Интервью - Елена Николаевна Грачева
Уже очень давно я обещала, что эти летом выложу интервью с интересным человеком. Наконец оно готово, и я представляю вашему вниманию героиню сегодняшнего поста - Елену Николаевну Грачеву. Она литературовед, преподаватель(ница) и замечательный человек.
Фото: Солмаз Гусейнова / Коммерсантъ (источник www.kommersant.ru)
[Вот, что пишет о Елене Николаевне всеcильная Википедия.]«Елена Николаевна Грачёва (род. 14 мая 1964, Омск) - российский литературовед, преподаватель 610 гимназии Санкт-Петербурга и СПбГУКиТ. В 1980-х годах училась на отделении русской филологии Тартуского университета. C 2005 года координатор программ фонда АдВита, активный участник протестов против расформирования 31 больницы Санкт-Петербурга.»
- Здравствуйте, Елена Николаевна! Большое спасибо, что согласились на интервью. Для начала, традиционный вопрос: как Вы пришли к своей профессии? Что подтолкнуло? И почему выбрали именно университет в Тарту?
- Я стала филологом отчасти случайно. Я собиралась поступать на исторический факультет Ленинградского университета, подала туда документы и на столбе недалеко от истфака увидела объявление: готовим к поступлению. Это была одна из главных встреч в моей жизни: так я познакомилась с Суреном Тахтаджяном, Виктором Кривулиным, Львом Лурье, Леонидом Жмудем - легендарной репетиторской командой. Я приехала из маленького литовского города и никогда не видела ни таких людей, ни таких книжек, ни таких квартир, и слова «квартирник» тоже никогда не слышала. В университет я не поступила, но читать книжки и разговаривать с этими людьми перестать уже не могла. И когда мы стали обсуждать мое поступление в следующем году, Виктор Борисович Кривулин сказал: «Ты не историк, ты филолог, и нужно тебе ехать в Тарту к Лотману». И я поехала в Тарту и поступила.
Лев Лурье - живая легенда, так сказать. izbrannoe.com
- Глупо спрашивать у образованного человека, тем более имеющего образование филологическое, о любимых книгах: их слишком много. Поэтому я задам другой вопрос: какие произведения стали знаковыми в Вашей жизни?
(Чтобы Вы понимали, о чем я, приведу пример: для меня «Ревизор» стал началом большой любви к Гоголю после полного отвращения из-за слишком раннего и недобровольного знакомства с «Вечерами на хуторе близ Диканьки»)
- Первая главная книжка в моей жизни был «Винни-Пух» в переводе Заходера. Я до сих пор могу открыть ее и зависнуть на любой странице, хотя знаю ее почти наизусть. Попозже я прочитала ее по-английски и полюбила еще больше. Последние два года школы я читала Достоевского, Чехова и Фолкнера, прочитала все, что смогла найти в нашей городской библиотеке и у наших соседей по подъезду, у которых была полная «Библиотека всемирной литературы». Если говорить о том, какие именно тексты больше всего потрясли, то это «Бедные люди» Достоевского, «Скрипка Ротшильда» Чехова и «Свет в августе» Фолкнера. Пушкин и Гоголь, по сути дела, были по-настоящему прочитаны уже в университете, спасибо Юрию Михайловичу - это было что-то невероятное. Тут выбирать гораздо труднее, но, наверное, «Капитанская дочка» и «Записки сумасшедшего». В университете же был прочитан «Чевенгур» Платонова, как водится, по совершенно слепой копии, выданной на три дня, и это было потрясение и остается потрясением. Очень важными писателями в какой-то момент стали Лесков и Честертон - они появились почти одновременно благодаря моей подруге, которая занималась Лесковым в университете и дружила с Натальей Леонидовной Трауберг, поэтому таскала мне ее самиздатовские переводы Честертона. Я очень люблю английский классический роман - Ричардсона, Джейн Остин, Диккенса, из неоромантиков - Стивенсона. «Клариссу» Ричардсона я читаю прямо сейчас, и это невероятно сильное впечатление: роман в сто раз радикальнее хваленой «Юлии, или Новой Элоизы» Руссо. Из современных писателей очень люблю Бакмана и Паасилинну, но вообще, конечно, перечислить все, что мне понравилось, невозможно. Вот сейчас закончу отвечать, закрою ноутбук и сразу вспомню еще сто книжек.
Я не могла удержаться и не вставить сюда эту милую обложку. www.chitai-gorod.ru.
- Как Вы считаете, произведение больше теряет или приобретает при переводе на другие языки? Можно ли считать, что человек, читавший Шекспира в русском переводе, действительно читал Шекспира? Или реальное представление дает только прочтение на языке оригинала?
- Перевод всегда интерпретация. Интерпретация невероятно важна, потому что книжка - это не бумага и краска, книжка - это ее читатели, их диалог с автором. И чем большим количеством диалогов обрастает книжка, тем больше ее ценность в культуре. И чем больше переводов с языка на язык, тем больше растут сами языки. Поэтому - нет, человек, читавший Шекспира в переводе, не читал Шекспира действительно, он читал чью-то версию Шекспира, в которой Шекспир тоже был. Но он прочитал текст, невероятно важный для того языка и той литературы, на который этот перевод был сделан. Если мы не знаем русского Шекспира, мы не понимаем половины русской литературы.
www.pfkspb.ru.
- Каково Ваше мнение о написании или не написании буквы «ё»?
- Я старый человек, и нас учили употреблять эту букву в двух случаях: когда она нужна для смыслоразличения и когда книжка напечатана для детей, которые только учатся читать. Мне она визуально мешает во всех остальных случаях, но я особо не страдаю по этому поводу.
- А о реформе орфографии 1918 года?
- Орфография - вещь конвенциональная, поэтому время от времени ее реформируют, адаптируясь к изменениям, и это нормально. Конечно, что-то потерялось - все учителя приводят пример неразличения «первыя» и «первые» в строчке Блока «и слезы первыя любви». Но что-то и упростилось и потому сделалось более доступным для массового обучения. Наверное, не учителю русского языка произносить такие слова, но я искренне убеждена, что мы слишком много сил и времени тратим на то, чтобы каждый ученик освоил орфографию в объеме, близком к идеальному - поэтому никаких ресурсов не остается на то, чтобы поговорить собственно о языке: что это такое, как он устроен и как работает. А это гораздо, гораздо важнее!
www.fontanka.ru. Думаю, дорогие читатели, после стольких фото вы лицо Елены Николаевны не забудете))
- Я знаю, что Вы тесно связаны с благотворительным фондом AdVita, а всемогущая Википедия также сообщает, что Вы протестовали против расформирования больницы №31. Можете рассказать о своей деятельности?
- Я работаю в фонде AdVita с весны 2005 года. Мы помогаем онкологическим больным - и главное отличие нашего фонда в том, что мы готовы принимать онкологического пациента с любым запросом, с любой проблемой, которая возникла в процессе лечения. Понятное дело, что мы не можем объять необъятное и вынуждены ограничиться только людьми, которые лечатся в Петербурге. Но мы помогаем независимо от возраста и прогноза заболевания, помогаем с диагностикой и лекарствами, жильем и психологической поддержкой, реабилитацией и паллиативным сопровождением. Для меня это огромная часть моей жизни: создание такой принимающей организации, в которую можно прийти с любыми сложностями, страхами, отчаянием, прийти не только за деньгами, но за информацией и поддержкой. Очень часто людям не хватает просто алгоритма действия. И для меня очень важно, что мы можем сопровождать пациентов на любом этапе его лечения. История защиты ГКБ№31 от перепрофилирования под нужды якобы переезжающих в Петербург судов была напрямую связана с нашей основной деятельностью: мы не могли позволить отнять у горожан эту больницу, просто не могли - это бы ухудшило жизнь и здоровье сотен людей. В начале 1990-х больницу, которая была одной из лучших, потому что была предназначена для лечения городского начальства, новое руководство город передало обычным людям - по преимуществу детям с тяжелыми заболеваниями и блокадникам. Именно потому, что она была лучшей - тогда были такие приоритеты. И когда выяснилось, что больница должна стремглав разъехаться на восемь адресов (например, для детского онкологического отделения, в которой была на тот момент лучшая детская реанимация в городе, построенная на благотворительные деньги, выгораживали кусок ожогового отделения в ДГБ№1) - мы просто не могли этого допустить. За нами были больные люди и их врачи. Мы очень и очень благодарны горожанам и нашим друзьям из самых разных городов, что этой катастрофы - уничтожения больницы - не произошло.
- Вы преподаете в Классической гимназии. Почему именно здесь, а не в какой-то другой школе: по идейным соображениям или так сложилась жизнь? Что Вы думаете о классическом образовании?
- В классическую гимназию меня позвал Лев Лурье, с которым мы дружили с 1981 года, когда он готовил меня к поступлению в университет. Я, конечно, была рада работать в школе, где у нас была возможность читать с детьми те книжки, которые мы считали нужным, и говорить то, что мы на самом деле думаем. И мне очень интересны люди, которые в гимназии работают и учатся. Но и идея классического образования нравится мне сама по себе. Понятное дело, что классическое образование не должно быть всеобщим и обязательным. Но для тех, кто вообще любит буковки, возможность читать Гомера и Горация на их языке и возможность увидеть античность, средневековье, Возрождение, классическую науку (это все та же латынь) как нечто целое, как единую историю людей, идей, метафор и т.д. - это какая-то невероятная удача. Для тех, кто хочет стать лингвистом, литературоведом, искусствоведом, - это огромное конкурентное преимущество. А для тех, кто выбирает для себя специальности, напрямую не связанные с филологией и искусствознанием, это способ научиться видеть все, что ты делаешь, не только изнутри своей профессии, но и снаружи, с точки зрения гуманитарного знания и гуманитарных ценностей, которые сами по себе хороши для любой задачи. Помнить, зачем это все, и чувствовать себя частью мирового хора (Гердер бы меня понял) - это важно, чем бы ты ни занимался.
Фото: Солмаз Гусейнова / личный архив Елены Грачевой (источник meduza.io).
При копировании прошу указывать ссылку на мой блог.
За неоценимую помощь в подготовке материала огромная благодарность выражается Грачевой Елене Николаевне.
P.S. Елена Николаевна, я взяла на себя ответственность вставить сюда иллюстрации, не спросив Вас. Но все они взяты из других свободных публикаций о Вас, так что заинтересованные их бы и так нашли.