Конкурсный текст №28
Хранитель - al_kora
Лиза перебирает разноцветные бусы и тихо улыбается тому, что скрыто где-то внутри, под тонкой кожей опущенных век. Лучи заходящего солнца путаются в светлых волосах, золотятся искорками в ресницах, пробегают по корешкам старых книг, латунью отражаются в ладах безнадёжно расстроенной гитары. Откуда и когда взялась гитара, Лиза не помнит. Так же как и куча безделушек развешанных на большом зеркале, из-за которых последнее отбрасывает на стену причудливой формы солнечных зайчиков. Зеркало в тёмной деревянной раме, с потрескавшейся амальгамой, тоже появилось неизвестно когда, как, собственно говоря, большинство вещей в Лизиной комнате. Разнокалиберные скляночки и камешки гнездятся на книжных полках, неразобраный ворох пёстрого тряпья, частично свисая со стула, свален в углу.
- Лизка! В комнате убери! - кричит из кухни мама.
- Сейчас, - вздыхает Лиза, наклоняясь за укатившимся карандашом. - Уроки доделаю только...
Беспорядок в комнате был всегда. Лизка понимала, что бороться с этим бесполезно. она даже была практически уверена, что все эти удивительные и непонятные вещи появляются здесь именно из-за беспорядка. Или же Беспорядок существует именно из-за этих вещей. Он жил своей собственной, не зависящей от неё жизнью - то пёстрая подушечная птица прятала клюв-вешалку под полотенечное крыло, то это была грустная книжно-шкатулочная игуана, или же старый плед большим клетчатым котом ластился к Лизкиным ногам. Иногда даже казалось, что чем дольше не убираешь, тем более интересную штуку в один прекрасный момент можно обнаружить на подоконнике или под грудой тетрадок на столе. Если бы это полностью зависело от неё, Лизка бы давно смирилась, но мама с существующей ситуацией соглашаться отказывалась наотрез. И Лизка, с сожалением погладив «кота» между полосато-носочных ушей и бесцеремонно дёрнув за шарфовый хвост, до поры до времени распихивала его по ящикам.
Лиза безучастно смотрит в окно. По голубому застекольному небу плывут невесомые рваные облака, стаями возвращаются птицы. Она почти ощущает, как под карнизом трещит лёд тающих сосулек и слышит звон весенней воды, разбивающийся об асфальт. В классе пыльно и беспросветно скучно. «Нельзя так нудно рассказывать про Австралию, ведь там же столько всего...», - думает она. Лиза проковыривает ручкой дырку в бумаге, заклеивающей щель между рамами, и в светлых волосах начинает шептать пассат, дующий над Большим Барьерным рифом. Она осторожно открывает под партой книжку и смотрит на часы. До конца урока ещё целых двадцать две минуты. Ужас…
- Эй… - шепчет пассат и щекочет шею кончиками стриженых волос. Лиза отрывает глаза от книги и встречается взглядом с Реем. Рей сидит на подоконнике, обхватив колено руками. Он точь-в-точь такой, каким он ей снился - темноволосый и сероглазый. Он широко улыбается Лизе и отворачивается к доске. Несколько минут он с видимым интересом наблюдает, как Швабра водит указкой по потёртой карте, а потом, легко вскочив на подоконник и ещё раз улыбнувшись Лизе, с треском открывает заклеенное окно и исчезает в проёме. У неё на мгновение обрывается сердце. Четвёртый этаж! Но на дворе тихо, окно всё так же по-зимнему запечатано, и замершее сердце опять начинает стучать. Лиза засовывает руку во внутренний карман и осторожно касается тёплой звёздочки. Звёздочка едва ощутимо пульсирует и, кажется, становится теплее.
- Подожди, не сейчас…
Лиза вытаскивает руку из-за пазухи и смотрит на часы. До конца урока восемь минут.
Звёздочку она обнаружила позавчера, в недовязанной шапке, когда сбиралась в школу. Лиза даже сначала не поняла что это, и просто переложила золотистый камешек в корзинку к остальным, собранным летом на море, сунула вязание в сумку и забыла о находке до самого позднего вечера. Где-то около одиннадцати, когда Лиза поставила в вымученном сочинении последнюю точку, завалилась на диван и выключила свет, камешек начал сиять. Сначала совсем бледно, как будто отражал свет осеннего уличного фонаря. С каждой минутой он разгорался всё ярче и ярче, отбрасывая слабые блики на книги и потолок. Лиза смотрела на свет, затаив дыхание. Потом встала, и легонько ткнула в звёздочку пальцем. Тёплый свет вспышкой залил комнату, а по руке до самого плеча пробежал маленькой молнией электрический заряд. Лиза быстро отдёрнула руку - свет исчез. Под диваном суетливо зашуршали, и несколько раз сердито фыркнули. Лизка невольно улыбнулась.
- Не дуйся, лучше иди сюда. Такое видел?
Гном сверкнул глазами из пыльной поддиванной темноты, что-то недовольно буркнул и принялся передвигать коробки с обувью. Лиза ещё немножко посмотрела на едва светившийся камешек, достала из сумки распечатанную пачку печенья, сунула под диван и вернулась под одеяло. Звёздочка свечным пламенем горела на полке разбрасывая по потолку лёгкие чудные тени, под кроватью смачно хрустя печеньем, копался гном, Лизка отвернулась к стене, и через несколько минут заснула.
Зачем она взяла камешек с собой на следующее утро, Лиза толком объяснить затруднялась. Просто как-то не хотелось оставлять его дома. А ещё ей приснился сон. Хороший сон, весенний. Впрочем, Лизе сны снились часто. После таких снов появляется чувство, что произойдёт что-то необычное. Такой сон обязательно хочется записать, потому что помнишь его до мельчайших подробностей, но как только берёшь в руки карандаш, он ускользает от тебя как туман на рассвете. Подробности стираются, обобщаются - туман тает или исчезает в вышине прозрачным, далёким облаком, оставляя тебе лишь ощущение, как капли росы на влажной одежде. Кроме ощущения Лиза не могла забыть ещё кое-что - Рея. Рей снился давно - с месяц наверно, - так отчётливо, как будто был реальным. Он был не похож ни на кого, из тех, кого она знала. Лизу на настоящем этапе жизни окружающие парни практически не интересовали. А Рей… Был почти идеальным и, вполне вероятно, что она просто его придумала. Как бы то ни было, Рей снился, и Лизка была почти счастлива.
***
Он стоял перед тяжёлой двустворчатой дверью, умирая от желания и одновременно страшась к ней прикоснуться. Вдруг за ней опять окажется пустота, обман, как было много раз до этого? Вдруг это вход в очередной бесконечный лабиринт с каждым поворотом высасывающий надежду. Вдруг он опять свернул не туда, кинулся за миражом и теперь обречён блуждать в безвременье и рассыпаться прахом на одном из бесчисленных перекрёстков, когда между пальцев просочится последняя капля надежды. Потому что кроме надежды у него ничего не осталось.
Он решительно шагнул вперёд, распахивая тяжёлые дверные створки…
Врата вышвырнули его в тесный коридор, неожиданно светлый после мрака лабиринта. Он даже зажмурился от неожиданности, споткнулся и налетел на ряд кресел прикрученных к полу. Коридор резко качнулся и тронулся с места. Через некоторое время глаза привыкли к освещению. Серый свет проникал в коридор, хотя, нет, скорее повозку, сквозь большие грязные окна. Вдоль стен тянулись сдвоенные ряды кресел. А ещё в повозке были люди.
Несколько молодых мужчин, глянувших, поначалу на него с недоумением, вернулись к прерванному разговору, чуть дальше наклонив голову, дремала старуха, а в другом конце, под самой стенкой, сложив руки на коленях, сидела девушка. На мгновение у него перехватило дыхание - то, за чем он пришёл было у неё. Лид крошечным сердцем пульсировал под грубой тканью, распространяя вокруг незнакомки лёгкий, но заметный свет. Он рванулся, было, к ней, но тут повозку опять тряхнуло и ему пришлось схватится за перила. Что теперь? Просить? Требовать? Отгадывать загадки? Драться? Девушка огляделась по сторонам и закрыла книжку. Он осторожно, придерживаясь за поручни, двинулся вперёд.
- Дева…
Девушка подняла на него непонимающий взгляд.
- Дева, - охрипший голос едва пробивался через шум в повозке. - Я прошёл долгий путь. Отдай то, что принадлежит мне и изначально.
За несколько мгновений непонимание во взгляде сменилось неподдельным ужасом. А потом повозка резко остановилась, девчонка, прижав сумку к груди, рванулась в неожиданно распахнувшуюся дверь.
***
Одежда вымокла моментально, но Лизка бежала по дворам, не замечая ни майского ливня, ни больно колотящей по боку сумки. Домой! Только бы до дома добежать! Лизка боялась что-то услышать, боялась оглянуться, только бежала всё дальше и дальше. Кто это? Ей казалось, что этот жуткий человек следует за ней по пятам, и вот-вот догонит, мёртвой хваткой вцепится в плечи. Восьмой… Десятый…Она завернула в подворотню и пулей взлетела по лестнице. Более-менее отдышаться она смогла только у двери. Кто это? Он просто не может быть Реем Лизка помотала головой. Сны не оживают с бухты-барахты, не гоняются за тобой среди бела дня, не смотрят тебе прямо в душу страшным жгущим жадным взглядом. Это только показалось… Только показалось.
Внизу скрипнула дверь и Лизка замерла. Ключи с издевательским звоном выпали из разом вспотевшей руки и канули в бездны сумки. Вошедший медленно и, казалось, не слишком уверенно, поднимался вверх по лестнице. Лизка судорожно рылась в сумке но, в руки постоянно попадался какой-то хлам. Шаги остановились, и Лиза, внутренности которой тысячу лет назад превратились в глыбу льда, глянула на нижнюю лестничную площадку. На площадке стоял недавний попутчик и смотрел прямо на неё. Вода стекала по слипшимся тёмным волосам и сильно поношенному плащу странного покроя.
Лиза не сводя глаз со страшной фигуры, до упора вдавила кнопку звонка. «Пожалуйста, ну пусть хоть кто-то будет дома…» Маньяк приближался с жуткой неотвратимостью. Между ними оставалось всего несколько ступеней. Горло от ужаса пересохло - она даже крикнуть не могла. «Всё», - пронеслось в голове. Лиза вжалась спиной в дерматиновую обивку двери и зажмурилась. Сквозняк разметал волосы и полы куртки, и девушка хрипло вскрикнула… А потом ничего было. Ничего не произошло и в следующую минуту и в минуту после неё. Лиза открыла глаза. На лестничной площадке никого не было. Вообще никого. На второй ступеньке одиноко лежал кем-то оброненный фантик, змеился по облупленной стене оборванный провод, да доносился с улицы шум дождя. Ни звука удаляющихся шагов, ни скрипа дверей. Ничего. Дрожащей вспотевшей рукой Лиза выудила из сумки ключи, с трудом повернула их в замочной скважине и прерывисто дыша, ввалилась в прихожую.
Комната была всё та же, какой Лизка оставила её утром. Всё было на своих местах, всё было привычно, но всё было серо, страшно, неуютно. Кругом был бесполезное безликое барахло, которое давно надо было бы выбросить. Всё было так, как будто привычный мир повернулся к тебе другой малоприятной, жуткой, но не менее реальной стороной. Всё ещё дрожащей рукой она вытащила из внутреннего кармана пиджака холодный как лёд булыжник. Сказка кончилась. Лизка сбросила на пол мокрую куртку, залезла под плед, свернулась калачиком и заплакала.
- Ну вот: плёвое дело, а она сразу в рёв… Артефакт чуть не испортила…
Лизка выглянула из-под пледа и неуклюже вытерла набегающие слёзы тыльной стороной ладони. На краю стола, свесив короткие ноги в дурацких башмаках, сидел гном. Из-за пережитого ужаса гном казался здесь совершенно неуместным.
- Кто это был? - голос сипел и не слушался.
- Паладин. Обычный паладин. Делов то… - Гном почесал бороду и уставился на девушку.
- Это Рей?
- Рей? Может и Рей, кто ж их разберёт... Мало ли кому что приспичит… Этот вот за душой пришёл.
- За моей?
Гном фыркнул:
- Да кому твоя-то душа нужна? За своей приходил...
Лиза вылезла из-под пледа и непонимающе уставилась на гнома сквозь всё ещё набегающие слёзы. Тот раздражённо передёрнул плечами:
- Ну, за лидом. За «звёздочкой»… Камешек такой у тебя есть. Со светом внутри. Вон лежит.
Лизка слезла с дивана и подняла камень. Обычная серая галька, обкатанная морем.
- Давай сюда.
Гном сжал камень между крошечных ладоней и где-то с минуту пристально в него вглядывался.
- Не, в порядке всё - там ещё осталось, можешь отдавать.
Он совершенно бесцеремонно сунул его обратно в Лизину руку. Где-то в серой каменной глубине мигнула крошечная искорка.
- Как отдавать? Кому?
- Паладину. Или ты думаешь, он просто так уйдёт?
Лизка колебалась, не отрывая глаз от камня - к первой искорке присоединились ещё несколько.
- Как вообще душу потерять можно?
Гном пожал плечами и криво усмехнулся.
- Это ещё что! Некоторые вообще голову теряют… Или совесть… Хотя кто потом совесть ищет…
***
Она остановилась перед входной дверью, в нерешительности теребя в руках потерянную душу. В комнате постоянно что-то происходило - что-то исчезало, что-то появлялось; что-то терялось, что-то находилось. Однажды появился гном. Он, вероятно, тоже где-то потерялся, но прикормленный сладостями, чувствовал себя, по-видимому, превосходно и исчезать не собирался. Иногда безвозвратно пропадали уже Лизкины вещи - она относилась к этому спокойно - найдутся. Пусть даже где-то в другом месте и кем-то другим. Лизке временами казалось, что и она тоже потерялась. Где-то и когда-то… Давным-давно…
Лиза глянула в глазок - никого не было. Секунду поколебавшись, она осторожно открыла дверь и шагнула на лестничную площадку. Рей сидел на верхней ступеньке. При виде Лизы он быстро поднялся на встречу. Девочка невольно отшатнулась - этот тоскливый голодный взгляд был настолько отличен от взгляда того Рея, который снился ей в последний месяц. Впрочем, от всего можно было отказаться. Можно было наконец-то навести в комнате идеальный порядок, можно было вынести всё на помойку, и перестать угощать гнома печеньем. Он наверняка сначала будет ворчать, он потом уйдёт. Сны тоже постепенно тоже уйдут. Будут сниться ещё некоторое время, но потом постепенно закончатся. Всё станет проще и понятнее. Не будет странных гостей, у неё наконец-то появятся обычные друзья, или хотя бы приятели... Наверно. Чудес тоже не будет. И слова в книгах будут оставаться только словами.
Лизка вдохнула, протянула руку и разжала пальцы. Лид сверкнул в полумраке лестничной клетки.
- Извините… Это - ваше, кажется...
Ветер швырнул в стекло пригоршню частых громких капель. Лиза вздрогнула, оглянулась, и почти ощутила на ладони невесомое касание холодных пальцев. Рей улыбнулся, совсем так, как утром в классе и шагнул мимо неё в закрытое окно, прямо в дождь.
Лиза, прислонившись лбом к грязному стеклу, смотрела, как среди прозрачных струй исчезает рваный силуэт её первого паладина. И думала, что всё-таки хорошо, что у неё есть сказка, пусть даже и немного страшная.
А пледовый кот уютно свернулся на диване, согревая в клетчато-полосатых лапах очередную тайну.