект от «испанки» определить сложно, так как она наложилась на Первую мировую войну.
Голод - даже Великий голод в Европе 1315-1318 годов или картофельный в Ирландии XIX века - такого воздействия, как эпидемии, не оказывает.
Экономические кризисы? Нередко они углубляют неравенство, но есть и исключения. Великая Депрессия его сократила, но, по мнению автора, этот ее эффект был ограничен США.
В книге масса интересной фактуры, по различным эпохам и странам. Так, в Риме масштабы вырезания элиты впечатляют. В ходе гражданской войны 83-81 годов до н.э. были убиты 105 сенаторов (из 300). А всего за десятилетие 90-80 гг. до н.э. насильственной смертью умерли не менее 291 сенатора. Еще один пик пришелся на 43 год до н.э. - тогда погибли 300 сенаторов (из 600), а также две тысячи всадников (сс.278-279).
Автор отмечает, что крупнейшим сельским бунтом Средневековой Европы (до Великой Крестьянской войны в Германии 1524-1525) было Фламандское восстание 1323-1328 годов (с.328), которое в школьных учебниках ЕМНИП у нас вообще не упоминают. А вот более известная Жакерия 1358 года длилась всего две недели…
Во время Второй мировой войны в Швеции, которая готовилась к отражению немецкого вторжения, через военную службу прошли 400 тысяч мужчин (с. 224). В книге утверждается, что условия службы были довольно суровыми - и инвалидами в результате ранений и несчастных случаев остались 50 000 военных. (Подозреваю, что тут не совсем верный перевод - М.П.).
А что касается современности… Помните, в квартире Васильевой было найдено несколько килограммов украшений? В КНР все масштабнее. В особняке одного коррумпированного китайского генерала во время обысков обнаружили тонну драгоценностей (с.114). Тонну, Карл, тонну!
NB! В книге отмечается, что демократия и серьезное имущественное расслоение плохо совместимы. Надо выбирать что-то одно. То есть демократия, конечно, может при этом быть, но лишь формально.
Войны, как правило, приводили к ограблению побежденных и концентрации богатств у победителей, но две мировые привели к «Великой компрессии» (Сжатию) - заметному ослаблению неравенства во всех развитых странах. Меняя даже нейтральные, вроде Швеции и Швейцарии. Социальные последствия наполеоновских войн и гражданской войны в США были не столь однозначны.
Мировые войны вызвали и вторую уравнивающую силу. Это - трансформационные революции, которые сопровождались большим перераспределением собственности.
Еще одним надежным способом сокращения неравенства является распад системы. Тогда все снижают потребление до уровня физиологического выживания.
А четвертый всадник - это пандемии, которые сильно повышают уровень жизни выживших бедняков и сокращают ренту богачей. В книге рассмотрены последствия «Антониновой чумы» (вероятно, эпидемии оспы), а также Юстиниановой чумы и, конечно же, «Черной смерти». Впрочем, в мамлюкском Египте последняя привела к упадку ирригационной системы со всеми вытекающими последствиями. А вот, например, экономический эффект от «испанки» определить сложно, так как она наложилась на Первую мировую войну.
Голод - даже Великий голод в Европе 1315-1318 годов или картофельный в Ирландии XIX века - такого воздействия, как эпидемии, не оказывает.
Экономические кризисы? Нередко они углубляют неравенство, но есть и исключения. Великая Депрессия его сократила, но, по мнению автора, этот ее эффект был ограничен США.
В книге масса интересной фактуры, по различным эпохам и странам. Так, в Риме масштабы вырезания элиты впечатляют. В ходе гражданской войны 83-81 годов до н.э. были убиты 105 сенаторов (из 300). А всего за десятилетие 90-80 гг. до н.э. насильственной смертью умерли не менее 291 сенатора. Еще один пик пришелся на 43 год до н.э. - тогда погибли 300 сенаторов (из 600), а также две тысячи всадников (сс.278-279).
Автор отмечает, что крупнейшим сельским бунтом Средневековой Европы (до Великой Крестьянской войны в Германии 1524-1525) было Фламандское восстание 1323-1328 годов (с.328), которое в школьных учебниках ЕМНИП у нас вообще не упоминают. А вот более известная Жакерия 1358 года длилась всего две недели…
Во время Второй мировой войны в Швеции, которая готовилась к отражению немецкого вторжения, через военную службу прошли 400 тысяч мужчин (с. 224). В книге утверждается, что условия службы были довольно суровыми - и инвалидами в результате ранений и несчастных случаев остались 50 000 военных. (Подозреваю, что тут не совсем верный перевод - М.П.).
А что касается современности… Помните, в квартире Васильевой было найдено несколько килограммов украшений? В КНР все масштабнее. В особняке одного коррумпированного китайского генерала во время обысков обнаружили тонну драгоценностей (с.114). Тонну, Карл, тонну!
NB! В книге отмечается, что демократия и серьезное имущественное расслоение плохо совместимы. Надо выбирать что-то одно. То есть демократия, конечно, может при этом быть, но лишь формально.