Большому театру нужна новая реконструкция?
В продолжение темы, весьма любопытное интервью Цискаридзе:
"Николай Цискаридзе. Какие эмоции? Прежде всего я хотел бы пояснить, что я - не оппозиция, я - не враг, я - обыкновенный служитель Большого театра, который за последние двадцать лет был вынужден стоять в авангарде, так как занимал положение премьера балета. В свое время меня не могла не радовать предстоящая реконструкция театра. Я понимал, что реконструкция необходима, что работа будет сложной. Но то, что работа окажется столь плачевной…
"ЗАВТРА". Что вы имеете в виду?
Н.Ц. Под словом "реконструкция" я понимал работы по восстановлению, по воспроизводству старого - того, что есть, - в свежий обновленный вид. Берется за основу оригинал, - предполагал я, - и, ничего не ломая, восстанавливают утраченные со временем краски, какие-то детали.
"ЗАВТРА". И в чем проблема?
Н.Ц. Проблема в том, что театр не узнать. Я это не придумываю. Зрительскую часть театра сможет увидеть каждый зритель. Он увидит, к примеру, что вместо старинной лепнины - пластмасса или папье-маше, наклеенные на клей ПВА и покрашенные золотой краской. Захоти зритель повандальничать, он сможет отломить эту пластмассу и унести с собой в кармане. Не осталось в театре и ни одного бронзового канделябра. Каждый сможет потрогать пальцем новый канделябр и понять, что вместо бронзы - железяка, подкрашенная золотой красочкой. Все ручки на дверях театра тоже были бронзовыми, и теперь этих ручек нет. Куда подевалось всё?
"ЗАВТРА". Ну, знаменитое сусальное золото-то осталось?
Н.Ц. Маленькие полосочки сусального золота на фоне золотой краски. И это все видно невооруженным глазом любому человеку, который просто подойдет к росписи.
"ЗАВТРА". Вы рисуете мрачные картины!
Н.Ц. Я ничего не рисую, все это, повторяю, сможет увидеть каждый. Сегодня гордятся, к примеру, тем еще, что в фойе вместо дубового паркета сделали венецианское покрытие. Но Россия - страна, где большая часть года либо снег, либо дождливая морось. Люди приходят в театр и переобуваются в вечернюю обувь, как правило, кожаные туфли. В этих туфлях невозможно будет идти нормально по покрытию, люди будут падать. Мы сейчас ходим в кроссовках и скользим!
"ЗАВТРА". Что позволяет вам говорить об этом?
Н.Ц. (пауза) Боль… и переживания… Вы знаете, в школе мы проходили "Болдинскую осень" Пушкина. И тогда мне, мальчику, "Пир во время чумы" казался страшным произведением. Но вот сегодня то, что я вижу…
"ЗАВТРА". Я помню закулисную часть театра. Открывался лифт, в лифте стоял пуфик с облупившейся краской, с выцветшим шелком. На нем сидел старослужащий театра, седовласый, в потертом сюртуке, он спрашивал, кому какой этаж, и "развозил" всех. В этом было что-то удивительно трогательное.
Н.Ц. Сегодня, если говорить о реконструкции закулисной части театра, то это значит - говорить о преступлении против музыкального театра.
"ЗАВТРА". Почему так?
Н.Ц. Достаточно сказать, что в коридорах вместо деревянных полов положили кафель. Это значит, что перед выходом на сцену артисту балета нигде невозможно будет присесть, нигде невозможно погреться перед выходом на сцену. Нам предлагают репетиционный зал, где можно погреться и откуда бежать по кафельному полу на сцену! Но бывают ситуации, когда греться надо очень близко к выходу на сцену во время смены декорации. И раньше всё это было предусмотрено. Дальше. В театре было четыре балетных репетиционных зала, два из которых были просто гениальными. Они были созданы в советское время. Все артисты мира, кто приезжал в Большой театр, говорили, что нет ничего более удобного, лучшего для репетиций. Сегодня они снесены. Сегодня в историческом здании три новых репетиционных балетных зала. Но каких! Вы знаете, наверное, что в Большом театре сцена с покатом. Так вот, из шести существующих залов на сегодняшний день только два с покатом, тогда как артист должен к нему привыкать. В одном из этих двух залов с покатом градус поката превышает допустимый. Построили два новых зала. В них нельзя поднять балерину, потому что она будет биться головой о потолок. В большом зале окно сделано в потолке, огромное окно. Как будто не в нашей стране снег, наст, не в нашей стране был "Трансвааль-парк", к тому же сочетание естественного света, падающего сверху, и электрического противопоказано артистам балета во время работы. Зато окон вообще нет в гримуборных. Артисты в театре проводят по 8-12 часов. Понимаете, находиться все время в замкнутом пространстве… Часто еще так бывает, что при работе вентиляции кто-нибудь заболевает воспалением легких. А без вентиляции как можно будет находиться в гримуборной, в этом бункере, где собираются по двенадцать человек?! Артисты потеют, переодеваются, вы представляете, какая там будет душегубка, какой будет запах?"Продолжение здесь
Это интервью косвенно подтверждает, что и аккустику в новом-старом здании Большого убили напрочь!
Похоже, что здание на Большой Дмитровке теперь можно называть Старое здание, а на Театральной площади Новое.((
А ещё, мне очень интересно, какова судьба колокольни Большого театра?
"Николай Цискаридзе. Какие эмоции? Прежде всего я хотел бы пояснить, что я - не оппозиция, я - не враг, я - обыкновенный служитель Большого театра, который за последние двадцать лет был вынужден стоять в авангарде, так как занимал положение премьера балета. В свое время меня не могла не радовать предстоящая реконструкция театра. Я понимал, что реконструкция необходима, что работа будет сложной. Но то, что работа окажется столь плачевной…
"ЗАВТРА". Что вы имеете в виду?
Н.Ц. Под словом "реконструкция" я понимал работы по восстановлению, по воспроизводству старого - того, что есть, - в свежий обновленный вид. Берется за основу оригинал, - предполагал я, - и, ничего не ломая, восстанавливают утраченные со временем краски, какие-то детали.
"ЗАВТРА". И в чем проблема?
Н.Ц. Проблема в том, что театр не узнать. Я это не придумываю. Зрительскую часть театра сможет увидеть каждый зритель. Он увидит, к примеру, что вместо старинной лепнины - пластмасса или папье-маше, наклеенные на клей ПВА и покрашенные золотой краской. Захоти зритель повандальничать, он сможет отломить эту пластмассу и унести с собой в кармане. Не осталось в театре и ни одного бронзового канделябра. Каждый сможет потрогать пальцем новый канделябр и понять, что вместо бронзы - железяка, подкрашенная золотой красочкой. Все ручки на дверях театра тоже были бронзовыми, и теперь этих ручек нет. Куда подевалось всё?
"ЗАВТРА". Ну, знаменитое сусальное золото-то осталось?
Н.Ц. Маленькие полосочки сусального золота на фоне золотой краски. И это все видно невооруженным глазом любому человеку, который просто подойдет к росписи.
"ЗАВТРА". Вы рисуете мрачные картины!
Н.Ц. Я ничего не рисую, все это, повторяю, сможет увидеть каждый. Сегодня гордятся, к примеру, тем еще, что в фойе вместо дубового паркета сделали венецианское покрытие. Но Россия - страна, где большая часть года либо снег, либо дождливая морось. Люди приходят в театр и переобуваются в вечернюю обувь, как правило, кожаные туфли. В этих туфлях невозможно будет идти нормально по покрытию, люди будут падать. Мы сейчас ходим в кроссовках и скользим!
"ЗАВТРА". Что позволяет вам говорить об этом?
Н.Ц. (пауза) Боль… и переживания… Вы знаете, в школе мы проходили "Болдинскую осень" Пушкина. И тогда мне, мальчику, "Пир во время чумы" казался страшным произведением. Но вот сегодня то, что я вижу…
"ЗАВТРА". Я помню закулисную часть театра. Открывался лифт, в лифте стоял пуфик с облупившейся краской, с выцветшим шелком. На нем сидел старослужащий театра, седовласый, в потертом сюртуке, он спрашивал, кому какой этаж, и "развозил" всех. В этом было что-то удивительно трогательное.
Н.Ц. Сегодня, если говорить о реконструкции закулисной части театра, то это значит - говорить о преступлении против музыкального театра.
"ЗАВТРА". Почему так?
Н.Ц. Достаточно сказать, что в коридорах вместо деревянных полов положили кафель. Это значит, что перед выходом на сцену артисту балета нигде невозможно будет присесть, нигде невозможно погреться перед выходом на сцену. Нам предлагают репетиционный зал, где можно погреться и откуда бежать по кафельному полу на сцену! Но бывают ситуации, когда греться надо очень близко к выходу на сцену во время смены декорации. И раньше всё это было предусмотрено. Дальше. В театре было четыре балетных репетиционных зала, два из которых были просто гениальными. Они были созданы в советское время. Все артисты мира, кто приезжал в Большой театр, говорили, что нет ничего более удобного, лучшего для репетиций. Сегодня они снесены. Сегодня в историческом здании три новых репетиционных балетных зала. Но каких! Вы знаете, наверное, что в Большом театре сцена с покатом. Так вот, из шести существующих залов на сегодняшний день только два с покатом, тогда как артист должен к нему привыкать. В одном из этих двух залов с покатом градус поката превышает допустимый. Построили два новых зала. В них нельзя поднять балерину, потому что она будет биться головой о потолок. В большом зале окно сделано в потолке, огромное окно. Как будто не в нашей стране снег, наст, не в нашей стране был "Трансвааль-парк", к тому же сочетание естественного света, падающего сверху, и электрического противопоказано артистам балета во время работы. Зато окон вообще нет в гримуборных. Артисты в театре проводят по 8-12 часов. Понимаете, находиться все время в замкнутом пространстве… Часто еще так бывает, что при работе вентиляции кто-нибудь заболевает воспалением легких. А без вентиляции как можно будет находиться в гримуборной, в этом бункере, где собираются по двенадцать человек?! Артисты потеют, переодеваются, вы представляете, какая там будет душегубка, какой будет запах?"Продолжение здесь
Это интервью косвенно подтверждает, что и аккустику в новом-старом здании Большого убили напрочь!
Похоже, что здание на Большой Дмитровке теперь можно называть Старое здание, а на Театральной площади Новое.((
А ещё, мне очень интересно, какова судьба колокольни Большого театра?