Однажды четверть века тому назад, в такой же непроглядный декабрьский вечер, я волокла за ручку френда Минамота от фонаря к фонарю по глетчерам улицы Советской и завывала в ледяную морось одну из самых прекрасных русских колыбельных песней.
Меркнут знаки зодиака Над просторами полей, Спит животное Собака, Дремлет птица Воробей...
Минамот уже, кажется, знал ее наизусть и на досуге анализировал текст, потому что, когда я дошла до
Над землей большая плошка Опрокинутой воды, Леший вытащил бревешко Из мохнатой бороды, Из-за облака сирена Ножку выставила вниз, Людоед у джентльмена Неприличное отгрыз -
Глаза у него блеснули в темноте и он спросил:
- Мама! А разве у джентльмена может быть что-то неприличное?
На днях я поделилась этим воспоминанием в ЖЖ френда,
тоже баюкавшего себя Заболоцким, а френд в качестве симметричного ответного дара рассказал мне вот такой чисто розановский анекдот.
- У одной моей знакомой была няня-крестьянка, называвшая ее ласково уменьшительной формой матерного названия женского полового органа. А когда интеллигентная мама робко высказывала неудовольствие, то няня отвечала: NN, Вы до таких лет дожили, а не знаете, что ... - хорошее слово!
Это не должно пропасть для человечества, ящетаю. Особенно на фоне всяческих этих, как их, вызовов современности.