Конкурсный текст: Старина Джо
Автор: tetushka
Отец заметил рюкзак в прихожей и лицо его побагровело снизу вверх, как рисуют в мультиках.
- Снова едешь к Джо? Тебе там что, медом мазано?
Грохнула дверь, на столе зазвенели чашки. Отец не виноват, это не он срывается, это его болезнь. А все равно обидно, он же знает, куда я еду каждое лето. Он сам там годами жил, пока мог.
Говорят, бывают смелые аквалангисты и старые аквалангисты, а смелых и старых не бывает. Старина Джо тем и знаменит, что он исключение из правила. Он точно знает, когда можно рисковать, а когда нельзя, среди подводников о нем легенды ходят, о его предчувствии. Я сам видел, как он отказывал в погружении классным дайверам в нормальную погоду - и ребята сушили ласты как миленькие.
Джо вообще все слушаются, и люди, и звери. Собаки его обожают, дайверши по нем с ума сходят. Собак у него две, водолазы, естественно. А женщин он любит далеких от подводных дел, таких, что путают азотный наркоз с кессонной болезнью. Хотя ученикам он говорит так:
- Запомните, женщина под водой - это не только сугубо красиво, это еще и порядочный аварийный запас. У нее всегда в баллоне на 30-40% больше воздуха, чему у мужчины. У нее обьем легких меньше.
Я думаю, он выбирает сухопутных подруг потому, что мою мать забыть не может. В незапамятные времена она ушла от Джо к его лучшему другу, моему отцу. Старина Джо, тогда он был еще просто Володей, сильно запил и вообще как с ума сошел. Чуть не погиб, ныряя на спор с какими-то кретинами, зато выиграл ковбойскую шляпу и заработал свое знаменитое прозвище. После того случая он бросил пить и опять сдружился с моими родителями. Эти трое по праву слыли лучшими подводниками Крыма.
Как мы ныряли! Как четыре дельфина: трое взрослых и я. Первый акваланг «Юнга» мне Джо подарил на шестой день рождения. Отец начальные уроки дал, а Джо показал тот уступ под водой, где кончаются прибрежные скалы и дальше дна нет, только синева. Описать это невозможно, одно скажу: это бесконечно синее один раз увидев, вовек не забыть.
Когда отец заболел и не смог нырять, он продал Джо свою долю в школе подводников и увез мать подальше от моря. Теперь психует из-за моих поездок к Джо, аж зубами скрипит. Вот вопрос, кого ревнует отец: меня к Джо, меня к глубине, или нас всех троих друг к другу?
***
Старина Джо - фантастический инструктор и напарник. Он в такие места ходит, куда полезла бы только стая безбашенных имбецилов, но с ним никогда ничего не случается - ни с ним, ни с его напарниками, ни с его группой.
- Предчувствие предчувствием, - говорит Джо, - а снаряжение готовь сугубо тщательно. И голову на плечах иметь никому не мешает. Доля допустимого идиотизма обратно пропорциональна глубине и сложности погружения.
- Джо, а как ты знаешь, кому нельзя нырять? - такие вопросы только я могу ему задавать, больше ни с кем он в праздные беседы не вступает, его еще называют мрачный Джо.
- Ну как тебе сказать... Просто не хочу, чтоб человек в воду шел. Так не хочу, хоть бери его за вентиль и на берег тащи.
- Ты всегда умел предчувствовать?
- Не-а, не всегда. Знаешь, скольких лопухов я вытащил, пока догадался, что их нельзя в воду пускать?
- А как насчет себя самого? Для тебя эта штука работает?
- Чего нет, того нет. Мне-то всегда в воду хочется. Погоди, я тебе фокус покажу, сам недавно открыл.
Джо выносит из дому обувную коробку, полную нераспечатанных писем, и высыпает веером на крыльцо. Это просьбы о совместном погружении, ему пишут отовсюду: из Москвы, Челябинска, Америки.
- Вот за месяц почта, еще не разбирал.
Он закрывает глаза и ловко раскидывает письма на две кучки:
- Этим можно идти под воду, а у этих полоса неудач. Им лучше посидеть дома неделю или две и переходить дорогу только на зеленый свет. Причем сугубо осторожно.
- А я и не знал, что твое предчувствие не только ныряния касается!
- Ш-ш-ш, это секрет. Тут ко мне подваливали бандитские авторитеты, спрашивали, стоит ли идти на «одно дельце». Много денег давали. Я отбрехался, что знаю только подводные дела, а на суше такой же кретин, как они. Вроде поверили.
Пока старина Джо натягивал костюм, я стащил из кучи неудачников свое письмо, конверт-то я сразу узнал, еще когда Джо их сортировал.
- Джо, если человек в полосе неудач, что ему делать?
- Не соваться в опасные места. Действовать сугубо аккуратно. Например, вытряхнуть носки, прежде чем надеть. Если там черная вдова, она может испортить человеку каникулы.
Я так и замер с неопреновым носком в руке. Вывернул - кошмар! Взрослая самка каракурта, та самая черная вдова, что страшней гремучей змеи. Джо рассмеялся:
- У нас в этом году нашествие пауков. Костюм тоже вытряхни, он с прошлой недели висит.
Он мне всегда свой сухой костюм дает, а сам в старом ныряет. У нас фигура одинаковая: со спины часто путают, только он хромает немного, глубокие погружения со временем портят кости.
Свое письмо я спрятал, неровен час Джо отменит погружение. Но хитрожопости моей хватило ненадолго:
- Мне сегодня как, можно погружаться?
- Вообще нельзя. Со мной можно.
***
Есть у нас одно подводное местечко: скала отвесная метров сорок, у подножья мощный источник пресной воды бьет, я из него пил - вода ледяная и вкусная. Это сильное ощущение, на дне моря пресной воды напиться. От скалы вниз по склону каменный свал: острые голые куски гранита. Прошлым летом мы туда ходили на смеси, на воздухе идти опасно, слишком глубоко. Место потустороннее, черно-белое, как сумерки на луне. Сегодня глубоко не пойдем, у подножия скалы полазаем, тут интересная система ущелий, как раз человеку протиснуться с одним баллоном. Джо нарочно меня дожидался, чтоб вместе.
Перед спуском проверяем друг на друге снаряжение, и вдруг на меня как накатило... не хочу, чтоб Джо в воду шел и все тут. А сказать не могу, вот как-то не произносится. Вроде, я буду трусом в его глазах. И понимаю ведь, ничего стыдного, но не могу. Кому было восемнадцать лет, тот поймет.
Нырнули, спустились к подножью скалы. Я пытался в источник вплыть, но вода обратно выносит, как ластами ни бей. Покувыркался классно. Джо знаками показывает, он в ущелье пойдет, а мне снаружи ждать, подальше от скалы. Я отплыл немного и повис, а он мне сигналит: еще дальше. Я еще отплыл, вишу как дурак, а у самого единственное желание за вентиль его схватить и наружу вытащить. Думал пальцем у виска покрутить, просигналить, что голова кружится, но было стыдно слабость симулировать, недостойно это, не по-мужски.
И тут я такую штуку учинил от страха за Джо... сам от себя не ожидал. Воротник оттянул, воздух выпустил и сделал своему костюму длительную поддувку. С поверхности, наверно, казалось, на дне открылся газовый вулкан. Только собрался Джо крякалкой позвать, как он вылез сам, видно услышал пузыри. А я уже готов: баллон почти пуст, тамагочи сдох - компьютер сигналит срочное всплытие. Показываю ребром ладони у горла: все, воздуха нет.
Джо мне соску дал, у нас все акваланги со вторым легочником специально для таких случаев. Дышим вдвоем из его баллона, всплываем потихонечку. Что аквалангист должен делать, когда в сухой костюм попала вода? Правильно, мерзнуть и дрожать. Этим я и занимался. В Черном море на глубине вода холодная, градусов десять, не больше.
Тут вдруг как зашумит-застучит, точно на адской кухне черти поварешками колотят. Мы головами вертим, под водой же не понять, откуда звук. Видим, у самого отвеса скала падает, величиной с дом. За нею шлейф пузырей и камни помельче, но тоже серьезные. Жаль, фотоаппарата не было.
***
Всплыли мы, снаряжение пресной водой промыли, костюмы в тени развесили, отдыхаем.
- Давай, паря, рассказывай, что с тобой приключилось. Азотную белочку схватил?
К этому вопросу я был готов. Сочинил легенду, вроде я костюм поддувал, кнопка заела, а шланг я не смог отсоединить в перчатках, так весь воздух и выпустил. Хорошая легенда, правдоподобная. Я в ней, правда, идиот идиотом, зато без страха и упрека.
Набрал я воздуха в грудь, открыл рот и сказал совсем не то, что хотел:
- Мне за тебя страшно было до невозможности.
- А просто посигналить «идем наверх»? Тебя что, как малька учить кулак складывать и большой палец подымать?
- Я не хотел показать, что испугался.
- Слушай и запоминай: мужчины не боятся страха. Его не бывает только у глупых и пьяных.
- А у тебя?!
- Куда ж я денусь. Только я давно уже от страха глупостей не делаю. Тут как с погружениями, нужно часы набрать, тогда страх будет сам по себе, а ты сам по себе, тогда он тебе будет помогать, а мешать не будет. В другой раз не выделывайся, а просто сигналь подьем, лады?
- Лады. Только... ты меня разве послушал бы?
- А то! Тем более теперь. Да, вот что, спасибо тебе. Очень серьезное спасибо. Там внизу сейчас вход в ущелье завален прочно, как могила. Если б не твое предчувствие... - и вдруг Джо замолчал. Полдня он ходил, хмурился, челюсти сжаты, не поймешь, о чем думает.
После ужина мы сидели на крыльце под холодеющим небом. Хорошо было, спокойно. Я размышлял о природе страха, когда через него переступать, когда нет, и почему. Джо заговорил с необычной для него серьезностью:
- Ты знаешь, ко мне всегда очередь на погружения. Инструкторов готовлю, на затонувшие корабли вожу, технодайв, ну, ты в курсе. Началось с любительства, а вон какая выросла компания. На здоровье не жалуюсь, но тут угадать трудно. Повезет, десяток лет продержусь, а там надо дело кому-то передавать. Хотелось бы не чужому. Пойдешь партнером?
- Еще как пойду! Это... Это же... Спасибо, Джо!
- Ну вот и ладушки. Когда-то мы с твоими отцом и матерью это дело начинали, а теперь, значит продолжим с тобой. Во время летит, а?
- Угу, - легко согласился я.
Я не знал тогда, как оно в самом деле летит, это стремительное, прекрасное, безжалостное время. Как быстро промелькнут двадцать самых ярких, самых лучших лет моей жизни. Как скоро из зеленого салаги я стану полноправным партнером и обзаведусь ковбойской шляпой. Какие легенды о нас обоих будут ходить по Крыму и его окрестностям - еще бы, ни одного несчастного случая за все время существования компании. И как бешено, неутолимо я буду тосковать о старине Джо, когда он уйдет в то бесконечно синее, которое описать невозможно, которое один раз увидев, вовек не забыть.