Последние королевы Средневековья - Анна Невилл/5
К первому браку Анны Невилл привело то, что Эдвард IV выпустил 24 марта 1470 года публичное обращение к Уорвику и Кларенсу, что если они явятся к нему с повинной до 28 марта, он примет их милостиво и доброжелательно. В противном же случае, к ним отнесутся как к врагам и изменникам, и за их поимку будет назначена награда в 1000 фунтов единовременно или 100 фунтов годовых. А ещё 23 марта, за день до выпуска обращения, он отправил распоряжения депутатам-лейтенантам в Ирландию и Кале, что Кларенс и Уорвик больше не являются королевскими лейтенантами, и что он запрещает оказывать любую помощь «бунтовщикам и предателям» под страхом всевозможных кар.
То есть, это обращение говорит отнюдь не о бесконечном терпении и доброте Эдварда, а просто о том, что он понятия не имел, где именно находятся Кларенс и Уорвик, и просто надеялся, что их кто-то выдаст. Надо сказать, что герцог и граф действительно не кинулись спасаться за кордон, очертя голову, как несколько позже это придется сделать самому Эдварду. Нет, и Уорвик (как обычно, кстати), и Кларенс увезли с собой свои семьи. Согласитесь, в условиях полной неожиданности происшедшего это - показатель.
Что касается Эдварда, то он произвёл зачистку, заставил Генри Перси поклясться себе в верности (в обмен на его же, Перси, земли, ранее аннексированные короной), и по ходу дела произвёл Джона Невилла в маркизы, не оставив ему практически ничего кроме этой чести. Даже титул хранителя Восточной Марки Невиллу пришлось сдать Генри де Перси. И напрасно Чарльз Росс удивляется этому проявлению, как минимум, недальновидности - ведь Джон Невилл всегда был верен Эдварду, так зачем Эдварду было его отталкивать? Но если взглянуть на факты с перспективы того, что никакого бунта Уорвика, которого, якобы, даже собственный брат не поддержал, не было, а было твёрдое решение извести Невиллов, которым Эдвард был обязан и жизнью, и короной, то действия Эдварда весьма логичны.
Разумеется, первым делом Уорвик (как и предполагал Эдвард) кинулся к морю. Там, в Сандвиче и Кале, и раньше делалась история. Но если Варвик действовал спонтанно, то Эдвард, который во время прошлого побега Йорков из Англии был вместе с Уорвиком, прекрасно знал, что именно граф предпримет. Именно поэтому Энтони Вудвилл был наготове с эскадрой кораблей, и именно поэтому депутат-лейтенант Уорвика в Кале, лорд Венлок, был поставлен в ситуацию, в которой он был вынужден не впустить в Кале своего старого товарища. Это не было предательством дружбы, если принять во внимание, что Эдвард предусмотрительно сделал маршалом тамошнего гарнизона Гайара де Дьюфорта, изгнанного из Франции гасконца, который нашел в своё время укрытие в Англии и даже женился на дочери де ла Поля. А Гайар был в теснейшем сотрудничестве с теми же бургундцами, которые обязали себя немедленно помочь, если Уорвик объявится в Кале. Их флотилия должна была запереть графа со стороны моря. Таким образом, Кале оказался бы для Уорвика не тихой гаванью, а мышеловкой, о чём его Венлок и приватно предупредил. Не впустить Уорвика в Кале, жестко истрактовав распоряжение короля не оказывать помощи бунтовщикам, было услугой, не предательством.
Поэтому граф бросил якорь вне зоны поражения для пушек форта и потребовал, чтобы ему прислали вина для герцогини Кларенс, которой именно в тот момент пришлось рожать. Странное требование, не находите? У Кларенса и Варвика оказалось достаточно времени, чтобы забрать семьи, добраться до корабля всем кагалом, с предположительно беременной на последних часах герцогиней, но запастись вином они забыли? Вином, которое в любом случае всегда было на борту любого корабля, как порох и продуктовые припасы? В этой истории, которая продолжалась полтора месяца, много чего странного, знаете ли. Особенно того, что касается Изабель, но не о ней сейчас речь. Во всяком случае, вышло так, что доставка вина для герцогини Кларенс сопровождалась переходом Томаса Невилла вместе с его кораблями на сторону Уорвика, и вместе они захватили весь бургундский конвой у Кале! Весь, понимаете? Неплохая оплеуха Шарлю Бургундскому - мышь поймала мышеловку, а не наоборот. Лорд Норфолк, Джон де Мовбрей, кинулся преследовать грабителей и награбленное, и даже отвоевал пару кораблей, которые никто особо и не защищал. Но Уорвик появился в устье Сены в начале мая 1470 года отнюдь не бедным изгоем, а в сопровождении целой принадлежащей ему и Кларенсу флотилии. Триумф, несомненно.
Но что было делать дальше? Дорога в Англию была закрыта - Эдвард определённо показал свои намерения, и те предосторожности, которые он в полной тайне предпринял заранее, ещё до мартовского похода, говорили о том, что всё было тщательно спланированно. То есть, заговор был. Но не против Эдварда, а против Уорвика. Так что у графа оставался только один выход. Вернуться в Англию на волне ланкастерианской реставрации.
Как ни странно, единого мнения о том, кто предложил альянс Уорвика с изгнанной из Англии Маргарет Анжуйской, до сих пор нет. Кендалл утверждал, что инициатива полностью принадлежала графу, Росс и очень многие другие - что французскому королю. Учитывая обстоятельства, при которых в своё время Уорвик поддержал претензии Йорков на трон, инициатива и в самом деле должна была принадлежать именно ему.
Что касается Кларенса, то Росс почему-то считает, что его присутствие рядом с Уорвиком было унизительной неловкостью для всех вовлечённых, и в этом Росс сильно ошибается. У Кларенса была очень важная роль. Именно он был назван потенциальным преемником престола в случае, если бы линия ланкастерианских королей закончилась на сыне Генриха VI. Назван Маргарет Анжуйской, заметьте. Маргарет, которая не особенно рвалась согласиться на союз с Уорвиком в принципе. Собственно, ей, похоже, просто пришлось подчиниться королю Луи, который был готов поддержать любую инициативу, лишь бы отвлечь Англию от антифранцузской политики. Совсем скоро линия неохотного подчинения, укреплённая массой условий, приведёт к полному краху собственной жизни Маргарет Анжуйской, но она-то думала в момент переговоров по-другому.
Насколько добровольно Маргарет вообще оказалась заново вовлечённой в английские дела? Нет, поначалу она, конечно, стучала во все двери и требовала своего. Требовала поддержки своим правам, правам сына и т. п. Но на троне Англии уже много лет сидели Йорки, и несмотря на то, что правление Эдварда Йорка не было в течение этих лет ослепительно успешным, сидели, похоже, очень плотно.
Что касается Уорвика, то изгнанная королева напрасно подозревала его в коварстве - он вполне мог иметь целью именно то, о чём он и говорил, просто-напросто реставрацию Генриха. У Генриха VI в Англии был странный статус на 1470 год. Его жизнь был очень дорога династии Йорков. Особенно в условиях отсутствия прямого наследника престола у молодого короля. Как нарочно, исправно рожающая королева пополняла семью исключительно принцессами. Умри Эдвард - и в глазах многих законным королём Англии стал бы именно Генрих, не Кларенс. Умри Генрих - и Йоркам пришлось бы иметь дело с неизвестной величиной по имени Эдвард Вестминстерский.
Величина эта остаётся неизвестной и до сих пор, к слову сказать. Что, собственно, об этом Эдварде известно? То, что мама посылала его влюливать бейджики в виде ланкастерианских лебедей тем дворянам, которых она хотела в свои ряды. Тогда он был совсем маленьким, лет пяти. Известно, что он осудил на смерть двух рыцарей, когда мама спросила, казнить их или помиловать. Потому что мальчишка восьми лет точно знал, какой ответ понравится маме. А больше, пожалуй, ничего не известно. Есть упоминание о нём мимоходом в одной из хроник, что вырос он вполне симпатичным и достойным своего статуса молодым человеком. К осени 1470 года он был уже почти семнадцатилетним. Взрослый мужчина и по закону, и по стандартам времени. Да и пережитому.
Если война и не обошла ни одну аристократическую семью Англии, редко в ней, всё-таки, напрямую участвовали дети. Младшие Йорки (Джордж, Маргарет, Ричард) попали под удар только раз, и силы этого удара мы не знаем совсем. Судя по всему, травма была очень сильной. Но Эдвард Вестминстерский вырос на войне. Маргарет Анжуйская не расставалась с главным своим достоянием, и ребёнок с детства видел только интриги, предательства, ярость, жестокость, смерть. Несомненно, мать воспитывала его в духе, что королевство принадлежит ему. И вот, посреди сложного детства, его собственный отец убирает его из линии престолонаследия, и назначает своим наследником Ричарда Йорка. Это уже не удар, это нокаут. Причём, вполне очевидно, Эдвард был в курсе слухов, ставящих под сомнение законность его происхождения. Могли он при таких условиях вырасти няшечкой? Сомнительно. С другой стороны, годы во Франции могли его смягчить, дать ему другие ценности. Кто знает? Только после прибытия Уорвика никого жизненные ценности Эдварда Вестминстерского не интересовали. Его задачей и обязанностью стало отвоевание трона его отца.
Церемония примирения Маргарет Анжуйской и Уорвика была любовно разработана самим его величеством королём Франции. Луи встречался с партиями порознь, отшлифовывал пункты договора, и вот свершилось - непримиримые враги встретились для того, чтобы стать союзниками. Причём, Луи не оставил Маргарет никакого пространства для манёвра. Он лично, со всеми главными лордами королевства, кинулся навстречу Уорвику, проскакав три или четыре лиги, он встретил графа с распростёртыми объятиями, представил его своей супруге, заседал с ним тет-а-тет. Маргарет Анжуйская, родственница Луи, не удостоилась в своё время и доли подобного внимания. Так что, несмотря на бурчание «Мне-то какая с этого выгода?!», Марго на рандеву явилась.
По какой-то причине Уорвик, в ожидании прибытия Маргарет, отправил Изабель, Анну и свою жену в Нормандию, в сопровождении Кларенса. То ли он не вполне доверял экс-королеве, то ли того требовали приличия. В конце концов, в соглашении, предложенном королём Луи, был пункт о браке Анны и Эдварда. Эту деталь упоминает Эми Лайсенс в книге про Анну Невилл. Но что мы на самом деле знаем? Только то, что женщины семьи Уорвика не были с ним во время первой стадии переговоров. Не означает ли это, что они действительно, как я и предполагала, вообще не были вместе с Уорвиком в период знаменитого пиратского рейда? И что Кларенс отправился в Барфлёр не для того, чтобы женщин туда отвезти, а для того, чтобы их оттуда привезти?
Итак, брак Анны Невилл и Эдварда Вестминстерского. Было это условием или наградой? Зачем Уорвику, с его репутацией и популярностью, в принципе была нужна Маргарет Анжуйская, эта едкая, воинственная дама, «капитан Маргарет», как называл её Кларенс? Просто затем, что немалое количество ланкастерианцев в Англии не поверили бы в намерение Уорвика реставрировать власть Ланкастеров. А графу была нужна истинная поддержка населения Англии своим планам. Опять же, очень трудно реставрировать короля, который не годится ни по одному параметру для роли главной фигуры альтернативы существующему режиму. Возможно, Маргарет привлекли именно в роли «капитана», представительницы своего супруга. Вместе с сыном.
С другой стороны, репутация у Маргарет в Англии была паршивой. Несомненно, были люди, преданные ей лично - за интересы своих людей Маргарет, как и подобает истинной принцессе, всегда боролась. Но в целом… Значит, остаётся Эдвард Вестминстерский. Та самая неизвестная величина. Принц, ничем пока не запятнавший себя. Даже знаменитая сцена с казнью была поставлена в вину его матери, поставлена одним из казнённых. Эдвард Вестминстерский, подкреплённый авторитетом Уорвика через брак с Анной. Значит, подарок Ланкастерам? Возможно. Но и Уорвик без Ланкастеров не мог вернуться в Англию, не мог сделать того переворота, который его практически вынудили начать. Значит, подарок и Уорвику. Назовём этот союз сделкой.
Как к этой сделке отнеслись Анна и Эдвард? Можно себе представить, что Анна вряд ли имела возражения. Не надо забывать, что ей было всего четырнадцать, и предполагать, что она всегда была влюблена в Ричарда Йорка, а он - в неё, подобает викторианским дамам, но не историкам наших дней. Когда Ричард жил у Варвика, он был влюблён в рыцарство. Единственное, чего он жаждал всем сердцем - посвящение в рыцари, о чем есть его заметка на полях книги. Что касается Анны, то она была совсем маленькой девочкой в 1465-1469 годах, и Ричард вовсе не был единственным юношей в её окружении. Да, она могла посматривать в сторону брата короля, потому что определённые движения в направлении браков между ними с сестрой и братьями короля графом сделаны были. И наверняка дочери Уорвика были в курсе, что других достойных их партий в Англии просто нет.
Но вот Анна оказывается во Франции. Не травмированной бегством из дома, потому что дочки Уорвика привыкли следовать за отцом, и, притом, несомненно и заслуженно, верили в него безгранично. То есть, Анна не сомневалась, что скоро папа сделает всё правильно, и они, как обычно, вернутся в блеске славы домой. Причём, она-то вернётся без пяти минут королевой. Девушка-подросток могла даже торжествовать в глубине души, что её муж будет круче мужа старшей сестры, и её статус будет выше статуса Изабель. Что касается сына Маргарет Анжуйской, то и у него не должно было быть особых возражений. Даже если мать каждый день его жизни кляла Уорвика и Йорков, в его мире альянсы с бывшими врагами через брак были нормой. И Анна Невилл была достойной партией для любого принца.
В начале первой встречи с Маргарет Анжуйской Уорвик отстоял, преклонив колено, церемониальные пятнадцать минут, и попросил прощения за все доставленные неприятности. Что бы ни думала Маргарет в глубине души, прощение она даровала, и на брак её драгоценного сына с дочерью графа согласилась. В нормальных обстоятельствах её сын мог бы претендовать на руку принцессы, но обстоятельства не были нормальными. Эдвард был принцем без королевства, и сейчас перед Маргарет стоял человек, который мог бы её сыну это королевство преподнести на золотом блюде. Что предполагала Маргарет сделать с Уорвиком и его дочерью после того, как снова уселась бы на трон королевы? Ровно то, что популярный и умный Кингмейкер позволил бы ей сделать. Но для сына она, во всяком случае, оставила огромное поле для манёвров. Союз, заключённый в соборе Анжера, не был свадьбой, за которой последовало завершение. Он был обручением с отложенным завершением, и в глазах церкви такие союзы были расторгаемы в определённых обстоятельствах.
Для католической средневековой церкви брак между мужчиной и женщиной был божественным союзом, слиянием душ и тел. Именно поэтому сама церемония бракосочетания была столь неформальна во многих случаях. Бог был повсюду, он слышал и видел всё - и обмен клятвами, и следовавшую за ними физическую близость. Такой союз мог быть в Англии расторгнут, но по чрезвычайным причинам: заболевание проказой, импотенция, рабство, переход одного из супругов в языческую веру, бесследное исчезновение одного из супругов. Или жестокое обращение уже в браке.
Но незавершённый союз с условием для завершения был совсем другим делом! Одной из сторон подобного союза было достаточно обменяться брачными обещаниями с кем-то другим, подкрепив их физической близостью, и предварительные договоры теряли силу. Ведь он или она, таким образом, становились семейными людьми в тот же момент. Также обе стороны могли совместно огласить, что к моменту завершения предварительного уговора о браке они просто потеряли интерес друг к другу. И стать свободными.
Так вот, зная Маргарет Анжуйскую, можно даже не сомневаться, что она не была вполне честна, ставя условие для завершения брака своего сына: Варвик должен реставрировать её мужа на троне Англии. Причём, Анна оставалась в её руках и как член семьи, и как заложник. И Маргарет запретила сыну участвовать в экспедиции, он должен был остаться с ней и Анной во Франции. Хотя, судя по всему, сам-то Эдвард рвался в дело. Около месяца Варвик ждал, пока сентябрьские штормы не разметают по проливу эскадру бургундцев перед Ла-Хогом, после чего, 9 сентября, отправился в Англию в компании ланкастерианских графов Пемброка (Джаспера Тюдора) и Оксфорда, и герцога Кларенса. Они причалили в Девоншире четырьмя днями позже.
То есть, это обращение говорит отнюдь не о бесконечном терпении и доброте Эдварда, а просто о том, что он понятия не имел, где именно находятся Кларенс и Уорвик, и просто надеялся, что их кто-то выдаст. Надо сказать, что герцог и граф действительно не кинулись спасаться за кордон, очертя голову, как несколько позже это придется сделать самому Эдварду. Нет, и Уорвик (как обычно, кстати), и Кларенс увезли с собой свои семьи. Согласитесь, в условиях полной неожиданности происшедшего это - показатель.
Что касается Эдварда, то он произвёл зачистку, заставил Генри Перси поклясться себе в верности (в обмен на его же, Перси, земли, ранее аннексированные короной), и по ходу дела произвёл Джона Невилла в маркизы, не оставив ему практически ничего кроме этой чести. Даже титул хранителя Восточной Марки Невиллу пришлось сдать Генри де Перси. И напрасно Чарльз Росс удивляется этому проявлению, как минимум, недальновидности - ведь Джон Невилл всегда был верен Эдварду, так зачем Эдварду было его отталкивать? Но если взглянуть на факты с перспективы того, что никакого бунта Уорвика, которого, якобы, даже собственный брат не поддержал, не было, а было твёрдое решение извести Невиллов, которым Эдвард был обязан и жизнью, и короной, то действия Эдварда весьма логичны.
Разумеется, первым делом Уорвик (как и предполагал Эдвард) кинулся к морю. Там, в Сандвиче и Кале, и раньше делалась история. Но если Варвик действовал спонтанно, то Эдвард, который во время прошлого побега Йорков из Англии был вместе с Уорвиком, прекрасно знал, что именно граф предпримет. Именно поэтому Энтони Вудвилл был наготове с эскадрой кораблей, и именно поэтому депутат-лейтенант Уорвика в Кале, лорд Венлок, был поставлен в ситуацию, в которой он был вынужден не впустить в Кале своего старого товарища. Это не было предательством дружбы, если принять во внимание, что Эдвард предусмотрительно сделал маршалом тамошнего гарнизона Гайара де Дьюфорта, изгнанного из Франции гасконца, который нашел в своё время укрытие в Англии и даже женился на дочери де ла Поля. А Гайар был в теснейшем сотрудничестве с теми же бургундцами, которые обязали себя немедленно помочь, если Уорвик объявится в Кале. Их флотилия должна была запереть графа со стороны моря. Таким образом, Кале оказался бы для Уорвика не тихой гаванью, а мышеловкой, о чём его Венлок и приватно предупредил. Не впустить Уорвика в Кале, жестко истрактовав распоряжение короля не оказывать помощи бунтовщикам, было услугой, не предательством.
Поэтому граф бросил якорь вне зоны поражения для пушек форта и потребовал, чтобы ему прислали вина для герцогини Кларенс, которой именно в тот момент пришлось рожать. Странное требование, не находите? У Кларенса и Варвика оказалось достаточно времени, чтобы забрать семьи, добраться до корабля всем кагалом, с предположительно беременной на последних часах герцогиней, но запастись вином они забыли? Вином, которое в любом случае всегда было на борту любого корабля, как порох и продуктовые припасы? В этой истории, которая продолжалась полтора месяца, много чего странного, знаете ли. Особенно того, что касается Изабель, но не о ней сейчас речь. Во всяком случае, вышло так, что доставка вина для герцогини Кларенс сопровождалась переходом Томаса Невилла вместе с его кораблями на сторону Уорвика, и вместе они захватили весь бургундский конвой у Кале! Весь, понимаете? Неплохая оплеуха Шарлю Бургундскому - мышь поймала мышеловку, а не наоборот. Лорд Норфолк, Джон де Мовбрей, кинулся преследовать грабителей и награбленное, и даже отвоевал пару кораблей, которые никто особо и не защищал. Но Уорвик появился в устье Сены в начале мая 1470 года отнюдь не бедным изгоем, а в сопровождении целой принадлежащей ему и Кларенсу флотилии. Триумф, несомненно.
Но что было делать дальше? Дорога в Англию была закрыта - Эдвард определённо показал свои намерения, и те предосторожности, которые он в полной тайне предпринял заранее, ещё до мартовского похода, говорили о том, что всё было тщательно спланированно. То есть, заговор был. Но не против Эдварда, а против Уорвика. Так что у графа оставался только один выход. Вернуться в Англию на волне ланкастерианской реставрации.
Как ни странно, единого мнения о том, кто предложил альянс Уорвика с изгнанной из Англии Маргарет Анжуйской, до сих пор нет. Кендалл утверждал, что инициатива полностью принадлежала графу, Росс и очень многие другие - что французскому королю. Учитывая обстоятельства, при которых в своё время Уорвик поддержал претензии Йорков на трон, инициатива и в самом деле должна была принадлежать именно ему.
Что касается Кларенса, то Росс почему-то считает, что его присутствие рядом с Уорвиком было унизительной неловкостью для всех вовлечённых, и в этом Росс сильно ошибается. У Кларенса была очень важная роль. Именно он был назван потенциальным преемником престола в случае, если бы линия ланкастерианских королей закончилась на сыне Генриха VI. Назван Маргарет Анжуйской, заметьте. Маргарет, которая не особенно рвалась согласиться на союз с Уорвиком в принципе. Собственно, ей, похоже, просто пришлось подчиниться королю Луи, который был готов поддержать любую инициативу, лишь бы отвлечь Англию от антифранцузской политики. Совсем скоро линия неохотного подчинения, укреплённая массой условий, приведёт к полному краху собственной жизни Маргарет Анжуйской, но она-то думала в момент переговоров по-другому.
Насколько добровольно Маргарет вообще оказалась заново вовлечённой в английские дела? Нет, поначалу она, конечно, стучала во все двери и требовала своего. Требовала поддержки своим правам, правам сына и т. п. Но на троне Англии уже много лет сидели Йорки, и несмотря на то, что правление Эдварда Йорка не было в течение этих лет ослепительно успешным, сидели, похоже, очень плотно.
Что касается Уорвика, то изгнанная королева напрасно подозревала его в коварстве - он вполне мог иметь целью именно то, о чём он и говорил, просто-напросто реставрацию Генриха. У Генриха VI в Англии был странный статус на 1470 год. Его жизнь был очень дорога династии Йорков. Особенно в условиях отсутствия прямого наследника престола у молодого короля. Как нарочно, исправно рожающая королева пополняла семью исключительно принцессами. Умри Эдвард - и в глазах многих законным королём Англии стал бы именно Генрих, не Кларенс. Умри Генрих - и Йоркам пришлось бы иметь дело с неизвестной величиной по имени Эдвард Вестминстерский.
Величина эта остаётся неизвестной и до сих пор, к слову сказать. Что, собственно, об этом Эдварде известно? То, что мама посылала его влюливать бейджики в виде ланкастерианских лебедей тем дворянам, которых она хотела в свои ряды. Тогда он был совсем маленьким, лет пяти. Известно, что он осудил на смерть двух рыцарей, когда мама спросила, казнить их или помиловать. Потому что мальчишка восьми лет точно знал, какой ответ понравится маме. А больше, пожалуй, ничего не известно. Есть упоминание о нём мимоходом в одной из хроник, что вырос он вполне симпатичным и достойным своего статуса молодым человеком. К осени 1470 года он был уже почти семнадцатилетним. Взрослый мужчина и по закону, и по стандартам времени. Да и пережитому.
Если война и не обошла ни одну аристократическую семью Англии, редко в ней, всё-таки, напрямую участвовали дети. Младшие Йорки (Джордж, Маргарет, Ричард) попали под удар только раз, и силы этого удара мы не знаем совсем. Судя по всему, травма была очень сильной. Но Эдвард Вестминстерский вырос на войне. Маргарет Анжуйская не расставалась с главным своим достоянием, и ребёнок с детства видел только интриги, предательства, ярость, жестокость, смерть. Несомненно, мать воспитывала его в духе, что королевство принадлежит ему. И вот, посреди сложного детства, его собственный отец убирает его из линии престолонаследия, и назначает своим наследником Ричарда Йорка. Это уже не удар, это нокаут. Причём, вполне очевидно, Эдвард был в курсе слухов, ставящих под сомнение законность его происхождения. Могли он при таких условиях вырасти няшечкой? Сомнительно. С другой стороны, годы во Франции могли его смягчить, дать ему другие ценности. Кто знает? Только после прибытия Уорвика никого жизненные ценности Эдварда Вестминстерского не интересовали. Его задачей и обязанностью стало отвоевание трона его отца.
Церемония примирения Маргарет Анжуйской и Уорвика была любовно разработана самим его величеством королём Франции. Луи встречался с партиями порознь, отшлифовывал пункты договора, и вот свершилось - непримиримые враги встретились для того, чтобы стать союзниками. Причём, Луи не оставил Маргарет никакого пространства для манёвра. Он лично, со всеми главными лордами королевства, кинулся навстречу Уорвику, проскакав три или четыре лиги, он встретил графа с распростёртыми объятиями, представил его своей супруге, заседал с ним тет-а-тет. Маргарет Анжуйская, родственница Луи, не удостоилась в своё время и доли подобного внимания. Так что, несмотря на бурчание «Мне-то какая с этого выгода?!», Марго на рандеву явилась.
По какой-то причине Уорвик, в ожидании прибытия Маргарет, отправил Изабель, Анну и свою жену в Нормандию, в сопровождении Кларенса. То ли он не вполне доверял экс-королеве, то ли того требовали приличия. В конце концов, в соглашении, предложенном королём Луи, был пункт о браке Анны и Эдварда. Эту деталь упоминает Эми Лайсенс в книге про Анну Невилл. Но что мы на самом деле знаем? Только то, что женщины семьи Уорвика не были с ним во время первой стадии переговоров. Не означает ли это, что они действительно, как я и предполагала, вообще не были вместе с Уорвиком в период знаменитого пиратского рейда? И что Кларенс отправился в Барфлёр не для того, чтобы женщин туда отвезти, а для того, чтобы их оттуда привезти?
Итак, брак Анны Невилл и Эдварда Вестминстерского. Было это условием или наградой? Зачем Уорвику, с его репутацией и популярностью, в принципе была нужна Маргарет Анжуйская, эта едкая, воинственная дама, «капитан Маргарет», как называл её Кларенс? Просто затем, что немалое количество ланкастерианцев в Англии не поверили бы в намерение Уорвика реставрировать власть Ланкастеров. А графу была нужна истинная поддержка населения Англии своим планам. Опять же, очень трудно реставрировать короля, который не годится ни по одному параметру для роли главной фигуры альтернативы существующему режиму. Возможно, Маргарет привлекли именно в роли «капитана», представительницы своего супруга. Вместе с сыном.
С другой стороны, репутация у Маргарет в Англии была паршивой. Несомненно, были люди, преданные ей лично - за интересы своих людей Маргарет, как и подобает истинной принцессе, всегда боролась. Но в целом… Значит, остаётся Эдвард Вестминстерский. Та самая неизвестная величина. Принц, ничем пока не запятнавший себя. Даже знаменитая сцена с казнью была поставлена в вину его матери, поставлена одним из казнённых. Эдвард Вестминстерский, подкреплённый авторитетом Уорвика через брак с Анной. Значит, подарок Ланкастерам? Возможно. Но и Уорвик без Ланкастеров не мог вернуться в Англию, не мог сделать того переворота, который его практически вынудили начать. Значит, подарок и Уорвику. Назовём этот союз сделкой.
Как к этой сделке отнеслись Анна и Эдвард? Можно себе представить, что Анна вряд ли имела возражения. Не надо забывать, что ей было всего четырнадцать, и предполагать, что она всегда была влюблена в Ричарда Йорка, а он - в неё, подобает викторианским дамам, но не историкам наших дней. Когда Ричард жил у Варвика, он был влюблён в рыцарство. Единственное, чего он жаждал всем сердцем - посвящение в рыцари, о чем есть его заметка на полях книги. Что касается Анны, то она была совсем маленькой девочкой в 1465-1469 годах, и Ричард вовсе не был единственным юношей в её окружении. Да, она могла посматривать в сторону брата короля, потому что определённые движения в направлении браков между ними с сестрой и братьями короля графом сделаны были. И наверняка дочери Уорвика были в курсе, что других достойных их партий в Англии просто нет.
Но вот Анна оказывается во Франции. Не травмированной бегством из дома, потому что дочки Уорвика привыкли следовать за отцом, и, притом, несомненно и заслуженно, верили в него безгранично. То есть, Анна не сомневалась, что скоро папа сделает всё правильно, и они, как обычно, вернутся в блеске славы домой. Причём, она-то вернётся без пяти минут королевой. Девушка-подросток могла даже торжествовать в глубине души, что её муж будет круче мужа старшей сестры, и её статус будет выше статуса Изабель. Что касается сына Маргарет Анжуйской, то и у него не должно было быть особых возражений. Даже если мать каждый день его жизни кляла Уорвика и Йорков, в его мире альянсы с бывшими врагами через брак были нормой. И Анна Невилл была достойной партией для любого принца.
В начале первой встречи с Маргарет Анжуйской Уорвик отстоял, преклонив колено, церемониальные пятнадцать минут, и попросил прощения за все доставленные неприятности. Что бы ни думала Маргарет в глубине души, прощение она даровала, и на брак её драгоценного сына с дочерью графа согласилась. В нормальных обстоятельствах её сын мог бы претендовать на руку принцессы, но обстоятельства не были нормальными. Эдвард был принцем без королевства, и сейчас перед Маргарет стоял человек, который мог бы её сыну это королевство преподнести на золотом блюде. Что предполагала Маргарет сделать с Уорвиком и его дочерью после того, как снова уселась бы на трон королевы? Ровно то, что популярный и умный Кингмейкер позволил бы ей сделать. Но для сына она, во всяком случае, оставила огромное поле для манёвров. Союз, заключённый в соборе Анжера, не был свадьбой, за которой последовало завершение. Он был обручением с отложенным завершением, и в глазах церкви такие союзы были расторгаемы в определённых обстоятельствах.
Для католической средневековой церкви брак между мужчиной и женщиной был божественным союзом, слиянием душ и тел. Именно поэтому сама церемония бракосочетания была столь неформальна во многих случаях. Бог был повсюду, он слышал и видел всё - и обмен клятвами, и следовавшую за ними физическую близость. Такой союз мог быть в Англии расторгнут, но по чрезвычайным причинам: заболевание проказой, импотенция, рабство, переход одного из супругов в языческую веру, бесследное исчезновение одного из супругов. Или жестокое обращение уже в браке.
Но незавершённый союз с условием для завершения был совсем другим делом! Одной из сторон подобного союза было достаточно обменяться брачными обещаниями с кем-то другим, подкрепив их физической близостью, и предварительные договоры теряли силу. Ведь он или она, таким образом, становились семейными людьми в тот же момент. Также обе стороны могли совместно огласить, что к моменту завершения предварительного уговора о браке они просто потеряли интерес друг к другу. И стать свободными.
Так вот, зная Маргарет Анжуйскую, можно даже не сомневаться, что она не была вполне честна, ставя условие для завершения брака своего сына: Варвик должен реставрировать её мужа на троне Англии. Причём, Анна оставалась в её руках и как член семьи, и как заложник. И Маргарет запретила сыну участвовать в экспедиции, он должен был остаться с ней и Анной во Франции. Хотя, судя по всему, сам-то Эдвард рвался в дело. Около месяца Варвик ждал, пока сентябрьские штормы не разметают по проливу эскадру бургундцев перед Ла-Хогом, после чего, 9 сентября, отправился в Англию в компании ланкастерианских графов Пемброка (Джаспера Тюдора) и Оксфорда, и герцога Кларенса. Они причалили в Девоншире четырьмя днями позже.