ЧТОБЫ Я ДЕЛАЛА, ЕСЛИ БЫ В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ УМИРАЛ ЧЕЛОВЕК? и ПОЧЕМУ Я РЕШИЛА РОЖАТЬ ДОМА?
Чтобы я делала, если бы в моем присутствии решил умереть человек?
Честно. Я бы присутствовала, была с ним в контакте. Я бы сопровождала процесс умирания. Давала ему свое внимание, если бы на то было его желание. Я бы уважала его выбор. Я бы сопереживала тому, что путешествие этой души заканчивается и радовалась тому переходу, который эта душа совершает.
Что бы я потом рассказывала обществу и, возможно, правоохранительным органам? То, что я уважаю Смерть и выбор человека умереть? То, что у меня нет большого страха перед процессом умирания. То, что считаю проживание Смерти чем-то очень важным для каждой души на этой Земле.
На конференции по естественным родам мексиканская акушерка рассказывала о том, как однажды она принимала преждевременные роды. Когда ребенок родился, она посоветовала родителям поехать в больницу, поскольку ребенок был совсем маленький (как я поняла, около килограмма). Однако, родители отказались от госпитализации. Отец ребенка сказал: «Если ему суждено умереть, он умрет здесь, рядом со своей матерью. Если ему суждено жить, он будет жить здесь, рядом со своей матерью». В глазах наших людей была буря эмоций. Акушерка сказала: «Вы знаете, у вас какое-то странное отношение к смерти. Вы относитесь к ней так, как будто вы можете ее контролировать. Удивительно!».
Мы пытаемся контролировать Смерть. Мы разучились проживать сильные чувства. В наших семейных системах было слишком много ранних и страшных смертей. Страх вытеснил все остальные чувства, связанные со смертью.
Находясь в своем страхе мы бросаем наших умирающих. Мы ничего незнаем о том, что они на самом деле переживают. Мы не уважаем их процессы, потому что боимся. Мы их не видим, потому, что смотрим на себя.
Мы отдали Смерть медицине. Стало вполне обычным умирать в чужих казенных стенах, среди чужих людей, с какими-нибудь трубочками, иголочками в теле.
Иногда меня спрашивают, почему я решила рожать дома. И строят предположения о каком-то вызове системе, о желании кому-либо что-либо доказать/показать и т.д.
Я рожала дома, потому что для меня было совершенно не естественно с началом родовой деятельности ехать в чужое для меня место, общаться с чужими для меня людьми, сдерживая их попытки помочь мне. Вообще делать что-либо помимо того, чтобы собственно рожать, для меня было не естественно.
Мы низвели процесс прихода в мир нового человека до банальной медицинской процедуры, которую опять-таки пытаемся контролировать в наших роддомах.
Мы разучились уважать Рождение и Смерть.
Честно. Я бы присутствовала, была с ним в контакте. Я бы сопровождала процесс умирания. Давала ему свое внимание, если бы на то было его желание. Я бы уважала его выбор. Я бы сопереживала тому, что путешествие этой души заканчивается и радовалась тому переходу, который эта душа совершает.
Что бы я потом рассказывала обществу и, возможно, правоохранительным органам? То, что я уважаю Смерть и выбор человека умереть? То, что у меня нет большого страха перед процессом умирания. То, что считаю проживание Смерти чем-то очень важным для каждой души на этой Земле.
На конференции по естественным родам мексиканская акушерка рассказывала о том, как однажды она принимала преждевременные роды. Когда ребенок родился, она посоветовала родителям поехать в больницу, поскольку ребенок был совсем маленький (как я поняла, около килограмма). Однако, родители отказались от госпитализации. Отец ребенка сказал: «Если ему суждено умереть, он умрет здесь, рядом со своей матерью. Если ему суждено жить, он будет жить здесь, рядом со своей матерью». В глазах наших людей была буря эмоций. Акушерка сказала: «Вы знаете, у вас какое-то странное отношение к смерти. Вы относитесь к ней так, как будто вы можете ее контролировать. Удивительно!».
Мы пытаемся контролировать Смерть. Мы разучились проживать сильные чувства. В наших семейных системах было слишком много ранних и страшных смертей. Страх вытеснил все остальные чувства, связанные со смертью.
Находясь в своем страхе мы бросаем наших умирающих. Мы ничего незнаем о том, что они на самом деле переживают. Мы не уважаем их процессы, потому что боимся. Мы их не видим, потому, что смотрим на себя.
Мы отдали Смерть медицине. Стало вполне обычным умирать в чужих казенных стенах, среди чужих людей, с какими-нибудь трубочками, иголочками в теле.
Иногда меня спрашивают, почему я решила рожать дома. И строят предположения о каком-то вызове системе, о желании кому-либо что-либо доказать/показать и т.д.
Я рожала дома, потому что для меня было совершенно не естественно с началом родовой деятельности ехать в чужое для меня место, общаться с чужими для меня людьми, сдерживая их попытки помочь мне. Вообще делать что-либо помимо того, чтобы собственно рожать, для меня было не естественно.
Мы низвели процесс прихода в мир нового человека до банальной медицинской процедуры, которую опять-таки пытаемся контролировать в наших роддомах.
Мы разучились уважать Рождение и Смерть.