Кризис «Капитала 2.0». Навстречу новой реальности
Много букв, но интересно
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/84938
Часть 1
1: денег в прежнем и привычном нам понимании больше нет, нынешняя экономическая реальность поддерживается валютой под названием «доверие», но валюта эта переживает упадок, от которого уже никогда не оправится.
2 (методологический взгляд): экономика всю историю человечества представляла собой попытку овладения будущим - через товарный контроль будущего, денежный, через «доверие», а сейчас нарождается новый способ управлять будущим - «ресурс» (определения в тексте). Без понимания того, что такое психология «будущего», изучать и оценивать современную экономику бессмысленно.
3 (самое важно): «ресурс» (см. определение) - валюта будущего, причем куда более фактичная, нежели деньги (какими мы их некогда знали), но и куда более виртуальная, нежели загибающееся на наших глазах «доверие», в связи с чем я и пытаюсь сформулировать критерии, определяющие сущность «ресурса».
Мир Карла Маркса - мир «Капитала 1.0» - умер. Категорически.
«Эпоха потребления» - название неслучайное (а если и придумалось кем-то случайно, то крайне удачно): оно прямо указывает на степень адекватности (точнее, неадекватности) нашего с вами потребления. Последнее продиктовано ризомой вмененных нам желаний, а не фактическими потребностями человека и потому не имеет более естественных, фиксирующих его границ. Сам товар потерял прежнюю «осязаемость», им стали «знаки»: потребителю больше не так важна «физика» приобретаемого объекта, как важно то, что он значит (как, например, символ экономического статуса, той или иной групповой принадлежности, социокультурного соответствия и т. д.). Иными словами, товары больше не «товары», а представления об этих товарах, вложенные в них же. Что такое «модная» или даже просто «красивая» одежда? Нет, мы больше не платим за одежду (как Маркс с его бесконечными сюртуками), мы платим за это «модно-красивое», то есть за представление, находящееся в наших собственных головах. То есть даже в таких, очень тривиальных вещах мы платим за фантазм, в нас же, за наши же деньги, кстати сказать, и сформированный.
Специфика всего этого нынешнего «товара», относящегося, разумеется, уже к сфере «Капитала 2.0» принципиально изменяет само существо «стоимости» и «обмена» - ключевых элементов марксистской теории. Причем стоимость превращается в нечто предельно неопределимое не только по причине виртуализации фактической ценности товара (сколько, например, стоит патриотический настрой граждан или, в действительности, брендовая одежда, пошитая в Бангладеш?), но и по причине виртуализации того, что когда-то называлось деньгами. В Марксовом мире «деньги», как известно, выполняли роль «универсального эквивалента стоимости». Понятно, что с крахом феномена стоимости идея ее эквивалента уже не может быть перспективной. Но, ситуация на самом деле куда сложнее.
Давайте попытаемся понять, что такое деньги, когда львиная их доля находится в безналичном обращении. По сути, происходит не движение денег, а движение информации о ситуациях (где «ситуация» - это то, что когда-то могло называться «финансовым положением» того или иного конкретного лица, включая лиц «юридических»).
Нам удобнее думать, что происходит следующее: к нам на счет приходят деньги (нам перечисляют заработную плату, мы что-то продаем или берем деньги в долг: ипотека, потребительские кредиты, кредиты на производство и т. п.), а дальше мы расплачиваемся этими деньгами за товары и услуги.
Но, в действительности все выглядит несколько иначе: наш условный работодатель (или, например, банк) сообщает «к сведению всех заинтересованных лиц», что мы востребованы, а значит, являемся игроком на экономическом рынке, причем с каким-то условным коэффициентом успешности. Далее, уже с учетом этого коэффициента, мы имеем право, претендовать на какие-то ценности, находящиеся на рынке (включая пресловутую «рабочую силу»).
То есть, не происходит подразумеваемого обмена товара на деньги, а лишь, сравнение моих коэффициентов с коэффициентами других людей: сколько они могут взять из общей копилки благ, а сколько я.
Здесь вода становится предельно мутной, поскольку указанные коэффициенты имеют свойство размножаться, причем подобно раковым клеткам (что, впрочем, совсем не удивительно, ведь мы находимся в области, где никакой физической границы, которая могла бы этот процесс ограничивать, - за исключением неких условностей, принятых в данном экономическом сообществе, - не существует). Чем лучше информация, заявляемая обо мне моим работодателем (или банком, например), тем выше дополнительный коэффициент, на который я могу рассчитывать.
Постепенное улучшение моего коэффициента позволяет мне обменивать свои коэффициенты на долю участия в капитале тех или иных компаний, получать право собственности на недвижимость и т. д., и т. п., причем сделать все это множество раз (постоянно «сообщая» о том, как велик мой удельный вес на рынке и как он невероятно прирастает). Все это - в конечном счете, и в свою очередь - улучшает мою позицию в общем списке людей, чьи коэффициенты считаются, а считаются они у подавляющего большинства граждан (у лучших из лучших они, как известно, и в самом деле подсчитываются - журналом Forbes, например, - и именно эти люди занимают первые строчки нашего общего рейтинга).
Таким образом, прежняя связь между деньгами как эквивалентом стоимости и товаром как ценностью не существует более в принципе, это лишь пустынный мираж (экономисты, впрочем, придумали как и ему придать вес, через так называемые «денежные агрегаты» - М1, М2, М3, L). Все пункты Марксовой доктрины, что мы, мол, возьмем все деньги и все товары, все друг с другом соотнесем и что-то там получим, не имеют к нашей экономической реальности категорически никакого отношения. Последний раз этот фокус провернул Шарль де Голль, заставив США обменять их макулатуру на золото, после чего ФРС задраила иллюминатор на своей подводной лодке навсегда, а в 1971 году президент Никсон официально сообщил, что всплытия более не последует. То есть, реальность переменилась окончательно и бесповоротно: сейчас какая-то информация обменивается на какую-то информацию, а не товар на деньги и уж тем более не товар на товар, ведь и существо последнего больше невозможно верифицировать - что там сам товар, а что технологии и «знаковость», заключенные в нем, а еще важнее, не становишься ли ты сам «товаром» (как «пользователь», «абонент», «подписчик», «зритель», «фанат», «заемщик» и т. д.) в момент покупки чего-либо (то есть, не покупают ли тебя самого в тот момент, когда тебе кажется, что ты что-то приобрел). Но, откуда черпается вся эта распрекрасная «информация», ведь, в конце концов, какой бы она ни была, даже ее надо откуда-то вычерпывать? В реальности виртуальностей никаких проблем с этим, по понятным причинам, нет.
В современном мире все материальные ресурсы оценены в деньгах (коэффициенты к коэффициентам): земли, их недра, вся движимая и недвижимая собственность, вся инфраструктура (включая дороги, мосты и прочие объекты), весь транспорт (наземный, железнодорожный, воздушный и водный), все производства, включая скот, сельскохозяйственные насаждения и промысловые территории. Кроме того, измерены деньгами вода, леса, а также воздушные коридоры, радиочастоты и орбиты для спутников, не считая объектов и предметов культуры, стоимость которых несопоставима с их, грубо говоря, физической ценностью. Разумеется, все эти «товары» не могут быть одновременно выставлены на продажу (в противном случае они бы, буквально, ничего не стоили, а еще точнее, они бы имели катастрофическую отрицательную стоимость, обусловленную издержками владения - посмотрите на цены недвижимости в Детройте), однако все они, вместе с тем, существуют в упомянутых коэффициентах: наше финансовое состояние, равно как и финансовое состояние предприятий (а отчасти и государств), определяется не из этой фактической - нулевой (или даже отрицательной) - стоимости, а из ложной - «рыночной». Впрочем, Ниал Кэмпбелл Дуглас Фергюсон куда лучше меня иллюстрирует этот глобальный обман в своем блестящем «Восхождении денег».
Стоимость компаний и ресурсов, а также соответствующих финансовых производных (взаимно друг друга умножающих) рассчитывается, как и наши с вами индивидуальные коэффициенты, по таким же фиктивным показателям: за основу берутся математические модели и абстрактные мультипликаторы, отражающие не фактическую стоимость «бизнеса», а будущую, то есть еще не существующую стоимость - исходя из той прибыли, которая теоретически «должна возникнуть» в будущие периоды, но которая, при этой оценке, виртуально существует уже сейчас. Данные «оценки» позволяют собственникам соответствующих компаний и ресурсов весело сообщать «всем заинтересованным лицам», что их коэффициент заоблачен, а потому они готовы к следующей итерации роста, то есть, к новому кредитованию. Так формируется «материальная база» для перманентной инфляции денежной массы, которая дальше с тем же успехом многократно реинвестируется в столь же фиктивные, по существу, ценности. И понятно, что эта «денежная масса» - не деньги, а информация о «ситуациях», где каждый из нас есть такая «ситуация», такой мультиплицированный коэффициент.
Наконец, сверху всей этой «денежной» пирамиды находятся государства с их центральными банками, кредитно-денежной политикой, внешними и внутренними долгами, реинвестированными «фондами» и «резервами», эмиссиями национальных валют, валютными коридорами, социальными обязательствами, ГИФами и инвестициями в инфраструктурные проекты, военными бюджетами, инфляцией и формально математически рассчитываемым ВВП, то есть, представляют собой самые большие информационные пузыри, которые так же, как и мы с вами, простые граждане, находятся во взаимном сговоре. Причем именно государства и являются тем центром (центрами), который санкционирует и одновременно скрывает всеобщий самообман и гарантирует ничем не обеспеченный долг, захватывающий и мультиплицирующий будущие периоды, то есть, фатально приумножающуюся инфляцию денег как таковых. В конечном итоге, хотя в обиходе мы и продолжаем пользоваться деньгами, как если бы они были таковыми, эти «деньги» из нашего обихода составляют лишь самую незначительную часть того, что считается деньгами - теми самыми играющими друг с другом в математику «коэффициентами ситуаций». В общем, все это - 1 большой, точнее, даже не большой... гигантский долг.
Но отставим чуть в сторону этот финансово-математический шабаш и вспомним о любимом Марксом товаре - «труде» нашем. Согласно основателю учения своего имени, труд в виде рабочей силы приобретался некогда капиталистом с тем расчетом, чтобы впоследствии получить с его помощью и присвоить себе возникшую «прибавочную стоимость». Однако же в ситуации, когда вся экономика производств определяется заемными средствами, реинвестированными в производство, а фактический доход работника - в значительной степени теми заемными средствами, которые он получил в кредитных организациях, будучи просто трудоустроенным, считать его «рабочей силой» в прежнем понимании этого слова невозможно. Даже если «прибавочная стоимость» на части каких-то производств, по бумагам, и возникает, она полностью перекрывается фиктивной денежной массой совокупного долга, циркулирующей в обороте тех же предприятий. То есть, при всем желании, здесь нет никакого выхода ни в какую соотнесенную фактичность, а значит, и границ для инфляционной экспансии.
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/85091
Часть 2
Похороны известного нам мира - мира «Капитала 2.0». Литургия
Банки, компании и целые государства перманентно борются за доверие вкладчиков, инвесторов, кредиторов и т. п., доверие к валютам фактически определяет современную геополитику, доверием живы и биржи, и фонды - в общем, вся современная экономика. Падение доверия и полный финансовый крах - это теперь фактически синонимы (если не тавтология). Сами по себе товары и деньги - без этого «секретного ингредиента» - уже более не стоят ничего, полный нуль.
Вот почему современная валюта рынка - это не деньги, а деривативы того же самого «доверия» - в первую очередь, кредитные рейтинги, в качестве эмитентов которых выступают международные агентства (Standard & Poor’s, Moody’s, Fitch Ratings и др.) и не международные тоже. Но, это лишь верхушка айсберга, ведь есть еще и доверие - порождающее стоимость - к публикуемой финансовой отчетности, государственной статистике, заключениям аудиторских компаний, мнению всяческих комиссий (все на свете лицензирующих и сертифицирующих), а также научным исследованиям, социальным опросам и т. д., и т. п. в прогрессии. Но, и это все - лишь малая часть общей системы «Капитала 2.0», имя которому - «доверие».
Если с вами стали вдруг навязчиво говорить о доверии (сколь угодно деликатно и даже убаюкивающее) - вам перестали доверять.
Стивен Кови: называл доверие «прагматическим, материальным и работоспособным активом, который вы можете создавать, причем гораздо быстрее, чем могли предположить».
Если доверие стало универсальной валютой и по сути универсальным эквивалентом стоимости, то возможность «создать доверие», да со скоростью, которую «сложно предположить», вызывает явные ассоциации с «нелегким трудом» фальшивомонетчика.
Личный доход финансистов - зарплаты, бонусы, опционы, акции, золотые парашюты и черт знает что еще - зависит от успешности цифр в годовой отчетности, + совокупного роста мирового финансового рынка. За хорошие цифры им платят, за плохие - нет, но при этом они же эти цифры и формируют! То есть, это как выписывать самому себе зарплату...
Теперь поставьте себя на их место: что делать - завышать или не завышать? Показывать все риски или только те, которые невозможно скрыть? Предельно здраво смотреть на вещи или с того ракурса, с которого они выглядят лучше?
Что будет с экономикой и простыми гражданами, если не загонять экономические показатели вверх, то есть, сколько будет потеряно рабочих мест, сколько конкретных лиц лишится конкретных благ, если показатели поползут вниз и случится очередной кризис... Кого они обманывают, если всем в результате хорошо (или, например, лучше, чем могло бы быть)?
Все эти финансисты находятся среди себе подобных, и если правила игры таковы, то нельзя отойти в сторону и сказать - мол, это неправильно, я так не играю. Тебя тут же вычеркнут из числа приглашенных, причем с прибытком и вне всякого сожаления. То есть, сами финансисты - заложники своей же пирамиды - виноваты все вместе, осознают вину, но неизбежно будут продолжать грешить, в соответствии с прикупленной индульгенцией. Ну и, в конце концов, среди самих себя - у них там, в этой финансовой олигархии - дураков нет, все всё понимают, рука руку моет и т. д. То есть, в чем обман-то, если они все друг друга поддувают в рамках установленных правил? Что, впрочем, не отменяет того факта, что вся современная валюта - «доверие» - зиждется на обмане.
Как показали специальные исследования, студенты-экономисты лидируют среди студентов других направлений по «недоверию» (то есть, всегда подозревают окружающих в обмане, а значит, и сами готовы к соответствующим действиям).
Странно ли, что молодые люди именно с этими психологическими качествами выбирают финансовый сектор?
Что представляет собой финансовый сектор, если такие люди его выбирают?
И, наконец, насколько надежной нам следует считать систему, валютой которой является «доверие», а акторами - лица, склонные к обману и уверенные в том, что их всегда пытаются обмануть?
Выводы исследований феномена «доверия», проведенных Фукуямой.
Во-первых, доказывает Фукуяма, доверие как физическое близкодействие распространяется только на очень ограниченный круг понятных нам людей: семья, профессиональная команда на предприятии, религиозное объединение и т. д., и чем шире этот круг, тем сила «доверия» слабее.
Во-вторых, какой бы ни была группа, всегда обнаруживаются индивиды (не верящие в «добро», «Бога» и оправданность «общественного договора»), которые стремятся нарушить соответствующие правила.
В-третьих, для того, чтобы «доверие» работало, необходима иерархия: если над нами никто не стоит, и нам, соответственно, некого «побаиваться», мы, даже не будучи нарушителями, из 2 пункта, вряд ли станем следовать правилам слишком усердно.
Взгляд с другого, более высокого - финансового - этажа начисто лишает «доверие» каких-либо положительных обозначений: то, что для китайской патриархальной семьи, ахиллесова пята и ящик Пандоры современных финансовых рынков.
Представьте себе тех, кто стоит на вершине этой иерархии... Что они думают о «доверии» и как они им пользуются? Какие «моральные принципы» и какие In God We Trust, написанные на $, - способно удержать их в рамках какой-либо добропорядочности, учитывая деньги, стоящие на кону?
Впрочем, с некоторых пор это даже не вопрос денег (указанным лицам лучше других известно, что циферки на электронных счетах - абсолютный и дешевый блеф), это вопрос амбиции, азартной игры - чего-то совершенно новенького в рамках экономической теории. Конечно, на рынках играли всегда, но сейчас, играя миллиардами $, никто даже не задумывается о том, какие это на самом деле огромные деньги, то есть, это больше никак не связанная с реальностью компьютерная игра с запасными жизнями.
Какое вообще отношение может иметь такая игра к физически существующей экономике? Что здесь «деньги»? Что «товар»? Что «стоимость»? Да ничего. 1 сплошная «воровка на доверии».
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/85651
Часть 3
Границы мира: новый словарь - ценность, потребность, время
Много истрачено чернил на описание того, что сталось с потребностью в «эпоху потребления» (как они исказились фантазмом желания и т.д., и т.п. - см., что называется, Жижека), много дискуссий велось и о том, какие потребности являются объективными (то есть, отражают действительно необходимое человеку), а какие - нет (мол, наносное), и как отделить одно от другого. Но, наверное, следовало бы понять, что это вообще такое - «потребность»?
Можно, конечно, взять знаменитую пирамиду Маслоу, и убедиться в том, что перед нами почти полный перечень наших ожиданий - тут все, что нам надо, и это то, за что мы готовы платить (трудом, деньгами, доверием и т.д.). Где-то по этому пути своего экономического развития человечество всю дорогу и двигалось, научившись покупать, кажется, все, включая уважение, знание, прекрасное и даже самоактуализацию.
Но, опять-таки все это не вглубь, а по поверхности. Вглубь - это когда мы понимаем, что потребность - это то самое ожидание:
мы не платим, и никогда не будем платить за уже удовлетворенную потребность, мы платим и будем это делать лишь за возможность удовлетворения нашей потребности в будущем.
У моих бабушек (ровесниц Великой Октябрьской Социалистической Революции) в шкатулках хранились украшения, а в сервантах - по набору серебряных столовых приборов. Эти украшения практически не носились, а приборы не использовались, их ценность состояла в том, что когда-нибудь, «когда будет совсем плохо», они могут быть обменены на еду.
То есть, наши предки ясно понимали что:
когда будет совсем плохо, будет достаточно людей стремящихся приобрести эти украшения в таком большом количестве?
Деньги нужны, как гарант - пусть и предельно ненадежный и виртуальный (о чем человек, как правило, не догадывается) - возможности получить в этом непредсказуемом будущем те ценности, которые будут нужны человеку для удовлетворения его потребностей в предстоящем.
Именно этим обуславливается и важность «эквивалентности» денег (в нынешнем ситуации к этому примыкает, на тех же основаниях, и характеристика «свободной конвертации валюты»), поскольку мы не понимаем, что именно нам в этом будущем может понадобиться, и сколько все это будет стоить.
Чем более драматичным представляется нам будущее - «нечего будет есть», «не на что будет жить», «заболеешь, состаришься и никто о тебе не позаботится» и т.д., тем большую потребность мы испытываем в наличии денежных накоплений - «на черный день», «под подушкой», «гробовых».
Принимая решение о покупке, наш мозг актуализирует прилежащее ядро - зону, ответственную за предвкушение удовольствия, когда же он видит перед собой чек на кругленькую сумму, активизируется островок Рейля - тот самый, который генерирует чувство боли и дискомфорта.
Иными словами, за феноменом, который мы привычно считаем «деньгами», в действительности, стоит наше отношение со временем - расставание с деньгами является для нашего мозга почти физической болью, за которой, в свою очередь, кроется наше самонаказание за утрату (с тратой денег) вирутально-защищенного будущего.
Если деньги являются для нашего мозга эквивалентом удовлетворения будущих потребностей, а наличие денег гарантирует ему защищенность (они воплощают для него «все, что может понадобиться», включая любовь и уважение других людей), то, нам и надо говорить, в 1 очередь, о будущем, а не о «деньгах».
Будущее - это ничто, его еще нет, а потому, оно безразмерно. Сколько нам нужно денег для этого нашего будущего? Можно прикинуть, но тут же возникнут опасения...
А что если эти деньги обесценятся, прогорят? Что если, например, в будущем изобретут лекарство от смерти и оно окажется баснословно дорогим?
Все это лишний раз доказывает, что в этой игре участвуют не деньги, а время - представление о будущем. Пределы «разумного количества необходимых денег» легко рушатся: будущее - это фантазия и страх, а потому, мозг хочет не просто удовлетворения потребностей, но страховки, гарантии, надежности, то есть, - больше и больше денег, как способа овладеть этим будущим, контролировать его. При этом, мы из опыта знаем, что деньги постоянно теряют в стоимости, что их никогда не бывает «довольно»...
Именно этот страх перед будущим в «век тревоги» (таким был ХХ век) и разогнал машину производства денег из ничего. Этому же поспособствовала и гедонистическая идея, связанная с разросшимся фантомом желания - много и быстро заработать, чтобы «ничего потом не делать, а просто жить и получать удовольствие».
Если мы принимаем такую тактику, то, сколько нам, в этом случае, нужно денег?
В деньгах мы имеем невротический механизм компенсации, который всегда приводит к обратному эффекту.
«Капитал» Маркса, хоть он и зиждется на идее объективно существующих материальных благ, реально определяется не как что-то физически-наличествующее, а как «самовозрастающая стоимость». В этом самовозрастании - то есть, будущем и гипотетическом росте, - и заключается, как пишет Маркс, «жизненный процесс капитала».
Вот 1 из тех причин, почему мы должны смотреть на Маркса, в 1 очередь, как на методолога: динамика капитала от «Капитала 0.0» к «Капиталу 3.0» - это процесс совершенствование способа овладения будущем, в этом заключается сама логика финансов.
В тему: http://moygospodin.livejournal.com/69425.html
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/84938
Часть 1
1: денег в прежнем и привычном нам понимании больше нет, нынешняя экономическая реальность поддерживается валютой под названием «доверие», но валюта эта переживает упадок, от которого уже никогда не оправится.
2 (методологический взгляд): экономика всю историю человечества представляла собой попытку овладения будущим - через товарный контроль будущего, денежный, через «доверие», а сейчас нарождается новый способ управлять будущим - «ресурс» (определения в тексте). Без понимания того, что такое психология «будущего», изучать и оценивать современную экономику бессмысленно.
3 (самое важно): «ресурс» (см. определение) - валюта будущего, причем куда более фактичная, нежели деньги (какими мы их некогда знали), но и куда более виртуальная, нежели загибающееся на наших глазах «доверие», в связи с чем я и пытаюсь сформулировать критерии, определяющие сущность «ресурса».
Мир Карла Маркса - мир «Капитала 1.0» - умер. Категорически.
«Эпоха потребления» - название неслучайное (а если и придумалось кем-то случайно, то крайне удачно): оно прямо указывает на степень адекватности (точнее, неадекватности) нашего с вами потребления. Последнее продиктовано ризомой вмененных нам желаний, а не фактическими потребностями человека и потому не имеет более естественных, фиксирующих его границ. Сам товар потерял прежнюю «осязаемость», им стали «знаки»: потребителю больше не так важна «физика» приобретаемого объекта, как важно то, что он значит (как, например, символ экономического статуса, той или иной групповой принадлежности, социокультурного соответствия и т. д.). Иными словами, товары больше не «товары», а представления об этих товарах, вложенные в них же. Что такое «модная» или даже просто «красивая» одежда? Нет, мы больше не платим за одежду (как Маркс с его бесконечными сюртуками), мы платим за это «модно-красивое», то есть за представление, находящееся в наших собственных головах. То есть даже в таких, очень тривиальных вещах мы платим за фантазм, в нас же, за наши же деньги, кстати сказать, и сформированный.
Специфика всего этого нынешнего «товара», относящегося, разумеется, уже к сфере «Капитала 2.0» принципиально изменяет само существо «стоимости» и «обмена» - ключевых элементов марксистской теории. Причем стоимость превращается в нечто предельно неопределимое не только по причине виртуализации фактической ценности товара (сколько, например, стоит патриотический настрой граждан или, в действительности, брендовая одежда, пошитая в Бангладеш?), но и по причине виртуализации того, что когда-то называлось деньгами. В Марксовом мире «деньги», как известно, выполняли роль «универсального эквивалента стоимости». Понятно, что с крахом феномена стоимости идея ее эквивалента уже не может быть перспективной. Но, ситуация на самом деле куда сложнее.
Давайте попытаемся понять, что такое деньги, когда львиная их доля находится в безналичном обращении. По сути, происходит не движение денег, а движение информации о ситуациях (где «ситуация» - это то, что когда-то могло называться «финансовым положением» того или иного конкретного лица, включая лиц «юридических»).
Нам удобнее думать, что происходит следующее: к нам на счет приходят деньги (нам перечисляют заработную плату, мы что-то продаем или берем деньги в долг: ипотека, потребительские кредиты, кредиты на производство и т. п.), а дальше мы расплачиваемся этими деньгами за товары и услуги.
Но, в действительности все выглядит несколько иначе: наш условный работодатель (или, например, банк) сообщает «к сведению всех заинтересованных лиц», что мы востребованы, а значит, являемся игроком на экономическом рынке, причем с каким-то условным коэффициентом успешности. Далее, уже с учетом этого коэффициента, мы имеем право, претендовать на какие-то ценности, находящиеся на рынке (включая пресловутую «рабочую силу»).
То есть, не происходит подразумеваемого обмена товара на деньги, а лишь, сравнение моих коэффициентов с коэффициентами других людей: сколько они могут взять из общей копилки благ, а сколько я.
Здесь вода становится предельно мутной, поскольку указанные коэффициенты имеют свойство размножаться, причем подобно раковым клеткам (что, впрочем, совсем не удивительно, ведь мы находимся в области, где никакой физической границы, которая могла бы этот процесс ограничивать, - за исключением неких условностей, принятых в данном экономическом сообществе, - не существует). Чем лучше информация, заявляемая обо мне моим работодателем (или банком, например), тем выше дополнительный коэффициент, на который я могу рассчитывать.
Постепенное улучшение моего коэффициента позволяет мне обменивать свои коэффициенты на долю участия в капитале тех или иных компаний, получать право собственности на недвижимость и т. д., и т. п., причем сделать все это множество раз (постоянно «сообщая» о том, как велик мой удельный вес на рынке и как он невероятно прирастает). Все это - в конечном счете, и в свою очередь - улучшает мою позицию в общем списке людей, чьи коэффициенты считаются, а считаются они у подавляющего большинства граждан (у лучших из лучших они, как известно, и в самом деле подсчитываются - журналом Forbes, например, - и именно эти люди занимают первые строчки нашего общего рейтинга).
Таким образом, прежняя связь между деньгами как эквивалентом стоимости и товаром как ценностью не существует более в принципе, это лишь пустынный мираж (экономисты, впрочем, придумали как и ему придать вес, через так называемые «денежные агрегаты» - М1, М2, М3, L). Все пункты Марксовой доктрины, что мы, мол, возьмем все деньги и все товары, все друг с другом соотнесем и что-то там получим, не имеют к нашей экономической реальности категорически никакого отношения. Последний раз этот фокус провернул Шарль де Голль, заставив США обменять их макулатуру на золото, после чего ФРС задраила иллюминатор на своей подводной лодке навсегда, а в 1971 году президент Никсон официально сообщил, что всплытия более не последует. То есть, реальность переменилась окончательно и бесповоротно: сейчас какая-то информация обменивается на какую-то информацию, а не товар на деньги и уж тем более не товар на товар, ведь и существо последнего больше невозможно верифицировать - что там сам товар, а что технологии и «знаковость», заключенные в нем, а еще важнее, не становишься ли ты сам «товаром» (как «пользователь», «абонент», «подписчик», «зритель», «фанат», «заемщик» и т. д.) в момент покупки чего-либо (то есть, не покупают ли тебя самого в тот момент, когда тебе кажется, что ты что-то приобрел). Но, откуда черпается вся эта распрекрасная «информация», ведь, в конце концов, какой бы она ни была, даже ее надо откуда-то вычерпывать? В реальности виртуальностей никаких проблем с этим, по понятным причинам, нет.
В современном мире все материальные ресурсы оценены в деньгах (коэффициенты к коэффициентам): земли, их недра, вся движимая и недвижимая собственность, вся инфраструктура (включая дороги, мосты и прочие объекты), весь транспорт (наземный, железнодорожный, воздушный и водный), все производства, включая скот, сельскохозяйственные насаждения и промысловые территории. Кроме того, измерены деньгами вода, леса, а также воздушные коридоры, радиочастоты и орбиты для спутников, не считая объектов и предметов культуры, стоимость которых несопоставима с их, грубо говоря, физической ценностью. Разумеется, все эти «товары» не могут быть одновременно выставлены на продажу (в противном случае они бы, буквально, ничего не стоили, а еще точнее, они бы имели катастрофическую отрицательную стоимость, обусловленную издержками владения - посмотрите на цены недвижимости в Детройте), однако все они, вместе с тем, существуют в упомянутых коэффициентах: наше финансовое состояние, равно как и финансовое состояние предприятий (а отчасти и государств), определяется не из этой фактической - нулевой (или даже отрицательной) - стоимости, а из ложной - «рыночной». Впрочем, Ниал Кэмпбелл Дуглас Фергюсон куда лучше меня иллюстрирует этот глобальный обман в своем блестящем «Восхождении денег».
Стоимость компаний и ресурсов, а также соответствующих финансовых производных (взаимно друг друга умножающих) рассчитывается, как и наши с вами индивидуальные коэффициенты, по таким же фиктивным показателям: за основу берутся математические модели и абстрактные мультипликаторы, отражающие не фактическую стоимость «бизнеса», а будущую, то есть еще не существующую стоимость - исходя из той прибыли, которая теоретически «должна возникнуть» в будущие периоды, но которая, при этой оценке, виртуально существует уже сейчас. Данные «оценки» позволяют собственникам соответствующих компаний и ресурсов весело сообщать «всем заинтересованным лицам», что их коэффициент заоблачен, а потому они готовы к следующей итерации роста, то есть, к новому кредитованию. Так формируется «материальная база» для перманентной инфляции денежной массы, которая дальше с тем же успехом многократно реинвестируется в столь же фиктивные, по существу, ценности. И понятно, что эта «денежная масса» - не деньги, а информация о «ситуациях», где каждый из нас есть такая «ситуация», такой мультиплицированный коэффициент.
Наконец, сверху всей этой «денежной» пирамиды находятся государства с их центральными банками, кредитно-денежной политикой, внешними и внутренними долгами, реинвестированными «фондами» и «резервами», эмиссиями национальных валют, валютными коридорами, социальными обязательствами, ГИФами и инвестициями в инфраструктурные проекты, военными бюджетами, инфляцией и формально математически рассчитываемым ВВП, то есть, представляют собой самые большие информационные пузыри, которые так же, как и мы с вами, простые граждане, находятся во взаимном сговоре. Причем именно государства и являются тем центром (центрами), который санкционирует и одновременно скрывает всеобщий самообман и гарантирует ничем не обеспеченный долг, захватывающий и мультиплицирующий будущие периоды, то есть, фатально приумножающуюся инфляцию денег как таковых. В конечном итоге, хотя в обиходе мы и продолжаем пользоваться деньгами, как если бы они были таковыми, эти «деньги» из нашего обихода составляют лишь самую незначительную часть того, что считается деньгами - теми самыми играющими друг с другом в математику «коэффициентами ситуаций». В общем, все это - 1 большой, точнее, даже не большой... гигантский долг.
Но отставим чуть в сторону этот финансово-математический шабаш и вспомним о любимом Марксом товаре - «труде» нашем. Согласно основателю учения своего имени, труд в виде рабочей силы приобретался некогда капиталистом с тем расчетом, чтобы впоследствии получить с его помощью и присвоить себе возникшую «прибавочную стоимость». Однако же в ситуации, когда вся экономика производств определяется заемными средствами, реинвестированными в производство, а фактический доход работника - в значительной степени теми заемными средствами, которые он получил в кредитных организациях, будучи просто трудоустроенным, считать его «рабочей силой» в прежнем понимании этого слова невозможно. Даже если «прибавочная стоимость» на части каких-то производств, по бумагам, и возникает, она полностью перекрывается фиктивной денежной массой совокупного долга, циркулирующей в обороте тех же предприятий. То есть, при всем желании, здесь нет никакого выхода ни в какую соотнесенную фактичность, а значит, и границ для инфляционной экспансии.
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/85091
Часть 2
Похороны известного нам мира - мира «Капитала 2.0». Литургия
Банки, компании и целые государства перманентно борются за доверие вкладчиков, инвесторов, кредиторов и т. п., доверие к валютам фактически определяет современную геополитику, доверием живы и биржи, и фонды - в общем, вся современная экономика. Падение доверия и полный финансовый крах - это теперь фактически синонимы (если не тавтология). Сами по себе товары и деньги - без этого «секретного ингредиента» - уже более не стоят ничего, полный нуль.
Вот почему современная валюта рынка - это не деньги, а деривативы того же самого «доверия» - в первую очередь, кредитные рейтинги, в качестве эмитентов которых выступают международные агентства (Standard & Poor’s, Moody’s, Fitch Ratings и др.) и не международные тоже. Но, это лишь верхушка айсберга, ведь есть еще и доверие - порождающее стоимость - к публикуемой финансовой отчетности, государственной статистике, заключениям аудиторских компаний, мнению всяческих комиссий (все на свете лицензирующих и сертифицирующих), а также научным исследованиям, социальным опросам и т. д., и т. п. в прогрессии. Но, и это все - лишь малая часть общей системы «Капитала 2.0», имя которому - «доверие».
Если с вами стали вдруг навязчиво говорить о доверии (сколь угодно деликатно и даже убаюкивающее) - вам перестали доверять.
Стивен Кови: называл доверие «прагматическим, материальным и работоспособным активом, который вы можете создавать, причем гораздо быстрее, чем могли предположить».
Если доверие стало универсальной валютой и по сути универсальным эквивалентом стоимости, то возможность «создать доверие», да со скоростью, которую «сложно предположить», вызывает явные ассоциации с «нелегким трудом» фальшивомонетчика.
Личный доход финансистов - зарплаты, бонусы, опционы, акции, золотые парашюты и черт знает что еще - зависит от успешности цифр в годовой отчетности, + совокупного роста мирового финансового рынка. За хорошие цифры им платят, за плохие - нет, но при этом они же эти цифры и формируют! То есть, это как выписывать самому себе зарплату...
Теперь поставьте себя на их место: что делать - завышать или не завышать? Показывать все риски или только те, которые невозможно скрыть? Предельно здраво смотреть на вещи или с того ракурса, с которого они выглядят лучше?
Что будет с экономикой и простыми гражданами, если не загонять экономические показатели вверх, то есть, сколько будет потеряно рабочих мест, сколько конкретных лиц лишится конкретных благ, если показатели поползут вниз и случится очередной кризис... Кого они обманывают, если всем в результате хорошо (или, например, лучше, чем могло бы быть)?
Все эти финансисты находятся среди себе подобных, и если правила игры таковы, то нельзя отойти в сторону и сказать - мол, это неправильно, я так не играю. Тебя тут же вычеркнут из числа приглашенных, причем с прибытком и вне всякого сожаления. То есть, сами финансисты - заложники своей же пирамиды - виноваты все вместе, осознают вину, но неизбежно будут продолжать грешить, в соответствии с прикупленной индульгенцией. Ну и, в конце концов, среди самих себя - у них там, в этой финансовой олигархии - дураков нет, все всё понимают, рука руку моет и т. д. То есть, в чем обман-то, если они все друг друга поддувают в рамках установленных правил? Что, впрочем, не отменяет того факта, что вся современная валюта - «доверие» - зиждется на обмане.
Как показали специальные исследования, студенты-экономисты лидируют среди студентов других направлений по «недоверию» (то есть, всегда подозревают окружающих в обмане, а значит, и сами готовы к соответствующим действиям).
Странно ли, что молодые люди именно с этими психологическими качествами выбирают финансовый сектор?
Что представляет собой финансовый сектор, если такие люди его выбирают?
И, наконец, насколько надежной нам следует считать систему, валютой которой является «доверие», а акторами - лица, склонные к обману и уверенные в том, что их всегда пытаются обмануть?
Выводы исследований феномена «доверия», проведенных Фукуямой.
Во-первых, доказывает Фукуяма, доверие как физическое близкодействие распространяется только на очень ограниченный круг понятных нам людей: семья, профессиональная команда на предприятии, религиозное объединение и т. д., и чем шире этот круг, тем сила «доверия» слабее.
Во-вторых, какой бы ни была группа, всегда обнаруживаются индивиды (не верящие в «добро», «Бога» и оправданность «общественного договора»), которые стремятся нарушить соответствующие правила.
В-третьих, для того, чтобы «доверие» работало, необходима иерархия: если над нами никто не стоит, и нам, соответственно, некого «побаиваться», мы, даже не будучи нарушителями, из 2 пункта, вряд ли станем следовать правилам слишком усердно.
Взгляд с другого, более высокого - финансового - этажа начисто лишает «доверие» каких-либо положительных обозначений: то, что для китайской патриархальной семьи, ахиллесова пята и ящик Пандоры современных финансовых рынков.
Представьте себе тех, кто стоит на вершине этой иерархии... Что они думают о «доверии» и как они им пользуются? Какие «моральные принципы» и какие In God We Trust, написанные на $, - способно удержать их в рамках какой-либо добропорядочности, учитывая деньги, стоящие на кону?
Впрочем, с некоторых пор это даже не вопрос денег (указанным лицам лучше других известно, что циферки на электронных счетах - абсолютный и дешевый блеф), это вопрос амбиции, азартной игры - чего-то совершенно новенького в рамках экономической теории. Конечно, на рынках играли всегда, но сейчас, играя миллиардами $, никто даже не задумывается о том, какие это на самом деле огромные деньги, то есть, это больше никак не связанная с реальностью компьютерная игра с запасными жизнями.
Какое вообще отношение может иметь такая игра к физически существующей экономике? Что здесь «деньги»? Что «товар»? Что «стоимость»? Да ничего. 1 сплошная «воровка на доверии».
Оригинал взят у https://snob.ru/selected/entry/85651
Часть 3
Границы мира: новый словарь - ценность, потребность, время
Много истрачено чернил на описание того, что сталось с потребностью в «эпоху потребления» (как они исказились фантазмом желания и т.д., и т.п. - см., что называется, Жижека), много дискуссий велось и о том, какие потребности являются объективными (то есть, отражают действительно необходимое человеку), а какие - нет (мол, наносное), и как отделить одно от другого. Но, наверное, следовало бы понять, что это вообще такое - «потребность»?
Можно, конечно, взять знаменитую пирамиду Маслоу, и убедиться в том, что перед нами почти полный перечень наших ожиданий - тут все, что нам надо, и это то, за что мы готовы платить (трудом, деньгами, доверием и т.д.). Где-то по этому пути своего экономического развития человечество всю дорогу и двигалось, научившись покупать, кажется, все, включая уважение, знание, прекрасное и даже самоактуализацию.
Но, опять-таки все это не вглубь, а по поверхности. Вглубь - это когда мы понимаем, что потребность - это то самое ожидание:
мы не платим, и никогда не будем платить за уже удовлетворенную потребность, мы платим и будем это делать лишь за возможность удовлетворения нашей потребности в будущем.
У моих бабушек (ровесниц Великой Октябрьской Социалистической Революции) в шкатулках хранились украшения, а в сервантах - по набору серебряных столовых приборов. Эти украшения практически не носились, а приборы не использовались, их ценность состояла в том, что когда-нибудь, «когда будет совсем плохо», они могут быть обменены на еду.
То есть, наши предки ясно понимали что:
когда будет совсем плохо, будет достаточно людей стремящихся приобрести эти украшения в таком большом количестве?
Деньги нужны, как гарант - пусть и предельно ненадежный и виртуальный (о чем человек, как правило, не догадывается) - возможности получить в этом непредсказуемом будущем те ценности, которые будут нужны человеку для удовлетворения его потребностей в предстоящем.
Именно этим обуславливается и важность «эквивалентности» денег (в нынешнем ситуации к этому примыкает, на тех же основаниях, и характеристика «свободной конвертации валюты»), поскольку мы не понимаем, что именно нам в этом будущем может понадобиться, и сколько все это будет стоить.
Чем более драматичным представляется нам будущее - «нечего будет есть», «не на что будет жить», «заболеешь, состаришься и никто о тебе не позаботится» и т.д., тем большую потребность мы испытываем в наличии денежных накоплений - «на черный день», «под подушкой», «гробовых».
Принимая решение о покупке, наш мозг актуализирует прилежащее ядро - зону, ответственную за предвкушение удовольствия, когда же он видит перед собой чек на кругленькую сумму, активизируется островок Рейля - тот самый, который генерирует чувство боли и дискомфорта.
Иными словами, за феноменом, который мы привычно считаем «деньгами», в действительности, стоит наше отношение со временем - расставание с деньгами является для нашего мозга почти физической болью, за которой, в свою очередь, кроется наше самонаказание за утрату (с тратой денег) вирутально-защищенного будущего.
Если деньги являются для нашего мозга эквивалентом удовлетворения будущих потребностей, а наличие денег гарантирует ему защищенность (они воплощают для него «все, что может понадобиться», включая любовь и уважение других людей), то, нам и надо говорить, в 1 очередь, о будущем, а не о «деньгах».
Будущее - это ничто, его еще нет, а потому, оно безразмерно. Сколько нам нужно денег для этого нашего будущего? Можно прикинуть, но тут же возникнут опасения...
А что если эти деньги обесценятся, прогорят? Что если, например, в будущем изобретут лекарство от смерти и оно окажется баснословно дорогим?
Все это лишний раз доказывает, что в этой игре участвуют не деньги, а время - представление о будущем. Пределы «разумного количества необходимых денег» легко рушатся: будущее - это фантазия и страх, а потому, мозг хочет не просто удовлетворения потребностей, но страховки, гарантии, надежности, то есть, - больше и больше денег, как способа овладеть этим будущим, контролировать его. При этом, мы из опыта знаем, что деньги постоянно теряют в стоимости, что их никогда не бывает «довольно»...
Именно этот страх перед будущим в «век тревоги» (таким был ХХ век) и разогнал машину производства денег из ничего. Этому же поспособствовала и гедонистическая идея, связанная с разросшимся фантомом желания - много и быстро заработать, чтобы «ничего потом не делать, а просто жить и получать удовольствие».
Если мы принимаем такую тактику, то, сколько нам, в этом случае, нужно денег?
В деньгах мы имеем невротический механизм компенсации, который всегда приводит к обратному эффекту.
«Капитал» Маркса, хоть он и зиждется на идее объективно существующих материальных благ, реально определяется не как что-то физически-наличествующее, а как «самовозрастающая стоимость». В этом самовозрастании - то есть, будущем и гипотетическом росте, - и заключается, как пишет Маркс, «жизненный процесс капитала».
Вот 1 из тех причин, почему мы должны смотреть на Маркса, в 1 очередь, как на методолога: динамика капитала от «Капитала 0.0» к «Капиталу 3.0» - это процесс совершенствование способа овладения будущем, в этом заключается сама логика финансов.
В тему: http://moygospodin.livejournal.com/69425.html