ожившие классики
Ожившие классики
Да-да, речь пойдет именно о них, которые вдруг ни с того ни с сего вторгаются в жизнь - на этот раз в мою, - при этом то ли, злорадствуя, ухмыляются, то ли просто от скуки в своем совершенном мире веселятся для себя. Я, конечно, тоже повеселилась, но далеко задним числом.
Начну с того, что в предисловии Г. Кружкова к книге «Сова в саркофаге» (Стивенс) я поразилась его мысли, что самый верный способ узнать, что ты делаешь правильно (в смысле переводишь), это если к тебе является дух писателя и ободряюще кивает.
У самой же меня предстояла самая ответственная за 3 года ночь, связанная с последней доработкой «Сонетов» Шекспира (переводчик А. Олеар). На следующий день книга должна была отправиться в полет. Насколько это ответственно - может понять только коллега корректор. Весь день я себя мобилизовывала, и вот она - ночь, полная творческих предвкушений, усталости, грусти, тревоги… Но одновременно с открытием первой страницы по Скайпу пришло сообщение от моей дочери, что она наконец-то написала пост о посещении мужского стриптиза и, мол, не хочу ли я его прочитать. Наверное, если бы это был пост на другую тему, я бы сказала: «Все завтра!», но тут воскликнула: «А как же! Непременно прямо сейчас!» Конечно, я была движима не интересом к этой совершенно не трепещущей для меня теме, а желанием не выглядеть занудой (давно знаю, что быть слишком нравственной - это порок), ну и интересом к делам дочери.
Признаться, как только я начала читать сей пост, страницы моего Шекспира шевельнулись. Я поискала глазами попугая (когда он летает по комнате, он в роли вентилятора, и все, что не обладает большим весом, ходит ходуном), но он сидел в своей клетке и, похоже, дремал. И до 3 часов ночи, с некоторыми угрызениями совести, что я посмела потратить золотое время на занимательное чтиво, я спокойно работала.
В 3 часа ночи раздался звонок в дверь. (Для ясности добавлю, что мою и дверь соседней квартиры отгораживает запирающаяся, но далеко не надежная - при умении ее можно вскрыть - железная решетка.) В наш глазок, увы, ничего не видно, и мне оставалось только спросить кто. Голос с ненавидимыми мною просительными интонациями и не отличающийся интеллигентностью, произнес: «Женщина, откройте». Как вы думаете, что я ответила? Конечно же: вот еще! буду я тебе в 3 часа ночи открывать, иди отсюда! И с некоторым чувством тревоги продолжила работать. Когда через 10 мин. звонок повторился, мне стало уже не до работы.
Как передать ощущение одинокой женщины, в квартиру которой в 3 часа ночи ломится мужик, а дверь - «бумажная», и если он сможет открыть решетку, то дверь откроет пинком? Но чувство долга перед Ш. (а еще надежды на то, что поймет: не на ту нарвался) помогло мне сосредоточиться над текстом. Но когда он позвонил в третий раз, я поняла, что работать мне не суждено. Я тоже позвонила. В милицию.
Как вы думаете, что думают в нашей милиции, когда им звонит одинокая женщина и говорит, что в 3 часа ночи к ней ломится какой-то мужик? Признаться, даже я сама лихорадочно соображала, нет ли ТАКОГО, который способен ко мне прийти в 3 часа ночи и поселиться под дверью. Поняла, что, увы, нет - и мой голос при разговоре был наполнен уверенностью, негодованием и страхом. Не знаю, что подумала милиция, но приехала она после моего второго звонка, полпятого (искренне и сопереживающее ахнув: «Так и не ушел? Едем!»
За это время с каждым звонком (приблизительно через десять минут) меня от страха бросало в холодный пот, а внутри была какая-то мерзкая, неуправляемая дрожь. Мой внутренний голос мне кричал: «Разве можно быть такой легкомысленной?! Ты должна была давным-давно поставить себе железную дверь с 3 замками, как у всех добрых людей, и тогда сейчас бы не дрожала как заяц! Могла бы и не жрать свои любимые пирожные - корзиночки с грибочками, - а копить на дверь». - «Да-да, -соглашалась я. - Я так и буду дальше!» Но потом моя склонность к аналитическому мышлению тут же разрушала такую постановку вопроса. А что же делать с окнами, ведь я живу на 9-м этаже - и с крыши тоже можно спуститься? Ситуация была патовая.
…Он не звонил уже 10 минут, но зато в дверь звонила милиция. С громадным чувством облегчения я выскочила открывать дверь с фразой на устах: «Он где-нибудь здесь в подъезде! Немедленно его найти!» - и осеклась: милиционеры во всю ржали, а рядом, на нашем картофельном сундуке, сидел мужчина. Он обладал одной особенностью: единственное, что на нем было надето, - это плавки. Плавки были незастиранные, с красивым орнаментом, по-моему дорогие; что касается фигуры, то оценить ее я не могла, так как внимание сосредоточилось на ее цвете: он был… синий (мороз в ту ночь зашкалил за 30 градусов). Не веря своим глазам, я дотронулась до него рукой, и мне стало очень холодно. И я поняла, что в мою жизнь вторгся еще один классический сюжет, правда вместо мыльной пены была синева.
Как выяснилось, из соседней квартиры, которая как раз вместе с моей отделена решеткой, в 3 часа ночи вышел покурить их гость. Он был воспитанным человеком, не стал курить в кухне, хозяева спали. Не умея обращаться с нашей решеткой, он не зафиксировал ее язычок замка, а она захлопнулась. Звонок же у соседей давно не работает. Все это было понятно, кроме одного: почему в общественное место нужно выходить в плавках? Но когда я задала такой вопрос, на лицах даже милиционеров прочитала: «А что особенного?» Впрочем, вопросы задавать было преступно: молодого человека нужно было спасать. И он срочно скрылся в квартире, а мы с нашей доблестной милицией пошли ко мне составлять акт и беспрерывно полчаса ржали. Милиционеры приговаривали: «Вот все бы вызовы были такие!»
Несмотря на всю веселость ситуации, меня не оставляет ощущение, что данная история случилась не просто так. Не совмести я «священные напевы» (да еще в такой ответственный день) с чтением поста моей дочери на щепетильную тему (кстати, написанную очень целомудренно), не было бы и этой пародийной ситуации, которая неплохо потрепала мои нервы. Не зря же без причины шевелились страницы.
Да-да, речь пойдет именно о них, которые вдруг ни с того ни с сего вторгаются в жизнь - на этот раз в мою, - при этом то ли, злорадствуя, ухмыляются, то ли просто от скуки в своем совершенном мире веселятся для себя. Я, конечно, тоже повеселилась, но далеко задним числом.
Начну с того, что в предисловии Г. Кружкова к книге «Сова в саркофаге» (Стивенс) я поразилась его мысли, что самый верный способ узнать, что ты делаешь правильно (в смысле переводишь), это если к тебе является дух писателя и ободряюще кивает.
У самой же меня предстояла самая ответственная за 3 года ночь, связанная с последней доработкой «Сонетов» Шекспира (переводчик А. Олеар). На следующий день книга должна была отправиться в полет. Насколько это ответственно - может понять только коллега корректор. Весь день я себя мобилизовывала, и вот она - ночь, полная творческих предвкушений, усталости, грусти, тревоги… Но одновременно с открытием первой страницы по Скайпу пришло сообщение от моей дочери, что она наконец-то написала пост о посещении мужского стриптиза и, мол, не хочу ли я его прочитать. Наверное, если бы это был пост на другую тему, я бы сказала: «Все завтра!», но тут воскликнула: «А как же! Непременно прямо сейчас!» Конечно, я была движима не интересом к этой совершенно не трепещущей для меня теме, а желанием не выглядеть занудой (давно знаю, что быть слишком нравственной - это порок), ну и интересом к делам дочери.
Признаться, как только я начала читать сей пост, страницы моего Шекспира шевельнулись. Я поискала глазами попугая (когда он летает по комнате, он в роли вентилятора, и все, что не обладает большим весом, ходит ходуном), но он сидел в своей клетке и, похоже, дремал. И до 3 часов ночи, с некоторыми угрызениями совести, что я посмела потратить золотое время на занимательное чтиво, я спокойно работала.
В 3 часа ночи раздался звонок в дверь. (Для ясности добавлю, что мою и дверь соседней квартиры отгораживает запирающаяся, но далеко не надежная - при умении ее можно вскрыть - железная решетка.) В наш глазок, увы, ничего не видно, и мне оставалось только спросить кто. Голос с ненавидимыми мною просительными интонациями и не отличающийся интеллигентностью, произнес: «Женщина, откройте». Как вы думаете, что я ответила? Конечно же: вот еще! буду я тебе в 3 часа ночи открывать, иди отсюда! И с некоторым чувством тревоги продолжила работать. Когда через 10 мин. звонок повторился, мне стало уже не до работы.
Как передать ощущение одинокой женщины, в квартиру которой в 3 часа ночи ломится мужик, а дверь - «бумажная», и если он сможет открыть решетку, то дверь откроет пинком? Но чувство долга перед Ш. (а еще надежды на то, что поймет: не на ту нарвался) помогло мне сосредоточиться над текстом. Но когда он позвонил в третий раз, я поняла, что работать мне не суждено. Я тоже позвонила. В милицию.
Как вы думаете, что думают в нашей милиции, когда им звонит одинокая женщина и говорит, что в 3 часа ночи к ней ломится какой-то мужик? Признаться, даже я сама лихорадочно соображала, нет ли ТАКОГО, который способен ко мне прийти в 3 часа ночи и поселиться под дверью. Поняла, что, увы, нет - и мой голос при разговоре был наполнен уверенностью, негодованием и страхом. Не знаю, что подумала милиция, но приехала она после моего второго звонка, полпятого (искренне и сопереживающее ахнув: «Так и не ушел? Едем!»
За это время с каждым звонком (приблизительно через десять минут) меня от страха бросало в холодный пот, а внутри была какая-то мерзкая, неуправляемая дрожь. Мой внутренний голос мне кричал: «Разве можно быть такой легкомысленной?! Ты должна была давным-давно поставить себе железную дверь с 3 замками, как у всех добрых людей, и тогда сейчас бы не дрожала как заяц! Могла бы и не жрать свои любимые пирожные - корзиночки с грибочками, - а копить на дверь». - «Да-да, -соглашалась я. - Я так и буду дальше!» Но потом моя склонность к аналитическому мышлению тут же разрушала такую постановку вопроса. А что же делать с окнами, ведь я живу на 9-м этаже - и с крыши тоже можно спуститься? Ситуация была патовая.
…Он не звонил уже 10 минут, но зато в дверь звонила милиция. С громадным чувством облегчения я выскочила открывать дверь с фразой на устах: «Он где-нибудь здесь в подъезде! Немедленно его найти!» - и осеклась: милиционеры во всю ржали, а рядом, на нашем картофельном сундуке, сидел мужчина. Он обладал одной особенностью: единственное, что на нем было надето, - это плавки. Плавки были незастиранные, с красивым орнаментом, по-моему дорогие; что касается фигуры, то оценить ее я не могла, так как внимание сосредоточилось на ее цвете: он был… синий (мороз в ту ночь зашкалил за 30 градусов). Не веря своим глазам, я дотронулась до него рукой, и мне стало очень холодно. И я поняла, что в мою жизнь вторгся еще один классический сюжет, правда вместо мыльной пены была синева.
Как выяснилось, из соседней квартиры, которая как раз вместе с моей отделена решеткой, в 3 часа ночи вышел покурить их гость. Он был воспитанным человеком, не стал курить в кухне, хозяева спали. Не умея обращаться с нашей решеткой, он не зафиксировал ее язычок замка, а она захлопнулась. Звонок же у соседей давно не работает. Все это было понятно, кроме одного: почему в общественное место нужно выходить в плавках? Но когда я задала такой вопрос, на лицах даже милиционеров прочитала: «А что особенного?» Впрочем, вопросы задавать было преступно: молодого человека нужно было спасать. И он срочно скрылся в квартире, а мы с нашей доблестной милицией пошли ко мне составлять акт и беспрерывно полчаса ржали. Милиционеры приговаривали: «Вот все бы вызовы были такие!»
Несмотря на всю веселость ситуации, меня не оставляет ощущение, что данная история случилась не просто так. Не совмести я «священные напевы» (да еще в такой ответственный день) с чтением поста моей дочери на щепетильную тему (кстати, написанную очень целомудренно), не было бы и этой пародийной ситуации, которая неплохо потрепала мои нервы. Не зря же без причины шевелились страницы.