Как-то так... само написалось

[morreth]

Отставная фрейлина из почтенной фамилии Сэй,
Состоявшая некогда в придворном звании сёнагон,
Просыпается, слыша стук вальков на реке поутру,
Разбивает в колодце несмелый лёд, выпускает луну.

В очаге под слоем пепла будто бы дремлет огонь,
И стоящий коробом шёлк чуть слышно гремит на ветру,
И узором "смятенье сердца" - трава у зимы в плену,
А зима от года к году хоть чуточку, но длинней.

Где-то там  случилась весна, и тает в саду снеговая гора,
И сквозняк молвы тасует исписанные листы,
Что когда-то господин Цунэфуса изволил взять почитать.
А в деревне на свежем снегу с утра не бывает чужих следов.

Ах, о чем же поют крестьянки, выбеливая холсты?
И не все ли наши слова и песни - земная тщета?
На изломанной ширме - копоть и тонкий узор стихов.
Для кого? Для того, кто придет однажды - сказать "Пора".

Но пока он медлит, отставная фрейлина растирает тушь,
И влюбляется в каждый новый оттенок зимних небес,
Где сквозь выбеленную ткань просачивается синева,
Как на шарфе танцовщицы "Пяти мановений" цветок вьюнка.

Как случайно выплеснувшиеся из-под занавеси рукава,
Шелестит на крыше тростник. Васурэгуса. "Позабудь-трава".
Одинокий дом с трех сторон все тесней обступает лес.
До столицы - пять дней пути. Стук вальков. Деревенская глушь.