Таких генералов не хватило Николаю II в феврале 1917 года...
Наткнулся на инфу о том, что сегодня годовщина убийства генерал-майора Георгия Александровича Мина (9 декабря 1855 - 13 августа 1906 ст.ст.).
Участвовал в Русско-турецкой войне1877-1878 годов (награжден орденом святой Анны 4-й ст. с надписью «За храбрость» и орденом святого Станислава 3-й ст. с мечами и бантом). Деятельный участник подавления бунта в Москве в декабре 1905 года.
Командующий лейб-гвардии Семеновского полка. Когда в начале декабря Московский генерал-губернатор Дубасов понял, что с мятежом ему не справиться, он попросил прислать из Петербурга верные войска. Командующий войсками Петербургского военного округа Великий Князь Николай Николаевич Младший хотел отказать, но Император Николай II приказал отправить в Москву Семеновский полк и Г.Мина.
15 декабря 1905 года генерал с полком прибыл в Москву. Разобравшись с ситуацией, отправил третий батальон полка, под командованием полковника Н.Римана, на Московско-Казанскую железную дорогу для ликвидации восстания там, а сам с остальными тремя батальонами и полубатареей лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригады, прибывшей вместе с полком, немедленно перешел к боевым действиям в районе Пресни, где ликвидировал центр восстания.
Издал приказ подчиненным: «Арестованных не иметь, пощады не давать». В ходе подавления мятежа ликвидировал более 150 бунтовщиков, что позволило оперативно добиться прекращения беспорядков.
За свои действия в Москве Г.Мин заслужил похвалу Императора Николая II, в 1906 году был произведен в генерал-майоры с зачислением в Свиту. В то же время, вполне естественно, подвергался нападкам либеральной и революционной прессы. Ленин называл генерала «дикой собакой».
Убит на глазах у жены и дочери четырьмя выстрелами в спину на перроне станции Новый Петергоф террористкой З.Коноплянниковой.
Именно таких генералов очень не хватило Николаю II в феврале 1917 года.
Шел конец 1905 года. О нем говорили: "время беспорядков". Отец, как военный, не интересовался политикой. Он знал свою дивизию, Бога и Царя. Эти три понятия слились для него в одно, как только он принял присягу. Имея добрую душу и большое сердце, он всем помогал, поддерживая словом и делом. Он любил людей, особенно молодежь. Но 1905 год был в его жизни самым трудным. В октябре этого года начались беспорядки в Технологическом институте, который находился на Загородном проспекте, в двух шагах от Семеновского полка и почти напротив нашего дома. Если бы Семеновский полк находился в другом месте, возможно, вызвали другую воинскую часть и тогда отец остался бы жив. А так получилось, что именно его полк был вызван для усмирения волнений. Отец получил приказ арестовать зачинщиков студентов. Войска оцепили институт, но тогда студенты начали стрелять...
Не знаю, что делалось в институте и на площади перед ним, но помню, как мы с мамой беспокоились за отца. Наш командирский дом-особняк имел парадный вход с Рузовской улицы, а далее тянулся вдоль Загородного до следующей улицы, кажется, Верейской... Вдоль Загородного шли толпы народа, стреляли. К нам с мамой пришли два офицера и предложили перейти в офицерский дом, но мы отказались. Ночь была тревожной, я ходила по нашей громадной зале взад и вперед, потом выглянула в окно, так как усилился гул голосов и выстрелы раздались совсем рядом... Под утро все затихло и вернулся отец. Он рассказывал, что пошел к студентам как парламентер и попросил их сдать оружие, не доводя дела до стрельбы, так как сила все равно на стороне войск. Так как отец умел разговаривать с молодежью, его ультиматум был выполнен, и все закончилось благополучно. Но тревога уже поселилась в нашей жизни.
21 ноября был праздник полка, он проходил в Царском Селе. В Манеже состоялся парад, после чего офицеров с женами пригласили во дворец...
Парад прошел хорошо, командовал отец превосходно. Царь благодарил всех, а отца поздравил с назначением его своим флигель-адъютантом. Затем приглашенных отвезли в Александровский дворец. За столом родители были далеко от меня, так как всех сажали по рангу. Я сидела между двумя старыми генералами, Лендорфом и Ниловым, и мы весьма непринужденно беседовали...
...В декабре ночью отца разбудил ординарец и доложил, что от главнокомандующего прибыл фельдфебель с посланием. Надо сказать, что после истории с Технологическим институтом, отцу время от времени приходили угрожающие анонимки, потому мы с мамой беспокоились за него. Тихо последовав за ним, мы видели, как фельдфебель вручил ему пакет. Отец прошел в свой кабинет, оделся и сразу же уехал. Под утро он позвонил и попросил собрать ему чемодан, через час он за ним заедет.
Рано утром полк с полной амуницией в специальном вагоне выехал в Москву для подавления беспорядков. Мы с мамой провожали отца. Он выглядел спокойным, отдавал четкие распоряжения, но я понимала что творится у него в душе.
Прошло несколько дней, вести из газет были одна тревожней другой. А тут еще к маме приехала знакомая и спросила: "Это правда, что ваш муж ранен?".
В тот же вечер позвонил отец и заверил нас, что он здоров и чтобы самим убедиться в этом, мы можем приехать к нему в Москву. И мы поехали. Поезд шел под конвоем казаков, с нами в купе сидел казначей полка, который вез деньги. Доехали мы благополучно...
Нас проводили до дома, и вскоре отец присоединился к нам. На столе у него лежал большой осколок снаряда, который во время стрельбы упал к его ногам. В Семеновском полку были потери: трое убитыми - фельдфебель, ефрейтор и солдат. Днем их должны были отпевать. Мы пошли в Манеж, где находился полк вместе с казаками в полном походном снаряжении. Никогда я еще не видела такого зрелища: в огромном манеже расположился полк, стояли козлы из ружей, тут же находились лошади, а в конце Манежа, за занавесом, была походная церковь и три гроба с убитыми. Началась служба. Лошади ржали время от времени. Было чудное пение, торжественное необыкновенно, при первых звуках которого потекли слезы. Фельдфебеля я знала, у него осталось двое маленьких ребятишек и молодая жена. Им помогут во всем, но мужа и отца не вернуть.
Днем к отцу приехал градоначальник Джунковский. Он попросил, нельзя ли, ввиду не полного спокойствия в городе, убитых отправить в Петербург незаметно. Отец вспылил: "Героев - незаметно? Никогда! Завтра мы их на лафетах провезем по городу, с музыкой. А уж это ваше дело, чтобы в городе было спокойно". Джунковский подчинился.
Когда мы уезжали из Москвы, проводы были трогательными. Солдаты любили отца и звали "отцом родным". Даже дома у нас постоянно на кухне столовался кто-нибудь из солдат. Отец навещал солдат даже в тифозных бараках, не боясь заразиться сам и заразить меня, свою единственную дочь. Помню, когда один солдат заболел туберкулезом, отец заставил маму искать малороссийское сало, потому что больному его хотелось. Нашли его с трудом, но солдатика оно уже не спасло. А когда солдат вызывали к умиравшим родителям, отец всегда сам оплачивал эти поездки. Будучи еще ротным командиром, он заказывал приданое новобранцам. Приходила белошвейкам шила все за папин счет. Зато когда отец покидал полк, солдаты поднесли ему образ и Евангелие с надписью: "В темнице был -Ты меня посетил, голодный был, Ты меня накормил". А офицеры поднесли ему золотой жетон и серебряный бювар, а нам с мамой большие букеты. Отец же в свою очередь подарил полку картину "Петр I под Полтавой" и статую Славы. Он приготовил прощальную речь, причем на словах: "А ты, наша боевая слава, живи и расти!", ординарец должен был внести эту статую Славы.
После подавления мятежа 1905 года в нашем доме не было покоя. С одной стороны отца осаждали письмами благодарности, с другой - посылали проклятия и угрозы. Были и анонимные письма, писаные теми, кто знал прямой нрав отца, не боящегося говорить правду даже Царю.
Случилось так, что в день, когда утром он получил анонимное письмо с угрозами, военный министр Ридигер прислал ему записку: "Дорогой Жорж, поздравляю вас генералом Свиты!". Как генерал Свиты, отец представился Царю, тот был ласков с ним и оставил его на завтрак в кругу семьи...
Отец снова приехал 12 августа, это была суббота, и мы с ним вечером поехали вдвоем покататься по окрестностям Петергофа. Проезжая мимо церкви преп. Серафима, мы зашли в нее, шла всенощная. Я стала горячо молиться, прося преподобного сохранить жизнь отца.
На обратном пути, когда мы уже приближались к дому, с нами поравнялась какая-то женщина в серой пелерине. Она пристально в упор посмотрела на нас и от ее взгляда мне почему-то стало жутко.
Следующий день отец провел дома и только перед отъездом заехал к бабушке проститься. От бабушки мы поехали прямо на вокзал. Обычно отец приезжал прямо к отходу поезда, а тут у нас оставалось еще 10 минут, мы уселись на скамейку. Вскоре показался поезд, а в это время по другой стороне платформы шел толстый генерал Вайтулов, ему надо было ехать в Петербург и он начал прыгать с платформы, что при его комплекции было трудновато. Мы с отцом смотрели на него и смеялись. И тут раздались выстрелы. Я вскочила, оглядываясь, посмотрела на отца и увидела, что он мертв. Я попыталась поддержать его тело, держа его на себе, и тут увидела, что мама держит за волосы ту самую женщину в серой пелерине. От нервного шока она не могла разжать руку и так и держала эту женщину до появления полиции. Отца внесли в вокзал, там был доктор, но все было кончено. Несчастная стреляла в отца в упор, в спину разрывными пулями. Одна пуля задела мое платье. Было темно, фонарей не было, появились какие-то факелы, при их свете и понесли тело отца к нашей даче.
В доме нас уже ждал генерал Орлов, за которым тоже охотились революционеры. Я ему сказала: "Почему вы здесь? Берегитесь, здесь не безопасно". Что было дальше, я не помню. Я стала совсем невменяемой, меня нашли на полу.
На другой день днем состоялась панихида, приехали Царь с Царицей и выразили нам свои соболезнования. После панихиды тело отца повезли в Петербург, подали специальный поезд, один вагон был траурный, в другом, вагоне-салоне, ехали мы. Поезд подъехал к Царскосельскому вокзалу в царский павильон. Здесь встретила нас масса людей, среди них вдовствующая Императрица Мария Федоровна. Но я плохо помню, как все это было. Горе мое было так глубоко, что я была как в тумане. Были и фотографии похорон, но, к сожалению, они не сохранились...
http://monarhist.info/Archives/monarhist-36.htm#2
Оригинал записи и комментарии на LiveInternet.ru