Что не так в Иранском государстве?
Настало время опубликовать серию моих заметок об Иране, ранее размещенных на моем Телеграм-канале. К настоящему времени иранские протесты улеглись, однако внутриполитическая ситуация в стране по-прежнему представляет интерес и для обитателя наших палестин.
Около месяца назад, ссылаясь на Генерального прокурора Исламской Республики Иран, СМИ сообщили, что печально известная Полиция нравов Ирана все-таки упразднена, так как "ее существование не имело юридической силы".
Тех, кто следил за хроникой разгоревшихся в сентябре 2022 года протестов в Иране, такая новость вряд ли удивила. Протесты начались после гибели 22-летней девушки курдского происхождения, арестованной полицией нравов за "неправильное ношение хиджаба", и вскоре обрели беспрецедентный размах. Дело дошло до массовых митингов, столкновений с полицией и гибели нескольких сотен протестующих. Сообщалось также, что Иран ведет переговоры с Россией о том, чтобы та оказала поддержку режиму аятолл с подавлением протестов оппозиции. Так или иначе, уже сейчас очевидно, что власти Ирана готовы не только давить протесты силой, но и идти на уступки протестующим и ради этого устранили один из главных раздражителей иранской городской молодежи - Полицию нравов.
В широких кругах консерваторов постсоветского пространства Иран на протяжении десятилетий воспринимался цитаделью традиционализма, а его политический режим образцом для подражания. Однако осенние события заставили усомниться в прочности режима иранских аятолл даже самых ярых любителей "скреп" и "закручивания гаек". Перефразируя шекспировского Гамлета, можно смело констатировать, что "Неладно что-то в иранском государстве" (оригинал - Something is rotten in the state of Denmark).
Регулирование религиозного быта иранцев по специфичному для Ирана исламскому законодательству действительно имеет серьезные противоречия. Главным из них является трактовка шариатских норм шиитскими аятоллами.
Если сунниты, как правило, придерживаются буквальной трактовки Корана и стремятся вернуться к истокам веры, ссылаясь на золотой век Мухаммеда и праведных халифов, то шииты верят в то, что единственным праведным халифом был убитый в мечети Али, зять пророка, и что роль истинных поборников заветов Мухаммеда перешла к имамам, являющимися продолжателями дела Али. Последним достоверным имамом, который нес правду людям, по мнению шиитов, является Махди, ушедший в сокрытие и скрывающийся среди людей и по сей день.
Из этого вытекает очень интересный и важный вывод. Покуда имам Махди не объявился снова, решение по поводу того, как надо правильно понимать Коран, принадлежит институту шиитского духовенства, мулл и аятолл. В 1979 году, когда в Иране произошла исламская революция, ее предводитель Хомейни перенес эту логику в русло политики, заявив, что именно аятоллы уполномочены править страной, покуда мир пребывает в грехе, а имам Махди снова не явился народу.
Любые законы, принимаемые иранским Меджлисом (парламентом), должны проходить проверку со стороны Наблюдательного совета, наполовину состоящего из аятолл. Более того, список кандидатов в президенты Ирана утверждается рахбаром (верховным руководителем страны), пожизненно избираемым Советом Экспертов - знатоков исламского права. Рахбар также определяет главные направления внутренней и внешней политики Ирана и руководит его вооруженными силами.
Таким образом, шиитское духовенство не только контролирует политическую жизнь в Иране, приводя законодательство в соответствие с принципами Корана, но и оставляет за собой последнее слово в вопросах толкования Корана, тем самым превращая богословие в инструмент принятия политических решений.
Теоретически, быт иранцев диктуют нормы шариата, а специально созданная для поддержания морального облика иранцев Полиция нравов ловит и наказывает "провинившихся", но на практике такое регулирование приобретает крайне специфичные формы.
Например, в системе образования парни и девушки искусственно разделены (отдельные школы для мальчиков и для девочек, в университетах лекционные залы, аудитории и столовые разделены ровно пополам). Пересекаются они по сути только в университетском коридоре.
В транспорте аналогичная история. В метро первые и последние два вагона предназначены только для женщин, остальные - для мужчин или семейств (где обязательно сопровождение мужчины). В ночных поездах предусмотрены только мужские и женские купе, а еще раньше таксисты были обязаны перевозить мужчин и женщин по раздельности (сейчас это правило уже не действует).
Сексуальное просвещение в Иране также позволяет желать лучшего. Например, молодые иранцы только на втором курсе университета узнают элементарные вещи из анатомии, которые обитателям постсоветского пространства известны примерно со средней школы.
В итоге опыт взаимодействия между полами в Иране сильно ограничен, из-за чего молодые иранцы куда чаще, чем даже в странах Западной Европы, практикуют гомосексуальные контакты, даже несмотря на то, что их за это по закону казнить могут.
Как следствие, Иран занимает второе место в мире после Таиланда по количеству операций по смене пола, которые являются в Иране абсолютно легальными и бесплатными. Заявителю достаточно лишь обратиться к врачу и заявить о том, он/ она чувствует себя "женщиной в теле мужчины"/ "мужчиной в теле женщины", после чего эта "проблема" будет хирургически решена.
Почему так? А потому что еще в 1980е рахбар Хомейни написал целый трактат о проблеме "гендерной коррекции" и отдельной фетвой (постановлением) позволил операции по смене пола. Насколько такая фетва связана с реальным шариатом, можете оценить сами.
Но так или иначе, еще задолго до начала осенних протестов в Иране, городская иранская молодежь всячески демонстрировала свое несогласие с политикой сегрегации полов, причем не только в форме митингов, но и в виде поездок за рубеж, сопровождавшихся демонстративным пренебрежением шариатских устоев. Неудивительно, что Ереван, Баку и Тбилиси уже давно стали злачными местами для иранцев.
Таким образом, декабрьская новость о роспуске Полиции Нравов и слухи о возможной отмене обязательного ношения хиджаба, являются признанием исламского режима о несостоятельности политики регулирования быта населения в соответствии даже не столько с нормами Корана, сколько сообразно их представлениям о "прекрасном". Разумеется, помимо Полиции нравов в Иране имеются и другие силовые структуры, способные присматривать за внешним видом граждан, но возьмут ли они на себя такие полномочия - покажет время.
P.S. Если бы постсоветские правые знали Иран получше, такой самобытный традиционализм вряд бы ли вызывал у них чувство восторга и благоговения.