Секс, ложь и война (2). К истории одной фальшивки.
Оригинал взят у sobolev_sv в Секс, ложь и война (2). К истории одной фальшивки.
В интервью актеров, снимавшихся в русофобской продукции, говорится, что история, положенная в основу картины "Неизвестная...", мол, правдивая. Что свой фильм Макс Фёрбербёк снял на основании дневника реальной женщины. Видевшей все этии безобразия, чинимые русско-монгольскими ордами в Германии 45-го года, своими глазами. Женщины, которая и сама была неоднократно изнасилована "иванами". В титрах указан этот самый "первоисточник"; кроме того, звучит закадровый голос, цитирующий отрывки из "дневника". В пресс-релизах подчеркивается, что фильм основан на автобиографической книге «Безымянная» ("Anonymous»), написанной немецкой журналисткой и редактором, в которой автор описывает, что случилось с ней в апреле-июне 1945 года.
Так вот. То, что книга эта носит явный характер подделки, было известно задолго до того, как Фёрбербёк взялся за съемки этой мерзкой русофобской ленты. Кстати, актерам, которые сейчас твердят о "документальном источнике", на основе которого снимал Фёрбербёк, достаточно было поинтересоваться деталями. Всего лишь. В начале двухтысячных - за несколько лет до начала сьемок - в немецкой газете "Sueddeutsche Zeitung" был опубликован материал журналиста Йенса Биски. Под катом продолжение истории о состряпанной мошенниками и мелкими наци фальшивке.
Кем была Неизвестная из Берлина? Женщины, факты и домыслы - Заметки по поводу большого успеха книги этого лета.
Одним из самых больших успехов этого лета стала книга Неизвестной "Женщина в Берлине. Дневниковые записи с 20 апреля по 22 июня 1945“ (Издательство Eichborn Verlag). Десятки тысяч людей читали свидетельский рассказ Неизвестной. Уже восемнадцать недель он находится в списке бестселлеров "Шпигеля". Обсуждение "Женщины в Берлине" носит преимущественно позитивный, а зачастую и эйфорический характер. Книга представляет собой хорошо инсценированную тайну. Мы не знаем, кто это написал, нам не дано этого никогда узнать, и, несмотря на это, мы должны верить, что речь идёт о подлинном свидетельстве: рассказе немецкой женщины о бомбоубежищах, голоде и изнасилованиях мародёрствующими солдатами Красной Армии.
Книга об весне освобождения в занятом русскими Берлине впервые появилась в 1954 году на английском языке, продавалась в США, Англии, Италии, Дании, Швеции, Норвегии, Нидерландах, Испании и Японии, прежде чем в 1959 году появилось в свет немецкое издание. "Женщина в Берлине" должна читаться как исторический документ, заставляет нас поверить ей на честное слово, требует, чтобы аура достоверности воспринималась как доказательство подлинности. Издатель и редактор делают всё, чтобы заставить нас относиться к чтению именно так. Это при том, что книга как исторический документ ничего не стоит. Она, в первую очередь, документ, показывающий интриганские качества своих издателей.
Первое американское издание 1954 года было издано под редакцией Курта В. Марека (1915-1972), автора, специализацией которого были монтаж и переписывание дневников, литературная обработка свидетельств. Конечно, не только благородные мотивы побудили Марека передать рукопись одному нью-йоркскому издателю. В специально предназначенном для издания в Harcourt Brace & Com послесловии Марек не оставляет никаких сомнений в пропагандистском характере этого предприятия. Вскоре после окончания корейской войны, он представил книгу, которая рассказывает, как "красный Апокалипсис" пришёл в Берлин, и в то же время рисует образ раскаивающихся немцев. Немецкий коммунист в книге изображён карикатурно, немужественным, коварным.
Чрезвычайно неряшливое издание книги издательством Айхборна напускает ещё больше тумана в историю текста. Кто написал предисловие?
В послесловии Марека, которое появилось здесь "впервые на немецком языке оригинала", это называется „immer wieder dieses VG = Vergewaltigung“ ("снова и снова это VG = изнасилование"). В дневниковых записях автор поясняет, что она использовала сокращение „Schdg.“ = Schändung (обесчещение, половое сношение с использованием беспомощности жертвы - Прим.Пер.). Отклонение является свидетельством существования различных версий. Какая из них перед нами?
Если мы поверим предисловию, то Неизвестная исписала с апреля по июнь 1945 три школьные тетради, а затем перепечатала их на машинке, "для близкого человека". Это были "121 напечатанных тесно страниц".
Записи начинаются как уже готовый сценарий фильма: "Да, война катится на Берлин. То, что вчера было еще далеким рокотом, стало сейчас длительной кононадой. Вдыхаешь орудийный шум." Напишет так человек, который хочет объясниться близкому другу? Речь идёт, утверждает послесловие, "о документе", "не о литературной продукции, при написании которой автор думает о реакции публики".
Во всяком случае всё - от испытанных литературных методов поддержания напряжения и характеристики персонажей, прежде всего всё, что подходит для того, чтобы вызвать впечатление реальной жизни, используется в книге щедро. Кто ее написал? Существовала ли неизвестная женщина в Берлине вообще или она - литературный персонаж?
"Автор пожелал, чтобы ее имя осталось неназванным. Уже по этой причине не должно быть спекуляций о её личности", - стоит предупреждающе на обложке нового издания. 14-го июня 2003 года главный редактор Ханс Магнус Енценсбергер в "Hessischer Rundfunk" высказал предположение: "Рискну высказать своё предположение: я думаю, что это может быть кто-то, кто ‚перезимовал’ нацистскую эпоху где-нибудь в средствах массовой информации. Я представляю себе кого-нибудь, кто опубликовал свои первые вещи ещё в 1930-м, и потом ‚перезимовал’ в журнале мод".
То, что отличает Неизвестную от других изнасилованных женщин, можно сказать точнее после прочтения книги: в 1945 ей было около 30, она знала Курта В. Марека уже до начала войны, она много путешествовала, была в Советском Союзе, где изучала русский язык, она говорит по-французски, у неё была еще одна тетрадь с записками о времени, проведённом в Париже. Ее отец был призван в 1916 году, в июне 1945 года она была занята в издательском проекте некоего венгра. Кто она, Неизвестная, которая характеризует себя "Работник умственного труда второго разряда"?
Среди знакомых Курта В. Марека была женщина, к которой подходит большая часть этих характерных особенностей. Одно письмо от г-жи С. из Мюнхена навело нас на её след. Неизвестная - амбициозная, упорная и решительная - вела очень независимую жизнь, во многом типичную для своего поколения. Марта Хиллерс родилась 26 мая 1911 года в семье руководителя предприятия Йоханнеса Хиллера и его жены Петронеллы в Крефельде. В 1916 году, когда ей было пять лет, при Вердене погиб ее отец. Мать должна была одна растить троих детей.
Согласно написанной в начале 1935 года автобиографии, после окончания начальной школы Марта Хиллерс получила возможность бесплатного обучения в средней школе в Крефельде. С 1925 по 1930 она посещала реальную гимназию. Поначалу профессии она не обучалась, а работала после окончания гимназии в крефельдских и дюссельдорфских учреждениях.
В юные годы, говорится в дневнике, красный флаг казался ей "таким ярким". На деле, Марта Хиллерс довольно рано отказалась от католической веры своих родителей, называла себя "диссидентом", или, в качестве сотрудника Имперской палаты печатного материала, "верующей" (в фашистской Германии - верующие лица, не входящие ни в одну из религиозных общин - Прим.Пер.). С сентября 1931 до мая 1933 года она отправилась путешествовать. В биографии говорится лаконично: "Международные поездки в Польшу, Грузию, Армению, Россию, Турцию, Грецию, на Сицилию, Италию - при этом фотографические работы для европейских и американских газет". В эти годы она изучила русский. Она была коммунисткой?
Когда она подала заявку о вступлении в Имперский Союз Немецких Писателей, за неё поручился Макс Бартель (1893-1975). Бартель был образцом рабочего писателя, сын каменщика, боевик Спартака (Объединение социалистов марксистского толка в Германии, с 1919 года вошло в Коммунистическую Партию Германии - Прим.Пер.) и один из первых членов только что основанной Коммунистической Партии Германии, из которой он вышел в 1923 году. Он активно поучаствовал в Советской России в создании Международного Союза Молодежи. В книге "Борющееся человечество", которая вручалась в 1930 году юношам, достигшим совершеннолетия, есть и Бартель. Макс Бартель был одним из самых известных перебежчиков от красных к коричневым. Он работал в основанной Геббельсом газете "Нападение", а затем редактором "Книжной Гильдии Гутенберга", которая входила в Германский Трудовой Фронт. Уволенный из-за "неблагонадежности" из издательства, Бартель зарабатывал себе на жизнь в качестве журналиста, в том числе для Германского Трудового фронта, в котором некоторое время работала и Марта Хиллерс.
Из своего путешествия Марта Хиллерс не сразу вернулась в Германию. С мая 1933 по июль 1934 год, она изучала "Историю и историю искусства в Сорбонне" в Париже. Летом 1934 года она отправилась домой в Рейх, поначалу "для проведения отпуска на юге Германии". Затем она переехала в Берлин и начала там свою карьеру в качестве внештатного журналиста, писала статьи, репортажи, рассказы для "Berliner Lokal-Anzeiger", "Die Nachtausgabe", для провинциальных газет и журналов.
Сначала она жила в квартире своего двоюродного брата, Ганса Вольфганга Хиллерса (1901-1952), Берлинер Штрассе 2 в Темпельхофе, части Берлина, в которой она будет жить все эти годы. "Die Nachtausgabe" как и Берлинер Штрассе упоминаются на первой странице дневника. Ганс Вольфганг Хиллерс, с которым она была в очень близких отношениях, известен в первую очередь как драматург и сценарист. Он написал сценарий к Уфа-фильму "Германка. История колониального действия.", премьера которого состоялась в мае 1943 года и который был оценен как "художественно-ценный", "государственно-политически-ценный". Самое позднее с Гансом Вольфгангом Хиллерсом в жизни нашей Неизвестной появился Курт В. Марек. Когда Марек захотел стать членом Имперского Союза Немецких Писателей, Хиллерс поручился за него. Немного позднее Курт В. Марек поручился за Марту Хиллерс.
Вскоре после переезда Марты к Гансу Вольфгангу Хиллерсу, из-под его пера возникли "60 тезисов против убогости литературы в Германии": "Друзья! товарищи! Слушайте! Оставьте письменные столы! Выйдите из комнат! Покиньте читальные залы библиотек! Идите на улицы! Смотрите! Появился народ! Народ пришёл в движение! Народ в пути!" Красные или коричневые? Речь шла о движении.
Мартe Хиллерс этот совет был не нужен, она уже была счастлива в пути.
С 11 по 15-е декабря 1934 "Berliner Lokal-Anzeiger" опубликовал несколько репортажей "Главная дорога страны. Две девушки в пути с дальнобойщиками. От Труде Занд и Марты Хиллерс". Прежде чем обе девицы двинулись в путь, они узнали на парковке в Берлине ТАК кое-что об истории немецкого дальнобойщичества: "Вообще-то виноват Версальский договор. Он отнял у Германии так много вагонов, что Имперская железная дорога поначалу не справлялась с перевозками. Тут пришлось промышленности помогать самой себе, она закупила грузовики из военных запасов и они начали перевозку грузов." С двумя дальнобойщиками Труде и Марта проезжают всю страну, поют, сидят в пабах, слушают рассказы, хватаются, если это необходимо, за иглу. Как-то им приходит в голову стихотворение Гёте: ". . . . . мягкие туманы пьют окружающую даль".
В репортаже непринуждённо сочетается старое и новое, современный транспорт, природные чувства, традиции и экономическая жизнь. Жизнь улучшается. Описывается свежее чувство национальной общности. Этот репортаж станет позднее радиоспектаклем "Викинги дороги" Марты Хиллерс и Курта В. Марека.
В декабре 1935 года, за десять дней до Рождества, Марта Хиллерс описывает в утреннем тираже издания связь между "детскими играми и мировой историей", объясняет, почему маленький волк и его товарищи играют в "Нюрбургские скачки" и "Военные манёвры на местности", презирают кроткие игры "годов реакции" и желают, чтобы им подарили на Рождество "Имперский автобан". "Но если предоставить мальчиков самим себе, проявится стадное чувство. Мальчики должны заново пережить в их играх давно забытые человеческие эпохи. Так, в исторической одежде, унимаются атавизмы. Когда мальчики играют в мировую историю, у девочек немые роли."
Именно это понятие о мужественности, чей коллапс на немецкой стороне как и подтверждение на русской, нашло отражение в дневнике. Нацистская пропаганда, которая открыла в немецкой женщине военную спутницу мужчины, несомненно, была закончена.
Марта Хиллерс писала также для "Новой беседки" и "Берлинской домашней хозяйки", но ни в коем случае "не перезимовала в журнале мод“ (Енценсбергер). С февраля 1940 по март 1941 она выполняла, по собственным данным, канцелярские работы в издательстве Немецкого трудового фронта. Начиная с 1 апреля 1941 она трудилась в "Hilf-Mit-Werk", писала статьи для брошюр и учебные листовки по воспитанию немецкой молодежи. "Hilf mit (Помогай)" назывался ученический журнал нацистского Союза преподавателей. В чем состояла работа Марты Хиллерс, можно видеть в брошюре, которую командование военно-морского флота посвятило немецким школам. Это фоторепортаж о "Hilf mit"- соревновании немецкой молодежи" в 1940/41. Он назывался „Поездка морем!“, служил рекламой морского флота для подрастающего поколения и воспитанию в духе сопротивления. За обработку текста в этой брошюре отвечала Марта Хиллерс.
Кажется, она с благодарностью принимала любой заказ. В 1938 она хвалила в брошюре вискозное штапельное волокно, заменитель, изготовление которого служило цели самообеспечения Третьего Рейха. Виктор Клемперер в своих дневниках рассказывает шутку о штапельном волокне: "Я хотел бы иметь костюм, который нравится моли. - ? - Ну да, обычные материалы нравятся сейчас только древесным точильщикам." Марта Хиллерс хвалит сопротивление вискозного штапельного волокна моли безо всякой иронии.
В НСДАП Марта Хиллерс, вероятно, никогда не вступала. В анкете она сообщала, что является членом молодежной группы Национал-социалистического женского общества с февраля 1938. Когда американцы опрашивали её в 1948, она оспаривала своё и без того незначительное членство.
Чувствовала ли она внутреннюю дистанцию от национал-социализма, которая определяет тональность дневника, в то время как она была кем-то вроде мелкой пропагандистки Третьего Рейха, писала о штапельном волокне, военно-морском флоте, имперском автобане? Я не знаю. Она, пожалуй, как и многие, слегка ворчала о том и этом, но приветствовала активность, новизну, чувство солидарности. В книге "Женщина в Берлине" сообщается, что Неизвестная была настроена недоброжелательно к миру ранних тридцатых годов. Но те же причины, которые когда-то привели девушку в Москву, могли бы сделать из неё хорошую гражданку Третьего Рейха.
По воспоминаниям госпожи С., которая хорошо знала Марту Хиллерс, также пережила весну 1945 в Берлине и обладает блестящей памятью, Марта была высока и очень стройна. Кем был Герд, друг Женщины в Берлине? Марту Хиллерс связывала тесная дружба с Робертом А. Штеммле, влиятельным человеком в нацистском кинематографе. Он вел режиссуру для „Тети Чарли“ и написал сценарий к „Квакс, пилот, потерпевший крушение“. Госпожа С. не может ничего вспомнить о любовных связях Хиллерс, она предполагает, что за Гердом скрывается Ханс Вольфганг Хиллерс.
В всяком случае Венгр, об издательских проектах которого рассказывается о дневнике, был киприотом. На деле мы находим Марту Хиллерс вскоре после окончания войны снова занятой в журнале на благо молодежи.
Первый номер иллюстрированного молодежного журнала "В новую жизнь" появился в октябре 1945 и стоил 25 пфеннигов. Он издавался издательством Minerva. Журнал по плану издательства должен был служить перевоспитанию, жизненной стойкости. Горький и Джек Лондон печатались в журнале так же как и общие фразы вежливости английского языка или сообщения об объявленных вне закона, преследуемых художниках. Труде Санд писала репортажи о детском театре в Мюнхене.
Статья „Взгляд в мастерскую нашего тела“ в тетради Номер 3, опубликованной в ноябре 1945 , подписана "M.Х.", возможно, аббревиатурой Хиллерс. Отвечала ли она за русский алфавит, который должен был сделать понятным мальчикам и девочкам письменность оккупантов? Своим именем она подписалась только в одном репортаже: Армейским судом Берлина-Лихтерфельде дети были обвинены в краже: "От всего сердца мы надеемся, что мальчики, которые стояли здесь перед судьей, найдут дорогу назад в честную жизнь.... Никто не должен показывать на них пальцем; и если они возвратятся позже в школу, в цех, они должны найти готовых им помочь товарищей.“
В августе 1948 Марта Хиллерс - "главный редактор" журнала, который должен был бороться вскоре с трудностями блокады. Сочетавшись браком с гражданином Швейцарской Конфедерации в пятидесятые годы, она отказалась от журналистской работы и переселилась в Швейцарию. Она поддерживала контакт с Мареком и его женой Ханнелорой, которая владеет сегодня правами на книгу. Марта Хиллерс умерла в июне 2001 в Швейцарии.
Кто написал „Женщину в Берлине“, книгу, которая, очевидно, многим обязана Марте Хиллерс? Речь идет о научно-популярной литературе, изданной от автора, который создал жанр научно-популярной литературы в Германии. Благодаря "увлекательному рассказу по записям в дневнике" Курт В. Марек вошёл в историю литературы Третьего Рейха. Призванный в 1938 и в скором времени работающий в качестве военного корреспондента во многих местах "великогерманской освободительной борьбы", он представил в 1941 году написанный по записям в дневнике репортаж „Мы удерживали Нарвик“. Там рассказывается о берлинских зенитчиках, которые вместе с Горной Дивизией Егерей генерал-лейтенанта Дитля заняли норвежский Нарвик, и таким образом помогали совершать разбойничьи набеги "единому немецкому народу". В репортаже Марек изменил "имена почти всех людей", "частично изменил, частично изобрел характеры". В почти тех же самых словах в предисловии описаны изменения в дневнике Неизвестной.
Успех Марека как автора научно-популярных книг основывался на его способности обобщать услышанное и прочитанное в доходчивую историю. Он делал это также и в его самом известном произведении, „Романе археологии“, который он впервые опубликовал под псевдонимом C. Ватт. Церам в 1949 году. „Боги, могилы и ученые“ продавались так хорошо, что Марек, чтобы сэкономить налоги, переселился в 1954 в США. В том же самом году он издал там „Женщину в Берлине“. Для того чтобы закрепить свою позицию на американском книжном рынке, такая книга как эта, по-человечески трогательная, ценная с точки зрения пропаганды, показалась ему очень подходящей.
На немецком и безо всякого успеха записи дневника появились впервые в 1959 - без указания издателя или юридического владельца - у Хельмута Коссодо, в Женеве и Франкфурте-на-Майне. Послесловие Марека отсутствует, зато имеется предисловие. Оно с изменениями было перенесено в успешное издание 2003 года. В 1959 году сообщалось, что автор перепечатала на пишущей машинке свой дневник, 3 школьных тетради, в "июле и августе 1945". В 2003 там стоит только "начиная с июля 1945“. Когда-то ясное указание к истории текста стало неопределенным. Как долго Неизвестная сидела у пишущей машинки? "При этом из реплик получились предложения, обозначенное намеками пояснялось, вспомненное вводилось“, короче: было произведено нечто вроде подлинника. Был он написан за 2 месяца или в течение более длительного периода, отнюдь не безразлично. Был ли текст готов до или после блокады Берлина?
Основной текст, сообщается в издании Айхборна, "взят, с несколькими исправлениями, из первого немецкого издания.“ В 1959 году написано: „Один указывает на мебель вокруг (Schietkram) и находит там превосходящую культуру.“ „Schietkram“ говорят в Берлине редко. Для того, кто работал как Марек, несколько лет в Гамбурге, это слово само собой разумеется. В издании Айхборна 2003 оно полностью отсутствует: „Один указывает на мебель вокруг (стиль в 1800) и находит там превосходящую культуру.“
В тексте есть несколько заметок на полях, а также добавленное позднее. Такого рода суггестивным способом повышается убедительность, разъясняется, что мы имеем дело с "документом": „Неделями позже неразборчиво накорябанное на полях, для применения авторами романа“. В первом немецком издании указание было точнее: „На 3 недели позже неразборчиво накорябанное на полях...“ Очевидно, история возникновения этого документа изменяется в течение лет. У кого есть текст рукописи для печати в 1959 году, кто редактирует в 2003? От кого происходит какая формулировка? Где „3 школьных тетради“ сегодня? 3 школьных тетради, 121 машинописная страница, оригинал первого издания - сколько редакций имеется еще?
Возможно, что оригинал рукописи принадлежит Марте Хиллерс. Возможно, что она передала документы Мареку, и он делал из этого книгу. Возможно также, что Марек основательно переделал рукопись Хиллерс. Ответственный редактор Райнер Виланд не хочет дать справку о том, как издательство проверило подлинность документа. Главное, хранить анонимность Неизвестной.
Издание Айхборна предлагает также другой конец, чем первое немецкое издание. Вычеркнут абзац, в котором идет речь об истории текста. „Я хочу сделать ещё одну вещь. Я одолжила у вдовы пишущую машинку. На ней я переписываю мои дневниковые тетради начисто, на бумаге, которую я нашла в мансардной квартире. Медленно-медленно, насколько это позволяют силы. Очень отчетливо и без сокращений как "Schdg." Герд должен прочитать это, если он вернётся.“
Где отпечатанный текст? Кто в нем чёркал? Марта Хиллерс перед ее смертью? Сотрудник Айхборна? Что документально подтвержено в этом документе? Записи дневника выглядят обязывающими, они апеллируют к нашей моральной способности вынести суждение, требуют проверки наших исторических приговоров. Однако, мы можем делать это разумно только в том случае, если мы будем знать редакции текста, историю его возникновения и кто его писал. Это - литературный случай, по крайней мере, такой же будоражащий как от Якоба Литтнера и Вольфганга Кёппена (Якоб Ене Литтнер - еврейский торговец почтовыми марками, оставшийся в живых после Холокоста, автобиографический рассказ которого "Мой путь в ночи" послужил основой для романа писателю Вольфгангу Кёппену - Прим.Пер).
Почему спекулирует Енценсбергер об авторе, если никто не должен был узнать, кто она? До тех пор пока книга продается в таком небрежном издании и продвигается на рынке как историческое свидетельство, издательство и издатель бесстыдно извлекают пользу из добродушной излишней доверчивости читателей. Они имеют право узнать, что было на самом деле с этой книгой.
Jens Bisky, 24.09.2003, Süddeutsche Zeitung
http://www.arlindo-correia.com/eine_frau_in_berlin.html
Источник: http://www.inoforum.ru/forum/lofiversion/index.php/t2428-200.html
В интервью актеров, снимавшихся в русофобской продукции, говорится, что история, положенная в основу картины "Неизвестная...", мол, правдивая. Что свой фильм Макс Фёрбербёк снял на основании дневника реальной женщины. Видевшей все этии безобразия, чинимые русско-монгольскими ордами в Германии 45-го года, своими глазами. Женщины, которая и сама была неоднократно изнасилована "иванами". В титрах указан этот самый "первоисточник"; кроме того, звучит закадровый голос, цитирующий отрывки из "дневника". В пресс-релизах подчеркивается, что фильм основан на автобиографической книге «Безымянная» ("Anonymous»), написанной немецкой журналисткой и редактором, в которой автор описывает, что случилось с ней в апреле-июне 1945 года.
Так вот. То, что книга эта носит явный характер подделки, было известно задолго до того, как Фёрбербёк взялся за съемки этой мерзкой русофобской ленты. Кстати, актерам, которые сейчас твердят о "документальном источнике", на основе которого снимал Фёрбербёк, достаточно было поинтересоваться деталями. Всего лишь. В начале двухтысячных - за несколько лет до начала сьемок - в немецкой газете "Sueddeutsche Zeitung" был опубликован материал журналиста Йенса Биски. Под катом продолжение истории о состряпанной мошенниками и мелкими наци фальшивке.
Кем была Неизвестная из Берлина? Женщины, факты и домыслы - Заметки по поводу большого успеха книги этого лета.
Одним из самых больших успехов этого лета стала книга Неизвестной "Женщина в Берлине. Дневниковые записи с 20 апреля по 22 июня 1945“ (Издательство Eichborn Verlag). Десятки тысяч людей читали свидетельский рассказ Неизвестной. Уже восемнадцать недель он находится в списке бестселлеров "Шпигеля". Обсуждение "Женщины в Берлине" носит преимущественно позитивный, а зачастую и эйфорический характер. Книга представляет собой хорошо инсценированную тайну. Мы не знаем, кто это написал, нам не дано этого никогда узнать, и, несмотря на это, мы должны верить, что речь идёт о подлинном свидетельстве: рассказе немецкой женщины о бомбоубежищах, голоде и изнасилованиях мародёрствующими солдатами Красной Армии.
Книга об весне освобождения в занятом русскими Берлине впервые появилась в 1954 году на английском языке, продавалась в США, Англии, Италии, Дании, Швеции, Норвегии, Нидерландах, Испании и Японии, прежде чем в 1959 году появилось в свет немецкое издание. "Женщина в Берлине" должна читаться как исторический документ, заставляет нас поверить ей на честное слово, требует, чтобы аура достоверности воспринималась как доказательство подлинности. Издатель и редактор делают всё, чтобы заставить нас относиться к чтению именно так. Это при том, что книга как исторический документ ничего не стоит. Она, в первую очередь, документ, показывающий интриганские качества своих издателей.
Первое американское издание 1954 года было издано под редакцией Курта В. Марека (1915-1972), автора, специализацией которого были монтаж и переписывание дневников, литературная обработка свидетельств. Конечно, не только благородные мотивы побудили Марека передать рукопись одному нью-йоркскому издателю. В специально предназначенном для издания в Harcourt Brace & Com послесловии Марек не оставляет никаких сомнений в пропагандистском характере этого предприятия. Вскоре после окончания корейской войны, он представил книгу, которая рассказывает, как "красный Апокалипсис" пришёл в Берлин, и в то же время рисует образ раскаивающихся немцев. Немецкий коммунист в книге изображён карикатурно, немужественным, коварным.
Чрезвычайно неряшливое издание книги издательством Айхборна напускает ещё больше тумана в историю текста. Кто написал предисловие?
В послесловии Марека, которое появилось здесь "впервые на немецком языке оригинала", это называется „immer wieder dieses VG = Vergewaltigung“ ("снова и снова это VG = изнасилование"). В дневниковых записях автор поясняет, что она использовала сокращение „Schdg.“ = Schändung (обесчещение, половое сношение с использованием беспомощности жертвы - Прим.Пер.). Отклонение является свидетельством существования различных версий. Какая из них перед нами?
Если мы поверим предисловию, то Неизвестная исписала с апреля по июнь 1945 три школьные тетради, а затем перепечатала их на машинке, "для близкого человека". Это были "121 напечатанных тесно страниц".
Записи начинаются как уже готовый сценарий фильма: "Да, война катится на Берлин. То, что вчера было еще далеким рокотом, стало сейчас длительной кононадой. Вдыхаешь орудийный шум." Напишет так человек, который хочет объясниться близкому другу? Речь идёт, утверждает послесловие, "о документе", "не о литературной продукции, при написании которой автор думает о реакции публики".
Во всяком случае всё - от испытанных литературных методов поддержания напряжения и характеристики персонажей, прежде всего всё, что подходит для того, чтобы вызвать впечатление реальной жизни, используется в книге щедро. Кто ее написал? Существовала ли неизвестная женщина в Берлине вообще или она - литературный персонаж?
"Автор пожелал, чтобы ее имя осталось неназванным. Уже по этой причине не должно быть спекуляций о её личности", - стоит предупреждающе на обложке нового издания. 14-го июня 2003 года главный редактор Ханс Магнус Енценсбергер в "Hessischer Rundfunk" высказал предположение: "Рискну высказать своё предположение: я думаю, что это может быть кто-то, кто ‚перезимовал’ нацистскую эпоху где-нибудь в средствах массовой информации. Я представляю себе кого-нибудь, кто опубликовал свои первые вещи ещё в 1930-м, и потом ‚перезимовал’ в журнале мод".
То, что отличает Неизвестную от других изнасилованных женщин, можно сказать точнее после прочтения книги: в 1945 ей было около 30, она знала Курта В. Марека уже до начала войны, она много путешествовала, была в Советском Союзе, где изучала русский язык, она говорит по-французски, у неё была еще одна тетрадь с записками о времени, проведённом в Париже. Ее отец был призван в 1916 году, в июне 1945 года она была занята в издательском проекте некоего венгра. Кто она, Неизвестная, которая характеризует себя "Работник умственного труда второго разряда"?
Среди знакомых Курта В. Марека была женщина, к которой подходит большая часть этих характерных особенностей. Одно письмо от г-жи С. из Мюнхена навело нас на её след. Неизвестная - амбициозная, упорная и решительная - вела очень независимую жизнь, во многом типичную для своего поколения. Марта Хиллерс родилась 26 мая 1911 года в семье руководителя предприятия Йоханнеса Хиллера и его жены Петронеллы в Крефельде. В 1916 году, когда ей было пять лет, при Вердене погиб ее отец. Мать должна была одна растить троих детей.
Согласно написанной в начале 1935 года автобиографии, после окончания начальной школы Марта Хиллерс получила возможность бесплатного обучения в средней школе в Крефельде. С 1925 по 1930 она посещала реальную гимназию. Поначалу профессии она не обучалась, а работала после окончания гимназии в крефельдских и дюссельдорфских учреждениях.
В юные годы, говорится в дневнике, красный флаг казался ей "таким ярким". На деле, Марта Хиллерс довольно рано отказалась от католической веры своих родителей, называла себя "диссидентом", или, в качестве сотрудника Имперской палаты печатного материала, "верующей" (в фашистской Германии - верующие лица, не входящие ни в одну из религиозных общин - Прим.Пер.). С сентября 1931 до мая 1933 года она отправилась путешествовать. В биографии говорится лаконично: "Международные поездки в Польшу, Грузию, Армению, Россию, Турцию, Грецию, на Сицилию, Италию - при этом фотографические работы для европейских и американских газет". В эти годы она изучила русский. Она была коммунисткой?
Когда она подала заявку о вступлении в Имперский Союз Немецких Писателей, за неё поручился Макс Бартель (1893-1975). Бартель был образцом рабочего писателя, сын каменщика, боевик Спартака (Объединение социалистов марксистского толка в Германии, с 1919 года вошло в Коммунистическую Партию Германии - Прим.Пер.) и один из первых членов только что основанной Коммунистической Партии Германии, из которой он вышел в 1923 году. Он активно поучаствовал в Советской России в создании Международного Союза Молодежи. В книге "Борющееся человечество", которая вручалась в 1930 году юношам, достигшим совершеннолетия, есть и Бартель. Макс Бартель был одним из самых известных перебежчиков от красных к коричневым. Он работал в основанной Геббельсом газете "Нападение", а затем редактором "Книжной Гильдии Гутенберга", которая входила в Германский Трудовой Фронт. Уволенный из-за "неблагонадежности" из издательства, Бартель зарабатывал себе на жизнь в качестве журналиста, в том числе для Германского Трудового фронта, в котором некоторое время работала и Марта Хиллерс.
Из своего путешествия Марта Хиллерс не сразу вернулась в Германию. С мая 1933 по июль 1934 год, она изучала "Историю и историю искусства в Сорбонне" в Париже. Летом 1934 года она отправилась домой в Рейх, поначалу "для проведения отпуска на юге Германии". Затем она переехала в Берлин и начала там свою карьеру в качестве внештатного журналиста, писала статьи, репортажи, рассказы для "Berliner Lokal-Anzeiger", "Die Nachtausgabe", для провинциальных газет и журналов.
Сначала она жила в квартире своего двоюродного брата, Ганса Вольфганга Хиллерса (1901-1952), Берлинер Штрассе 2 в Темпельхофе, части Берлина, в которой она будет жить все эти годы. "Die Nachtausgabe" как и Берлинер Штрассе упоминаются на первой странице дневника. Ганс Вольфганг Хиллерс, с которым она была в очень близких отношениях, известен в первую очередь как драматург и сценарист. Он написал сценарий к Уфа-фильму "Германка. История колониального действия.", премьера которого состоялась в мае 1943 года и который был оценен как "художественно-ценный", "государственно-политически-ценный". Самое позднее с Гансом Вольфгангом Хиллерсом в жизни нашей Неизвестной появился Курт В. Марек. Когда Марек захотел стать членом Имперского Союза Немецких Писателей, Хиллерс поручился за него. Немного позднее Курт В. Марек поручился за Марту Хиллерс.
Вскоре после переезда Марты к Гансу Вольфгангу Хиллерсу, из-под его пера возникли "60 тезисов против убогости литературы в Германии": "Друзья! товарищи! Слушайте! Оставьте письменные столы! Выйдите из комнат! Покиньте читальные залы библиотек! Идите на улицы! Смотрите! Появился народ! Народ пришёл в движение! Народ в пути!" Красные или коричневые? Речь шла о движении.
Мартe Хиллерс этот совет был не нужен, она уже была счастлива в пути.
С 11 по 15-е декабря 1934 "Berliner Lokal-Anzeiger" опубликовал несколько репортажей "Главная дорога страны. Две девушки в пути с дальнобойщиками. От Труде Занд и Марты Хиллерс". Прежде чем обе девицы двинулись в путь, они узнали на парковке в Берлине ТАК кое-что об истории немецкого дальнобойщичества: "Вообще-то виноват Версальский договор. Он отнял у Германии так много вагонов, что Имперская железная дорога поначалу не справлялась с перевозками. Тут пришлось промышленности помогать самой себе, она закупила грузовики из военных запасов и они начали перевозку грузов." С двумя дальнобойщиками Труде и Марта проезжают всю страну, поют, сидят в пабах, слушают рассказы, хватаются, если это необходимо, за иглу. Как-то им приходит в голову стихотворение Гёте: ". . . . . мягкие туманы пьют окружающую даль".
В репортаже непринуждённо сочетается старое и новое, современный транспорт, природные чувства, традиции и экономическая жизнь. Жизнь улучшается. Описывается свежее чувство национальной общности. Этот репортаж станет позднее радиоспектаклем "Викинги дороги" Марты Хиллерс и Курта В. Марека.
В декабре 1935 года, за десять дней до Рождества, Марта Хиллерс описывает в утреннем тираже издания связь между "детскими играми и мировой историей", объясняет, почему маленький волк и его товарищи играют в "Нюрбургские скачки" и "Военные манёвры на местности", презирают кроткие игры "годов реакции" и желают, чтобы им подарили на Рождество "Имперский автобан". "Но если предоставить мальчиков самим себе, проявится стадное чувство. Мальчики должны заново пережить в их играх давно забытые человеческие эпохи. Так, в исторической одежде, унимаются атавизмы. Когда мальчики играют в мировую историю, у девочек немые роли."
Именно это понятие о мужественности, чей коллапс на немецкой стороне как и подтверждение на русской, нашло отражение в дневнике. Нацистская пропаганда, которая открыла в немецкой женщине военную спутницу мужчины, несомненно, была закончена.
Марта Хиллерс писала также для "Новой беседки" и "Берлинской домашней хозяйки", но ни в коем случае "не перезимовала в журнале мод“ (Енценсбергер). С февраля 1940 по март 1941 она выполняла, по собственным данным, канцелярские работы в издательстве Немецкого трудового фронта. Начиная с 1 апреля 1941 она трудилась в "Hilf-Mit-Werk", писала статьи для брошюр и учебные листовки по воспитанию немецкой молодежи. "Hilf mit (Помогай)" назывался ученический журнал нацистского Союза преподавателей. В чем состояла работа Марты Хиллерс, можно видеть в брошюре, которую командование военно-морского флота посвятило немецким школам. Это фоторепортаж о "Hilf mit"- соревновании немецкой молодежи" в 1940/41. Он назывался „Поездка морем!“, служил рекламой морского флота для подрастающего поколения и воспитанию в духе сопротивления. За обработку текста в этой брошюре отвечала Марта Хиллерс.
Кажется, она с благодарностью принимала любой заказ. В 1938 она хвалила в брошюре вискозное штапельное волокно, заменитель, изготовление которого служило цели самообеспечения Третьего Рейха. Виктор Клемперер в своих дневниках рассказывает шутку о штапельном волокне: "Я хотел бы иметь костюм, который нравится моли. - ? - Ну да, обычные материалы нравятся сейчас только древесным точильщикам." Марта Хиллерс хвалит сопротивление вискозного штапельного волокна моли безо всякой иронии.
В НСДАП Марта Хиллерс, вероятно, никогда не вступала. В анкете она сообщала, что является членом молодежной группы Национал-социалистического женского общества с февраля 1938. Когда американцы опрашивали её в 1948, она оспаривала своё и без того незначительное членство.
Чувствовала ли она внутреннюю дистанцию от национал-социализма, которая определяет тональность дневника, в то время как она была кем-то вроде мелкой пропагандистки Третьего Рейха, писала о штапельном волокне, военно-морском флоте, имперском автобане? Я не знаю. Она, пожалуй, как и многие, слегка ворчала о том и этом, но приветствовала активность, новизну, чувство солидарности. В книге "Женщина в Берлине" сообщается, что Неизвестная была настроена недоброжелательно к миру ранних тридцатых годов. Но те же причины, которые когда-то привели девушку в Москву, могли бы сделать из неё хорошую гражданку Третьего Рейха.
По воспоминаниям госпожи С., которая хорошо знала Марту Хиллерс, также пережила весну 1945 в Берлине и обладает блестящей памятью, Марта была высока и очень стройна. Кем был Герд, друг Женщины в Берлине? Марту Хиллерс связывала тесная дружба с Робертом А. Штеммле, влиятельным человеком в нацистском кинематографе. Он вел режиссуру для „Тети Чарли“ и написал сценарий к „Квакс, пилот, потерпевший крушение“. Госпожа С. не может ничего вспомнить о любовных связях Хиллерс, она предполагает, что за Гердом скрывается Ханс Вольфганг Хиллерс.
В всяком случае Венгр, об издательских проектах которого рассказывается о дневнике, был киприотом. На деле мы находим Марту Хиллерс вскоре после окончания войны снова занятой в журнале на благо молодежи.
Первый номер иллюстрированного молодежного журнала "В новую жизнь" появился в октябре 1945 и стоил 25 пфеннигов. Он издавался издательством Minerva. Журнал по плану издательства должен был служить перевоспитанию, жизненной стойкости. Горький и Джек Лондон печатались в журнале так же как и общие фразы вежливости английского языка или сообщения об объявленных вне закона, преследуемых художниках. Труде Санд писала репортажи о детском театре в Мюнхене.
Статья „Взгляд в мастерскую нашего тела“ в тетради Номер 3, опубликованной в ноябре 1945 , подписана "M.Х.", возможно, аббревиатурой Хиллерс. Отвечала ли она за русский алфавит, который должен был сделать понятным мальчикам и девочкам письменность оккупантов? Своим именем она подписалась только в одном репортаже: Армейским судом Берлина-Лихтерфельде дети были обвинены в краже: "От всего сердца мы надеемся, что мальчики, которые стояли здесь перед судьей, найдут дорогу назад в честную жизнь.... Никто не должен показывать на них пальцем; и если они возвратятся позже в школу, в цех, они должны найти готовых им помочь товарищей.“
В августе 1948 Марта Хиллерс - "главный редактор" журнала, который должен был бороться вскоре с трудностями блокады. Сочетавшись браком с гражданином Швейцарской Конфедерации в пятидесятые годы, она отказалась от журналистской работы и переселилась в Швейцарию. Она поддерживала контакт с Мареком и его женой Ханнелорой, которая владеет сегодня правами на книгу. Марта Хиллерс умерла в июне 2001 в Швейцарии.
Кто написал „Женщину в Берлине“, книгу, которая, очевидно, многим обязана Марте Хиллерс? Речь идет о научно-популярной литературе, изданной от автора, который создал жанр научно-популярной литературы в Германии. Благодаря "увлекательному рассказу по записям в дневнике" Курт В. Марек вошёл в историю литературы Третьего Рейха. Призванный в 1938 и в скором времени работающий в качестве военного корреспондента во многих местах "великогерманской освободительной борьбы", он представил в 1941 году написанный по записям в дневнике репортаж „Мы удерживали Нарвик“. Там рассказывается о берлинских зенитчиках, которые вместе с Горной Дивизией Егерей генерал-лейтенанта Дитля заняли норвежский Нарвик, и таким образом помогали совершать разбойничьи набеги "единому немецкому народу". В репортаже Марек изменил "имена почти всех людей", "частично изменил, частично изобрел характеры". В почти тех же самых словах в предисловии описаны изменения в дневнике Неизвестной.
Успех Марека как автора научно-популярных книг основывался на его способности обобщать услышанное и прочитанное в доходчивую историю. Он делал это также и в его самом известном произведении, „Романе археологии“, который он впервые опубликовал под псевдонимом C. Ватт. Церам в 1949 году. „Боги, могилы и ученые“ продавались так хорошо, что Марек, чтобы сэкономить налоги, переселился в 1954 в США. В том же самом году он издал там „Женщину в Берлине“. Для того чтобы закрепить свою позицию на американском книжном рынке, такая книга как эта, по-человечески трогательная, ценная с точки зрения пропаганды, показалась ему очень подходящей.
На немецком и безо всякого успеха записи дневника появились впервые в 1959 - без указания издателя или юридического владельца - у Хельмута Коссодо, в Женеве и Франкфурте-на-Майне. Послесловие Марека отсутствует, зато имеется предисловие. Оно с изменениями было перенесено в успешное издание 2003 года. В 1959 году сообщалось, что автор перепечатала на пишущей машинке свой дневник, 3 школьных тетради, в "июле и августе 1945". В 2003 там стоит только "начиная с июля 1945“. Когда-то ясное указание к истории текста стало неопределенным. Как долго Неизвестная сидела у пишущей машинки? "При этом из реплик получились предложения, обозначенное намеками пояснялось, вспомненное вводилось“, короче: было произведено нечто вроде подлинника. Был он написан за 2 месяца или в течение более длительного периода, отнюдь не безразлично. Был ли текст готов до или после блокады Берлина?
Основной текст, сообщается в издании Айхборна, "взят, с несколькими исправлениями, из первого немецкого издания.“ В 1959 году написано: „Один указывает на мебель вокруг (Schietkram) и находит там превосходящую культуру.“ „Schietkram“ говорят в Берлине редко. Для того, кто работал как Марек, несколько лет в Гамбурге, это слово само собой разумеется. В издании Айхборна 2003 оно полностью отсутствует: „Один указывает на мебель вокруг (стиль в 1800) и находит там превосходящую культуру.“
В тексте есть несколько заметок на полях, а также добавленное позднее. Такого рода суггестивным способом повышается убедительность, разъясняется, что мы имеем дело с "документом": „Неделями позже неразборчиво накорябанное на полях, для применения авторами романа“. В первом немецком издании указание было точнее: „На 3 недели позже неразборчиво накорябанное на полях...“ Очевидно, история возникновения этого документа изменяется в течение лет. У кого есть текст рукописи для печати в 1959 году, кто редактирует в 2003? От кого происходит какая формулировка? Где „3 школьных тетради“ сегодня? 3 школьных тетради, 121 машинописная страница, оригинал первого издания - сколько редакций имеется еще?
Возможно, что оригинал рукописи принадлежит Марте Хиллерс. Возможно, что она передала документы Мареку, и он делал из этого книгу. Возможно также, что Марек основательно переделал рукопись Хиллерс. Ответственный редактор Райнер Виланд не хочет дать справку о том, как издательство проверило подлинность документа. Главное, хранить анонимность Неизвестной.
Издание Айхборна предлагает также другой конец, чем первое немецкое издание. Вычеркнут абзац, в котором идет речь об истории текста. „Я хочу сделать ещё одну вещь. Я одолжила у вдовы пишущую машинку. На ней я переписываю мои дневниковые тетради начисто, на бумаге, которую я нашла в мансардной квартире. Медленно-медленно, насколько это позволяют силы. Очень отчетливо и без сокращений как "Schdg." Герд должен прочитать это, если он вернётся.“
Где отпечатанный текст? Кто в нем чёркал? Марта Хиллерс перед ее смертью? Сотрудник Айхборна? Что документально подтвержено в этом документе? Записи дневника выглядят обязывающими, они апеллируют к нашей моральной способности вынести суждение, требуют проверки наших исторических приговоров. Однако, мы можем делать это разумно только в том случае, если мы будем знать редакции текста, историю его возникновения и кто его писал. Это - литературный случай, по крайней мере, такой же будоражащий как от Якоба Литтнера и Вольфганга Кёппена (Якоб Ене Литтнер - еврейский торговец почтовыми марками, оставшийся в живых после Холокоста, автобиографический рассказ которого "Мой путь в ночи" послужил основой для романа писателю Вольфгангу Кёппену - Прим.Пер).
Почему спекулирует Енценсбергер об авторе, если никто не должен был узнать, кто она? До тех пор пока книга продается в таком небрежном издании и продвигается на рынке как историческое свидетельство, издательство и издатель бесстыдно извлекают пользу из добродушной излишней доверчивости читателей. Они имеют право узнать, что было на самом деле с этой книгой.
Jens Bisky, 24.09.2003, Süddeutsche Zeitung
http://www.arlindo-correia.com/eine_frau_in_berlin.html
Источник: http://www.inoforum.ru/forum/lofiversion/index.php/t2428-200.html