персик, вслед за гроздью, упал на песок
"Графиня отпустила руку Монте-Кристо и, подойдя к виноградной лозе,
сорвала гроздь муската.
- Возьмите, граф, - сказала она с такой печальной улыбкой, что, казалось, на глазах у нее готовы выступить слезы. - Я знаю, наш французский виноград не выдерживает сравнения с вашим сицилианским или кипрским,но вы, надеюсь, будете снисходительны к нашему бедному северному солнцу.
Граф поклонился и отступил на шаг.
- Вы мне отказываете? - сказала Мерседес дрогнувшим голосом.
- Сударыня, - отвечал Монте-Кристо, - я смиренно прошу у вас прощения, но я никогда не ем муската.
Мерседес со вздохом уронила гроздь.
На соседней шпалере висел чудесный персик, выращенный, как и виноградная лоза, в искусственном тепле оранжереи. Мерседес подошла к бархатистому плоду и сорвала его.
- Тогда возьмите этот персик, - сказала она.
Но граф снова повторил жест отказа.
- Как, опять! - сказала она с таким отчаянием в голосе, словно подавляла рыдание. - Право, мне не везет.
Последовало долгое молчание; персик, вслед за гроздью, упал на песок."
Нет, я в порядке, просто от болтовни с френдессой в комментах к кошачьей библиотеке всплыл мемуар, как я впервые читала эту прелесть. Мне было тринадцать лет, роман одолжила мне любимая школьная подружка, томная красавица из хорошей еврейской семьи, фортепьяны, домашняя выпечка конрреволюционного качества, столовое серебро с вензелями, не могу понять (а тогда и не спрашивала себя), откуда они такие вообще взялись в той дыре. Три тома издательства ACADEMIA, 1925 год, невиданный формат, тонкая и прочная желтизна папира, гравюры в нужных местах - мущщины с тонкими талиями и дамы с мраморными бюстами, и сквозь них волшебным образом проглядывал жемчужно-серый Париж, солёный Марсель и неописуемый Рим, другие планеты, по которым ходят немыслимые злодеи, неотразимые красавицы и вот такие непоколебимые графы, у которых внутри такое благородство и такая буря страстей, что им ничего не стоит стоять насмерть, когда дама вертит у них перед носом виноградной кистью, а они и бровью не ведут, пускай, пускай он падает на песок, бархатистый персик, а они, графья-то, всё молчат, скрестив этак руки у соседней шпалеры, это вам не кот начихал. У меня просто мурашки по спине бежали и кудри вставали дыбом от такой картины.
* * * * *
Почти двадцать лет спустя Минамото пошёл в первый раз в первый класс обычной районной школы. Для оптимизации процесса и стимулирования учебной активности его учительница затеяла соцсоревнование с призами. Лица, получившие десять пятёрок, награждались почётной «Ручкой Отличника». Это был не Паркер, а копеечный кугельшрайбер жолтого цвета, но в роли награды за подвиг на ниве знаний ручка в глазах первоклашек начинала сиять олимпийским золотом.
Минамото набрал нужное число пятёрок вторым в классе, первой была девочка, а он сразу за ней, наступая на пятки. Набирали пятёрки, опять же в целях стимуляции, не только в журнале, а и в форме вполне материальной - вырезанные из красного картона пузатенькие цифры выдавались на руки. Минамото гужевался с ними истово и умиленно. Даже построил для них хранилище на комоде, из конструктора такую типа избу, и подкладывал туда пятёрку за пятёркой, и вынимал их по вечерам переслюнить, и вот прошла неделя этого накопления капитала, и Минамото воротился домой с десятой пятёркой, но без ручки - оказывается, ручку выдавали именно в обмен на десять материальных пятёрок. Пятёркохранилище опустошили, чтобы на следующее утро обратить его содержимое в Ручку Отличника - но обмен снова не состоялся. Оказывается, РО выдавали только в обмен на десять пятёрок в отличном состоянии, а наши за время общения с ними несколько потёрлись и погнулись. Мне предписано было побыстрее пойти купить красного картона, обвести контуры цифирек и вырезать их маникюрными ножницами. Побыстрее - потому что там уже кто-то третий успел в обход нас торжественно получить РО, и назавтра могли появиться и четвёртый, и пятый, и наша заслуженная слава и аплодисменты меркли и разжижались на глазах.
Тут уж я высказала Минамоте всё, что думала по этому поводу. Мечту о великолепной РО мы растоптали и засыпали негашёной известью в выгребной яме. В школе тем временем дня не проходило без вручения очередного приза, уже половина класса была облагодетельствована, и наконец через неделю Минамото принёс мне категорический наказ учительницы купить красный картон и вырезать и принести, а то что это за безобразие.
Супротив наказа я попереть не могла. Всё было куплено и вырезано. Но вместе с десятью пятёрками Минамото получил и мой наказ, а именно - РО в обмен на мои труды от учительницы не принимать.
И он не принял. Ибо Мама сказала.
Последовало долгое молчание; персик упал на песок.
Учительница на нас обиделась по-большому. Были множественные, мелкие и крупные, следствия, последствия и послевкусия.
В конце концов это кончилось самым роковым образом - мы приложили некоторые усилия и перевелись во французскую гимназию.
И спасибо тебе за это, граф Монте-Кристо, покоритель жемчужно-серого Парижа и других вечных городов.