Портрет гуцульской деревни. Нэшнл Джиографик. Ноябрь 1997 года.
В принципе я не должен был вообще знать такого слова "гуцул", тем более знать этот народ.
Ничто в моём воспитании и образовании, кроме уроков географии в средней школе, не должно было закрепить в моём сознании это понятие, но вы же знаете, что оставалось в мозгу после уроков в школе.
И, между тем, я хорошо знаю, кто такие гуцулы и даже встречался с некоторыми из них.
[Spoiler (click to open)]Очень давно. Когда мне было, может, 11 лет или меньше. А это значит, году в 1966...
У моего отчима Александра Васильевича Васильева был брат, который жил в городе Мукачево, в Закарпатье.
Отчим с ним не знался почти, может переписывался раз в год. Но так или иначе, мама уговорила его нас принять у себя; меня, мою сестру Варю и её саму на мамин отпуск летом, благо билет железнодорожный, как у работницы отделения Октябрьской ж/дороги у неё был бесплатный, они списались, и мы поехали из Сортавала в Питер или Москву, сейчас не помню, потом во Львов, потом в Мукачево. Всё, вроде, на поезде.
Карпаты произвели на меня глубокое впечатление. Высокие, плавные, непохожие на наши карело-финские гранитные скалы, зелёные горы, с которых текли ручьи, сливающиеся в реки типа Тиссы, прозрачные, спокойные неделями, но как только пройдёт дождь, они становились бурлящими и коричневыми.
В реках тех водились прожорливые рыбки сомики, которые обжирали всю наживку с донок, на которые мы пытались с братом моего отчима ловить крупную рыбу, часто безрезультатно, но один раз поймали и голавля примерно на кило-полтора...
Детские и подростковые впечатления очень цепкие. Я храню их в подкорке пока жив, порой вижу сны про те места. Когда мы приехали домой, я с интересом вслушивался в неимоверно глупые слова песни, которую, при иных обстоятельствах, даже и не заметил бы. В песне Мулермана -Тухманова пелось про гуцулочку, которая отвечала на вопросы воображаемого следователя про место жительства и семейное положение. Гуцулочка чётко отвечала на все вопросы одним словом: "Карпаты".
Поэтому, когда примерно 50 лет спустя, я перелистывал журнал Нэшнл Джиографик от ноября 1997 года, я не мог удержаться от того, чтобы прочитать замечательный текст Лиды Сухи ( LIDA Suchý (возможно произношение её фамилии другое, читатели поправят, надеюсь, если это так), и от того, чтобы сканировать не менее замечательные фотографии Мичо Сухи (Mišo Suchý)
Статья озаглавлена: "Портрет деревни" (Portrait of a Village) и носит подзаголовок "гуцулы Украины". В ней рассказывается о высокогорном селе Криворивня, хотя, на самом деле, не столько о самом селе, расположенном на высоте 565 метров над уровнем моря, а о хуторах, которые находятся еще выше в Карпатах.
"Я словно летаю над горами, как птица" - говорит 14-летний Василь Коцулым, проверяя своё умение держаться на крупе семейного коня по кличке "Голубь".
Вершины этих гор превышают километр над морем, и с незапамятных времён здесь селились люди независимые: от крепостных, бежавших от помещичьего гнёта, до украинских повстанцев, боровшихся с нацистским и советским режимами
"Я помогаю своему соседу, а сосед помогает мне. Так заведено издревле". Иван Хотич.
Жители верхних хуторов часами терпеливо ждут прихода священника, живущего в долине, в селе Криворивня. Несмотря на то, что их дома разбросаны по склонам гор, семейные связи и чувство долга объединяют сельчан. "Без помощи других никто здесь не может обойтись, как во времена радости, так и в годину скорби", говорит Иван Хотич (на снимке внизу).
"Того, кто думает только о себе, здесь не уважают".
На третий день траура, под мокрыми ветвями деревьев и пасмурным небом, сельчане собираются помянуть Василину Харук, чей гроб приходится поворачивать, чтобы он прошёл в узкую дверь.
"Подавники", маленькие буханочки хлеба, привязанные к подсвечникам носовыми платками - дань памяти душе умершего человека.
Это - одна из дохристианских традиций, до сих пор соблюдающаяся в гуцульских сёлах.
Примерно 200 000 гуцулов живут в деревнях, разположенных на склонах карпатских гор на юге Украины и на севере Румынии.
"Для меня важна работа на земле, потому что она нас кормит. Другой жизни я и не представляю".
Параска Боднарук (на снимке ниже).
Внук Иванко скрашивает досуг Параски.
(Вот интересно, жив ли тот внук, чем сейчас занимается, читал ли он журнал, а вдруг и мой пост, чем чёрт не шутит, прочитает? Это я так, фантазирую).
Параске в её нелёгком крестьянском труде помогает зять.
Вместе они тащат поросёнка, который орёт как резаный.
"Работаем усердно, - говорит Параска, - зато и дом наш - полная чаша".
Память поколений блюдётся в семье Потьяк, где на стене, рядом с портретами предков, висит на почётном месте изображение Тараса Шевченко - поэта и борца за украинскую идентичность.
"Наша семья - это вторая школа для детей". - говорит Марийка Потьяк, читающая для своей дочери Калинки.
А бабушка Марийки в это время вяжет, сидя на тёплой печи, топящейся дровами.
Вечером четыре поколения гуцулов собираются здесь и делятся рассказами о жизни.
Марийка говорит: Наши родители передают нам опыт своей жизни, а мы помогаем им в их старости".
"День умер в бесконечных пространствах и невозможно понять, идёт ли время". Так писал украинский писатель Михайло Коцюбинский в своём классическом романе "Тени забытых предков" 1913 года, рассказывающем о жизни гуцулов. В наши дни присутствие новых сельхозпостроек и ухоженные луга говорят о том, что время движется, и люди возвпращаются в горы. Земли предков были силой отняты советами в 1950е годы под коллективные хозяйства, или kolhospy (так в оригинале).
Теперь гуцулы Криворивни получили земли с тропами, протоптанными предками, назад в своё пользование.
"О, Карпаты, родившие меня, давшие мне душу и кости, вы наполняете меня радостью, вы делаете меня молодой, с вами я счастлива".
Параска Плитка-Хорисвит.
Прильнув к земле, в которой она черпает вдохновение, художница Параска Плитка Хорисвит, выжившая в советском трудовом лагере, рисует картины из жизни гуцулов, часто делая это на обратной стороне советских пропагандистских плакатов.
В день свадьбы, Василь и Василина Зеленчук надели традиционные гуцульские костюмы, украшенные причудливой вышивкой, "отражающей - по словам невесты, - красоту гор, лугов, стремнин и небес".
Ничто в моём воспитании и образовании, кроме уроков географии в средней школе, не должно было закрепить в моём сознании это понятие, но вы же знаете, что оставалось в мозгу после уроков в школе.
И, между тем, я хорошо знаю, кто такие гуцулы и даже встречался с некоторыми из них.
[Spoiler (click to open)]Очень давно. Когда мне было, может, 11 лет или меньше. А это значит, году в 1966...
У моего отчима Александра Васильевича Васильева был брат, который жил в городе Мукачево, в Закарпатье.
Отчим с ним не знался почти, может переписывался раз в год. Но так или иначе, мама уговорила его нас принять у себя; меня, мою сестру Варю и её саму на мамин отпуск летом, благо билет железнодорожный, как у работницы отделения Октябрьской ж/дороги у неё был бесплатный, они списались, и мы поехали из Сортавала в Питер или Москву, сейчас не помню, потом во Львов, потом в Мукачево. Всё, вроде, на поезде.
Карпаты произвели на меня глубокое впечатление. Высокие, плавные, непохожие на наши карело-финские гранитные скалы, зелёные горы, с которых текли ручьи, сливающиеся в реки типа Тиссы, прозрачные, спокойные неделями, но как только пройдёт дождь, они становились бурлящими и коричневыми.
В реках тех водились прожорливые рыбки сомики, которые обжирали всю наживку с донок, на которые мы пытались с братом моего отчима ловить крупную рыбу, часто безрезультатно, но один раз поймали и голавля примерно на кило-полтора...
Детские и подростковые впечатления очень цепкие. Я храню их в подкорке пока жив, порой вижу сны про те места. Когда мы приехали домой, я с интересом вслушивался в неимоверно глупые слова песни, которую, при иных обстоятельствах, даже и не заметил бы. В песне Мулермана -Тухманова пелось про гуцулочку, которая отвечала на вопросы воображаемого следователя про место жительства и семейное положение. Гуцулочка чётко отвечала на все вопросы одним словом: "Карпаты".
Поэтому, когда примерно 50 лет спустя, я перелистывал журнал Нэшнл Джиографик от ноября 1997 года, я не мог удержаться от того, чтобы прочитать замечательный текст Лиды Сухи ( LIDA Suchý (возможно произношение её фамилии другое, читатели поправят, надеюсь, если это так), и от того, чтобы сканировать не менее замечательные фотографии Мичо Сухи (Mišo Suchý)
Статья озаглавлена: "Портрет деревни" (Portrait of a Village) и носит подзаголовок "гуцулы Украины". В ней рассказывается о высокогорном селе Криворивня, хотя, на самом деле, не столько о самом селе, расположенном на высоте 565 метров над уровнем моря, а о хуторах, которые находятся еще выше в Карпатах.
"Я словно летаю над горами, как птица" - говорит 14-летний Василь Коцулым, проверяя своё умение держаться на крупе семейного коня по кличке "Голубь".
Вершины этих гор превышают километр над морем, и с незапамятных времён здесь селились люди независимые: от крепостных, бежавших от помещичьего гнёта, до украинских повстанцев, боровшихся с нацистским и советским режимами
"Я помогаю своему соседу, а сосед помогает мне. Так заведено издревле". Иван Хотич.
Жители верхних хуторов часами терпеливо ждут прихода священника, живущего в долине, в селе Криворивня. Несмотря на то, что их дома разбросаны по склонам гор, семейные связи и чувство долга объединяют сельчан. "Без помощи других никто здесь не может обойтись, как во времена радости, так и в годину скорби", говорит Иван Хотич (на снимке внизу).
"Того, кто думает только о себе, здесь не уважают".
На третий день траура, под мокрыми ветвями деревьев и пасмурным небом, сельчане собираются помянуть Василину Харук, чей гроб приходится поворачивать, чтобы он прошёл в узкую дверь.
"Подавники", маленькие буханочки хлеба, привязанные к подсвечникам носовыми платками - дань памяти душе умершего человека.
Это - одна из дохристианских традиций, до сих пор соблюдающаяся в гуцульских сёлах.
Примерно 200 000 гуцулов живут в деревнях, разположенных на склонах карпатских гор на юге Украины и на севере Румынии.
"Для меня важна работа на земле, потому что она нас кормит. Другой жизни я и не представляю".
Параска Боднарук (на снимке ниже).
Внук Иванко скрашивает досуг Параски.
(Вот интересно, жив ли тот внук, чем сейчас занимается, читал ли он журнал, а вдруг и мой пост, чем чёрт не шутит, прочитает? Это я так, фантазирую).
Параске в её нелёгком крестьянском труде помогает зять.
Вместе они тащат поросёнка, который орёт как резаный.
"Работаем усердно, - говорит Параска, - зато и дом наш - полная чаша".
Память поколений блюдётся в семье Потьяк, где на стене, рядом с портретами предков, висит на почётном месте изображение Тараса Шевченко - поэта и борца за украинскую идентичность.
"Наша семья - это вторая школа для детей". - говорит Марийка Потьяк, читающая для своей дочери Калинки.
А бабушка Марийки в это время вяжет, сидя на тёплой печи, топящейся дровами.
Вечером четыре поколения гуцулов собираются здесь и делятся рассказами о жизни.
Марийка говорит: Наши родители передают нам опыт своей жизни, а мы помогаем им в их старости".
"День умер в бесконечных пространствах и невозможно понять, идёт ли время". Так писал украинский писатель Михайло Коцюбинский в своём классическом романе "Тени забытых предков" 1913 года, рассказывающем о жизни гуцулов. В наши дни присутствие новых сельхозпостроек и ухоженные луга говорят о том, что время движется, и люди возвпращаются в горы. Земли предков были силой отняты советами в 1950е годы под коллективные хозяйства, или kolhospy (так в оригинале).
Теперь гуцулы Криворивни получили земли с тропами, протоптанными предками, назад в своё пользование.
"О, Карпаты, родившие меня, давшие мне душу и кости, вы наполняете меня радостью, вы делаете меня молодой, с вами я счастлива".
Параска Плитка-Хорисвит.
Прильнув к земле, в которой она черпает вдохновение, художница Параска Плитка Хорисвит, выжившая в советском трудовом лагере, рисует картины из жизни гуцулов, часто делая это на обратной стороне советских пропагандистских плакатов.
В день свадьбы, Василь и Василина Зеленчук надели традиционные гуцульские костюмы, украшенные причудливой вышивкой, "отражающей - по словам невесты, - красоту гор, лугов, стремнин и небес".