Аджами: «Я не могу сказать этим людям:
«Извините, ребята, я в вас не верю»
В нестройном хоре голосов аналитиков, пытающихся разобраться, что же такое произошло на Ближнем Востоке, мне показалось интересным послушать, что скажет по этому поводу Фуад Аджами, бывший любимым специалистом по Ближнему Востоку во времена Буша-младшего.
Вуаля:
Принято считать, что волна революций, которая сотрясает в последние полтора месяца Ближневосточный регион, началась с 26-летнего тунисского торговца фруктами Мохаммеда Буазизи, который поджег себя, получив унизительную затрещину от женщины-полицейской. Профессор Фуад Аджами, уроженец Ливана и известный комментатор, писатель и специалист по Ближнему Востоку, считает, что все началось гораздо раньше - с ареста иракского диктатора Саддама Хусейна.
«Это был особый момент, - говорит Аджами. "Саддама выкурили из его паучьей норы, и произошло нечто очень значимое - люди увидели, как он выходит, подняв руки, без единого выстрела, продемонстрировав тем самым ложную браваду этих диктаторов, которым их заставляли поклоняться. Люди увидели Саддама в крайне унизительном положении. И те, кто его любил, и те, кто его ненавидел, взяли это на заметку».
В отличие от многих других консервативных комментаторов, Аджами, который в свое время безоговорочно поддержал войну в Ираке, вызвав тем самым резкие нарицания либералов, не спешит утверждать, что нынешние революции полностью реабилитируют доктрину Буша о необходимости активного продвижения демократии на Ближнем Востоке.
«Эти победы закрепили не американские танки, а доморощенные инициативы египтян, тунисцев, ливийцев, которые сумели побороть свой страх».
- Почему же этого не произошло раньше?
"Ты знаешь, у меня есть ощущение, что если бы мы с тобой сели и пересмотрели все революции - китайцев, большевиков, французскую революцию - всегда люди задавали этот вопрос: вроде бы все ингредиенты уже были - голод, произвол, коррупция, коррумпированные жены, коррумпированные жадные сыновья, и так далее - но ничего не происходило, пока случайность не подбросила спичку в эту кучу, и все взрывается. Это действительно тайна.
Кто бы мог подумать, что торговец фруктами из захолустья получит удар от полицейской, и весь арабский мир срывается, закусив удила?
И вдруг египтяне считает, что тунисцы «украли» их протест, и начинается революция. Мой близкий друг из Египта описал мне свое волнение по телефону. Он сказал: "В пятницу 28 января я пошел в мечеть, помолился, потом начал пересекать улицу, чтобы выпить чашку кофе - как вдруг внезапно, из ниоткуда, я вижу десятки тысяч людей, бесконечный людской поток, по дороге к площади Тахрир. Я никогда не ожидал, что это может произойти в моей стране».
Это спонтанность, говорит Аджами , и является сутью революции. «Они происходят внезапно и их скорость поражает."
До недавнего времени Аджами считал себя пессимистом в отношении арабского мира.
«Я написал несколько книг, пронизанных пессимизмом по поводу арабской политики - у меня всегда было чувство, что его характеризуют ужасные правители, и оппозиция - еще хуже. Но эта революция 2011 года дала мне надежду, что там зарождается нечто иное.
В Тунисе и Египте, и общие тенденции в регионе - мне кажется, что новая политика поднимает голову. Я чувствую, что люди моего возраста, которые родились и выросли в после Второй мировой войны, бэби-бумеры - мы кончены, нам уже не осталось ничего, мы дали то, что могли, и завалили то, что нам не удалось. Но в этих молодых людях есть что-то, что кажется мне более правильным, более оптимистичным, менее подверженым влиянию идеологий».
"Конечно, мы еще всего не видели, но я настроен оптимистично в отношении Египта. В их ДНК есть память демократической политики, они помнят, что когда-то у Египта была прогрессивная социальная программа, что Египет был когда-то достойной страной. Я понимаю, что толпы опасны и толпы могут сойти с рельсов, но есть кое-что в нынешних толпах, которые не скандируют про смерть Америке и смерть сионистскому государству. Это довольно многообещающий момент в арабской политике. Понятное дело, история никогда не дает нам такой уверенности, и революции уже предавали, они сбивались с пути, неправильные люди приходили к власти. Все эти результаты вполне возможны, но есть что-то в этом моменте, что служит хорошим предзнаменованием для арабов».
"Эти молодые люди - я не могу их бояться. Моей внучке четыре года, и когда я вижу девочку ненамного старше ее с египетским флагом, и людей, которые приводили своих детей на площадь Тахрир, чтобы показать им новую свободу - я не могу сказать им: "Извините, ребята, я в вас не верю." Я не могу этого сделать, потому что это будет предательством истории. Я верю в этих людей, и я буду говорить в их защиту, пока они не докажут мне обратное. История открыта, и я не могу сказать, регион навсегда застрял с его старыми патологиями».
- При этом мы говорим о том же поколении, которое было провозглашено потерянным - разочарованные безработные молодые люди, чьи голоса никогда не были услышаны лидерами их режимов.
"Не все молодые люди на Ближнем Востоке - Мохамед Атта," отвечает Аджами, намекая на молодого египтянина, одного из террористов 11 сентрября. "И я не думаю, что нужно вменять им в вину существование таких людей, когда они сами готовы провернуть бескровную революцию. Они вышли на улицы из-за любви к своей стране, и победили страх перед эскадронами смерти . И я не предам веру в этих людей, потому что я видел, как ливийский народ, преодолев страх перед этим монстром Каддафи, о жестокости которого они знают больше, чем кто-либо, заявляют, что они хотят быть свободными от его тирании. Я не думаю, что у нас есть выбор. Когда ты видишь историю, притом достойную историю - ты должен на это реагировать, и не можешь вменять им в вину старые болячки арабского мира. Я считаю, что тут моя совесть чиста - это - хорошая революция».
В течение нескольких лет, Запад заигрывал с Каддафи, после того как тот отказался от своей ядерной программы и согласился выплатить компенсации семьям погибших во взорванном ливийцами над Шотландией самолете компании «Пан-Американ». Аджами, однако, никогда не питал иллюзий по поводу Каддафи.
"Я считаю его убийцей, помесью гиены и лисы», говорит он. "Я никогда не верил ни единому его слову. Я в свое время даже написал книгу, которая по сути является хроникой его убийства имама Мусы Садра [лидер ливанских шиитов, который таинственным образом исчез вместе со своей свитой во время визита в Ливию в 1978 году по приглашению Каддафи]».
"Хороших диктаторов нет», добавляет он, поминая попутно иорданского короля Абдаллу, который после начала демонстраций протеста быстро распустил старое правительство. "Я не верю в короля Абдаллу, и правительства не так много значат в Иордании, где дворец решает все. Кроме того, он сделал то, что я считаю нарушением слова - на смертном одре отца он обещал ему, что его сводный брат Хамза станет его наследным принцем, а затем он решил вдруг сделать наследником своего сына. Мне это кажется неправильным. Король Абдалла не будет свергнут, но он должен составить более достойный социальный контракт со своей страной. Ему нужно проводить меньше времени в Давосе и на мероприятиях инициативы Клинтона, и больше с народом Иордании. Если он не изменится - он кончит так же, как прочие. У него есть шанс исправиться - он не Башар Асад, он не убийца. Но тем не менее, он и не демократ. Он своего рода умеренный самодержец, который не вполне примирился с реалиями Иордании ".
- Мы много раз слышали, что единственной организованной оппозицией в арабском мире являются исламисты. На площади Тахрир были разные люди, и была солидарность с демонстрантами в других арабских странах. Неужели это реинкарнация пан-арабизма в стиле Фейсбука?
"На мой взгляд, пан-арабизм мертв. Пан-арабизм моего поколения, Гамаля Абдель Насера, который утверждал, что границ не существует, скончался. У нынешних молодых арабов есть Фейсбук и Твиттер, но они считают себя тунисцами, египтянами, они не настаивают на этой «бессмертной арабской нации», они не говорят, что границы являются ложными, они не предлагают решений для всей арабской нации, но национальные решения . Они знают специфику Египта, Туниса, Йемена. Так что старый арабский национализм мертв и никогда не может быть восстановлен. А молодежь обеспокоена тиранией, грабежом, личными состояниями, которые сколотили все эти каддафи, дом Мубарака, дом Асада. Эти правители украли собственность своего народа и стали баснословно богатыми.
"360 миллионами арабов управляет горстка диктаторов, в основном старики, но есть и молодые, в Иордании, Сирии и Марокко. Восемь арабских государств практикуют пытки на регулярной основе. Мы знаем, что там есть тюрьмы для диссидентов . Мы знаем, что с экономической точки зрения там полный крах, что десятки миллионов арабов живут за чертой бедности. Молодые арабы видят эти факты, и многие из них были бы рады бежать в Лондон, Берлин или Осло, и многие из них так и делают. Но те, кто остаются - это их мир, и они должны сделать что-то в Каире, Рабате и Тунисе. Они должны попытаться построить лучший общественный порядок - своими силами. Патологии арабского мира настолько глубоки, что эти молодые люди пришли к пониманию этих патологий. В последнее время я получаю много писем по электронной почте от молодых арабов, которые пытаются разобраться, что происходит вокруг них. Я был поражен их патриотизмом, любовью к дому. Они хотят вернуть эти страны себе, освободить их от диктаторов и их жен и их детей. Пишется все это в эйфории, и как историк я знаю, что эти вещи иногда испаряются бесследно, но что-то убедилл меня, что это особый момент в жизни арабов ".
- Как Израиль вписывается в эту новую реальность?
"Я думаю, что Израиль не должен бояться арабской демократии. Я был очень дружественен к Израилю и перспективам примирения между Израилем и арабским миром, так что можете воспринимать это как дружеский совет. Я могу напомнить вам о том, что Натан Щаранский сказал, что демократы, которые ненавидят вас, менее опасным, чем диктаторы, которые вас любят. Диктатуры дают определенный уровень стабильности, и Израиль не одинок в том, что ему импонировала эта стабильность. Соединенные Штаты во многих странах заключали подобные сделки с диктаторами, ради стабильности. Но сделка с самодержцем никогда не является хорошей сделкой.
"Израиль заключил мир с фараонами и королями, но мира между Израилем и арабским народом не было. Я понимаю, что это труднее и рискованнее, но все еще думаю, что демократия имеет больше смысла. Диктаторы, которые заключили мир с Израилем, всегда держали про запас анти-американизм, анти-модернизм и антисемитизм. Я понимаю стабильность диктатуры, но в долгосрочной перспективе, если вы хотите прочного мира, вы должны быть готовы сделать ставку на этот демократический эксперимент ".
Аджами говорит, что если он был на месте Израиля, он также принял был предложение мира от египетского Анвара Саддата и короля Иордании Хусейна.
"Журналисты, врачи, интеллигенция этих стран были против мира", отмечает он. "Это был сиротский мир. Никто не хотел быть его отцом. Но я думаю, что следующим этапом должен быть более глубокий мир».
На вопрос, может ли мир между Израилем и другими странами арабского быть достигнут без соглашения с палестинцами, Аджами говорит: "В случае с Египтом и Иорданией, они сделали это и без палестинцев, так что это может произойти, но думаю, что в наши дни арабские страны предпочтут ждать соглашения Израиля с палестинцами".
Египтяне, убежден Аджами, не нарушат мирное соглашение. "Не потому, что они любят Израиль, а потому, что они знают историю арабо-израильтских войн. Я думаю, что военные сохранят этот мир. Мир заключил Саддат, но Мубарак его сохранил. Армия будет играть важную роль в Египте. Люди спрашивают, каковы возможные варианты будущего для Египта - демократия, теократия, военная диктатура? Ответ: в политике будут элементы религии, элементы демократии, и армия будет играть роль опекуна. Я думаю, что Египет продемонстрировал миру его цивилизованность. Поэтому я смотрю на их будущее с оптимизом ".
Он не решается предсказать влияние революции на палестинцев. "Я не знаю, что ими движет, и как они относятся к этой арабской революции. Я знаю, что палестинцы сочувствовали в свое время Саддаму Хусейну. Так что, когда строился новый Ирак, а они предпочли ему Саддама Хусейна, я почувствовал некоторое недоумение и разочарование. Так что я воздержусь от комментариев о них. "
В последние недели Аджами был приглашен с прочими экспертами в Белый Дом для обсуждения ситуации на Ближнем Востоке.
"Я для этой Администрации не самый популярный эксперт, - признает он. - Я уже два года критикую президента Обаму. Я уважаю принцип смены власти. Я имел доступ к Белому Дому Буша, к президенту, к его вице-президенту, знал министра обороны Рамсфелд, был другом заместителя министра обороны Вулфовица. Я разделял их политику, и поэтому их двери были открыты для меня. Но я был рад, что эта администрация меня приглашает».
"Я не могу сказать в прессе, что мы обсуждали, но мой взляд на это - у президента Обамы есть шанс с Ливией объявить, что режим Каддафи не является легитимным. Любой режим, который использует против своего народа боевые вертолеты и массовый террор и наемников не может быть законным. Некоторые скажут, а что вам от этого будет?
Я бы сказал, многое. Если президент США объявит головорезов Каддафи нелигитимными, многие люди в Ливии, которые еще сомневаются, примут решение, на чьей они стороне.
Сенатор Джон Керри, председатель комитета по иностранным делам, сказал, что мы должны прояснить военному командованию Ливии, что они будут нести ответственность за военные преступления этого режима.
Я не согласен, что нет ничего между отправкой морских пехотинцев и ниченонеделанием. Мы не собираемся отправлять туда морских пехотинцев, но сидеть, ломая руки - это проблематично с моральной и стратегической точки зрения».
PS Разговор был в четверг. Сегодня Белый Дом объявил о билатеральных санкциях против Ливии, и объявил, что легитимность Каддафи в глазах его народа «упала до нуля».
В нестройном хоре голосов аналитиков, пытающихся разобраться, что же такое произошло на Ближнем Востоке, мне показалось интересным послушать, что скажет по этому поводу Фуад Аджами, бывший любимым специалистом по Ближнему Востоку во времена Буша-младшего.
Вуаля:
Принято считать, что волна революций, которая сотрясает в последние полтора месяца Ближневосточный регион, началась с 26-летнего тунисского торговца фруктами Мохаммеда Буазизи, который поджег себя, получив унизительную затрещину от женщины-полицейской. Профессор Фуад Аджами, уроженец Ливана и известный комментатор, писатель и специалист по Ближнему Востоку, считает, что все началось гораздо раньше - с ареста иракского диктатора Саддама Хусейна.
«Это был особый момент, - говорит Аджами. "Саддама выкурили из его паучьей норы, и произошло нечто очень значимое - люди увидели, как он выходит, подняв руки, без единого выстрела, продемонстрировав тем самым ложную браваду этих диктаторов, которым их заставляли поклоняться. Люди увидели Саддама в крайне унизительном положении. И те, кто его любил, и те, кто его ненавидел, взяли это на заметку».
В отличие от многих других консервативных комментаторов, Аджами, который в свое время безоговорочно поддержал войну в Ираке, вызвав тем самым резкие нарицания либералов, не спешит утверждать, что нынешние революции полностью реабилитируют доктрину Буша о необходимости активного продвижения демократии на Ближнем Востоке.
«Эти победы закрепили не американские танки, а доморощенные инициативы египтян, тунисцев, ливийцев, которые сумели побороть свой страх».
- Почему же этого не произошло раньше?
"Ты знаешь, у меня есть ощущение, что если бы мы с тобой сели и пересмотрели все революции - китайцев, большевиков, французскую революцию - всегда люди задавали этот вопрос: вроде бы все ингредиенты уже были - голод, произвол, коррупция, коррумпированные жены, коррумпированные жадные сыновья, и так далее - но ничего не происходило, пока случайность не подбросила спичку в эту кучу, и все взрывается. Это действительно тайна.
Кто бы мог подумать, что торговец фруктами из захолустья получит удар от полицейской, и весь арабский мир срывается, закусив удила?
И вдруг египтяне считает, что тунисцы «украли» их протест, и начинается революция. Мой близкий друг из Египта описал мне свое волнение по телефону. Он сказал: "В пятницу 28 января я пошел в мечеть, помолился, потом начал пересекать улицу, чтобы выпить чашку кофе - как вдруг внезапно, из ниоткуда, я вижу десятки тысяч людей, бесконечный людской поток, по дороге к площади Тахрир. Я никогда не ожидал, что это может произойти в моей стране».
Это спонтанность, говорит Аджами , и является сутью революции. «Они происходят внезапно и их скорость поражает."
До недавнего времени Аджами считал себя пессимистом в отношении арабского мира.
«Я написал несколько книг, пронизанных пессимизмом по поводу арабской политики - у меня всегда было чувство, что его характеризуют ужасные правители, и оппозиция - еще хуже. Но эта революция 2011 года дала мне надежду, что там зарождается нечто иное.
В Тунисе и Египте, и общие тенденции в регионе - мне кажется, что новая политика поднимает голову. Я чувствую, что люди моего возраста, которые родились и выросли в после Второй мировой войны, бэби-бумеры - мы кончены, нам уже не осталось ничего, мы дали то, что могли, и завалили то, что нам не удалось. Но в этих молодых людях есть что-то, что кажется мне более правильным, более оптимистичным, менее подверженым влиянию идеологий».
"Конечно, мы еще всего не видели, но я настроен оптимистично в отношении Египта. В их ДНК есть память демократической политики, они помнят, что когда-то у Египта была прогрессивная социальная программа, что Египет был когда-то достойной страной. Я понимаю, что толпы опасны и толпы могут сойти с рельсов, но есть кое-что в нынешних толпах, которые не скандируют про смерть Америке и смерть сионистскому государству. Это довольно многообещающий момент в арабской политике. Понятное дело, история никогда не дает нам такой уверенности, и революции уже предавали, они сбивались с пути, неправильные люди приходили к власти. Все эти результаты вполне возможны, но есть что-то в этом моменте, что служит хорошим предзнаменованием для арабов».
"Эти молодые люди - я не могу их бояться. Моей внучке четыре года, и когда я вижу девочку ненамного старше ее с египетским флагом, и людей, которые приводили своих детей на площадь Тахрир, чтобы показать им новую свободу - я не могу сказать им: "Извините, ребята, я в вас не верю." Я не могу этого сделать, потому что это будет предательством истории. Я верю в этих людей, и я буду говорить в их защиту, пока они не докажут мне обратное. История открыта, и я не могу сказать, регион навсегда застрял с его старыми патологиями».
- При этом мы говорим о том же поколении, которое было провозглашено потерянным - разочарованные безработные молодые люди, чьи голоса никогда не были услышаны лидерами их режимов.
"Не все молодые люди на Ближнем Востоке - Мохамед Атта," отвечает Аджами, намекая на молодого египтянина, одного из террористов 11 сентрября. "И я не думаю, что нужно вменять им в вину существование таких людей, когда они сами готовы провернуть бескровную революцию. Они вышли на улицы из-за любви к своей стране, и победили страх перед эскадронами смерти . И я не предам веру в этих людей, потому что я видел, как ливийский народ, преодолев страх перед этим монстром Каддафи, о жестокости которого они знают больше, чем кто-либо, заявляют, что они хотят быть свободными от его тирании. Я не думаю, что у нас есть выбор. Когда ты видишь историю, притом достойную историю - ты должен на это реагировать, и не можешь вменять им в вину старые болячки арабского мира. Я считаю, что тут моя совесть чиста - это - хорошая революция».
В течение нескольких лет, Запад заигрывал с Каддафи, после того как тот отказался от своей ядерной программы и согласился выплатить компенсации семьям погибших во взорванном ливийцами над Шотландией самолете компании «Пан-Американ». Аджами, однако, никогда не питал иллюзий по поводу Каддафи.
"Я считаю его убийцей, помесью гиены и лисы», говорит он. "Я никогда не верил ни единому его слову. Я в свое время даже написал книгу, которая по сути является хроникой его убийства имама Мусы Садра [лидер ливанских шиитов, который таинственным образом исчез вместе со своей свитой во время визита в Ливию в 1978 году по приглашению Каддафи]».
"Хороших диктаторов нет», добавляет он, поминая попутно иорданского короля Абдаллу, который после начала демонстраций протеста быстро распустил старое правительство. "Я не верю в короля Абдаллу, и правительства не так много значат в Иордании, где дворец решает все. Кроме того, он сделал то, что я считаю нарушением слова - на смертном одре отца он обещал ему, что его сводный брат Хамза станет его наследным принцем, а затем он решил вдруг сделать наследником своего сына. Мне это кажется неправильным. Король Абдалла не будет свергнут, но он должен составить более достойный социальный контракт со своей страной. Ему нужно проводить меньше времени в Давосе и на мероприятиях инициативы Клинтона, и больше с народом Иордании. Если он не изменится - он кончит так же, как прочие. У него есть шанс исправиться - он не Башар Асад, он не убийца. Но тем не менее, он и не демократ. Он своего рода умеренный самодержец, который не вполне примирился с реалиями Иордании ".
- Мы много раз слышали, что единственной организованной оппозицией в арабском мире являются исламисты. На площади Тахрир были разные люди, и была солидарность с демонстрантами в других арабских странах. Неужели это реинкарнация пан-арабизма в стиле Фейсбука?
"На мой взгляд, пан-арабизм мертв. Пан-арабизм моего поколения, Гамаля Абдель Насера, который утверждал, что границ не существует, скончался. У нынешних молодых арабов есть Фейсбук и Твиттер, но они считают себя тунисцами, египтянами, они не настаивают на этой «бессмертной арабской нации», они не говорят, что границы являются ложными, они не предлагают решений для всей арабской нации, но национальные решения . Они знают специфику Египта, Туниса, Йемена. Так что старый арабский национализм мертв и никогда не может быть восстановлен. А молодежь обеспокоена тиранией, грабежом, личными состояниями, которые сколотили все эти каддафи, дом Мубарака, дом Асада. Эти правители украли собственность своего народа и стали баснословно богатыми.
"360 миллионами арабов управляет горстка диктаторов, в основном старики, но есть и молодые, в Иордании, Сирии и Марокко. Восемь арабских государств практикуют пытки на регулярной основе. Мы знаем, что там есть тюрьмы для диссидентов . Мы знаем, что с экономической точки зрения там полный крах, что десятки миллионов арабов живут за чертой бедности. Молодые арабы видят эти факты, и многие из них были бы рады бежать в Лондон, Берлин или Осло, и многие из них так и делают. Но те, кто остаются - это их мир, и они должны сделать что-то в Каире, Рабате и Тунисе. Они должны попытаться построить лучший общественный порядок - своими силами. Патологии арабского мира настолько глубоки, что эти молодые люди пришли к пониманию этих патологий. В последнее время я получаю много писем по электронной почте от молодых арабов, которые пытаются разобраться, что происходит вокруг них. Я был поражен их патриотизмом, любовью к дому. Они хотят вернуть эти страны себе, освободить их от диктаторов и их жен и их детей. Пишется все это в эйфории, и как историк я знаю, что эти вещи иногда испаряются бесследно, но что-то убедилл меня, что это особый момент в жизни арабов ".
- Как Израиль вписывается в эту новую реальность?
"Я думаю, что Израиль не должен бояться арабской демократии. Я был очень дружественен к Израилю и перспективам примирения между Израилем и арабским миром, так что можете воспринимать это как дружеский совет. Я могу напомнить вам о том, что Натан Щаранский сказал, что демократы, которые ненавидят вас, менее опасным, чем диктаторы, которые вас любят. Диктатуры дают определенный уровень стабильности, и Израиль не одинок в том, что ему импонировала эта стабильность. Соединенные Штаты во многих странах заключали подобные сделки с диктаторами, ради стабильности. Но сделка с самодержцем никогда не является хорошей сделкой.
"Израиль заключил мир с фараонами и королями, но мира между Израилем и арабским народом не было. Я понимаю, что это труднее и рискованнее, но все еще думаю, что демократия имеет больше смысла. Диктаторы, которые заключили мир с Израилем, всегда держали про запас анти-американизм, анти-модернизм и антисемитизм. Я понимаю стабильность диктатуры, но в долгосрочной перспективе, если вы хотите прочного мира, вы должны быть готовы сделать ставку на этот демократический эксперимент ".
Аджами говорит, что если он был на месте Израиля, он также принял был предложение мира от египетского Анвара Саддата и короля Иордании Хусейна.
"Журналисты, врачи, интеллигенция этих стран были против мира", отмечает он. "Это был сиротский мир. Никто не хотел быть его отцом. Но я думаю, что следующим этапом должен быть более глубокий мир».
На вопрос, может ли мир между Израилем и другими странами арабского быть достигнут без соглашения с палестинцами, Аджами говорит: "В случае с Египтом и Иорданией, они сделали это и без палестинцев, так что это может произойти, но думаю, что в наши дни арабские страны предпочтут ждать соглашения Израиля с палестинцами".
Египтяне, убежден Аджами, не нарушат мирное соглашение. "Не потому, что они любят Израиль, а потому, что они знают историю арабо-израильтских войн. Я думаю, что военные сохранят этот мир. Мир заключил Саддат, но Мубарак его сохранил. Армия будет играть важную роль в Египте. Люди спрашивают, каковы возможные варианты будущего для Египта - демократия, теократия, военная диктатура? Ответ: в политике будут элементы религии, элементы демократии, и армия будет играть роль опекуна. Я думаю, что Египет продемонстрировал миру его цивилизованность. Поэтому я смотрю на их будущее с оптимизом ".
Он не решается предсказать влияние революции на палестинцев. "Я не знаю, что ими движет, и как они относятся к этой арабской революции. Я знаю, что палестинцы сочувствовали в свое время Саддаму Хусейну. Так что, когда строился новый Ирак, а они предпочли ему Саддама Хусейна, я почувствовал некоторое недоумение и разочарование. Так что я воздержусь от комментариев о них. "
В последние недели Аджами был приглашен с прочими экспертами в Белый Дом для обсуждения ситуации на Ближнем Востоке.
"Я для этой Администрации не самый популярный эксперт, - признает он. - Я уже два года критикую президента Обаму. Я уважаю принцип смены власти. Я имел доступ к Белому Дому Буша, к президенту, к его вице-президенту, знал министра обороны Рамсфелд, был другом заместителя министра обороны Вулфовица. Я разделял их политику, и поэтому их двери были открыты для меня. Но я был рад, что эта администрация меня приглашает».
"Я не могу сказать в прессе, что мы обсуждали, но мой взляд на это - у президента Обамы есть шанс с Ливией объявить, что режим Каддафи не является легитимным. Любой режим, который использует против своего народа боевые вертолеты и массовый террор и наемников не может быть законным. Некоторые скажут, а что вам от этого будет?
Я бы сказал, многое. Если президент США объявит головорезов Каддафи нелигитимными, многие люди в Ливии, которые еще сомневаются, примут решение, на чьей они стороне.
Сенатор Джон Керри, председатель комитета по иностранным делам, сказал, что мы должны прояснить военному командованию Ливии, что они будут нести ответственность за военные преступления этого режима.
Я не согласен, что нет ничего между отправкой морских пехотинцев и ниченонеделанием. Мы не собираемся отправлять туда морских пехотинцев, но сидеть, ломая руки - это проблематично с моральной и стратегической точки зрения».
PS Разговор был в четверг. Сегодня Белый Дом объявил о билатеральных санкциях против Ливии, и объявил, что легитимность Каддафи в глазах его народа «упала до нуля».