Котохульство в религиозном центре
Начало - Знакомство с Джонатаном Джонсом.
Мистер Джонс и мистер Фиджеральд едва не опоздали к главному религиозному действу месяца. И если мистера Джонса все уважали и даже немного заискивали, особенно, после того, как он практически в одиночку раскрыл дело о кэтнепинге сына главы города, то на мистера Фиджеральда, молодого помощника мирового судьи, бабушки в смешных платочках смотрели осуждающе и даже что-то бурчали неодобрительное себе под нос. Фиджеральд опускал глаза и поправлял лапой белый нагрудничек на чёрной шерсти. Это было очень забавно, потому что нагрудник был подарен ему при рождении и сбиться с положенного места никак не мог.
- Не тушуйтесь, Фиджи, - негромко мяукнул мистер Джонс, - у этих старых перечниц столько скелетов в шкафу, что у вас бы шерсть встала дыбом, узнай вы парочку эпизодов из жизни хотя бы нескольких из этих лицемерок.
- Да будет вам, Джонатан! Я знаю почти каждую из этих женщин с самого своего младенчества. И все они отличались кротким нравом.
- Вы наивны, как новорождённый мышонок, - сдавленно засмеялся Джонс, прикрывая лапой пасть, - начнём с того, что вы сами недавно вышли из младенчества...
- Это что-то меняет? - сразу вспыхнул Фиджеральд, чуть привстав на дыбы.
- Конечно, - абсолютно спокойно кивнул бывший детектив, указывая мордой на пожилую леди в красивой белой шляпке в стиле "английская королева", - когда вы забирались на лоток, как на Эверест, я отнял у этой благообразной женщины из лап котёнка, которого она собиралась утопить, в три часа ночи...
- Леди Кэттхот! Она вела у нас собачью речь в начальных классах! - ужаснулся Фиджеральд, сев прямо на пол, чуть не снеся одну смешную старушку, зелёный платок которой был украшен дохлыми мышками. "Куда прёшь!" - замахнулась она, но была остановлена суровым взглядом котослужителя.
- Но... Джонатан, - едва слышным шёпотом промяукал Фиджеральд, нервно царапая белое пятнышко на чёрной груди, - почему она осталась на свободе? И даже с отличной репутацией?
- ФФфф, - раздражённо прошипел мистер Джонс, вновь переживая старые воспоминания, - за этой леди стоят ооочень большие коты. Им удалось не довести дело до суда, доказав, что эта безответственная дрянь просто купала котёнка. Ага, в три часа ночи. Котёнка, которому отроду было пару дней. Не вылизывала, а купала в холодную весеннюю ночь. Вы слышали бОльшую глупость?
- Раны господни, - сипло пробормотал Фиджеральд, чёрные его глаза стали вовсе бездонными, - а что стало с котёнком? Она убила его?
- Нет, скандал, который я закатил по неопытности и глупости, помешал ей это сделать. Связи связями, а убийство котёнка, которого она за два дня его рождения не зарегистрировала, ей бы с рук не сошло. Она отдала его старушке-матери в деревню Котингов (прим.автора - ударение на первый слог) и даже высылала ежемесячное содержание в тысячу котлингов. Я проследил за этим. Оказывается, наш далеко не нищий мистер Кэттхот попросту не хотел котят, поэтому буквально вынудил леди Кэттхот так поступить. Признаться, я думаю, что этот чиновник - голубой... В смысле, не голубой британский, а вы меня поняли... Однако в таких связях Кэттхот замечен не был. Тогда я проверил другую свою версию: Леди Кэттхот просто нагрешила с другим котом, а мистер Кэттхот не захотел воспитывать чужого отпрыска. Но и эта версия провалилась, потому что уже через три месяца было понятно, что котёнок Мэнди был один в один похож на министра культуры - мистера Кэттхота. Вплоть до количества полосочек на хвосте и характерного пятнышка около носа. В общем, наш министр культуры - не просто киттифри, но и моральный урод, трус, подставивший женщину. Что, впрочем, абсолютно не удивляет, принимая во внимание его попытку отменить углублённое изучение кошачьего невербального языка в угоду навязывания собачьей культуры...
Увлекательный и ужасающий монолог мистера Джонса был прерван неожиданным грохотом. В религиозном центре резко умолк кошачий хор и на несколько минут воцарилась суета, пока котослужители в бордовых одеяниях не призвали всех к порядку битьём в огромные литавры, стоящие у грязновато-бежевых стен центра.
- Мистер Джонс, - будто под гипнозом прошептал Фиджеральд, впиваясь когтями в мягкий войлочный пол, - это нам за наши грехи... за то, что мы обсуждали такие грязные вещи в святом месте...
- Успокойтесь, мистер Фиджераль, - отмахнулся Джонатан, - внимательно вглядываясь в толпу, - судный день ещё не наступил. Судя по звуку, упала церемониальная чаша с творожными хлебцами для котожан...
- Друзья! Братья! Родные котолики! - прогремел голос архикотослужителя в громкоговоритель, - настоятельно прошу вас покинуть религиозный центр, предварительно вывернув карманы и не оскорбляясь на просьбы котослужителей вас обыскать. Какой-то недостойных котожанин осквернил нашу церемониальную чашу и выкрал все творожные хлебцы!
- Аааахх, - раскатилось по всему религиозному центру, и котожане медленно, будто крысы, ведомые под флейту хитрого человека Нильса, потянулись к выходы. "Это безумие! Ужасающее котохульство!" - слышалось в толпе.
- Выворачивайте карманы и растёгивайте портмоне, мистер Фиджеральд, - заговорщицки подмигнул приятелю Джонс, - как я и предвидел, религиозный центр развлёк нас пуще обычного. Может, мне основать свой котокульт на основе личной экстрасенсорики?
- О боже, Джонатан! О чём вы только говорите! - если бы Фиджеральд мог покраснеть от гнева, то непременно бы это сделал.
- Да будет вам, Фиджи, - примиряюще похлопал его по спине бывший сыщик, - вы же понимаете, что я несерьёзно...
- Иногда вы бываете просто невыносимы, - грустно вздохнул Фиджеральд, опустив мордочку вниз.
- Мне так говорила моя мама в детстве, - улыбнулся Джонатан, и склонил голову набок, - хотите творожный хлебец?
Увидев, как глаза Фиджеральда округляются с бешеной скоростью, Джонс открыто рассмеялся, но быстро посерьёзнел:
- Мистер Фиджеральд, меня пугает ваша чрезмерная наивность и отсутствие чувства юмора. Вы всерьёз подумали, что я разорил церемониальную чашу?
Фиджеральд растерянно покачал головой, поглаживая белый нагрудничек.
- Мдааа, - многозначительно мяукнул мистер Джонс, - пойдёмте-ка на выход, приятель, нам нужно расслабиться после такого стресса.
Мистер Джонс и мистер Фиджеральд едва не опоздали к главному религиозному действу месяца. И если мистера Джонса все уважали и даже немного заискивали, особенно, после того, как он практически в одиночку раскрыл дело о кэтнепинге сына главы города, то на мистера Фиджеральда, молодого помощника мирового судьи, бабушки в смешных платочках смотрели осуждающе и даже что-то бурчали неодобрительное себе под нос. Фиджеральд опускал глаза и поправлял лапой белый нагрудничек на чёрной шерсти. Это было очень забавно, потому что нагрудник был подарен ему при рождении и сбиться с положенного места никак не мог.
- Не тушуйтесь, Фиджи, - негромко мяукнул мистер Джонс, - у этих старых перечниц столько скелетов в шкафу, что у вас бы шерсть встала дыбом, узнай вы парочку эпизодов из жизни хотя бы нескольких из этих лицемерок.
- Да будет вам, Джонатан! Я знаю почти каждую из этих женщин с самого своего младенчества. И все они отличались кротким нравом.
- Вы наивны, как новорождённый мышонок, - сдавленно засмеялся Джонс, прикрывая лапой пасть, - начнём с того, что вы сами недавно вышли из младенчества...
- Это что-то меняет? - сразу вспыхнул Фиджеральд, чуть привстав на дыбы.
- Конечно, - абсолютно спокойно кивнул бывший детектив, указывая мордой на пожилую леди в красивой белой шляпке в стиле "английская королева", - когда вы забирались на лоток, как на Эверест, я отнял у этой благообразной женщины из лап котёнка, которого она собиралась утопить, в три часа ночи...
- Леди Кэттхот! Она вела у нас собачью речь в начальных классах! - ужаснулся Фиджеральд, сев прямо на пол, чуть не снеся одну смешную старушку, зелёный платок которой был украшен дохлыми мышками. "Куда прёшь!" - замахнулась она, но была остановлена суровым взглядом котослужителя.
- Но... Джонатан, - едва слышным шёпотом промяукал Фиджеральд, нервно царапая белое пятнышко на чёрной груди, - почему она осталась на свободе? И даже с отличной репутацией?
- ФФфф, - раздражённо прошипел мистер Джонс, вновь переживая старые воспоминания, - за этой леди стоят ооочень большие коты. Им удалось не довести дело до суда, доказав, что эта безответственная дрянь просто купала котёнка. Ага, в три часа ночи. Котёнка, которому отроду было пару дней. Не вылизывала, а купала в холодную весеннюю ночь. Вы слышали бОльшую глупость?
- Раны господни, - сипло пробормотал Фиджеральд, чёрные его глаза стали вовсе бездонными, - а что стало с котёнком? Она убила его?
- Нет, скандал, который я закатил по неопытности и глупости, помешал ей это сделать. Связи связями, а убийство котёнка, которого она за два дня его рождения не зарегистрировала, ей бы с рук не сошло. Она отдала его старушке-матери в деревню Котингов (прим.автора - ударение на первый слог) и даже высылала ежемесячное содержание в тысячу котлингов. Я проследил за этим. Оказывается, наш далеко не нищий мистер Кэттхот попросту не хотел котят, поэтому буквально вынудил леди Кэттхот так поступить. Признаться, я думаю, что этот чиновник - голубой... В смысле, не голубой британский, а вы меня поняли... Однако в таких связях Кэттхот замечен не был. Тогда я проверил другую свою версию: Леди Кэттхот просто нагрешила с другим котом, а мистер Кэттхот не захотел воспитывать чужого отпрыска. Но и эта версия провалилась, потому что уже через три месяца было понятно, что котёнок Мэнди был один в один похож на министра культуры - мистера Кэттхота. Вплоть до количества полосочек на хвосте и характерного пятнышка около носа. В общем, наш министр культуры - не просто киттифри, но и моральный урод, трус, подставивший женщину. Что, впрочем, абсолютно не удивляет, принимая во внимание его попытку отменить углублённое изучение кошачьего невербального языка в угоду навязывания собачьей культуры...
Увлекательный и ужасающий монолог мистера Джонса был прерван неожиданным грохотом. В религиозном центре резко умолк кошачий хор и на несколько минут воцарилась суета, пока котослужители в бордовых одеяниях не призвали всех к порядку битьём в огромные литавры, стоящие у грязновато-бежевых стен центра.
- Мистер Джонс, - будто под гипнозом прошептал Фиджеральд, впиваясь когтями в мягкий войлочный пол, - это нам за наши грехи... за то, что мы обсуждали такие грязные вещи в святом месте...
- Успокойтесь, мистер Фиджераль, - отмахнулся Джонатан, - внимательно вглядываясь в толпу, - судный день ещё не наступил. Судя по звуку, упала церемониальная чаша с творожными хлебцами для котожан...
- Друзья! Братья! Родные котолики! - прогремел голос архикотослужителя в громкоговоритель, - настоятельно прошу вас покинуть религиозный центр, предварительно вывернув карманы и не оскорбляясь на просьбы котослужителей вас обыскать. Какой-то недостойных котожанин осквернил нашу церемониальную чашу и выкрал все творожные хлебцы!
- Аааахх, - раскатилось по всему религиозному центру, и котожане медленно, будто крысы, ведомые под флейту хитрого человека Нильса, потянулись к выходы. "Это безумие! Ужасающее котохульство!" - слышалось в толпе.
- Выворачивайте карманы и растёгивайте портмоне, мистер Фиджеральд, - заговорщицки подмигнул приятелю Джонс, - как я и предвидел, религиозный центр развлёк нас пуще обычного. Может, мне основать свой котокульт на основе личной экстрасенсорики?
- О боже, Джонатан! О чём вы только говорите! - если бы Фиджеральд мог покраснеть от гнева, то непременно бы это сделал.
- Да будет вам, Фиджи, - примиряюще похлопал его по спине бывший сыщик, - вы же понимаете, что я несерьёзно...
- Иногда вы бываете просто невыносимы, - грустно вздохнул Фиджеральд, опустив мордочку вниз.
- Мне так говорила моя мама в детстве, - улыбнулся Джонатан, и склонил голову набок, - хотите творожный хлебец?
Увидев, как глаза Фиджеральда округляются с бешеной скоростью, Джонс открыто рассмеялся, но быстро посерьёзнел:
- Мистер Фиджеральд, меня пугает ваша чрезмерная наивность и отсутствие чувства юмора. Вы всерьёз подумали, что я разорил церемониальную чашу?
Фиджеральд растерянно покачал головой, поглаживая белый нагрудничек.
- Мдааа, - многозначительно мяукнул мистер Джонс, - пойдёмте-ка на выход, приятель, нам нужно расслабиться после такого стресса.