"Священнослужители Розы"
..но не розенкрейцеры отнюдь (я просто подумала - вдруг кто-нибудь ждёт после тамплиеров явления розенкрейцеров? :) Ну уж нет уж!)
Итак, я, повинуясь своему категорическому императиву, своему не раз тут поминавшемуся ржавому гвоздю ;), буду понемногу выкладывать разные материалы, возможно, в основном только для меня интерес и представляющие :)))
Вот, помню, показывала я однажды памятник "Розати" в Аррасе. И, надо признаться (хотя что уж тут - вы и сами всё видите...), сделала это не вполне приличным образом, как будто "по умолчанию" все присутствующие в курсе, кто такие эти милые люди и отчего у памятника им растёт розовый куст. К сожалению, исправить сию оплошность вышло только сегодня ;)
Под катом - фрагмент очерка Артура Дино, опубликованного в "Archives historiques et litteraires du Nord de la France et du Midi de la Belgique" (далее просто "Archives du Nord":)) в 1850 году, а также кое-какие мои примечания и мысли по поводу и без (а заодно и пояснения, почему только фрагмент).
Ну что же... во имя ржавого гвоздя, бессмысленного и беспощадного -
Rosati d'Arras
Если в Аррасе сохранялись смутные воспоминания о некогда существовавших здесь поэтических братствах, то, несомненно, именно они стали причиной появления в конце прошлого века (12 июня 1778 года) Анакреонтического общества "Розати". Оно не было, разумеется, литературной академией, но не было и простым вакхическим обществом. Его можно назвать последним отголоском эха любовных песен артезианских труверов XIII столетья, в котором слышны изящество и учтивость прихотливой эпохи Людовика XV. Примером себе аррасское общество "Розати" избрало Шапеля, Лафонтена и Шолье; разумеется, образованные и знающие толк в удовольствиях члены общества не могли найти себе лучших покровителей; и однако же, вновь образованное общество могло бы, не выходя за пределы своей провинции и отсчитав вглубь времен еще пять веков, выбрать себе наставников среди тех, кто некогда вдохновлял самих Шолье, Лафонтена и Шапеля. Разве не звучали тогда в Артуа песни Конона Бетюнского, Адама де ла Аля, Годфруа Бастарда, Соважа, неизвестного автора "Любезника из Арраса" и Адама из Живанси? Но кто в восемнадцатом столетии вспоминал о былых труверах, прародителях французской поэзии, столь утончённых и изобретательных? Их время уже ушло, или ещё не настало.
Лучше всего мы сможем рассказать о происхождении общества "Розати", воспроизведя фрагмент одной из рукописей члена анакреонтического общества. Познакомиться с ним мы смогли благодаря сыну одного из Розати, располагающему множеством неизданных произведений своего отца и любезно предоставившему нам эту рукопись:
Письмо аббату Менажу (в Париже) с приглашением на церемонию принятия его в общество "Розати".
Господин аббат, Вам, конечно, доводилось слышать об Анакреонтическом Обществе "Розати"; и хотя Слава ещё не разнесла этого имени по всей земле, однако один из действительных членов "Розати" (г-н Шарамон), который имеет честь быть Вашим племянником, наверняка рассказал Вам вкратце о происхождении общества и о целях, которые оно перед собою ставит.
Молодые люди, соединенные узами дружбы, любовью к поэзии, розам и вину, отправились однажды вместе, в пять часов утра, в цветущий тенистый уединённый сад, и расположились под сводами бирючины и акации, у чистейшего ручья. Каждый прочитал собственное стихотворение, соответствующее месту и таинствам, кои долженствовали тут свершиться; бутылки шампанского были принесены и охлаждались в фарфоре, все наполнили бокалы.
И вдруг один из молодых людей извлёк из огромных своих карманов несколько сотен свежих роз. В мгновение ока всё вокруг окрасилось их цветом. Зелёный уголок был украшен розами сверху донизу; лепестки роз алели на столе, на скамьях и на земле. Из вьюнка, стелившегося по берегу ручья, сделали венки и вплели в них розы; все пили за царицу цветов; стихи полились, как винная пена; и, в минуту вдохновенья, один из поэтов, автор самых изящных стихов, воскликнул: "Друзья! Давайте отмечать этот славный день (а было это 12 июня 1778 года) каждый год, и пусть он зовётся Праздником Роз!" При этих словах раздались рукоплескания, все наполнили бокалы, сбрызнули вином рассыпанные повсюду цветы и выпили со словами:
"Непосвященный, прочь! Покинь сию обитель!"
Таким было открытие общества, так появился Праздник Роз!
Позволить себе честное отдохновение, дать озарить себя светом истинной философии, смеяться над честолюбивыми помыслами и прочей суетой, возродить простое и свободное общение наших предков, в противоположность спеси нынешних скороспелых знаменитостей - вот главная цель "Розати"; вот почему, месье, Розати спешат принять Вас в свой круг: кто лучше Вас сможет усладить их взоры?
Церемония Вашего вступления в общество проста и не утомительна. Вы сорвёте розу, вдохнёте её аромат трижды, опустошите залпом (отметьте это обстоятельство) бокал розового вина за здоровье всех Розати, прежних, нынешних и будущих; затем Вы, от имени общества, обнимете того из присутствующих, кого любите сильнее всех; и тогда Вы станете истинным Розати".
Итак, главной целью общества "Розати" было изучение весёлой науки, и непременные обязанности его членов состояли в сочинении похвал Розе, Красоте, Вину и Любви: вещам приятным и несложным для постижения. Участники общества отправляли свой культ в обители роз, перед бюстами трёх поэтов, которые председательствовали на трапезе, увенчанные цветами. Каждый прибор был украшен букетиком роз. Собрания начинались весной, когда расцветала царица садов, и прекращались осенью, когда её царствованию приходил конец: в ту пору во Франции не знали ещё бенгальских роз, называемых повторно цветущими, тех, что цветут большую часть года; жаль: если бы садоводческий прогресс достиг теперешнего состояния на полвека раньше, собрания "Розати" продолжались бы круглый год.
Вступающий в общество получал диплом в стихах и отвечал на него также рифмованными строками. Кроме церемонии вручения диплома, "Розати", похоже, в остальном следовали примеру средневековых поэтических обществ (Puys verds и Puys d'amour). Разве что эпикурейская философия устранила из их од имя Девы Марии, безраздельно царившее в поэтических творениях труверов. Однако прекрасный пол Розати не исключили из своих собраний - разве что находили приличным принимать только неаррасских дам. Известно единственное исключение из этого жёсткого правила: одна дама из Арраса, которую именуют Ш… (однако же местным жителям легко угадать имя, скрытое за инициалом), была принята в общество как Розата. Кажется, что лицо её залилось краской, подобающей при награждении сим высоким именем, когда она приняла чашу розового вина, символ инициации, и оказалась единственной женщиной среди мужчин в венках из роз, воспевавших вино и любовь. И месье Легэ, поэт изящный и учтивый, канцлер общества, не удержался и воскликнул в куплете, сымпровизированном по этому случаю:
Щеки прекрасной
Вдруг коснулся алый тон.
Позволь же поцелуй мне братский!
Мне кажется - сорву бутон
С щеки прекрасной.
Обитель Роз, место, где проходили собрания "Розати", находилась вне городских стен, в одном из предместий Арраса, Авене, на берегах Скарпы.
Среди участников этого анакреонтического общества, состоявшего из членов магистрата, адвокатов, офицеров инженерных войск и землевладельцев провинции, царила полная свобода, лишённая, однако же, малейшего намёка на неприличие. А впрочем, следующий текст описывает цель, которой предполагали достигнуть члены общества, а одновременно представляет собою устав общества и программу его заседаний.
Праздник Роз
В один из тех прекрасных дней,
Когда вновь луг цветёт зелёный,
В проснувшемся лесу кружатся уж влюблённо
И гнёзда птицы вьют меж молодых ветвей,
Проснувшись прежде, чем Аврора
Прольёт те капли слёз на грудь прекрасной Флоры,
Что Фебовым лучом в рубин обращены,
Анакреонов круг, пусть славой не увитых,
Довольные собой, веселия полны,
С букетом роз в руках, стихов в кармане свиток,
Сбегут от гордецов, от городской стены
В поля встречать приход весны.
Где свод обители укромной
Цветущей розой осенён,
Где ручеёк бормочет скромно,
Собрались все, и каждый был пленён.
Расселись на одной, дурной со всех сторон
Скамье - и шаткой, и неровной.
И каждый был букет в венок преображён,
И розы всех венчали поголовно.
И вмиг на братский стол покров цветочный лёг,
И наполнялися бокалы
Вином - одним, другим, порой таким же алым,
Как свежей розы лепесток,
А то с ним белое мешали.
И бог-насмешник Мом беседу нашу влёк.
Мы строки в часть любви и мудрости слагал,
С насмешкой лёгкой поминали
Земные страсти и печали,
Красавицы черты, поэта лёгкий слог.
Внезапно шум умолк. За всех ленивцев милых,
Поэтов, чьё перо творило гимн Любви,
За вас - Шапель, Шолье, под песенки свои
Мы будем пить, покуда в силах!
Но лишь настанет миг, и солнце меж листов,
Проникнув к нам лучом докучливым и жарким,
Рассеет аромат столь сладостных цветов -
Покинем наш Эдем, вздохнув: "О, как же жалко,
Что так тоскливый бесконечен час,
А сей счастливый день столь краток был для нас!"
По этому тексту, который можно назвать священной хартией "Розати", видно, что оно представляло собою сообщество вольных эпикурейцев, думающих лишь об удовольствиях, благах жизни и человеческих радостях. Участники этого весёлого товарищества, кажется, были наделены достопамятными качествами, какими наделяют обычно доброго короля Генриха IV. Большинство членов общества были военными, и обладали тройным талантом - пить, сражаться и сочинять галантные стихи. К ним они добавляли и четвертый - умение петь, коим не пренебрегал и сей славный король.
Нам удалось восстановить почти полностью список кавалеров этого вакхическо-литературного Ордена, и он являет нам самое причудливое соседство: аббат рядом с капитаном инженерных войск, художник рядом с генеральным адвокатом, артист рядом с профессором теологии, комендант крепости, севший ненароком на край адвокатского платья, скромный поэт и богатый сеньёр, бывший королевский конюший бок о бок с Максимильеном Робеспьером, и все они, люди столь разного состояния, положения и привычек, мало заботясь о повседневных вещах, весёлые и довольные, пели и пили, сочиняли стихи и песни и проводили время весело и приятно, тогда как начиналась уже политическая смута, когда под монархией и самим обществом сотрясались старые их опоры.
На этом пока и остановлюсь. Это вполне логически законченный фрагмент из очерка Дино - далее, как вы, наверное, догадались, следует рассказ об отдельных участниках этих милых посиделок :) Поверьте, я с большим удовольствием бы рассказала бы о них обо всех... но на самом деле я просто не приняла пока никакого решения - как быть с этим текстом. Дело в том, что рассказ Дино о "Розати" обильно снабжён стихами. Я бы даже сказал, что две трети дальнейшего текста - это стихи. Какого рода это поэзия - сами видите :))) Аврору с Флорой там рифмует каждый второй ;) Бороться с этими стихами по методу М.Л. Гаспарова, то бишь путём "конспективного перевода", тоже совершенно бесполезно, ибо в восьми случаях из десяти пересказ будет выглядеть так: "стихотворение про Амура, вино и розы"...
Впрочем, к чести любезных поэтов, хочу сказать, что они, разумеется, отнюдь не графоманы ;) Большинство из них прекрасно были способны здраво оценить своё творчество. А некоторые стихотворения весьма милы.
Истинный смысл их собраний, разумеется не в том, чтобы оставить потомкам груды "нетленки" :) Помимо живого дыхания прошлого, которое веет, когда заглядываешь в такие вот уголки провинциальной жизни, обнаруживаешь вдруг, что они... они вовсе и нешуточные, несмотря на кажущееся легкомыслие, наследники и хранители традиций (да, в том числе и поэтических - в смысле традиций существования в этих краях поэтических союзов) Артуа. Ибо "Розати" существуют до сих пор, и неплохо себя чувствуют - поют и пляшут, сами убедитесь :)
В прошлом июне они отметили свои 230. Думаю, я к их истории ещё обращусь, найдётся повод, а пока - вернёмся к процитированному Артуру Дино.
Итак, статья его вышла сперва в первом томе третьей серии "Archives du Nord", в Валансьенне, потом была отдельно издана в том же Валансьенне - с примечением "Извлечение из "Archives du Nord"". Заятно, что при этом в самих "Archives du Nord" пбликация была снабжена сноской "Выдержки из неопубликованного труда "SOCIETES BADINES BACHIQUES CHANTANTES ET LITTERAIRES. Leur Histoire et leurs Travaux" (то бишь "Шутливые общества, собиравшиеся ради вина, песен и стихов", как-то так...:)). Действительно - очерк, лишь одна статья из книги Дино, но... вот странность, когда сей двухтомный труд был-таки опубликован, увы, уже после смерти автора, статья про "Розати" оказалась там купированной... я бы сказала, что от неё просто загадочным образом пропала больше половины текста (я, по крайней мере, наблюдала это безобразие в издании 1867 года и в ещё одном).
Впрочем, вышеприведённый отрывок не пострадал. Он пострадал от меня. Из текста изъята сноска, и сейчас объясню, в чём дело.
А дело в том, что это примечание относилось к месту, где собирались "Розати", которое месье Дино называет "предместье Арраса Авен". Дело в том, что сами нынешние "Розати" считают своей колыбелью городок Сен-Лоран-Бланжи, вовсе не Авен! Артур Дино, видимо, кое-что перепутал, и тому есть причины. Дело в том, что в сей изъятой сноске речь шла об Авене и расположенном там аббатстве Нотр-Дам-д'Авен. Искомое аббатство действительно располагалось в городке Авен-ле-Бопом (сейчас это деревушка с полутора сотнями жителей, судя по официальной информации) - но это вовсе не под стенами Арраса и не на берегу Скарпы! Это гораздо дальше от Арраса, нежели Сен-Лоран-Бланжи, который и есть у самых стен... Но аббатство... аббатство Нотр-Дам-д'Авен было в своё время перенесено из Авена... именно в Сен-Лоран-Бланжи. Так что любезный краевед Дино, видимо, совершенно прав, говоря, что соседкой милых поэтов была аббатиса Мари-Жанна де Муши, но вовсе не в Авене находилось её аббатство!
Да, а автор "поэтической хартии" общества, имени которого Артур Дино почему-то не указывает под сим стихотворением, - упоминаемый им изящный стихотворец адвокат Легэ, которому в 1778 году должно было быть 28 лет. (Кстати, месье Легэ, в отличие от многих своих коллег, опубликовал в 1788 году свои сочинения в двух томах! Оттуда, между прочим, и картинки с бюстами поэтов-покровителей и аллегорический рисунок "Счастье" :)) А вот прелестное изображение розы с сотней лепестков привезла прошлой весной из Арраса eleonored.)
...а про жрецов Розы - это из диплома, вручённого при вступлении в "Розати" Дюбуа де Фоссе, за авторством месье Сильва (да, господа, про Дюбуа де Фоссе, который, я не сомневаюсь, обязательно будет ещё тут моим гостем, месье Дино пишет нечто странное... ну да ладно, это уж в другой раз;)).
Кстати, вот ещё что - любителям версии о том, что "Розати" якобы были масонской ложей, советую обратить внимание на наличие в их рядах дам, причём не только в качестве гостей.
Да, и обратите внимание - эти милые молодые люди хлещут вперемешку белое и красное с самого утра... а им ещё на работу идти! :))) *и немедленно выпил*
Итак, я, повинуясь своему категорическому императиву, своему не раз тут поминавшемуся ржавому гвоздю ;), буду понемногу выкладывать разные материалы, возможно, в основном только для меня интерес и представляющие :)))
Вот, помню, показывала я однажды памятник "Розати" в Аррасе. И, надо признаться (хотя что уж тут - вы и сами всё видите...), сделала это не вполне приличным образом, как будто "по умолчанию" все присутствующие в курсе, кто такие эти милые люди и отчего у памятника им растёт розовый куст. К сожалению, исправить сию оплошность вышло только сегодня ;)
Под катом - фрагмент очерка Артура Дино, опубликованного в "Archives historiques et litteraires du Nord de la France et du Midi de la Belgique" (далее просто "Archives du Nord":)) в 1850 году, а также кое-какие мои примечания и мысли по поводу и без (а заодно и пояснения, почему только фрагмент).
Ну что же... во имя ржавого гвоздя, бессмысленного и беспощадного -
Rosati d'Arras
Если в Аррасе сохранялись смутные воспоминания о некогда существовавших здесь поэтических братствах, то, несомненно, именно они стали причиной появления в конце прошлого века (12 июня 1778 года) Анакреонтического общества "Розати". Оно не было, разумеется, литературной академией, но не было и простым вакхическим обществом. Его можно назвать последним отголоском эха любовных песен артезианских труверов XIII столетья, в котором слышны изящество и учтивость прихотливой эпохи Людовика XV. Примером себе аррасское общество "Розати" избрало Шапеля, Лафонтена и Шолье; разумеется, образованные и знающие толк в удовольствиях члены общества не могли найти себе лучших покровителей; и однако же, вновь образованное общество могло бы, не выходя за пределы своей провинции и отсчитав вглубь времен еще пять веков, выбрать себе наставников среди тех, кто некогда вдохновлял самих Шолье, Лафонтена и Шапеля. Разве не звучали тогда в Артуа песни Конона Бетюнского, Адама де ла Аля, Годфруа Бастарда, Соважа, неизвестного автора "Любезника из Арраса" и Адама из Живанси? Но кто в восемнадцатом столетии вспоминал о былых труверах, прародителях французской поэзии, столь утончённых и изобретательных? Их время уже ушло, или ещё не настало.
Лучше всего мы сможем рассказать о происхождении общества "Розати", воспроизведя фрагмент одной из рукописей члена анакреонтического общества. Познакомиться с ним мы смогли благодаря сыну одного из Розати, располагающему множеством неизданных произведений своего отца и любезно предоставившему нам эту рукопись:
Письмо аббату Менажу (в Париже) с приглашением на церемонию принятия его в общество "Розати".
Господин аббат, Вам, конечно, доводилось слышать об Анакреонтическом Обществе "Розати"; и хотя Слава ещё не разнесла этого имени по всей земле, однако один из действительных членов "Розати" (г-н Шарамон), который имеет честь быть Вашим племянником, наверняка рассказал Вам вкратце о происхождении общества и о целях, которые оно перед собою ставит.
Молодые люди, соединенные узами дружбы, любовью к поэзии, розам и вину, отправились однажды вместе, в пять часов утра, в цветущий тенистый уединённый сад, и расположились под сводами бирючины и акации, у чистейшего ручья. Каждый прочитал собственное стихотворение, соответствующее месту и таинствам, кои долженствовали тут свершиться; бутылки шампанского были принесены и охлаждались в фарфоре, все наполнили бокалы.
И вдруг один из молодых людей извлёк из огромных своих карманов несколько сотен свежих роз. В мгновение ока всё вокруг окрасилось их цветом. Зелёный уголок был украшен розами сверху донизу; лепестки роз алели на столе, на скамьях и на земле. Из вьюнка, стелившегося по берегу ручья, сделали венки и вплели в них розы; все пили за царицу цветов; стихи полились, как винная пена; и, в минуту вдохновенья, один из поэтов, автор самых изящных стихов, воскликнул: "Друзья! Давайте отмечать этот славный день (а было это 12 июня 1778 года) каждый год, и пусть он зовётся Праздником Роз!" При этих словах раздались рукоплескания, все наполнили бокалы, сбрызнули вином рассыпанные повсюду цветы и выпили со словами:
"Непосвященный, прочь! Покинь сию обитель!"
Таким было открытие общества, так появился Праздник Роз!
Позволить себе честное отдохновение, дать озарить себя светом истинной философии, смеяться над честолюбивыми помыслами и прочей суетой, возродить простое и свободное общение наших предков, в противоположность спеси нынешних скороспелых знаменитостей - вот главная цель "Розати"; вот почему, месье, Розати спешат принять Вас в свой круг: кто лучше Вас сможет усладить их взоры?
Церемония Вашего вступления в общество проста и не утомительна. Вы сорвёте розу, вдохнёте её аромат трижды, опустошите залпом (отметьте это обстоятельство) бокал розового вина за здоровье всех Розати, прежних, нынешних и будущих; затем Вы, от имени общества, обнимете того из присутствующих, кого любите сильнее всех; и тогда Вы станете истинным Розати".
Итак, главной целью общества "Розати" было изучение весёлой науки, и непременные обязанности его членов состояли в сочинении похвал Розе, Красоте, Вину и Любви: вещам приятным и несложным для постижения. Участники общества отправляли свой культ в обители роз, перед бюстами трёх поэтов, которые председательствовали на трапезе, увенчанные цветами. Каждый прибор был украшен букетиком роз. Собрания начинались весной, когда расцветала царица садов, и прекращались осенью, когда её царствованию приходил конец: в ту пору во Франции не знали ещё бенгальских роз, называемых повторно цветущими, тех, что цветут большую часть года; жаль: если бы садоводческий прогресс достиг теперешнего состояния на полвека раньше, собрания "Розати" продолжались бы круглый год.
Вступающий в общество получал диплом в стихах и отвечал на него также рифмованными строками. Кроме церемонии вручения диплома, "Розати", похоже, в остальном следовали примеру средневековых поэтических обществ (Puys verds и Puys d'amour). Разве что эпикурейская философия устранила из их од имя Девы Марии, безраздельно царившее в поэтических творениях труверов. Однако прекрасный пол Розати не исключили из своих собраний - разве что находили приличным принимать только неаррасских дам. Известно единственное исключение из этого жёсткого правила: одна дама из Арраса, которую именуют Ш… (однако же местным жителям легко угадать имя, скрытое за инициалом), была принята в общество как Розата. Кажется, что лицо её залилось краской, подобающей при награждении сим высоким именем, когда она приняла чашу розового вина, символ инициации, и оказалась единственной женщиной среди мужчин в венках из роз, воспевавших вино и любовь. И месье Легэ, поэт изящный и учтивый, канцлер общества, не удержался и воскликнул в куплете, сымпровизированном по этому случаю:
Щеки прекрасной
Вдруг коснулся алый тон.
Позволь же поцелуй мне братский!
Мне кажется - сорву бутон
С щеки прекрасной.
Обитель Роз, место, где проходили собрания "Розати", находилась вне городских стен, в одном из предместий Арраса, Авене, на берегах Скарпы.
Среди участников этого анакреонтического общества, состоявшего из членов магистрата, адвокатов, офицеров инженерных войск и землевладельцев провинции, царила полная свобода, лишённая, однако же, малейшего намёка на неприличие. А впрочем, следующий текст описывает цель, которой предполагали достигнуть члены общества, а одновременно представляет собою устав общества и программу его заседаний.
Праздник Роз
В один из тех прекрасных дней,
Когда вновь луг цветёт зелёный,
В проснувшемся лесу кружатся уж влюблённо
И гнёзда птицы вьют меж молодых ветвей,
Проснувшись прежде, чем Аврора
Прольёт те капли слёз на грудь прекрасной Флоры,
Что Фебовым лучом в рубин обращены,
Анакреонов круг, пусть славой не увитых,
Довольные собой, веселия полны,
С букетом роз в руках, стихов в кармане свиток,
Сбегут от гордецов, от городской стены
В поля встречать приход весны.
Где свод обители укромной
Цветущей розой осенён,
Где ручеёк бормочет скромно,
Собрались все, и каждый был пленён.
Расселись на одной, дурной со всех сторон
Скамье - и шаткой, и неровной.
И каждый был букет в венок преображён,
И розы всех венчали поголовно.
И вмиг на братский стол покров цветочный лёг,
И наполнялися бокалы
Вином - одним, другим, порой таким же алым,
Как свежей розы лепесток,
А то с ним белое мешали.
И бог-насмешник Мом беседу нашу влёк.
Мы строки в часть любви и мудрости слагал,
С насмешкой лёгкой поминали
Земные страсти и печали,
Красавицы черты, поэта лёгкий слог.
Внезапно шум умолк. За всех ленивцев милых,
Поэтов, чьё перо творило гимн Любви,
За вас - Шапель, Шолье, под песенки свои
Мы будем пить, покуда в силах!
Но лишь настанет миг, и солнце меж листов,
Проникнув к нам лучом докучливым и жарким,
Рассеет аромат столь сладостных цветов -
Покинем наш Эдем, вздохнув: "О, как же жалко,
Что так тоскливый бесконечен час,
А сей счастливый день столь краток был для нас!"
По этому тексту, который можно назвать священной хартией "Розати", видно, что оно представляло собою сообщество вольных эпикурейцев, думающих лишь об удовольствиях, благах жизни и человеческих радостях. Участники этого весёлого товарищества, кажется, были наделены достопамятными качествами, какими наделяют обычно доброго короля Генриха IV. Большинство членов общества были военными, и обладали тройным талантом - пить, сражаться и сочинять галантные стихи. К ним они добавляли и четвертый - умение петь, коим не пренебрегал и сей славный король.
Нам удалось восстановить почти полностью список кавалеров этого вакхическо-литературного Ордена, и он являет нам самое причудливое соседство: аббат рядом с капитаном инженерных войск, художник рядом с генеральным адвокатом, артист рядом с профессором теологии, комендант крепости, севший ненароком на край адвокатского платья, скромный поэт и богатый сеньёр, бывший королевский конюший бок о бок с Максимильеном Робеспьером, и все они, люди столь разного состояния, положения и привычек, мало заботясь о повседневных вещах, весёлые и довольные, пели и пили, сочиняли стихи и песни и проводили время весело и приятно, тогда как начиналась уже политическая смута, когда под монархией и самим обществом сотрясались старые их опоры.
На этом пока и остановлюсь. Это вполне логически законченный фрагмент из очерка Дино - далее, как вы, наверное, догадались, следует рассказ об отдельных участниках этих милых посиделок :) Поверьте, я с большим удовольствием бы рассказала бы о них обо всех... но на самом деле я просто не приняла пока никакого решения - как быть с этим текстом. Дело в том, что рассказ Дино о "Розати" обильно снабжён стихами. Я бы даже сказал, что две трети дальнейшего текста - это стихи. Какого рода это поэзия - сами видите :))) Аврору с Флорой там рифмует каждый второй ;) Бороться с этими стихами по методу М.Л. Гаспарова, то бишь путём "конспективного перевода", тоже совершенно бесполезно, ибо в восьми случаях из десяти пересказ будет выглядеть так: "стихотворение про Амура, вино и розы"...
Впрочем, к чести любезных поэтов, хочу сказать, что они, разумеется, отнюдь не графоманы ;) Большинство из них прекрасно были способны здраво оценить своё творчество. А некоторые стихотворения весьма милы.
Истинный смысл их собраний, разумеется не в том, чтобы оставить потомкам груды "нетленки" :) Помимо живого дыхания прошлого, которое веет, когда заглядываешь в такие вот уголки провинциальной жизни, обнаруживаешь вдруг, что они... они вовсе и нешуточные, несмотря на кажущееся легкомыслие, наследники и хранители традиций (да, в том числе и поэтических - в смысле традиций существования в этих краях поэтических союзов) Артуа. Ибо "Розати" существуют до сих пор, и неплохо себя чувствуют - поют и пляшут, сами убедитесь :)
В прошлом июне они отметили свои 230. Думаю, я к их истории ещё обращусь, найдётся повод, а пока - вернёмся к процитированному Артуру Дино.
Итак, статья его вышла сперва в первом томе третьей серии "Archives du Nord", в Валансьенне, потом была отдельно издана в том же Валансьенне - с примечением "Извлечение из "Archives du Nord"". Заятно, что при этом в самих "Archives du Nord" пбликация была снабжена сноской "Выдержки из неопубликованного труда "SOCIETES BADINES BACHIQUES CHANTANTES ET LITTERAIRES. Leur Histoire et leurs Travaux" (то бишь "Шутливые общества, собиравшиеся ради вина, песен и стихов", как-то так...:)). Действительно - очерк, лишь одна статья из книги Дино, но... вот странность, когда сей двухтомный труд был-таки опубликован, увы, уже после смерти автора, статья про "Розати" оказалась там купированной... я бы сказала, что от неё просто загадочным образом пропала больше половины текста (я, по крайней мере, наблюдала это безобразие в издании 1867 года и в ещё одном).
Впрочем, вышеприведённый отрывок не пострадал. Он пострадал от меня. Из текста изъята сноска, и сейчас объясню, в чём дело.
А дело в том, что это примечание относилось к месту, где собирались "Розати", которое месье Дино называет "предместье Арраса Авен". Дело в том, что сами нынешние "Розати" считают своей колыбелью городок Сен-Лоран-Бланжи, вовсе не Авен! Артур Дино, видимо, кое-что перепутал, и тому есть причины. Дело в том, что в сей изъятой сноске речь шла об Авене и расположенном там аббатстве Нотр-Дам-д'Авен. Искомое аббатство действительно располагалось в городке Авен-ле-Бопом (сейчас это деревушка с полутора сотнями жителей, судя по официальной информации) - но это вовсе не под стенами Арраса и не на берегу Скарпы! Это гораздо дальше от Арраса, нежели Сен-Лоран-Бланжи, который и есть у самых стен... Но аббатство... аббатство Нотр-Дам-д'Авен было в своё время перенесено из Авена... именно в Сен-Лоран-Бланжи. Так что любезный краевед Дино, видимо, совершенно прав, говоря, что соседкой милых поэтов была аббатиса Мари-Жанна де Муши, но вовсе не в Авене находилось её аббатство!
Да, а автор "поэтической хартии" общества, имени которого Артур Дино почему-то не указывает под сим стихотворением, - упоминаемый им изящный стихотворец адвокат Легэ, которому в 1778 году должно было быть 28 лет. (Кстати, месье Легэ, в отличие от многих своих коллег, опубликовал в 1788 году свои сочинения в двух томах! Оттуда, между прочим, и картинки с бюстами поэтов-покровителей и аллегорический рисунок "Счастье" :)) А вот прелестное изображение розы с сотней лепестков привезла прошлой весной из Арраса eleonored.)
...а про жрецов Розы - это из диплома, вручённого при вступлении в "Розати" Дюбуа де Фоссе, за авторством месье Сильва (да, господа, про Дюбуа де Фоссе, который, я не сомневаюсь, обязательно будет ещё тут моим гостем, месье Дино пишет нечто странное... ну да ладно, это уж в другой раз;)).
Кстати, вот ещё что - любителям версии о том, что "Розати" якобы были масонской ложей, советую обратить внимание на наличие в их рядах дам, причём не только в качестве гостей.
Да, и обратите внимание - эти милые молодые люди хлещут вперемешку белое и красное с самого утра... а им ещё на работу идти! :))) *и немедленно выпил*