Москвич - вампир наивный
Оригинал записи - у catrinnew.
Я москвичка и горжусь этим. Знаю, что уже сама эта фраза может вызвать раздражение. Вот он, пресловутый наш снобизм и привычка на всех смотреть свысока. А если так: "Я петербуржец и горжусь этим"? Достойно уважения и тихой зависти, не так ли? "Я туляк, (житель города Мончегорск, поселка Кумпендяевка.и т.д.) и горжусь ..." - вообще внушает восхищение. Вот ведь, молодцы люди, живут и радуются, и трудятся, и не хотят предавать своего детства и корней, и помнят старую поговорку "где родился, там и пригодился"... Москвичу всего этого чувствовать не положено. Он - житель мегаполиса, куда съезжаются в поисках денег, славы и красивой жизни - по определению, космополит безродный, эдакое перекати-поле без корней.
Когда я закончила журфак, устроилась на работу в одну центральную газету. Прокорпев пару лет машинисткой, стала корреспондентом. новый начальник, приехавший "для подкрепления кадров" из глубинки, допытывался, как я пролезла на теплое место и не распределялили меня еще куда. Я рассказала, что было одно-единственное предложение на весь курс: главным редактором районной газеты на Камчатке. "И что же вы не поехали?!" - возмутился он. Мне не удалось объяснить, что я не готова была ехать на другую планету, да еще сразу - на руководящую должность, что здесь моя родина, мой дом, родители, друзья, здесь все мое, любимое - и ради этого я согласна была бы еще несколько лет работать машинисткой.
Родина у москвича?!.. Рожденный в нерезиновом "порту семи морей", он смешан с пестрой и теперь уже разноязыкой толпой "гостей столицы" и наделен их качествами. Он тоже здесь ради денег, комфорта, красивой жизни и славы. Только вот настолько жаден, хитер и неуемен, что умудрился проникнуть к кормушке еще в зачаточном состоянии и выскочил ко всему готовенькому голеньким и мокреньким младенцем. И сразу, как водится, принялся орать, какать вокруг себя и требовать жратвы.
Москвич вообще не человек. Он - архетип, сложившийся в коллективном совковом бессознательном. Он, "по определению, паук и паразит", как изящно выразился один житель северной столицы. В советское время москвич пожрал всю колбасу в стране, извел на свою необъятную задницу всю туалетную бумагу."А мы тетрадками подтираемся, да! - гневно кричала на меня жительница Оренбурга в начале 80-х, - а трубы в канализации у нас узкие, не то что у вас!". Да, нам нужны широкие трубы, потому что срем много. Такой уж мы народ...
Да, нас раздражали "колбасные электрички" и "плюшевые десанты", совершавшие массовые налеты на продуктовые магазины и оставлявшие после себя пустое поле боя. Но людям тоже надо есть, - умом понимали мы. И никуда не было деться от чувства вины, когда, приехав на экскурсию в Углич, увидели в магазине объявление: "Молоко - только по справкам из детской поликлиники". Действительно, было ощущение, что это мы высосали все молоко и хотелось поделиться. Но как?
Москвичи не ходили военным походом против всей страны и не завозили в свой город съестные и прочие трофеи. Просто так снабжались наши, столичные, магазины. Мы жили в потемкинской деревне не по собственному выбору.
Да, мы отличались от приезжих. Мы называли их "лимита", всех. И бабок в плюшевых жилетах, обвешанных мешками с провизией, и золотозубых прокуренных дядек, пугливо озиравшихся в метро, и ярких девочек, крикливо одетых по моде 20-летней давности. Настоящих жителей провинции, приехавших работать по лимиту, москвич, конечно же, не целовал ежедневно в попу. Менты, маляры, водители автобусов, представители самых непопулярных и тяжелых рабочих специальностей... Их было видно за версту, а немосковский говор резал слух. Это сейчас все перемешалось. Но определить приезжего всегда можно было не по одежде-говору, а по взгляду. Мы все тогда, при совке, не отличались улыбчивостью и живостью лиц, но все-таки глаз москвича был чуточку, самую малость повеселее, не столь застывшим и напряженным. Помните у Венечки: "Люблю выпуклые глаза моего народа"?
Архетип сложился и продолжает жить. Несмотря на то, что никакого лимита нет давно, в Москву люди едут тысячами, живут и работают здесь. Работают не на заводах, которые давно закрыты. Ах да, есть ведь еще и такой миф: "Москвичи не хотят работать". Оттого и едут к нам остронужные люди-бутерброды, офени, курьеры, раздатчики печатной продукции... Как мы без них, белоручки?
Люди едут сюда за деньгами, их мотивация высока, активность неуемна, пробивная способность внушает страх и уважение. Они называют себя москвичами - и по ним теперь часто судят о нас. Между тем, мы другие. Мы здесь родились, нам все давно преподнесено на блюдечке с каемочкой, мы срываем бублики с деревьев и хуже умеем бороться за место под солнцем. Мы больше привыкли ждать возможностей, чем бороться за них, и оказались неготовы к конкурентной войне. "Москва - это менеджеры с кассовым аппаратом в башках" - вот он, новый архетип. Соглашусь во многом, но давайте заглянем к менеджерам в паспорт и проверим место рождения. Так, справедливости ради...
Лет 15 назад я пыталась устроиться в штат какой-нибудь редакции. Но в издательском доме X, как мне объяснили, обосновалось волгоградское землячество, в редакции Y - тамбовское, в Z - еще какое-то... "И не суйся, - объяснили мне умные люди, - только обломаешься. Старых сотрудников увольняют, тащат своих". Ну что ж. Как завзятый паук, принялась сосать из этих редакций гонорарные соки, а потом пошла работать на 7 тысяч, как любой до денег алчный паразит.
Дальше - больше. Окопавшиеся в Москве фирмы после разворачивают свою деятельность по всей стране. Там лесок вырубили, там выкупили деревеньку, там устроили аквапарк в любимом месте купания местных. "Москвичи построили", - шумно вздыхают те. То, что эти "москвичи", скорее всего, на самом деле - их родные земляки, уже не имеет ровно никакого значения. Тут как с вампирами. Укушен - сам вампир.
Москвич - вампир наивный. Да-да, с этим мифом о нашей жадности и хитрости прекрасно соседствует представление о москвиче как о существе, ничего не знающем, не умеющем и крайне наивном. К нам на работу устроилась женщина из провинции. На какую бы тему мы ни заговорили, она считала своим долгом, нас просветить. Нет, ну действительно, откуда нам знать, что и как в мире устроено? Мы же тут все инкубаторские и живем в искусственном мире с булками на деревьях. Особенно запомнилась обстоятельная лекция о молочном производстве: как получаются сливки, сметана, что такое сепаратор и откуда берется пахта. Дама приехала из столицы автономной республики и к коровам имела ровно такое же отношение, как я. А мой любимый поначалу искренне удивлялся, что умею готовить что-то кроме кофе.
Сегодня мы перемешались. Лишь внешность выдаст лишь только что и из очень глубокой дыры понаехавшего. Говора почти перестали резать ухо, они вплелись в московскую речь, и изменили самый ее мотив. В моем родном городе приезжие подтрунивают надо мной за мой чисто ма-а-асковский выговор. Вы можете представить себе это где-нибудь еще? Вы можете представить, что приехав в Воронеж, сидя за водочкой с хозяином приютившего вас дома тут же, после первой, скажете: "Не люблю Воронежа. И воронежцев. Их никто не любит, потому что они такие-то и такие-то". То есть, в лицо человеку вы будете говорить: "Ты мне не нравишься, ты гадкий, ты никому вообще не нравишься". Вам не кажется, что есть неплохой шанс получить за это в собственное лицо? Да, и кстати, московский выговор - это литературная норма русского разговорного языка. Это так, в скобках.
Я не знаю, как разбираются с этим вопросом мужчины. Я сижу и киваю. Внутри все кипит, но я не имею права возмущаться. Чтоб не проявить знаменитого московского снобизма, которого от меня ждут. Тут действует принцип американских полицейских. Все, что бы я ни сказала, будет использовано против меня, все пойдет в копилку снобизма. Помните фильм про "высокого блондина" С Пьером Ришаром? Недотепу перепутали с маститым шпионом, и каждый его ляп являлся доказательством изощренности и продуманности действий. От клейма не уйдешь. Я могу лишь позволить себе пискнуть: "Но я тоже москвичка" (хотя часто вру, что я из Подмосковья, чтобы было чуть менее больно), но этого не заметят и продолжат мне рассказывать, как отвратителен мой город и его обитатели. И еще - толпа. Эта гнусная московская толпа. И черные, черные. За 10 лет население Москвы выросло на 1,5 млн человек (считается только постоянная регистрация) человек. Ужель мы столько нарожали?..
Да, толпа. Да, огромное количество приезжих - в том числе, из других республик и стран. Но это - наша боль, это - наша проблема. Приезжая в Санкт-Петербург, я любуюсь прохожими на улицах и пассажирами в метро. Их меньше разбавили, хоть и любят они поныть, что "одолели черные". У них не так тесно и суетно, не так разноязыко. У нас так было лет 15 назад. Мы никого не зазывали, правда. Представьте, что вы живете в доме, который вдруг одним прекрасным утром превратился в гостиницу. Власти города решили подселить к вам парочку узбеков, семью из Чечни и несколько жителей брянщины. Вам тесно и неуютно, у вас в доме становится грязно. Туалет и кухня не выдерживают нагрузки, стиральная машина течет, пробки то и дело выбивает. "Ну и гадость тут у вас, - говорит вам дядя жителя брянщины, приехавший в гости, - ты до чего квартиру довела, хозяюшка?"
Кстати, о пробках. На них мне жаловались в Петербурге, в Екатеринбурге и даже в Минске. "Вот, вот, смотри! - кричали мне, когда у светофора скапливалось пять машинок. - Пробка..." Я улыбалась водителю, как малому дитятке, и кивала головой. У меня даже язык не поворачивался сказать "ты просто ни разу не видел настоящей, московской, пробки". Я боялась обидеть. Глупость? Нет, просто опыт.
Опыт научил меня тому, что я вообще не должна говорить про Москву. Я не имею права сравнивать его с другими городами - ни в каком смысле, я не имею правда любить его. Москва - город фантом, золотой мираж, куда едут за сытой жизнью, и не надо делать из него что-то большее.
Я очень люблю свой город. Мне очень больно, когда его ругают. Я злюсь, когда слышу это - больше всего, от собственной беспомощности. Москва огромна и могуча, она не нуждается в моей защите, но мне так хочется защитить ее.
Москва - такой же город, как любой другой, и в нем живут точно такие же люди. Эти люди появляются на свет именно здесь по той же самой причине, по которой другие рождаются в Париже или в Урюпинске. Так нам на роду написано.
Москва красива. Она не оглушит вас музейностью, но если вы захотите увидеть ее красоту, то будете вознаграждены. Для этого надо только немного смягчиться сердцем, перестать ненавидеть ее и ... почаще оборачиваться. Наш город - круглый. Он вздымается вверх, ухает в давно залитые асфальтом овраги, катится к речкам, крутится вокруг своих колец и выворачивается прихотливостью переулков. Ходите по нему пешком, увидьте его уникальную перспективу. Углубитесь в переулок и обернитесь - вы увидите совсем не то, что ожидали. То, что было слева, перекатится направо, а маячившее далеко впереди вдруг окажется за углом.
Наш город живой. Он строился не в одночасье, он располагался так, как ему уютно, во всех этих ложбинках, на пригорках. Он продолжает жить и удивлять.
Он продолжает строиться. Увы. Башни "Сити" я считаю другим городом, чужим, а чуждые вкрапления в историческом центре научилась не замечать. Сначала было очень больно. Когда в 90-е начали массированно убивать душу моего города, выселять людей из центра и "реконструировать" особняки, плодя вместо них уродов, хотелось плакать и даже немножко стрелять. Теперь это тоже прошлое и тоже история. Мы умеем смотреть на то, что осталось, пусть заляпанное вывесками "Шеш-беш", заслоненное чужими домами, но нам есть, что любить и чем дорожить. Оглянитесь, вот здесь Бульварное кольцо делает такой вывертыш, что домов вообще почти не видно и кажется, что ты в лесу...
И еще. Это элементарно, но отчего-то не всем понятно. Если вы снимаете квартиру в Кузьминках и работаете там же, этот вовсе не значит, что вы видите Москву. Она немного больше и не ограничивается рабочими окраинами.
Москва больна. И эти вывески, и чуждая речь, и неродные запахи - все признаки болезни. Когда болеет любимый человек, вы без труда и не задумываясь отделяете симптомы недуга от его самого. Это чужой зажмет нос от запахов и отвернется от язв. Он скажет: "Гадость - ваш больной". А родной - любит. Он надеется, что организм любимого сдюжит, победит болезнь, как уже побеждал не раз за всю свою долгую жизнь. Он ведь очень сильный и ко всему привыкший. "Любить, как неумытую с утра жену", - так мне написали в комментах. Да, если ты замечаешь, что женщина рядом с тобой несвежа, значит, не любишь... Значит, вы чужие.
Не любить чужую жену - естественно. Но разве это повод говорить любящему мужу: она - уродина, она давно не чистила зубов и вообще - больная? По всей вероятности, у вас есть своя жена, любите ее! Кстати, у других людей тоже есть жены - к ним же вы равнодушны, как и положено. Что же вам не дает покоя именно эта женщина? Быть может, потому что вас к ней необъяснимым образом тянет - несмотря на все отвращение?.. Но это уже ваши проблемы.
Несмотря на отшумевшие баталии в комментах
http://den-semenov.livejournal.com/89870.html,
http://catrinnew.livejournal.com/258352.html
, я все же написала этот пост.
Я москвичка и горжусь этим. Знаю, что уже сама эта фраза может вызвать раздражение. Вот он, пресловутый наш снобизм и привычка на всех смотреть свысока. А если так: "Я петербуржец и горжусь этим"? Достойно уважения и тихой зависти, не так ли? "Я туляк, (житель города Мончегорск, поселка Кумпендяевка.и т.д.) и горжусь ..." - вообще внушает восхищение. Вот ведь, молодцы люди, живут и радуются, и трудятся, и не хотят предавать своего детства и корней, и помнят старую поговорку "где родился, там и пригодился"... Москвичу всего этого чувствовать не положено. Он - житель мегаполиса, куда съезжаются в поисках денег, славы и красивой жизни - по определению, космополит безродный, эдакое перекати-поле без корней.
Когда я закончила журфак, устроилась на работу в одну центральную газету. Прокорпев пару лет машинисткой, стала корреспондентом. новый начальник, приехавший "для подкрепления кадров" из глубинки, допытывался, как я пролезла на теплое место и не распределялили меня еще куда. Я рассказала, что было одно-единственное предложение на весь курс: главным редактором районной газеты на Камчатке. "И что же вы не поехали?!" - возмутился он. Мне не удалось объяснить, что я не готова была ехать на другую планету, да еще сразу - на руководящую должность, что здесь моя родина, мой дом, родители, друзья, здесь все мое, любимое - и ради этого я согласна была бы еще несколько лет работать машинисткой.
Родина у москвича?!.. Рожденный в нерезиновом "порту семи морей", он смешан с пестрой и теперь уже разноязыкой толпой "гостей столицы" и наделен их качествами. Он тоже здесь ради денег, комфорта, красивой жизни и славы. Только вот настолько жаден, хитер и неуемен, что умудрился проникнуть к кормушке еще в зачаточном состоянии и выскочил ко всему готовенькому голеньким и мокреньким младенцем. И сразу, как водится, принялся орать, какать вокруг себя и требовать жратвы.
Москвич вообще не человек. Он - архетип, сложившийся в коллективном совковом бессознательном. Он, "по определению, паук и паразит", как изящно выразился один житель северной столицы. В советское время москвич пожрал всю колбасу в стране, извел на свою необъятную задницу всю туалетную бумагу."А мы тетрадками подтираемся, да! - гневно кричала на меня жительница Оренбурга в начале 80-х, - а трубы в канализации у нас узкие, не то что у вас!". Да, нам нужны широкие трубы, потому что срем много. Такой уж мы народ...
Да, нас раздражали "колбасные электрички" и "плюшевые десанты", совершавшие массовые налеты на продуктовые магазины и оставлявшие после себя пустое поле боя. Но людям тоже надо есть, - умом понимали мы. И никуда не было деться от чувства вины, когда, приехав на экскурсию в Углич, увидели в магазине объявление: "Молоко - только по справкам из детской поликлиники". Действительно, было ощущение, что это мы высосали все молоко и хотелось поделиться. Но как?
Москвичи не ходили военным походом против всей страны и не завозили в свой город съестные и прочие трофеи. Просто так снабжались наши, столичные, магазины. Мы жили в потемкинской деревне не по собственному выбору.
Да, мы отличались от приезжих. Мы называли их "лимита", всех. И бабок в плюшевых жилетах, обвешанных мешками с провизией, и золотозубых прокуренных дядек, пугливо озиравшихся в метро, и ярких девочек, крикливо одетых по моде 20-летней давности. Настоящих жителей провинции, приехавших работать по лимиту, москвич, конечно же, не целовал ежедневно в попу. Менты, маляры, водители автобусов, представители самых непопулярных и тяжелых рабочих специальностей... Их было видно за версту, а немосковский говор резал слух. Это сейчас все перемешалось. Но определить приезжего всегда можно было не по одежде-говору, а по взгляду. Мы все тогда, при совке, не отличались улыбчивостью и живостью лиц, но все-таки глаз москвича был чуточку, самую малость повеселее, не столь застывшим и напряженным. Помните у Венечки: "Люблю выпуклые глаза моего народа"?
Архетип сложился и продолжает жить. Несмотря на то, что никакого лимита нет давно, в Москву люди едут тысячами, живут и работают здесь. Работают не на заводах, которые давно закрыты. Ах да, есть ведь еще и такой миф: "Москвичи не хотят работать". Оттого и едут к нам остронужные люди-бутерброды, офени, курьеры, раздатчики печатной продукции... Как мы без них, белоручки?
Люди едут сюда за деньгами, их мотивация высока, активность неуемна, пробивная способность внушает страх и уважение. Они называют себя москвичами - и по ним теперь часто судят о нас. Между тем, мы другие. Мы здесь родились, нам все давно преподнесено на блюдечке с каемочкой, мы срываем бублики с деревьев и хуже умеем бороться за место под солнцем. Мы больше привыкли ждать возможностей, чем бороться за них, и оказались неготовы к конкурентной войне. "Москва - это менеджеры с кассовым аппаратом в башках" - вот он, новый архетип. Соглашусь во многом, но давайте заглянем к менеджерам в паспорт и проверим место рождения. Так, справедливости ради...
Лет 15 назад я пыталась устроиться в штат какой-нибудь редакции. Но в издательском доме X, как мне объяснили, обосновалось волгоградское землячество, в редакции Y - тамбовское, в Z - еще какое-то... "И не суйся, - объяснили мне умные люди, - только обломаешься. Старых сотрудников увольняют, тащат своих". Ну что ж. Как завзятый паук, принялась сосать из этих редакций гонорарные соки, а потом пошла работать на 7 тысяч, как любой до денег алчный паразит.
Дальше - больше. Окопавшиеся в Москве фирмы после разворачивают свою деятельность по всей стране. Там лесок вырубили, там выкупили деревеньку, там устроили аквапарк в любимом месте купания местных. "Москвичи построили", - шумно вздыхают те. То, что эти "москвичи", скорее всего, на самом деле - их родные земляки, уже не имеет ровно никакого значения. Тут как с вампирами. Укушен - сам вампир.
Москвич - вампир наивный. Да-да, с этим мифом о нашей жадности и хитрости прекрасно соседствует представление о москвиче как о существе, ничего не знающем, не умеющем и крайне наивном. К нам на работу устроилась женщина из провинции. На какую бы тему мы ни заговорили, она считала своим долгом, нас просветить. Нет, ну действительно, откуда нам знать, что и как в мире устроено? Мы же тут все инкубаторские и живем в искусственном мире с булками на деревьях. Особенно запомнилась обстоятельная лекция о молочном производстве: как получаются сливки, сметана, что такое сепаратор и откуда берется пахта. Дама приехала из столицы автономной республики и к коровам имела ровно такое же отношение, как я. А мой любимый поначалу искренне удивлялся, что умею готовить что-то кроме кофе.
Сегодня мы перемешались. Лишь внешность выдаст лишь только что и из очень глубокой дыры понаехавшего. Говора почти перестали резать ухо, они вплелись в московскую речь, и изменили самый ее мотив. В моем родном городе приезжие подтрунивают надо мной за мой чисто ма-а-асковский выговор. Вы можете представить себе это где-нибудь еще? Вы можете представить, что приехав в Воронеж, сидя за водочкой с хозяином приютившего вас дома тут же, после первой, скажете: "Не люблю Воронежа. И воронежцев. Их никто не любит, потому что они такие-то и такие-то". То есть, в лицо человеку вы будете говорить: "Ты мне не нравишься, ты гадкий, ты никому вообще не нравишься". Вам не кажется, что есть неплохой шанс получить за это в собственное лицо? Да, и кстати, московский выговор - это литературная норма русского разговорного языка. Это так, в скобках.
Я не знаю, как разбираются с этим вопросом мужчины. Я сижу и киваю. Внутри все кипит, но я не имею права возмущаться. Чтоб не проявить знаменитого московского снобизма, которого от меня ждут. Тут действует принцип американских полицейских. Все, что бы я ни сказала, будет использовано против меня, все пойдет в копилку снобизма. Помните фильм про "высокого блондина" С Пьером Ришаром? Недотепу перепутали с маститым шпионом, и каждый его ляп являлся доказательством изощренности и продуманности действий. От клейма не уйдешь. Я могу лишь позволить себе пискнуть: "Но я тоже москвичка" (хотя часто вру, что я из Подмосковья, чтобы было чуть менее больно), но этого не заметят и продолжат мне рассказывать, как отвратителен мой город и его обитатели. И еще - толпа. Эта гнусная московская толпа. И черные, черные. За 10 лет население Москвы выросло на 1,5 млн человек (считается только постоянная регистрация) человек. Ужель мы столько нарожали?..
Да, толпа. Да, огромное количество приезжих - в том числе, из других республик и стран. Но это - наша боль, это - наша проблема. Приезжая в Санкт-Петербург, я любуюсь прохожими на улицах и пассажирами в метро. Их меньше разбавили, хоть и любят они поныть, что "одолели черные". У них не так тесно и суетно, не так разноязыко. У нас так было лет 15 назад. Мы никого не зазывали, правда. Представьте, что вы живете в доме, который вдруг одним прекрасным утром превратился в гостиницу. Власти города решили подселить к вам парочку узбеков, семью из Чечни и несколько жителей брянщины. Вам тесно и неуютно, у вас в доме становится грязно. Туалет и кухня не выдерживают нагрузки, стиральная машина течет, пробки то и дело выбивает. "Ну и гадость тут у вас, - говорит вам дядя жителя брянщины, приехавший в гости, - ты до чего квартиру довела, хозяюшка?"
Кстати, о пробках. На них мне жаловались в Петербурге, в Екатеринбурге и даже в Минске. "Вот, вот, смотри! - кричали мне, когда у светофора скапливалось пять машинок. - Пробка..." Я улыбалась водителю, как малому дитятке, и кивала головой. У меня даже язык не поворачивался сказать "ты просто ни разу не видел настоящей, московской, пробки". Я боялась обидеть. Глупость? Нет, просто опыт.
Опыт научил меня тому, что я вообще не должна говорить про Москву. Я не имею права сравнивать его с другими городами - ни в каком смысле, я не имею правда любить его. Москва - город фантом, золотой мираж, куда едут за сытой жизнью, и не надо делать из него что-то большее.
Я очень люблю свой город. Мне очень больно, когда его ругают. Я злюсь, когда слышу это - больше всего, от собственной беспомощности. Москва огромна и могуча, она не нуждается в моей защите, но мне так хочется защитить ее.
Москва - такой же город, как любой другой, и в нем живут точно такие же люди. Эти люди появляются на свет именно здесь по той же самой причине, по которой другие рождаются в Париже или в Урюпинске. Так нам на роду написано.
Москва красива. Она не оглушит вас музейностью, но если вы захотите увидеть ее красоту, то будете вознаграждены. Для этого надо только немного смягчиться сердцем, перестать ненавидеть ее и ... почаще оборачиваться. Наш город - круглый. Он вздымается вверх, ухает в давно залитые асфальтом овраги, катится к речкам, крутится вокруг своих колец и выворачивается прихотливостью переулков. Ходите по нему пешком, увидьте его уникальную перспективу. Углубитесь в переулок и обернитесь - вы увидите совсем не то, что ожидали. То, что было слева, перекатится направо, а маячившее далеко впереди вдруг окажется за углом.
Наш город живой. Он строился не в одночасье, он располагался так, как ему уютно, во всех этих ложбинках, на пригорках. Он продолжает жить и удивлять.
Он продолжает строиться. Увы. Башни "Сити" я считаю другим городом, чужим, а чуждые вкрапления в историческом центре научилась не замечать. Сначала было очень больно. Когда в 90-е начали массированно убивать душу моего города, выселять людей из центра и "реконструировать" особняки, плодя вместо них уродов, хотелось плакать и даже немножко стрелять. Теперь это тоже прошлое и тоже история. Мы умеем смотреть на то, что осталось, пусть заляпанное вывесками "Шеш-беш", заслоненное чужими домами, но нам есть, что любить и чем дорожить. Оглянитесь, вот здесь Бульварное кольцо делает такой вывертыш, что домов вообще почти не видно и кажется, что ты в лесу...
И еще. Это элементарно, но отчего-то не всем понятно. Если вы снимаете квартиру в Кузьминках и работаете там же, этот вовсе не значит, что вы видите Москву. Она немного больше и не ограничивается рабочими окраинами.
Москва больна. И эти вывески, и чуждая речь, и неродные запахи - все признаки болезни. Когда болеет любимый человек, вы без труда и не задумываясь отделяете симптомы недуга от его самого. Это чужой зажмет нос от запахов и отвернется от язв. Он скажет: "Гадость - ваш больной". А родной - любит. Он надеется, что организм любимого сдюжит, победит болезнь, как уже побеждал не раз за всю свою долгую жизнь. Он ведь очень сильный и ко всему привыкший. "Любить, как неумытую с утра жену", - так мне написали в комментах. Да, если ты замечаешь, что женщина рядом с тобой несвежа, значит, не любишь... Значит, вы чужие.
Не любить чужую жену - естественно. Но разве это повод говорить любящему мужу: она - уродина, она давно не чистила зубов и вообще - больная? По всей вероятности, у вас есть своя жена, любите ее! Кстати, у других людей тоже есть жены - к ним же вы равнодушны, как и положено. Что же вам не дает покоя именно эта женщина? Быть может, потому что вас к ней необъяснимым образом тянет - несмотря на все отвращение?.. Но это уже ваши проблемы.
Несмотря на отшумевшие баталии в комментах
http://den-semenov.livejournal.com/89870.html,
http://catrinnew.livejournal.com/258352.html
, я все же написала этот пост.