Дачные развлечения
Как и всегда в мае, пятница и суббота у населения заняты дачей. Первые несколько весенних и тёплых выходных интернет пустеет и обезлюживается. Центр с обеда вымирает, зато на выездах -- одна сплошная пробка. Все едут в сад.
Я не знаю, чего они там забыли. Есть предположение, что корни. Едут к ним, к истокам своего крестьянского происхождения, чтобы развалиться на сырой свежевскопанной грядке и получить оргазм от магнитного поля Земли.
Среднестатистического офисного опарыша тяга у земле накрывает годам к тридцати. В молодости он пил на выходных пиво и радовался весне, не выезжая из мегаполиса. Город был весь его, и этого хватало ему для счастья.
Взрослея, опарыш всё сильнее ощущал нехватку редиса, тыквы и свежего лука. Смущаясь, сначала он говорил, что едет за город исключительно на шашлык, затем в райдере появлялась банька, а после опарыш даже и вовсе перестал оправдываться. Дача стала для него нормой, а кто не едет, тот дурак и ничего не понимает в его сложной жизни.
Говорят, травматологи не любят Новый год и майские выходные. Если в первые дни года люди калечат себя мордобоем и санками, то в последние дни весны -- наплыв сельскохозяйственных травм. То мотоплугом ногу себе отрежут, то топором руку отрубят. Про отравления, клещей и укусы диких животных даже и говорить не стоит, все эти травмы обыденны в мае.
Любовь на даче полна трудностей. Тот, кто сверху, отбивается от комаров, а та, что снизу -- от насекомых в матраце. И оба мечтают быстрее закончить нехорошее дело, хотя и понимают, что мыться им придётся холодной водой из колодца.
Еда на даче всегда в муравьях. Чего им надо, вообще непонятно. Набегут и кишат во всём съедобном. Обычный дачник за сезон употребляет до двух муравейников, что очень вредно с точки зрения кармы и пищеварения. Кроме того, немытые овощи и подпротухшая на солнышке колбаса -- прямой путь к сальмонелёзу.
Грязные руки и пятки на даче преследуют всех. Заложи все шесть соток брусчаткой -- не поможет. Грязь всё равно найдёт способ испоганить маникюр, педикюр и макияж. Примерно до среды у дачника из носа выделяется пыль земли, пугая его расчлененными в слизи трупами мошкары.
Хорошо ещё, если у дачника есть машина. Постоял на выезде-въезде часика три, и -- на месте. Большинство же штурмует пригородные электрички. Набившись как килька в банку, садоводы невысокого роса упираются носом в потные подмышки высоких дачников, а те, в свою очередь, стесняются своего запаха и страдают щекоткой.
Дача заканчивается в воскресенье вечером, когда природолюбы, намазав себя от ожогов кефиром, матерятся на весь панельный многоквартирный дом. Пятки не отмываются даже пемзой, на зубах скрипит колодезная известь, а нос по цвету стал похож на пионерский галстук и брюкву. А впереди -- рабочая неделя, к слову.
Впрочем, может быть, дача -- это нормально, а я просто не понимаю. Объясните, чего вы там вообще забыли в нечеловеческих и даже животных условиях -- какой романтики? Нахуя вы туда вообще прётесь?
Я не знаю, чего они там забыли. Есть предположение, что корни. Едут к ним, к истокам своего крестьянского происхождения, чтобы развалиться на сырой свежевскопанной грядке и получить оргазм от магнитного поля Земли.
Среднестатистического офисного опарыша тяга у земле накрывает годам к тридцати. В молодости он пил на выходных пиво и радовался весне, не выезжая из мегаполиса. Город был весь его, и этого хватало ему для счастья.
Взрослея, опарыш всё сильнее ощущал нехватку редиса, тыквы и свежего лука. Смущаясь, сначала он говорил, что едет за город исключительно на шашлык, затем в райдере появлялась банька, а после опарыш даже и вовсе перестал оправдываться. Дача стала для него нормой, а кто не едет, тот дурак и ничего не понимает в его сложной жизни.
Говорят, травматологи не любят Новый год и майские выходные. Если в первые дни года люди калечат себя мордобоем и санками, то в последние дни весны -- наплыв сельскохозяйственных травм. То мотоплугом ногу себе отрежут, то топором руку отрубят. Про отравления, клещей и укусы диких животных даже и говорить не стоит, все эти травмы обыденны в мае.
Любовь на даче полна трудностей. Тот, кто сверху, отбивается от комаров, а та, что снизу -- от насекомых в матраце. И оба мечтают быстрее закончить нехорошее дело, хотя и понимают, что мыться им придётся холодной водой из колодца.
Еда на даче всегда в муравьях. Чего им надо, вообще непонятно. Набегут и кишат во всём съедобном. Обычный дачник за сезон употребляет до двух муравейников, что очень вредно с точки зрения кармы и пищеварения. Кроме того, немытые овощи и подпротухшая на солнышке колбаса -- прямой путь к сальмонелёзу.
Грязные руки и пятки на даче преследуют всех. Заложи все шесть соток брусчаткой -- не поможет. Грязь всё равно найдёт способ испоганить маникюр, педикюр и макияж. Примерно до среды у дачника из носа выделяется пыль земли, пугая его расчлененными в слизи трупами мошкары.
Хорошо ещё, если у дачника есть машина. Постоял на выезде-въезде часика три, и -- на месте. Большинство же штурмует пригородные электрички. Набившись как килька в банку, садоводы невысокого роса упираются носом в потные подмышки высоких дачников, а те, в свою очередь, стесняются своего запаха и страдают щекоткой.
Дача заканчивается в воскресенье вечером, когда природолюбы, намазав себя от ожогов кефиром, матерятся на весь панельный многоквартирный дом. Пятки не отмываются даже пемзой, на зубах скрипит колодезная известь, а нос по цвету стал похож на пионерский галстук и брюкву. А впереди -- рабочая неделя, к слову.
Впрочем, может быть, дача -- это нормально, а я просто не понимаю. Объясните, чего вы там вообще забыли в нечеловеческих и даже животных условиях -- какой романтики? Нахуя вы туда вообще прётесь?