Мечта: что это и зачем нам нужно? Часть 3-2. Суть и смысл мечты
majorfonskrip пишет 2017-12-24 20:17:00 в своём посте.
Взгляды Фрейда и Блоха на природу мечты, как мы отметили, значительно разнились, по причине использования разных подходов к анализу феномена мечты. Их вклад в разработку столь сложной проблемы был использован исследователями мечты второй половины XX в.
В частности, в 1983 г. отталкиваясь от трудов Фрейда, английские ученые Ф. Крик и Г. Митчисон создали концепцию, смысл которой в немецком варианте звучит так: "Wir traeumen, um zu vergessen" (“Мы грезим, чтобы забыть”) являющуюся противоположной фрейдовской "Wir traeumen, um uns zu erinnern" (“Мы грезим, чтобы вспомнить себя”). Согласно этой концепции, мозг стирает следы воспоминаний, которые могут помешать "нормальному", бодрствующему мышлению, защищает сознание от галлюцинаций. Несмотря на то, что данная концепция, в первую очередь, была направлена на объяснение природы сна, она вполне может быть интерпретирована и для описания сущности мечты.
В концепции "мы мечтаем, чтобы вспомнить себя" мечта направлена на воспроизведение в памяти тех далеких приятных ощущений, которые когда-то испытывал мечтающий. Мечта здесь дает ответ на вопрос: кто я? зачем я? куда я иду?
Концепция "мы мечтаем, чтобы забыть" представляет мечту как средство ухода от реальности, как тот мир, в котором все складывается в лучшую для мечтающего сторону.
Фото отсюда http://gipnoz-life.ru/
Таким образом, мы можем выделить две взаимоисключающие функции мечты: функцию воспоминания и функцию забвения.
Затрагивая проблему определения функций мечты социальный психолог Т. Шибутани отмечает, что мечта выполняет чаще всего функцию компенсации. Мечты способствуют поддержанию слабых надежд, смягчению чувства неполноценности или уменьшению каких-то действительных обид.
Отдельно в западной социально-философской мысли рассматривалась проблема неосуществимости мечты о всеобщем благоденствии. На эту проблему исследователи начали обращать внимания с появлением утопических проектов в Новое время, а распространение последних привело к акцентуации внимания именно на этом виде мечты.
Так, Ф.Х. Тенбрук критикуя мечту о всеобщем благоденствии, отмечал, что "идея всеобщего благоденствия несостоятельна, потому что реализация желаемого не приводит к росту массовой удовлетворенности жизнью, увеличению позитивного баланса запросов и их обеспечения, поскольку, как только достигнуто искомое, возникают новые желания и потребности. Идеальная полнота жизни всегда отодвигается в будущее подобно горизонту" .
В целом в зарубежных исследованиях второй половины XX в. сущность и функции мечты рассматривались с психоаналитических и бихевиористских позиций как замещение реального действия, способ ухода от реального совершения того, что £вязано со слишком большим риском или трудом. Как отмечает Б.И. Додонов, в западной психологии мечта понималась как способ разрядки возникшего потребностного напряжения, как квазиудовлетворение потребности .
Что касается отечественной педагогики и психологии, то здесь отношение к мечтам было резко отрицательным как к пустым, бесплодным, необоснованным, расслабляющим человека, заменяющим ему жизнь в реальном мире жизнью в воображении, отрывающим от созидательного труда на благо своей страны. Негативное отношение к мечте в отечественной науке обосновано древнерусской философией, где мечте придавалось резко отрицательное значение.
Так, в «Тайной Истории» Прокопия Кесарийского, написанной в 550-х гг. сказано: «Любит дьявол, в природе которого дразнить людей, маячить перед взором тех, чей разум не крепок, непомерными и горделивыми мечтами…»
В «Житие Феодосия Печерского» XI в. также говорится:
«Сицими же и инѣми словесы по вся дьни не престая ихъ наказааше , и аще пакы слышааше от братия, комуже сущю от мьчьтаний бѣсовьскыихъ, то сия призъвавъ и, яко въ вьсѣхъ искушенихъ бывъ, учааше и наказааше стати крѣпъцѣ противу дияволемъ къзньмъ, никакоже поступати, ни раслабѣтися от мьчьтаний и бѣсовьскыя напасти, не отходити имъ от мѣста того, нъ постъмь и молитвою оградитися и Бога часто призывати на побѣду злааго бѣса. Глаголааше же и се къ нимъ, яко тако и мнѣ бѣ испьрва».
В переводе данный отрывок выглядит следующим образом:
«Вот такими и иными словами поучал он их каждый день беспрестанно, и если снова слышал, что кто-либо страдает от наваждения бесовского, то призывал его к себе, и - так как сам испытал все искушения - поучал его, и убеждал противостоять дьявольским козням, ни в чем им не уступая, не ослабеть от видений и бесовских напастей, и не оставлять своей кельи, но ограждать себя постом и молитвой, и призывать Бога, чтобы помог он одолеть злого беса».
Таким образом, можно констатировать, что мечта в древнерусской литературе рассматривалась в негативном аспекте, как нечто не характерное для праведного человека. Считалось, что мечты провоцируются дьяволом и мечтать греховно. Предположительно такой подход объясняется стремлением общества ограничить свободу человека, подчинить его своей воле путем запрета на мечты об идеальном мироустройстве, что с одной стороны позволяло сохранять стабильность общества, минимизировать социальную напряженность, а с другой стереотипизировало сознание индивидов.
Отсюда https://i08.fotocdn.net/
На протяжении столетий в отечественной философии отношение к мечте оставалось неизменным, за исключением редких случаев, когда мечта рассматривалась и в положительном контексте.
В частности, у Д.И. Писарева в статье "Промахи незрелой мысли" (1864 г.) мечта рассматривается в двух ипостасях: как полезный феномен, подталкивающий к свершениям и как пустая трата времени.
"Моя мечта, - пишет Писарев, - может обгонять естественный ход событий; или же она может хватать совершенно в сторону, туда, куда никакой естественный ход событий никогда не может прийти" .
В первом случае, мечты полезны, т.к. побуждают следовать им, стимулируют на различные свершения и, таким образом, служат прогрессу общества. "Представьте себе, - приводит в пример Писарев, - что вы занимаетесь какою-нибудь ученою работою; вы устали, идете гулять и начинаете мечтать о том, что вы сделаете, когда труд ваш будет окончен. Вот, думаете вы, заплатят мне хорошие деньги; заговорят обо мне в журналах; дадут кафедру; поеду за границу; женюсь на такой-то, буду жить так и так. - Потом, когда прогулка ваша приходит к концу и когда наступает время спешить куда-нибудь в лабораторию, в клинику или в публичную библиотеку, вы тотчас соображаете, что для осуществления всех ваших привлекательных мечтаний вам прежде всего следует поработать. - Ну, что ж, думаете вы, разве я от этого прочь? И поработаю. Согласитесь, что в подобных мечтах нет ничего такого, что извращало или парализировало бы вашу рабочую силу. Даже совсем напротив. Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать таким образом, если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим, в цельной и законченной красоте, то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками, - тогда я решительно не могу себе представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни".
Во втором случае, мечты скорее выступают в роли тормоза, отвлекая человека от реальных действий, которые бы способствовали улучшению его положения. Писарев описывает их так: "есть мечты совсем другого рода, мечты, расслабляющие человека, мечты, рождающиеся во время праздности и бессилия и поддерживающие своим влиянием ту праздность и то бессилие, среди которых они родились. Мечтая таким образом, человек сам знает очень хорошо, что он не в состоянии пошевельнуть пальцем для того, чтобы мечта перешла в действительность. Такие мечты похожи на прием опиума, который доставляет человеку обаятельные видения и вместе с тем безвозвратно расстраивает всю нервную систему. Люди бедные, лишенные всех действительных наслаждений, легче других могут пристраститься к опиуму и также больше других людей способны баловать себя теми заведомо несбыточными мечтами, которые я сравнил с вредным наркотическим веществом. Но и зажиточные люди ухитряются иногда губить свою жизнь, как опиумом, так и вредными мечтами. То воспитание, которое мы обыкновенно даем нашим детям, ведет их самым прямым и верным путем в безвыходную область наркотической мечты".
Писарев также ставит проблему осуществимости мечты, отмечания по этому поводу следующее:
"Осуществима ли, не осуществима ли мечта, - этого мы решительно не знаем. Видим мы только то, что эта мечта находится в величайшем разладе с тою действительностью, которая находится перед нашими глазами. Существование разлада не подлежит сомнению, но этот разлад все-таки нисколько не вреден и не опасен, ни для самого мечтателя, ни для тех людей, на которых он старается подействовать. Сам мечтатель видит в своей мечте святую и великую истину; и он работает, сильно и добросовестно работает, чтобы мечта его перестала быть мечтою. Вся жизнь расположена по одной руководящей идее и наполнена самою напряженною деятельностью. Он счастлив, несмотря на лишения и неприятности, несмотря на насмешки неверующих и на трудности борьбы с укоренившимися понятиями. Он счастлив, потому что величайшее счастье, доступное человеку, состоит в том, чтобы влюбиться в такую идею, которой можно посвятить безраздельно все свои силы и всю свою жизнь. Если такой мечтатель, или, вернее, теоретик, действительно открыл великую и новую истину, тогда уже само собою разумеется, что разлад между его мечтою и нашею практикою не может принести нам, то есть людям вообще, ничего, кроме существенной пользы. Если же мечтатель ошибался, то даже и в таком случае он принес пользу своею деятельностью. Его мечта была одностороннею и незрелою попыткою исправить такое неудобство, которое чувствуется более или менее ясно всеми остальными людьми <...> стало быть, разлад между мечтою и действительностью не приносит никакого вреда, если только мечтающая личность серьезно верит в свою мечту, внимательно вглядывается в жизнь, сравнивает свои наблюдения с своими воздушными замками и вообще добросовестно работает над осуществлением своей фантазии. Когда есть какое-нибудь соприкосновение между мечтою и жизнью, тогда все обстоит благополучно. Тогда или жизнь уступит мечте, или мечта исчезнет перед фактическими доводами жизни, и в конце концов все-таки получится примирение между мечтою и жизнью. То есть или мечтателю действительно удастся завоевать себе то счастье, к которому он стремится, или мечтатель убедится в том, что такое счастье невозможно и что надо выбрать себе что-нибудь попроще" .
Отсюда http://biznes.elenapalshina.ru
Появление рассматриваемой работы Д.И. Писарева стало поворотным моментом в отечественном исследовании феномена мечты. Предложенное Писаревым определение мечты как мотива, побуждающего действовать, легло в основу работ советских психологов, посвященных проблемам мотивации и роли мечты в последней.
Так, в 1976 г. Б.И. Додонов утверждал, что родители и педагоги должны способствовать превращению детской мечты в мечту-план, трактуя последнюю как мотивационную установку. "В детском, подростковом и юношеском возрасте, - отмечал Додонов, - фантазирование является своеобразной игрой и необходимым элементом душевной жизни развивающейся личности. Почти каждый человек проходит в своем развитии через эту стадию наивного мечтательства. Важно, чтобы с возрастом мечта-игра (фантазия) перерастала в мечту-план, т. е. в мотивационную установку. И в этом можно видеть одну из важных задач педагогов и родителей» .
По мнению Додонова любая мечта обладает следующими характеристиками:
1) всегда проявляется в воображении, рождая образы желаемого будущего и в некотором роде является фиксированной установкой, вырабатываемой с помощью воображения;
2)имеет яркую эмоциональную окраску, являясь своеобразным эмоциональным переживанием, переживая, субъект стремится доставить себе удовольствие;
3) осознанна и прочно закреплена в личности, т.е. обладает устойчивостью;
4) выступает как одобряемое самим субъектом желание, всесторонне оцененное личностью, сопоставленное с другими ее стремлениями;
5) может появляться как при избытке, так и недостатке эмоций.
Как мы уже упоминали, изначально мечта является игрой, но со временем преобразуется в мотивационную установку. Додонов отмечает: «по сути, мечтая, ребенок учится строить мотив, т.е. находить пути и средства удовлетворения потребности. Мечтание - это Упражнение в мотивации. Поэтому мечту можно рассматривать во многих случаях, особенно у юношей и взрослых, как положительно эмоционально окрашенную долговременную мотивационную установку, направленную, как и мотив, в будущее, но лишенную непосредственного побуждения» .
В связи с этим Е.П. Ильин замечает: «конечно, мечтание иногда помогает человеку отступить от цели, заменить реальное действие воображаемым, но в то же время оно дает возможность удерживать цель, так как в процессе мечтания создаются внутренние модели «потребного будущего», которые обладают большой побуждающей силой. Именно это и позволяет относить мечту к мотивационной сфере личности, рассматривать ее как вид мотивационной установки».
Отмечая, что мечта сказывается на поведении человека, Е.П. Ильин выделяет следующие функции мечты:
1) компенсаторная;
2) побуждающая.
По выражению Е. Дагаевой: "ощущая свою ущербность в том или ином аспекте жизни (здоровье, карьере, взаимоотношениях с людьми, материальном аспекте) человек прибегает к мечтам, как к чудодейственной таблетке, способной если не излечить, то хотя бы смягчить горечь существования. Так, тщедушный подросток в своих мечтах становится лучшим спортсменом в классе, невзрачная девушка перевоплощается в королеву школьного бала, скромный служащий наконец-то получает повышение и приличный оклад. В мечтах, но не в реальности" .
Интерпретируя положения Додонова, Дагаева предлагает классифицировать мечты по критерию функций, которые они выполняют на:
1) мечты-компенсации (носят функцию компенсации, не предполагают возможного воплощения, бесцельны);
2) мечты-планы (носят функцию побуждения, являются стимулом к совершению действий).
В среде современных отечественных исследователей мечта, как правило, рассматривается с психологической точки зрения. A.B. Петровский, Р.Г. Натадзе, H.H. Палагина утверждают, что мечта способствует осознанию человеком своего поведения. Упомянутый выше Б.И. Додонов, а также В.Н. Косырев, А.Г. Маклаков отмечают, что мечта приводит к возникновению новых ощущений и переживаний, И.С. Никитин и C.JI. Рубинштейн рассматривают мечту как актуализатора рефлексивных процессов, Д.А. Леонтьев утверждает, что мечта формирует ценностно-смысловую сферу личности .
По мнению Т.В. Юрьевой мечты являются важным элементом духовной жизни человека, им свойствен ряд функций:
1) побуждающая;
2) смыслообразующая;
3) формирующая;
4)насыщающая;
5) компенсаторная;
6) замещающая;
7) инновационная;
8) антиципации;
9) целеполагания и планирования;
10) личностной защиты, комфортности;
11) трансценденции.
Как отдельный вид мечты Юрьева выделяет зрелую профессиональную мечту, которая «имеет ценностно-смысловую природу, осознана, устойчиво закреплена в личности, окрашена праксическими, коммуникативными, романтическими и альтруистическими эмоциями.Профессиональная мечта, выполняя антиципирующую, смыслообразующую, побуждающую, формирующую и трансцендентную функции, способствует более эффективному личностно-профессиональному развитию студента. Она уточняет потребностное будущее, придает смысл настоящему, помогает осознать связь между настоящим и будущим, конструирует образ желаемого Я, способствуют «подстройке» себя-настоящего под этот образ».
Т.Д. Стерледева отмечает, что главной особенностью мечты является ее уникальность. "Существует общепризнанная стандартная трактовка человеческой мечты, включающая в себя такие ценности, как здоровье, деньги, власть, любовь и т.д. В то же время нельзя не отметить такую важнейшую характеристику мечты, как ее предельную уникальность у каждого человека. Так, например, уникальность мечты заключается в том, что человек часто, уже обладая властью, хочет ее еще больше, имея деньги, стремится получить их еще больше. В этом смысле мечта обладает количественной бесконечностью. Далее, следует отметить трудность, а порой и невозможность адекватной оценки окружающими людьми значимости какой-либо заветной мечты для какого-то конкретного человека. Со стороны других людей мечта конкретного человека может казаться ненужной: человек хочет то, что по оценке окружающих его людей ему не надо. На этом основании некоторые теоретики относят мечту сугубо к сфере психологии. На наш взгляд, уникальность и многообразие форм проявления мечты людей свидетельствуют о сложности феномена мечты, присущей самой сущности человека, а не отклонениям в развитии этой сущности. Мечта является, по нашему мнению, родовой характеристикой человека, атрибутом человека, в силу чего должна изучаться не только конкретными науками, но и философией. Как нам представляется, разнообразие и уникальность мечтаний людей могут рассматриваться как проявление незаконченности, бесконечности развития человека, открытости человека своему развитию" .
Резюмируя представленные взгляды и мнения о феномене мечты, мы можем заключить, что на протяжении столетий как отечественными, так и зарубежными исследователям, мечта рассматривалось как нечто оторванное от реальности, в большинстве своем утопическое, не имеющее шансов на реализацию.
Несмотря на возросший в последнее время в ряде гуманитарных наук интерес к мечте как процессу осмысления и предвосхищения человеком своего будущего, исследований в этом направлении проведено явно недостаточно. Т.Д. Стерледева отмечает: "в силу субъективности мечты, эфемерности и зачастую оторванности от жизни, мечта всегда проходила «по ведомству» запредельного, нереального, в силу чего не привлекала серьезного внимания теоретиков. В качестве еще одной причины невнимания исследователей можно назвать то, что мечта как целевой источник человеческой деятельности часто бывала малоэффективной в силу того, что реальный мир и мир мечты во многом расходились".
И если в психологических науках исследованиям мечты отводится некоторое место, то в социологических эта проблема является практически не затронутой. В то же время мечта представляет собой важный социологический феномен, т.к. отражает степень удовлетворенности индивида социальными положением, ролью и статусом и уровень его социальных притязаний. Мечты социальных групп и общества в целом выступают своеобразным зеркалом, в котором отражается существующая социальная реальность, или выражаясь словами Вранковой, воображаемый мир мечты - это абстрактная проекция собственного существования. Мечта таким образом параллельна реальной действительности.
Источники
Монин М.А. Пути Парменида //Вопросы философии. - 1997. -№ 3. - С. 115-131.
Шишулькин С.А. Онтологические и гносеологические основания социальной утопии: автореф. ... канд. филос. наук. Магнитогорск, 2004.
Аристотель. О душе / Аристотель ; предисл. В. Сережникова ; пер. и прим. П. С. Попова . -- М. : Соцэкгиз, 1937. - 179 с
Плотин. Избранные трактаты: в 2 т. Т. 2 / Пер. Г.В. Малеванского. М.: Изд-во «РМ», 1994.- 144 с.
Воображение. - Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/220/ВООБРАЖЕНИЕ, свободный.
Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Пер. с лат.и франц. Т. I/Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова. - М.: Мысль, 1989. - 654, [2] с, 1 л. портр. - (Филос. наследие; Т. 106).
См.: Васильев В.В. Рациональная и эмпирическая психология в учении Хр. Вольфа // Учение о душе в метафизике XVIII века. Барнаул, 2000. - Режим доступа: http://philosophy1.narod.ru/katr/vasiljev_soul18.html, свободный.
Гегель Г. Эстетика. - Режим доступа: http://philosophy1.narod.ru/katr/vasiljev_soul18.html, свободный.
Кант И. Критика чистого разума.
Фихте И. Г. Факты сознания; Назначение человека; Наукоучение / Пер. с нем. - Минск: Харвест, М.: АСТ, 2000. - 784 с.
Воображение. - Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/220/ВООБРАЖЕНИЕ, свободный.
Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. - СПб.: Питер, 2000. - 512 с.
Монтень М. Опыты: Судьбы и нравы. - СПб.: Издательский Дом "Азбука-классика", 2007. -288 с.
Макиавелли Н. Государь: Сочинения. - М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс;
Харьков: Изд-во "Фолио", 2001. - 656 с.
Фрейд З. Этот человек Моисей. - Режим доступа: http://lib.ru/PSIHO/FREUD/moisej.txt, свободный.
Freud S. Die Traumdeutung // Freud S. Studienausgabe. Bd 2. S.473.
Вершинин, С. Е. Жизнь - это надежда: Введение в философию Эрнста Блоха. - Екатеринбург: Издательство Гуманитарного университета, 2001. - 304 с.
Freud S. Der Dichter und das Phantasieren (1908) // Freud S. Studienausgabe. Bd.10. Bildende Kunst und Literatur, 1969. S.174; Freud S. Studienausgabe. Bd 6. Hysterie und Angst. 1971. S.188-195.
Дагаева Е. Это сладкое слово МЕЧТА! Режим доступа: http://www.proactiveclub.ru/index.php/home/95-2012-02-03-06-33-38, свободный
Tenbruck, F.H. Zur Kritik der planenden Vemunft. Freiburg/ Munchen, 1972.- 157 s.
Прокопий Кесарийский. Тайная история // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер., ст., комм. А. А. Чекаловой. Отв. ред. Г. Г. Литаврин. - М.: Наука, 1993. - 570 с. - (Памятники исторической мысли)
Житие Феодосия Печерского // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. - СПб.: Наука, 1997. - Т. 1: XI-XII века. - 543 с.
Писарев Д. И. Промахи незрелой мысли // Л. Н. Толстой в русской критике: Сб. ст. / Вступ. ст. и примечания С. П. Бычкова. - 2-е изд., доп. - М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952. - С. 145-207.
Додонов, Б. И. Эмоция как ценность. - М., Политиздат, 1978. - 272 с.
Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. - СПб.: Питер, 2000. - 512 с.
Юрьева Т.В. Влияние мечты как модели будущего на личностно-профессиональное развитие студента: автореф. ... канд. псих. наук. Тамбов, 2007.
Стерледева Т.Д. Мечта как атрибут человека // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 3. Ч. 3. С. 155-158.
Vránková K. On the Verge of Reality: Roxie's Daydreaming as Passage Between Two Realms of Existence in Chicago.
МЕТКИ: Мечта, Наука
Взгляды Фрейда и Блоха на природу мечты, как мы отметили, значительно разнились, по причине использования разных подходов к анализу феномена мечты. Их вклад в разработку столь сложной проблемы был использован исследователями мечты второй половины XX в.
В частности, в 1983 г. отталкиваясь от трудов Фрейда, английские ученые Ф. Крик и Г. Митчисон создали концепцию, смысл которой в немецком варианте звучит так: "Wir traeumen, um zu vergessen" (“Мы грезим, чтобы забыть”) являющуюся противоположной фрейдовской "Wir traeumen, um uns zu erinnern" (“Мы грезим, чтобы вспомнить себя”). Согласно этой концепции, мозг стирает следы воспоминаний, которые могут помешать "нормальному", бодрствующему мышлению, защищает сознание от галлюцинаций. Несмотря на то, что данная концепция, в первую очередь, была направлена на объяснение природы сна, она вполне может быть интерпретирована и для описания сущности мечты.
В концепции "мы мечтаем, чтобы вспомнить себя" мечта направлена на воспроизведение в памяти тех далеких приятных ощущений, которые когда-то испытывал мечтающий. Мечта здесь дает ответ на вопрос: кто я? зачем я? куда я иду?
Концепция "мы мечтаем, чтобы забыть" представляет мечту как средство ухода от реальности, как тот мир, в котором все складывается в лучшую для мечтающего сторону.
Фото отсюда http://gipnoz-life.ru/
Таким образом, мы можем выделить две взаимоисключающие функции мечты: функцию воспоминания и функцию забвения.
Затрагивая проблему определения функций мечты социальный психолог Т. Шибутани отмечает, что мечта выполняет чаще всего функцию компенсации. Мечты способствуют поддержанию слабых надежд, смягчению чувства неполноценности или уменьшению каких-то действительных обид.
Отдельно в западной социально-философской мысли рассматривалась проблема неосуществимости мечты о всеобщем благоденствии. На эту проблему исследователи начали обращать внимания с появлением утопических проектов в Новое время, а распространение последних привело к акцентуации внимания именно на этом виде мечты.
Так, Ф.Х. Тенбрук критикуя мечту о всеобщем благоденствии, отмечал, что "идея всеобщего благоденствия несостоятельна, потому что реализация желаемого не приводит к росту массовой удовлетворенности жизнью, увеличению позитивного баланса запросов и их обеспечения, поскольку, как только достигнуто искомое, возникают новые желания и потребности. Идеальная полнота жизни всегда отодвигается в будущее подобно горизонту" .
В целом в зарубежных исследованиях второй половины XX в. сущность и функции мечты рассматривались с психоаналитических и бихевиористских позиций как замещение реального действия, способ ухода от реального совершения того, что £вязано со слишком большим риском или трудом. Как отмечает Б.И. Додонов, в западной психологии мечта понималась как способ разрядки возникшего потребностного напряжения, как квазиудовлетворение потребности .
Что касается отечественной педагогики и психологии, то здесь отношение к мечтам было резко отрицательным как к пустым, бесплодным, необоснованным, расслабляющим человека, заменяющим ему жизнь в реальном мире жизнью в воображении, отрывающим от созидательного труда на благо своей страны. Негативное отношение к мечте в отечественной науке обосновано древнерусской философией, где мечте придавалось резко отрицательное значение.
Так, в «Тайной Истории» Прокопия Кесарийского, написанной в 550-х гг. сказано: «Любит дьявол, в природе которого дразнить людей, маячить перед взором тех, чей разум не крепок, непомерными и горделивыми мечтами…»
В «Житие Феодосия Печерского» XI в. также говорится:
«Сицими же и инѣми словесы по вся дьни не престая ихъ наказааше , и аще пакы слышааше от братия, комуже сущю от мьчьтаний бѣсовьскыихъ, то сия призъвавъ и, яко въ вьсѣхъ искушенихъ бывъ, учааше и наказааше стати крѣпъцѣ противу дияволемъ къзньмъ, никакоже поступати, ни раслабѣтися от мьчьтаний и бѣсовьскыя напасти, не отходити имъ от мѣста того, нъ постъмь и молитвою оградитися и Бога часто призывати на побѣду злааго бѣса. Глаголааше же и се къ нимъ, яко тако и мнѣ бѣ испьрва».
В переводе данный отрывок выглядит следующим образом:
«Вот такими и иными словами поучал он их каждый день беспрестанно, и если снова слышал, что кто-либо страдает от наваждения бесовского, то призывал его к себе, и - так как сам испытал все искушения - поучал его, и убеждал противостоять дьявольским козням, ни в чем им не уступая, не ослабеть от видений и бесовских напастей, и не оставлять своей кельи, но ограждать себя постом и молитвой, и призывать Бога, чтобы помог он одолеть злого беса».
Таким образом, можно констатировать, что мечта в древнерусской литературе рассматривалась в негативном аспекте, как нечто не характерное для праведного человека. Считалось, что мечты провоцируются дьяволом и мечтать греховно. Предположительно такой подход объясняется стремлением общества ограничить свободу человека, подчинить его своей воле путем запрета на мечты об идеальном мироустройстве, что с одной стороны позволяло сохранять стабильность общества, минимизировать социальную напряженность, а с другой стереотипизировало сознание индивидов.
Отсюда https://i08.fotocdn.net/
На протяжении столетий в отечественной философии отношение к мечте оставалось неизменным, за исключением редких случаев, когда мечта рассматривалась и в положительном контексте.
В частности, у Д.И. Писарева в статье "Промахи незрелой мысли" (1864 г.) мечта рассматривается в двух ипостасях: как полезный феномен, подталкивающий к свершениям и как пустая трата времени.
"Моя мечта, - пишет Писарев, - может обгонять естественный ход событий; или же она может хватать совершенно в сторону, туда, куда никакой естественный ход событий никогда не может прийти" .
В первом случае, мечты полезны, т.к. побуждают следовать им, стимулируют на различные свершения и, таким образом, служат прогрессу общества. "Представьте себе, - приводит в пример Писарев, - что вы занимаетесь какою-нибудь ученою работою; вы устали, идете гулять и начинаете мечтать о том, что вы сделаете, когда труд ваш будет окончен. Вот, думаете вы, заплатят мне хорошие деньги; заговорят обо мне в журналах; дадут кафедру; поеду за границу; женюсь на такой-то, буду жить так и так. - Потом, когда прогулка ваша приходит к концу и когда наступает время спешить куда-нибудь в лабораторию, в клинику или в публичную библиотеку, вы тотчас соображаете, что для осуществления всех ваших привлекательных мечтаний вам прежде всего следует поработать. - Ну, что ж, думаете вы, разве я от этого прочь? И поработаю. Согласитесь, что в подобных мечтах нет ничего такого, что извращало или парализировало бы вашу рабочую силу. Даже совсем напротив. Если бы человек был совершенно лишен способности мечтать таким образом, если бы он не мог изредка забегать вперед и созерцать воображением своим, в цельной и законченной красоте, то самое творение, которое только что начинает складываться под его руками, - тогда я решительно не могу себе представить, какая побудительная причина заставляла бы человека предпринимать и доводить до конца обширные и утомительные работы в области искусства, науки и практической жизни".
Во втором случае, мечты скорее выступают в роли тормоза, отвлекая человека от реальных действий, которые бы способствовали улучшению его положения. Писарев описывает их так: "есть мечты совсем другого рода, мечты, расслабляющие человека, мечты, рождающиеся во время праздности и бессилия и поддерживающие своим влиянием ту праздность и то бессилие, среди которых они родились. Мечтая таким образом, человек сам знает очень хорошо, что он не в состоянии пошевельнуть пальцем для того, чтобы мечта перешла в действительность. Такие мечты похожи на прием опиума, который доставляет человеку обаятельные видения и вместе с тем безвозвратно расстраивает всю нервную систему. Люди бедные, лишенные всех действительных наслаждений, легче других могут пристраститься к опиуму и также больше других людей способны баловать себя теми заведомо несбыточными мечтами, которые я сравнил с вредным наркотическим веществом. Но и зажиточные люди ухитряются иногда губить свою жизнь, как опиумом, так и вредными мечтами. То воспитание, которое мы обыкновенно даем нашим детям, ведет их самым прямым и верным путем в безвыходную область наркотической мечты".
Писарев также ставит проблему осуществимости мечты, отмечания по этому поводу следующее:
"Осуществима ли, не осуществима ли мечта, - этого мы решительно не знаем. Видим мы только то, что эта мечта находится в величайшем разладе с тою действительностью, которая находится перед нашими глазами. Существование разлада не подлежит сомнению, но этот разлад все-таки нисколько не вреден и не опасен, ни для самого мечтателя, ни для тех людей, на которых он старается подействовать. Сам мечтатель видит в своей мечте святую и великую истину; и он работает, сильно и добросовестно работает, чтобы мечта его перестала быть мечтою. Вся жизнь расположена по одной руководящей идее и наполнена самою напряженною деятельностью. Он счастлив, несмотря на лишения и неприятности, несмотря на насмешки неверующих и на трудности борьбы с укоренившимися понятиями. Он счастлив, потому что величайшее счастье, доступное человеку, состоит в том, чтобы влюбиться в такую идею, которой можно посвятить безраздельно все свои силы и всю свою жизнь. Если такой мечтатель, или, вернее, теоретик, действительно открыл великую и новую истину, тогда уже само собою разумеется, что разлад между его мечтою и нашею практикою не может принести нам, то есть людям вообще, ничего, кроме существенной пользы. Если же мечтатель ошибался, то даже и в таком случае он принес пользу своею деятельностью. Его мечта была одностороннею и незрелою попыткою исправить такое неудобство, которое чувствуется более или менее ясно всеми остальными людьми <...> стало быть, разлад между мечтою и действительностью не приносит никакого вреда, если только мечтающая личность серьезно верит в свою мечту, внимательно вглядывается в жизнь, сравнивает свои наблюдения с своими воздушными замками и вообще добросовестно работает над осуществлением своей фантазии. Когда есть какое-нибудь соприкосновение между мечтою и жизнью, тогда все обстоит благополучно. Тогда или жизнь уступит мечте, или мечта исчезнет перед фактическими доводами жизни, и в конце концов все-таки получится примирение между мечтою и жизнью. То есть или мечтателю действительно удастся завоевать себе то счастье, к которому он стремится, или мечтатель убедится в том, что такое счастье невозможно и что надо выбрать себе что-нибудь попроще" .
Отсюда http://biznes.elenapalshina.ru
Появление рассматриваемой работы Д.И. Писарева стало поворотным моментом в отечественном исследовании феномена мечты. Предложенное Писаревым определение мечты как мотива, побуждающего действовать, легло в основу работ советских психологов, посвященных проблемам мотивации и роли мечты в последней.
Так, в 1976 г. Б.И. Додонов утверждал, что родители и педагоги должны способствовать превращению детской мечты в мечту-план, трактуя последнюю как мотивационную установку. "В детском, подростковом и юношеском возрасте, - отмечал Додонов, - фантазирование является своеобразной игрой и необходимым элементом душевной жизни развивающейся личности. Почти каждый человек проходит в своем развитии через эту стадию наивного мечтательства. Важно, чтобы с возрастом мечта-игра (фантазия) перерастала в мечту-план, т. е. в мотивационную установку. И в этом можно видеть одну из важных задач педагогов и родителей» .
По мнению Додонова любая мечта обладает следующими характеристиками:
1) всегда проявляется в воображении, рождая образы желаемого будущего и в некотором роде является фиксированной установкой, вырабатываемой с помощью воображения;
2)имеет яркую эмоциональную окраску, являясь своеобразным эмоциональным переживанием, переживая, субъект стремится доставить себе удовольствие;
3) осознанна и прочно закреплена в личности, т.е. обладает устойчивостью;
4) выступает как одобряемое самим субъектом желание, всесторонне оцененное личностью, сопоставленное с другими ее стремлениями;
5) может появляться как при избытке, так и недостатке эмоций.
Как мы уже упоминали, изначально мечта является игрой, но со временем преобразуется в мотивационную установку. Додонов отмечает: «по сути, мечтая, ребенок учится строить мотив, т.е. находить пути и средства удовлетворения потребности. Мечтание - это Упражнение в мотивации. Поэтому мечту можно рассматривать во многих случаях, особенно у юношей и взрослых, как положительно эмоционально окрашенную долговременную мотивационную установку, направленную, как и мотив, в будущее, но лишенную непосредственного побуждения» .
В связи с этим Е.П. Ильин замечает: «конечно, мечтание иногда помогает человеку отступить от цели, заменить реальное действие воображаемым, но в то же время оно дает возможность удерживать цель, так как в процессе мечтания создаются внутренние модели «потребного будущего», которые обладают большой побуждающей силой. Именно это и позволяет относить мечту к мотивационной сфере личности, рассматривать ее как вид мотивационной установки».
Отмечая, что мечта сказывается на поведении человека, Е.П. Ильин выделяет следующие функции мечты:
1) компенсаторная;
2) побуждающая.
По выражению Е. Дагаевой: "ощущая свою ущербность в том или ином аспекте жизни (здоровье, карьере, взаимоотношениях с людьми, материальном аспекте) человек прибегает к мечтам, как к чудодейственной таблетке, способной если не излечить, то хотя бы смягчить горечь существования. Так, тщедушный подросток в своих мечтах становится лучшим спортсменом в классе, невзрачная девушка перевоплощается в королеву школьного бала, скромный служащий наконец-то получает повышение и приличный оклад. В мечтах, но не в реальности" .
Интерпретируя положения Додонова, Дагаева предлагает классифицировать мечты по критерию функций, которые они выполняют на:
1) мечты-компенсации (носят функцию компенсации, не предполагают возможного воплощения, бесцельны);
2) мечты-планы (носят функцию побуждения, являются стимулом к совершению действий).
В среде современных отечественных исследователей мечта, как правило, рассматривается с психологической точки зрения. A.B. Петровский, Р.Г. Натадзе, H.H. Палагина утверждают, что мечта способствует осознанию человеком своего поведения. Упомянутый выше Б.И. Додонов, а также В.Н. Косырев, А.Г. Маклаков отмечают, что мечта приводит к возникновению новых ощущений и переживаний, И.С. Никитин и C.JI. Рубинштейн рассматривают мечту как актуализатора рефлексивных процессов, Д.А. Леонтьев утверждает, что мечта формирует ценностно-смысловую сферу личности .
По мнению Т.В. Юрьевой мечты являются важным элементом духовной жизни человека, им свойствен ряд функций:
1) побуждающая;
2) смыслообразующая;
3) формирующая;
4)насыщающая;
5) компенсаторная;
6) замещающая;
7) инновационная;
8) антиципации;
9) целеполагания и планирования;
10) личностной защиты, комфортности;
11) трансценденции.
Как отдельный вид мечты Юрьева выделяет зрелую профессиональную мечту, которая «имеет ценностно-смысловую природу, осознана, устойчиво закреплена в личности, окрашена праксическими, коммуникативными, романтическими и альтруистическими эмоциями.Профессиональная мечта, выполняя антиципирующую, смыслообразующую, побуждающую, формирующую и трансцендентную функции, способствует более эффективному личностно-профессиональному развитию студента. Она уточняет потребностное будущее, придает смысл настоящему, помогает осознать связь между настоящим и будущим, конструирует образ желаемого Я, способствуют «подстройке» себя-настоящего под этот образ».
Т.Д. Стерледева отмечает, что главной особенностью мечты является ее уникальность. "Существует общепризнанная стандартная трактовка человеческой мечты, включающая в себя такие ценности, как здоровье, деньги, власть, любовь и т.д. В то же время нельзя не отметить такую важнейшую характеристику мечты, как ее предельную уникальность у каждого человека. Так, например, уникальность мечты заключается в том, что человек часто, уже обладая властью, хочет ее еще больше, имея деньги, стремится получить их еще больше. В этом смысле мечта обладает количественной бесконечностью. Далее, следует отметить трудность, а порой и невозможность адекватной оценки окружающими людьми значимости какой-либо заветной мечты для какого-то конкретного человека. Со стороны других людей мечта конкретного человека может казаться ненужной: человек хочет то, что по оценке окружающих его людей ему не надо. На этом основании некоторые теоретики относят мечту сугубо к сфере психологии. На наш взгляд, уникальность и многообразие форм проявления мечты людей свидетельствуют о сложности феномена мечты, присущей самой сущности человека, а не отклонениям в развитии этой сущности. Мечта является, по нашему мнению, родовой характеристикой человека, атрибутом человека, в силу чего должна изучаться не только конкретными науками, но и философией. Как нам представляется, разнообразие и уникальность мечтаний людей могут рассматриваться как проявление незаконченности, бесконечности развития человека, открытости человека своему развитию" .
Резюмируя представленные взгляды и мнения о феномене мечты, мы можем заключить, что на протяжении столетий как отечественными, так и зарубежными исследователям, мечта рассматривалось как нечто оторванное от реальности, в большинстве своем утопическое, не имеющее шансов на реализацию.
Несмотря на возросший в последнее время в ряде гуманитарных наук интерес к мечте как процессу осмысления и предвосхищения человеком своего будущего, исследований в этом направлении проведено явно недостаточно. Т.Д. Стерледева отмечает: "в силу субъективности мечты, эфемерности и зачастую оторванности от жизни, мечта всегда проходила «по ведомству» запредельного, нереального, в силу чего не привлекала серьезного внимания теоретиков. В качестве еще одной причины невнимания исследователей можно назвать то, что мечта как целевой источник человеческой деятельности часто бывала малоэффективной в силу того, что реальный мир и мир мечты во многом расходились".
И если в психологических науках исследованиям мечты отводится некоторое место, то в социологических эта проблема является практически не затронутой. В то же время мечта представляет собой важный социологический феномен, т.к. отражает степень удовлетворенности индивида социальными положением, ролью и статусом и уровень его социальных притязаний. Мечты социальных групп и общества в целом выступают своеобразным зеркалом, в котором отражается существующая социальная реальность, или выражаясь словами Вранковой, воображаемый мир мечты - это абстрактная проекция собственного существования. Мечта таким образом параллельна реальной действительности.
Источники
Монин М.А. Пути Парменида //Вопросы философии. - 1997. -№ 3. - С. 115-131.
Шишулькин С.А. Онтологические и гносеологические основания социальной утопии: автореф. ... канд. филос. наук. Магнитогорск, 2004.
Аристотель. О душе / Аристотель ; предисл. В. Сережникова ; пер. и прим. П. С. Попова . -- М. : Соцэкгиз, 1937. - 179 с
Плотин. Избранные трактаты: в 2 т. Т. 2 / Пер. Г.В. Малеванского. М.: Изд-во «РМ», 1994.- 144 с.
Воображение. - Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/220/ВООБРАЖЕНИЕ, свободный.
Декарт Р. Сочинения в 2 т.: Пер. с лат.и франц. Т. I/Сост., ред., вступ. ст. В. В. Соколова. - М.: Мысль, 1989. - 654, [2] с, 1 л. портр. - (Филос. наследие; Т. 106).
См.: Васильев В.В. Рациональная и эмпирическая психология в учении Хр. Вольфа // Учение о душе в метафизике XVIII века. Барнаул, 2000. - Режим доступа: http://philosophy1.narod.ru/katr/vasiljev_soul18.html, свободный.
Гегель Г. Эстетика. - Режим доступа: http://philosophy1.narod.ru/katr/vasiljev_soul18.html, свободный.
Кант И. Критика чистого разума.
Фихте И. Г. Факты сознания; Назначение человека; Наукоучение / Пер. с нем. - Минск: Харвест, М.: АСТ, 2000. - 784 с.
Воображение. - Режим доступа: http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/220/ВООБРАЖЕНИЕ, свободный.
Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. - СПб.: Питер, 2000. - 512 с.
Монтень М. Опыты: Судьбы и нравы. - СПб.: Издательский Дом "Азбука-классика", 2007. -288 с.
Макиавелли Н. Государь: Сочинения. - М.: ЗАО Изд-во ЭКСМО-Пресс;
Харьков: Изд-во "Фолио", 2001. - 656 с.
Фрейд З. Этот человек Моисей. - Режим доступа: http://lib.ru/PSIHO/FREUD/moisej.txt, свободный.
Freud S. Die Traumdeutung // Freud S. Studienausgabe. Bd 2. S.473.
Вершинин, С. Е. Жизнь - это надежда: Введение в философию Эрнста Блоха. - Екатеринбург: Издательство Гуманитарного университета, 2001. - 304 с.
Freud S. Der Dichter und das Phantasieren (1908) // Freud S. Studienausgabe. Bd.10. Bildende Kunst und Literatur, 1969. S.174; Freud S. Studienausgabe. Bd 6. Hysterie und Angst. 1971. S.188-195.
Дагаева Е. Это сладкое слово МЕЧТА! Режим доступа: http://www.proactiveclub.ru/index.php/home/95-2012-02-03-06-33-38, свободный
Tenbruck, F.H. Zur Kritik der planenden Vemunft. Freiburg/ Munchen, 1972.- 157 s.
Прокопий Кесарийский. Тайная история // Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история / Пер., ст., комм. А. А. Чекаловой. Отв. ред. Г. Г. Литаврин. - М.: Наука, 1993. - 570 с. - (Памятники исторической мысли)
Житие Феодосия Печерского // Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. - СПб.: Наука, 1997. - Т. 1: XI-XII века. - 543 с.
Писарев Д. И. Промахи незрелой мысли // Л. Н. Толстой в русской критике: Сб. ст. / Вступ. ст. и примечания С. П. Бычкова. - 2-е изд., доп. - М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952. - С. 145-207.
Додонов, Б. И. Эмоция как ценность. - М., Политиздат, 1978. - 272 с.
Ильин Е.П. Мотивация и мотивы. - СПб.: Питер, 2000. - 512 с.
Юрьева Т.В. Влияние мечты как модели будущего на личностно-профессиональное развитие студента: автореф. ... канд. псих. наук. Тамбов, 2007.
Стерледева Т.Д. Мечта как атрибут человека // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2011. № 3. Ч. 3. С. 155-158.
Vránková K. On the Verge of Reality: Roxie's Daydreaming as Passage Between Two Realms of Existence in Chicago.
МЕТКИ: Мечта, Наука