Правила горки 2
Лиза в школе пошла в продленку вместо занятий в фольклорной группе. Их просто отменили. Вместе с другими продлёночными детьми она каталась с горы. Я пришел за ней в условленное время и из далека заметил свое опухшего ребенка. Что случилось? Оказывается на нее налетело два пацана, один из которых ее подтолкнул, а другой заехал ей ногой в подбородок. Я разглядел ссадины на заплаканной мордашке и на внутренней части губы. Но она быстро приходила в себя и на пути до дома она опять была веселая. Он не злилась, не хотела никому отомстить.
Но на следующий день, не смотря на понесенные потери, она утащила меня кататься с горы. Погодка была мерзенькая. Не очень холодно, но сыро, серо и ветрено. Снежок лежал гладкий и мягкий, но довольно плотный, и только там, где до него не добрался холодный ветер. При этом было как-то спокойно. Людей было мало, можно было даже сказать, что их вообще нет. Это было приятно. Лизка села на ледянку, я ее подтолкнул и она поехала вниз. В отсутствие толпы она могла кататься как хотела и где хотела. На коленках, задом, боком, крутясь на спуске, с разных сторон. Ей пришлось делать то, что она хочет. Ей пришлось придумывать, что хочет именно она, а не то, что хотят все.
У нее есть свой любимый спуск. Он не очень быстрый, но ей все равно там нравится кататься. Путь начинается между гаражей, потом, уже внизу растут деревья, мимо которых она проезжает до трамплинчика, перелетая который останавливаешься почти на дороге рядом с припаркованными машинами. Я, конечно, понимаю все по своему, но мне кажется, что ей больше все нравится то, что она за такой небольшой отрезок времени попадает в четыре разных мира. Еще ей нравится, когда я за плечи оттаскиваю до начала гаража и толкаю ее до того момента, пока она уже не поедет сама. И вот я ее подталкиваю, она набирает скорость, но пошла как-то наискосок, прямо в дерево. Я испугался, она с визгом как-то вывернулась, так что остался идеальный в своей упругой изогнутости след ее транспортного средства, очерчивающий дерево и удаляющийся к трамплину. Я выдохнул, а Лизка, повизжав от радости, вскочила и стала карабкаться вверх. Я протянул руку, чтобы помочь. Она весело сказала:"Не надо, я сама!" - и продолжила подъем.
"Хорошо!" - подумал я и, как всегда, начал что-то вспоминать..
Я вспоминал, как бабушка каждые выходные тащила меня за город, на природу. Как я радовался, когда кому-нибудь из друзей удавалось поехать с нами. Можно было побеситься и побегать. Я вспомнил как в одну из таких поездок мы уехали не в Сосновку, а в Абагур. Погода была такая же. Чуть пасмурно, чуть прохладно, довольно снежно. Мне тогда было лет семь или восемь. Мы гуляли по берегу замерзшей реки. Берег был плоский как первобытное видение мира. Санок не было и, уж тем более, не было ледянок. Я узнал это слово несколько лет назад. Раньше у нас были картонки. Мы довольно долго просто бродили по гладкой заснеженной поверхности и это наскучило. Мы с пацанами побежали к реке под тревожные крики бабушки и ее подруги быть осторожней. Там оказался довольно крутой прибрежный обрыв, густо засыпанный снегом, придавленным ветром. Склон был метра три, не меньше. Мы обернулись на взрослых, поняли, что они смотрят за нами, но нас было не остановить. Мы резво попрыгали с обрыва, скатываясь вниз без каких бы то ни было прокладок между нами и снежной поверхностью. Прыжки оказались такими приятными и захватывающими, что мы не могли остановиться. Мы прыгали и прыгали по всей возможной длине берега, пока этот обрыв не уменьшился и вообще не исчез. Два раза по одному и тому же маршрута ехать было нельзя, потому из под толстого слоя снега после нашего визита показывалась хорошая желто-бурая глина. Я, честно говоря, заметил это только после очередного отряхивания, когда на рукавице остались земляные комочки. Пришлось снять рукавицы, чтобы их отряхнуть и, заодно, ощупать свой зад. Я нащупал какие-то разрозненные волокна с комочками грязи. Оказалось, что мой комбинезон, который служил мне не меньше четырех лет и, к этому моменту, ставший мне уже коротким, порвался на самом ответственном месте. Но это было не важно, ведь можно было прыгать...
Еще я вспомнил горку в Сосновке, такую длинную, подъем на нее занимал не меньше десяти минут. Именно поэтому мы могли скатиться по ней не больше трех раз, пока очень бабушки спускались пешком по тропинке рядом со спуском. Это была даже не горка, а трасса лыжников, которые спускались с холма к пруду. Кататься по этой живописной дорожке было жутко приятно, трудно и опасно. Того и гляди не сможешь повернуть и врежешься в огромную сосну. Но зато какое расстояние можно было преодолеть! Хотя не всегда получалось.
А Лизка тем временем каталась. Появился юный джентльмен, который предложил ей покататься на своем снегокате. Он помогал ей затащить этот аппарат в горку. Без суеты, без криков. Как будто так задумано.
Но на следующий день, не смотря на понесенные потери, она утащила меня кататься с горы. Погодка была мерзенькая. Не очень холодно, но сыро, серо и ветрено. Снежок лежал гладкий и мягкий, но довольно плотный, и только там, где до него не добрался холодный ветер. При этом было как-то спокойно. Людей было мало, можно было даже сказать, что их вообще нет. Это было приятно. Лизка села на ледянку, я ее подтолкнул и она поехала вниз. В отсутствие толпы она могла кататься как хотела и где хотела. На коленках, задом, боком, крутясь на спуске, с разных сторон. Ей пришлось делать то, что она хочет. Ей пришлось придумывать, что хочет именно она, а не то, что хотят все.
У нее есть свой любимый спуск. Он не очень быстрый, но ей все равно там нравится кататься. Путь начинается между гаражей, потом, уже внизу растут деревья, мимо которых она проезжает до трамплинчика, перелетая который останавливаешься почти на дороге рядом с припаркованными машинами. Я, конечно, понимаю все по своему, но мне кажется, что ей больше все нравится то, что она за такой небольшой отрезок времени попадает в четыре разных мира. Еще ей нравится, когда я за плечи оттаскиваю до начала гаража и толкаю ее до того момента, пока она уже не поедет сама. И вот я ее подталкиваю, она набирает скорость, но пошла как-то наискосок, прямо в дерево. Я испугался, она с визгом как-то вывернулась, так что остался идеальный в своей упругой изогнутости след ее транспортного средства, очерчивающий дерево и удаляющийся к трамплину. Я выдохнул, а Лизка, повизжав от радости, вскочила и стала карабкаться вверх. Я протянул руку, чтобы помочь. Она весело сказала:"Не надо, я сама!" - и продолжила подъем.
"Хорошо!" - подумал я и, как всегда, начал что-то вспоминать..
Я вспоминал, как бабушка каждые выходные тащила меня за город, на природу. Как я радовался, когда кому-нибудь из друзей удавалось поехать с нами. Можно было побеситься и побегать. Я вспомнил как в одну из таких поездок мы уехали не в Сосновку, а в Абагур. Погода была такая же. Чуть пасмурно, чуть прохладно, довольно снежно. Мне тогда было лет семь или восемь. Мы гуляли по берегу замерзшей реки. Берег был плоский как первобытное видение мира. Санок не было и, уж тем более, не было ледянок. Я узнал это слово несколько лет назад. Раньше у нас были картонки. Мы довольно долго просто бродили по гладкой заснеженной поверхности и это наскучило. Мы с пацанами побежали к реке под тревожные крики бабушки и ее подруги быть осторожней. Там оказался довольно крутой прибрежный обрыв, густо засыпанный снегом, придавленным ветром. Склон был метра три, не меньше. Мы обернулись на взрослых, поняли, что они смотрят за нами, но нас было не остановить. Мы резво попрыгали с обрыва, скатываясь вниз без каких бы то ни было прокладок между нами и снежной поверхностью. Прыжки оказались такими приятными и захватывающими, что мы не могли остановиться. Мы прыгали и прыгали по всей возможной длине берега, пока этот обрыв не уменьшился и вообще не исчез. Два раза по одному и тому же маршрута ехать было нельзя, потому из под толстого слоя снега после нашего визита показывалась хорошая желто-бурая глина. Я, честно говоря, заметил это только после очередного отряхивания, когда на рукавице остались земляные комочки. Пришлось снять рукавицы, чтобы их отряхнуть и, заодно, ощупать свой зад. Я нащупал какие-то разрозненные волокна с комочками грязи. Оказалось, что мой комбинезон, который служил мне не меньше четырех лет и, к этому моменту, ставший мне уже коротким, порвался на самом ответственном месте. Но это было не важно, ведь можно было прыгать...
Еще я вспомнил горку в Сосновке, такую длинную, подъем на нее занимал не меньше десяти минут. Именно поэтому мы могли скатиться по ней не больше трех раз, пока очень бабушки спускались пешком по тропинке рядом со спуском. Это была даже не горка, а трасса лыжников, которые спускались с холма к пруду. Кататься по этой живописной дорожке было жутко приятно, трудно и опасно. Того и гляди не сможешь повернуть и врежешься в огромную сосну. Но зато какое расстояние можно было преодолеть! Хотя не всегда получалось.
А Лизка тем временем каталась. Появился юный джентльмен, который предложил ей покататься на своем снегокате. Он помогал ей затащить этот аппарат в горку. Без суеты, без криков. Как будто так задумано.