Последние королевы Средневековья - Анна Невилл/7
В последнее время можно часто встретить мнение, что войска Маргарет Анжуйской состояли из какого-то жалкого ополчения, разбить которое было легче легкого, да и хроническое везение Эдварда IV сыграло свою роль. Насчет везения - правда, хотя там было, на этот раз, и умение. Не желавший развязывать гражданскую войну в 1469 году, Эдвард был вполне готов сражаться за королевство с иностранными захватчиками. Тем более, что легко к Маргарет Анжуйской он не относился, зная по истории своей семьи, что эта леди убивает так же легко, как дышит. Но вот что касается войск «капитана Маргарет», то жалким ополчением они не были.
Высадка Маргарет была встречена всеми ланкастерианцами с должным энтузиазмом. Девон и Корнуолл, Сомерсет, Дорсет, Вилтшир, Экзетер - эти графства пошли то ли за королевой, то ли против йоркистов. Маргарет с армией уверенно двинулись по направлению к Бату через Тонтон и Уэльс, обрастая по пути сторонниками.
А потом началась игра в кошки-мышки, потому что и леди была с воинским опытом, и король умел воевать. Эдвард ожидал найти Маргарет в Черинчестере, но её там не оказалось. В Бристоле он только узнал, что королева хорошо там отдохнула, пополнила обоз и двинулась дальше. Наконец, авангард Маргарет был замечен у Содбери, и Эдвард немедленно занял позиции на Содбери Хилл. Но… королева не появилась, она уже была в Беркли, где снова отдохнула и двинулась дальше, на Глостер. На календаре было уже 3 мая. Потом получилось так, что обе армии двигались к Глостеру параллельно, но по разным дорогам. Эдвард - по древней дороге поверху, Маргарет - по долине. Армии Эдварда было на верхотуре жарко и голодно, а армия Маргарет наткнулась на перекрытый силами коннетабля Глостера мост, и была вынуждена тащиться дальше, до следующей переправы. Таким образом они и угодили в Тьюксбери, где расположились у развалин замка, разрушенного аж во времена другой гражданской войны - Матильды и Стефана. Эдвард подоспел туда почти через сутки.
Хроника Arrivall, написанная во славу Эдварда IV, описывает позицию ланкастерианцев как очень сильную. И в самом деле, место было неприятным - лесистым, изрезанным оврагами, идеальными для засады. Поэтому Эдвард послал вперёд группу из двухсот человек через лес, а сам двинулся тремя группами. Авангардом командовал Глостер, центром - сам король, арьергардом - Гастингс.
По какой-то причине, никаких засад в лесу не было, хотя у армии королевы была возможность и время их организовать.
Битва началась с обстрела позиций королевы пушками Эдварда и шквалом стрел, пускаемых лучниками Глостера. Совершенно непонятно, зачем Сомерсет, командующий авангардом королевы, велел своим войскам покинуть позиции и двинуться вниз с холма навстречу войскам Эдварда. Традиционно Сомерсета обвиняют в идиотском высокомерии, потому что на оборонительных позициях он мог бы отбиваться от войск Эдварда сколь угодно долго. Росс, правда, высказывает предположение, что пушки Эдварда наносили тем позициям слишком сильный урон. Идеей Сомерсета было зайти во фланг Эдварду, но он натолкнулся на силы Ричарда Глостера, и началась бойня. Ричард и Эдвард стали буквально отжимать врага назад, на исходные позиции, хотя это одновременно означало, что Сомерсет хоть и с уроном, но возвращался на более выгодную для себя местность. Но тут те 200 человек, которые ранее прочёсывали лес, вступили в битву и ударили Сомерсету во фланг. И люди Сомерсета побежали. И проиграли.
Эдвард IV оказался ровнёхонько напротив ланкастерианского центра, которым командовал сын королевы, Эдвард принц Уэльский. Наверное, в кино или в романе картина боя была бы украшена сражением между двумя Эдвардами, но в реальности ничего подобного не случилось. Ланкастерианцы уже были дезорганизованы и бежали в город, отбиваясь от наседавшего врага. И в одной из этих схваток молодой принц был убит. Потом, гораздо позже, начнут рассказывать, что принц был схвачен и приведён к королю Эдварду, и убит в присутствии короля кем-то из придворных. Ещё позже убийцей принца Уэльского был назван Ричард Глостер. Одна из хроник времён Тюдоров, напротив, утверждала, что Ричард Глостер был единственным, не схватившимся за оружие. Хроника Варворта называла убийцей принца герцога Кларенса.
Впрочем, вряд ли кто-то уронил слезинку по поводу судьбы принца, кроме его родителей и, возможно, жены. Что ужаснуло Англию, так это судьба ланкастерианских лордов, укрывшихся в аббатстве Тьюксбери, откуда их, собственно, никто не имел права вытаскивать. Но король отдал приказ - и защита святого убежища была нарушена. Впрочем, смерть принца Эдварда имела свой эффект на судьбу его отца. Гибель принца положила конец дому Ланкастеров. Теперь, когда у короля Генри VI больше не было наследника, он стал Эдварду не нужен, и отсчёт последних часов его жизни начался.
Казалось бы, после Барнета и Тьюксбери Эдварда могло ожидать спокойное царствование, ведь он в буквальном смысле обезглавил сопротивление. Тем не менее, Невиллы на его голову отнюдь не закончились, и, в конечном итоге, привели к полному раздраю между королём и его братьями. Но это случилось в некотором будущем, а пока Эдварду пришлось срочно разбираться с очередным Невиллом, которого знали под именем Бастард Фальконберг. Это был Томас Невилл, внук родного дедули короля Эдварда, всё того же Ральфа Невилла. Правда, отец Томаса и мать Эдварда были детьми от разных жён сэра Ральфа, но единокровными всё-таки.
Бастард Фальконберг был достаточно равнодушен к делу дома Йорков, но он сильно дружил с Уорвиком-Кингмейкером, и поэтому, даже зная о том, что его друг погиб, продолжал действовать так, как они договаривались - высадился в Кенте, принял в свои ряды очень большое число джентри и йоменов, которые не были против Йорков, но были против слабого короля на троне страны, нуждающейся после гражданской войны в сильной руке. И после этого войско отправилось к Лондону, действительно ожидая, что столица откроет им ворота - лондонцы были ему кое-чем обязаны за военные действия прошлой войны против Маргарет Анжуйской и собранного ею пограничного сброда. Но Фальконберг был моряком, а не политиком, и поэтому представить себе не мог, что настоящую политику делает осознание личной выгоды. Поскольку рядовой состав армии Томаса Невилла включал в себя массу обедневших и разорившихся в результате ценовой политики администрации Эдварда людей из Кента, а то и просто лесных бандитов , то допустить такую армию в столицу королевства - это обречь столицу на грабёж. Так что Лондон ворота Томасу Бастарду не открыл.
Фальконберг от Лондона отплыл вполне спокойно, отправил своих людей туда, откуда их привез, а сам, по какой-то причине, решил сдаться. А дальше с Томасом Невиллом случилась чрезвычайно мутная история. Он сдался персонально Ричарду Глостеру, получил должное помилование от короля, и отправился вместе с Ричардом служить на север. Тем не менее, в сентябре Ричард получил от Эдварда приказ заключить Бастарда Фальконберга под стражу и приговорить к смерти. Известно, что Ричард протестовал, как человек, которому Фальконберг сдался, но как коннетабль Англии он не мог не подчиниться прямому приказу, исходящему не от брата, а от короля. Так что Фальконберг был казнён, и голова его была оправлена в Лондон, где её поместили на Лондонском мосту. Естественно, в этой истории крайним оказался Ричард Глостер, и никого не интересовало, как это случилось.
Глостеру вообще досталась очень неблагодарная роль в администрации брата. Плащ коннетабля Англии, который набросили ему на плечи, был тяжел от крови, пролитой Типтофтом, хотя это был король Эдвард, кто передавая должность своему тестю, Ричарду Вудвиллу, написал недвусмысленную инструкцию ему в патент, давая право «to hear, examine and duly determine the aforesaid causes and business with all and singular arising, occurring and connected, both summarily and plainly, without noise and customary form of trial, on simple inspection of the truth of the deed; and also … we have similarly committed full power … without leave of appeal, from our mere motion and aforesaid certain knowledge, with authority for any penalty, fine and alternative lawful coercion and for the execution of the matters that he shall have decided in that behalf».
И вот тут есть момент, из которого можно делать какие угодно выгоды. Главным коннетаблем Англии пожизненно Ричарда Глостера брат сделал в 1469 году, когда Ричард Вудвилл (ничего зловещего в этой должности не сделавший) был казнен графом Уорвиком, а Энтони Вудвилл от такой работы отказался. Ричарду было тогда 17, и он уехал почти сразу расследовать что-то в Уэльс. И вдруг Эдвард снова назначил на должность коннетабля Типтофта. Был ли Типтофт исполняющим обязанности Ричарда Глостера на время отсутствия герцога? Или ему был выдан патент со сроком «пока будет угодно королю»? А если так, то почему? Не потому ли, что Ричард Глостер отказался проводить карательную экспедицию? Мог ли он отказаться? Если детали по этому эпизоду и существуют, я их не знаю. В любом случае, Типтофта вскоре казнили самого, во время реставрации Генри VI, а Эдвард IV угодил в изгнание.
Но судил пленных после Тьюксбери именно Ричард, и снова в должности Главного коннетабля королевства.
Он и осудил 6 мая на смерть пленников, которых без особой помпы в ту или иную сторону казнили на рыночной площади Тьюксбери, после чего пристойно похоронили. Маршалом был Джон Говард (хотя есть статья Лэйнсмит о начале карьеры Ричарда Глостера, где она пишет, что маршалом был де Мовбрей, и я не знаю, кто именно запутался в людях, носивших титул герцога Норфолка). В числе осуждённых был герцог Эдмунд Сомерсет, сэр Джон Ланстротер, приор Госпитальеров, и сэр Жервайз Клифтон. Никто из казнённых милости не ждал и не просил, потому что практически все они были из числа обиженных когда-то действиями короля Эдварда или прощёнными им когда-то врагами, которые изменили снова.
Вот именно тогда Ричард Глостер и столкнулся снова с Анной Невилл, переживавшей самый мрачный час своей судьбы.
Высадка Маргарет была встречена всеми ланкастерианцами с должным энтузиазмом. Девон и Корнуолл, Сомерсет, Дорсет, Вилтшир, Экзетер - эти графства пошли то ли за королевой, то ли против йоркистов. Маргарет с армией уверенно двинулись по направлению к Бату через Тонтон и Уэльс, обрастая по пути сторонниками.
А потом началась игра в кошки-мышки, потому что и леди была с воинским опытом, и король умел воевать. Эдвард ожидал найти Маргарет в Черинчестере, но её там не оказалось. В Бристоле он только узнал, что королева хорошо там отдохнула, пополнила обоз и двинулась дальше. Наконец, авангард Маргарет был замечен у Содбери, и Эдвард немедленно занял позиции на Содбери Хилл. Но… королева не появилась, она уже была в Беркли, где снова отдохнула и двинулась дальше, на Глостер. На календаре было уже 3 мая. Потом получилось так, что обе армии двигались к Глостеру параллельно, но по разным дорогам. Эдвард - по древней дороге поверху, Маргарет - по долине. Армии Эдварда было на верхотуре жарко и голодно, а армия Маргарет наткнулась на перекрытый силами коннетабля Глостера мост, и была вынуждена тащиться дальше, до следующей переправы. Таким образом они и угодили в Тьюксбери, где расположились у развалин замка, разрушенного аж во времена другой гражданской войны - Матильды и Стефана. Эдвард подоспел туда почти через сутки.
Хроника Arrivall, написанная во славу Эдварда IV, описывает позицию ланкастерианцев как очень сильную. И в самом деле, место было неприятным - лесистым, изрезанным оврагами, идеальными для засады. Поэтому Эдвард послал вперёд группу из двухсот человек через лес, а сам двинулся тремя группами. Авангардом командовал Глостер, центром - сам король, арьергардом - Гастингс.
По какой-то причине, никаких засад в лесу не было, хотя у армии королевы была возможность и время их организовать.
Битва началась с обстрела позиций королевы пушками Эдварда и шквалом стрел, пускаемых лучниками Глостера. Совершенно непонятно, зачем Сомерсет, командующий авангардом королевы, велел своим войскам покинуть позиции и двинуться вниз с холма навстречу войскам Эдварда. Традиционно Сомерсета обвиняют в идиотском высокомерии, потому что на оборонительных позициях он мог бы отбиваться от войск Эдварда сколь угодно долго. Росс, правда, высказывает предположение, что пушки Эдварда наносили тем позициям слишком сильный урон. Идеей Сомерсета было зайти во фланг Эдварду, но он натолкнулся на силы Ричарда Глостера, и началась бойня. Ричард и Эдвард стали буквально отжимать врага назад, на исходные позиции, хотя это одновременно означало, что Сомерсет хоть и с уроном, но возвращался на более выгодную для себя местность. Но тут те 200 человек, которые ранее прочёсывали лес, вступили в битву и ударили Сомерсету во фланг. И люди Сомерсета побежали. И проиграли.
Эдвард IV оказался ровнёхонько напротив ланкастерианского центра, которым командовал сын королевы, Эдвард принц Уэльский. Наверное, в кино или в романе картина боя была бы украшена сражением между двумя Эдвардами, но в реальности ничего подобного не случилось. Ланкастерианцы уже были дезорганизованы и бежали в город, отбиваясь от наседавшего врага. И в одной из этих схваток молодой принц был убит. Потом, гораздо позже, начнут рассказывать, что принц был схвачен и приведён к королю Эдварду, и убит в присутствии короля кем-то из придворных. Ещё позже убийцей принца Уэльского был назван Ричард Глостер. Одна из хроник времён Тюдоров, напротив, утверждала, что Ричард Глостер был единственным, не схватившимся за оружие. Хроника Варворта называла убийцей принца герцога Кларенса.
Впрочем, вряд ли кто-то уронил слезинку по поводу судьбы принца, кроме его родителей и, возможно, жены. Что ужаснуло Англию, так это судьба ланкастерианских лордов, укрывшихся в аббатстве Тьюксбери, откуда их, собственно, никто не имел права вытаскивать. Но король отдал приказ - и защита святого убежища была нарушена. Впрочем, смерть принца Эдварда имела свой эффект на судьбу его отца. Гибель принца положила конец дому Ланкастеров. Теперь, когда у короля Генри VI больше не было наследника, он стал Эдварду не нужен, и отсчёт последних часов его жизни начался.
Казалось бы, после Барнета и Тьюксбери Эдварда могло ожидать спокойное царствование, ведь он в буквальном смысле обезглавил сопротивление. Тем не менее, Невиллы на его голову отнюдь не закончились, и, в конечном итоге, привели к полному раздраю между королём и его братьями. Но это случилось в некотором будущем, а пока Эдварду пришлось срочно разбираться с очередным Невиллом, которого знали под именем Бастард Фальконберг. Это был Томас Невилл, внук родного дедули короля Эдварда, всё того же Ральфа Невилла. Правда, отец Томаса и мать Эдварда были детьми от разных жён сэра Ральфа, но единокровными всё-таки.
Бастард Фальконберг был достаточно равнодушен к делу дома Йорков, но он сильно дружил с Уорвиком-Кингмейкером, и поэтому, даже зная о том, что его друг погиб, продолжал действовать так, как они договаривались - высадился в Кенте, принял в свои ряды очень большое число джентри и йоменов, которые не были против Йорков, но были против слабого короля на троне страны, нуждающейся после гражданской войны в сильной руке. И после этого войско отправилось к Лондону, действительно ожидая, что столица откроет им ворота - лондонцы были ему кое-чем обязаны за военные действия прошлой войны против Маргарет Анжуйской и собранного ею пограничного сброда. Но Фальконберг был моряком, а не политиком, и поэтому представить себе не мог, что настоящую политику делает осознание личной выгоды. Поскольку рядовой состав армии Томаса Невилла включал в себя массу обедневших и разорившихся в результате ценовой политики администрации Эдварда людей из Кента, а то и просто лесных бандитов , то допустить такую армию в столицу королевства - это обречь столицу на грабёж. Так что Лондон ворота Томасу Бастарду не открыл.
Фальконберг от Лондона отплыл вполне спокойно, отправил своих людей туда, откуда их привез, а сам, по какой-то причине, решил сдаться. А дальше с Томасом Невиллом случилась чрезвычайно мутная история. Он сдался персонально Ричарду Глостеру, получил должное помилование от короля, и отправился вместе с Ричардом служить на север. Тем не менее, в сентябре Ричард получил от Эдварда приказ заключить Бастарда Фальконберга под стражу и приговорить к смерти. Известно, что Ричард протестовал, как человек, которому Фальконберг сдался, но как коннетабль Англии он не мог не подчиниться прямому приказу, исходящему не от брата, а от короля. Так что Фальконберг был казнён, и голова его была оправлена в Лондон, где её поместили на Лондонском мосту. Естественно, в этой истории крайним оказался Ричард Глостер, и никого не интересовало, как это случилось.
Глостеру вообще досталась очень неблагодарная роль в администрации брата. Плащ коннетабля Англии, который набросили ему на плечи, был тяжел от крови, пролитой Типтофтом, хотя это был король Эдвард, кто передавая должность своему тестю, Ричарду Вудвиллу, написал недвусмысленную инструкцию ему в патент, давая право «to hear, examine and duly determine the aforesaid causes and business with all and singular arising, occurring and connected, both summarily and plainly, without noise and customary form of trial, on simple inspection of the truth of the deed; and also … we have similarly committed full power … without leave of appeal, from our mere motion and aforesaid certain knowledge, with authority for any penalty, fine and alternative lawful coercion and for the execution of the matters that he shall have decided in that behalf».
И вот тут есть момент, из которого можно делать какие угодно выгоды. Главным коннетаблем Англии пожизненно Ричарда Глостера брат сделал в 1469 году, когда Ричард Вудвилл (ничего зловещего в этой должности не сделавший) был казнен графом Уорвиком, а Энтони Вудвилл от такой работы отказался. Ричарду было тогда 17, и он уехал почти сразу расследовать что-то в Уэльс. И вдруг Эдвард снова назначил на должность коннетабля Типтофта. Был ли Типтофт исполняющим обязанности Ричарда Глостера на время отсутствия герцога? Или ему был выдан патент со сроком «пока будет угодно королю»? А если так, то почему? Не потому ли, что Ричард Глостер отказался проводить карательную экспедицию? Мог ли он отказаться? Если детали по этому эпизоду и существуют, я их не знаю. В любом случае, Типтофта вскоре казнили самого, во время реставрации Генри VI, а Эдвард IV угодил в изгнание.
Но судил пленных после Тьюксбери именно Ричард, и снова в должности Главного коннетабля королевства.
Он и осудил 6 мая на смерть пленников, которых без особой помпы в ту или иную сторону казнили на рыночной площади Тьюксбери, после чего пристойно похоронили. Маршалом был Джон Говард (хотя есть статья Лэйнсмит о начале карьеры Ричарда Глостера, где она пишет, что маршалом был де Мовбрей, и я не знаю, кто именно запутался в людях, носивших титул герцога Норфолка). В числе осуждённых был герцог Эдмунд Сомерсет, сэр Джон Ланстротер, приор Госпитальеров, и сэр Жервайз Клифтон. Никто из казнённых милости не ждал и не просил, потому что практически все они были из числа обиженных когда-то действиями короля Эдварда или прощёнными им когда-то врагами, которые изменили снова.
Вот именно тогда Ричард Глостер и столкнулся снова с Анной Невилл, переживавшей самый мрачный час своей судьбы.