Автомат желаний
Да, все не так, как кажется. И даже то, что будете читать - местами совсем не то, чем кажется.
1.
Я держу кафе на побережье. Отличное место. Единственный островок цивилизации на двадцать миль вокруг. Летом все норовят отдохнуть подальше от города, не жертвуя привычным комфортом. И тут мое заведение как нельзя кстати. Работы невпроворот. Кухня превращается в раскаленный ад, источающий аппетитные ароматы. Официанты бегают, из последних сил улыбаясь клиентам, музыка беспощадно гремит. К закату свободных мест не остается ни за столиками, ни в кабинках, а на стоянку въезжают все новые и новые посетители. Короткое затишье наступает лишь на рассвете, но напоминает оно ту напряженно звенящую тишину перед атакой, от которой все еще просыпаешься в холодном поту. Да, с приходом весны настают жаркие дни. И весьма прибыльные. Поэтому я нанимаю управляющего и дюжину сезонных работников из ближайших двух городов, а сам уезжаю на Острова - подальше от этого сумасшествия. К тому же я терпеть не могу эту жару.
Зато зимой, когда мертвый сезон опускается с небес словно прохладный фарфоровый купол, я работаю сам. Тихо, спокойно, никакой суеты. Легкое оживление начинается лишь вечерами накануне выходных. В остальные дни - ни души. Только изредка по кромке волн пробежит одинокий борец за собственное здоровье, или на вершине дюн появится семейство, свернувшее с трассы специально ради того, чтобы дети увидели настоящий, живой Океан, а не его изображение на панорамном экране в гостиной.
Зимой ничто не отвлекает от созерцания завораживающего дыхания волн и величественного полета облаков. Ничто не отвлекает от размышлений о вечном.
Мощный рокот прибоя, далекие крики птиц - вот и весь незатейливый аккомпанимент моим мыслям.
Иногда появляется ворон. Ума не приложу, откуда он взялся в наших краях. Он прилетает и, устроившись на декоративной деревянной решетке, увитой розами, искоса разглядывает меня черным глазом. Крупный клюв его благородно отливает серебром.
Я бросаю ему угощение.
Ворон какое-то время его игнорирует и продолжает меня пристально изучать. Затем слетает вниз, на мраморные плиты. Ловко хватает лакомство клювом, медлит секунду, оглядывается - не передумаю ли? - и улетает прочь. При мне он не ест никогда.
Так повторяется всякий раз, как ритуал.
Ворон мне ничуть не мешает. Напротив. Он - как черная, притягивающая взгляд отметина на монотонном полотне зимних дней.
2.
Она появилась будто из-под земли. На самом деле я просто не заметил как она подошла. Задумался о вечном. Бывает...
Лицо ее было бледным. Видимо, прогулка ее была долгой. Замерзла. Не удивительно в такую погоду. Ветер крепчал, волны точно взбесились...
- Привет. - сказала она. Улыбка у нее деликатная. Так улыбаются быстро повзрослевшие девочки из хороших семей. Когда наивное восприятие мира ломается, оно больно ранит осколками. Шрамы затягиваются, воспитание остается.
Я, улыбаясь в ответ, опустил ладонь на автомат под прилавком. Ощутил прохладный металл с мелкой насечкой и тонкую вибрацию где-то глубоко внутри. Женщина не успела договорить, а на стойке перед ней уже дымился ароматный кофе в изящной фарфоровой чашечке.
- Ловко... - она рассмеялась, и смех ее прозвучал несколько напряженно. - В доме моего отца были точно такие же чашечки.
Ее глаза были цвета осеннего неба. Глубокие и холодные, всезнающие глаза на юном лице. Да. Шрамы затягиваются.
- Мне доставляет удовольствие угадывать желания хорошеньких женщин.
- И хорошо это тебе удается?
- Да пока ни разу не ошибался.
Она едва не поперхнулась. Но все же совладала с собой. У меня отлегло от сердца. Не хотелось бы выплачивать ей компенсацию. Учитывая ее холеную внешность, сумма иска могла оказаться внушительной.
- Вот как? Интересно, - сказала она. - Кстати, кофе у тебя превосходный.
Женщина, улыбаясь, медленно поставила чашку.
- Точно. Именно превосходный. Лучше не найти на всем побережье. - согласился я без тени самодовольства. Пусть заслуга в том не моя, а автомата. Но об этом не обязательно распостраняться.
Все, что делает автомат, получается превосходного качества. Удивительный автомат. Я купил его на распродаже трофейного ахенарского барахла по цене, которая до сих пор греет мне душу.
Женщина с легким вызовом улыбнулась.
- Ну-ка, попробуем еще раз... Получится ли у тебя угадать...
- Думаю, да, - кивнул я и вновь незаметно толкнул автомат. Мне на ладонь беззвучно выпала зажигалка. Я ухмыльнулся. Похоже, птичка попалась.
У меня две зажигалки. Одна - обычная, для клиентов. Вычурный кусок дешевого яркого пластика. Другая - просто тонкий никелированный цилиндр с маленьким выступом. В свое время я отдал за эту блестящую безделушку несколько тысяч кретинок. Ее сотворил в единственном экземпляре какой-то там модный психодизайнер с Канопуса. Стоит любой девушке коснуться зажигалки, как вся страсть, что таилась в ней, самые сокровенные желания и фантазии, о которых она не признавалась даже себе, захватывают ее существо, сметая запреты и ограничения. Девушка тает, словно воск, а затем безоглядно и самозабвенно воплощает эти и многие другие желания. Ну, а я такой девушке с удовольствием помогаю, конечно.
Действует безотказно, я проверял. Думаю, несколько юных туристочек - из тех, что не прочь посумасбродствовать подальше от дома - с замиранием сердца или с туманной улыбкой вспоминают маленькое кафе на берегу Океана. Приятно хранить такие маленькие горячие тайны. Но однажды я выбросил зажигалку в волны - после того, как одна из туристок задержалась чуть дольше, и волшебное действие зажигалки прошло. Взгляд, которым она меня обожгла тогда... Увы, я оказался не в ее вкусе. Впрочем, довольно об этом.
Итак, я протянул женщине зажигалку.
- О! На побережье обитает волшебник, читающий мысли. - глаза женщины слегка округлились. Холодное небо, царившее в этих глазах, мгновенно преобразилось в весеннее, живое и радостное.
Она мельком посмотрела на зажигалку и прикурила. А затем медленно подняла на меня взгляд. Мерцающий. Нетерпеливый. Страстный. На губах ее расцветала улыбка. Но эта улыбка так же отличалась от прежней, как матовое сияние жемчуга отличается от яркого блеска бутылочного стекла.
- Элегантная вещица. - низким, сладостно вибрирующим голосом сказала она, возвращая зажигалку.
- Мне нравятся элегантные вещи. - ответил я, пытаясь казаться невозмутимым.
- Мне тоже. - она медленно поправила волосы, которые и без того были в полном порядке.
И тут прилетел ворон. Он занял свое обычное место - опустился на декоративную решетку справа от входа - и вопросительно посмотрел на меня.
Женщина обернулась, словно почувствовав появление ворона. Проследила за моим взглядом, скорее всего.
- Эта птица сюда отлично вписывается. - заключила она, выдыхая дым. - Ручной?
- Нет. Сам прилетает. - ответил я, бросая ворону его обычное угощение. Ворон смотрел на меня с холодным достоинством. Ритуал повторялся.
- Он стоит бешеных денег...
Я покачал головой.
- Никогда не думал о нем с такой точки зрения.
Ворон хлопнул крыльями, сорвался с места и, сделав стремительный круг над пустыми столиками, улетел прочь.
Он даже не притронулся к угощению. Ритуал оказался нарушен. Видимо, что-то отразилось на моей физиономии.
- Все в порядке? - поинтересовалась она.
- Да, в порядке. - ответил я, в глубине души уже сожалея, что воспользовался второй зажигалкой. Автомат ее выдал, следовательно, таково было мое желание в тот момент. Соблазнить женщину бесчестным приемом... Автомат не ошибается. Автомат ничего не выдумывает, не несет отсебятину. Единственное, что он умеет - точно улавливать и исполнять чужие желания. Но об этом автомате совершенно не нужно распостраняться.
- У меня сигарета погасла. - с извиняющейся улыбкой сказала она.
Мое сердце упало. Вот и настал момент истины. Рубикон. Перекресток многих дорог.
И я понял, что не смогу протянуть ей кусок дешевого пластика. Я просто не в силах противиться призывному сиянию ее ярких глаз.
- Пожалуйста. - сказал я, отстраненно гадая, усилится ли эффект от повторного воздействия зажигалки.
Она прикурила. Грациозно откинула волосы с глаз. Яркие губы ее медленно разомкнулись...
Сердце мое замерло. Дрогнуло. Затрепетало.
Внезапно взгляд ее стал отрешенным.
Ее вызвали по транспланетной связи.
Я всегда это чувствую - ноющая боль мгновенно разливается в запястьях и основании черепа. В тех местах, где раньше были контактные разъемы. Поэтому я держусь подальше от городов, где транспланетные разговоры ни на секунду не замолкают.
Улыбка ее погасла и она достала кредитку.
Я смотрел на нее, еще не веря своим глазам. Так однажды в детстве я смотрел на груду осколков, которые вот только что были старинной земной вазой. Секунду назад. До моего попадания мячиком.
- Извини, я должна срочно вернуться... - вздохнула она. А в глазах ее полыхал, разгораясь, жаркий огонь. Двойное воздействие... Вот ведь кому-то достанется...
Она коснулась моей руки с прощальной нежностью.
- Мне очень жаль.
Увы, это реальность.
Я почувствовал как перед моим носом захлопнулась прозрачная дверь. Почувствовал, как у меня что-то украли.
- До встречи. - только и смог выдавить я. Вероятно, улыбка моя получилась не для журнальной обложки, если только тот выпуск не посвящен неудачникам.
Она уходила, а я старался не смотреть ей вслед.
3.
Все было, как прежде. Серая пелена зимних дней. Шум прибоя, отдаленные крики птиц. Но я потерял сон и больше не мог думать о вечном. Я смотрел на бегущие волны, а видел ее глаза цвета осеннего неба, ее губы, медленно размыкающиеся - чтобы нежно сказать, упоительно прошептать, простонать в неистовстве страсти. Видел матовое мерцание жемчуга, который у меня украл тот нелепый звонк.
Вот так. Потерял сон, покой и аппетит. Проклятье. Только этого еще не хватало.
Седые облака тяжело наползали из-за горизонта. Океан вдруг присмирел, что зимой случается редко. Будет ливень. Небо быстро темнело. Издалека донесся глухой, протяжный рокот. Да, скоро начнется настоящий потоп.
Прилетел ворон. Сел на свое обычное место. Яркая черная точка вновь возникла на унылом полотне зимы.
- Привет. - мрачно сказал я и бросил ему угощение. Внезапно я осознал, что в глубине души чувствую его виноватым. Чушь, конечно.
Ворон склонил голову набок, не сводя с меня блестящего глаза. Пошел мелкий дождь. Ворон недовольно задвигался, расправил крылья и слетел к угощению.
- Надо же, соизволил. - невесело усмехнулся я.
Ворон холодно взглянул на меня, держа в клюве мясо. Затем сделал шаг, легко подпрыгнул, взмахнул крыльями и улетел. Дождь все настойчивее барабанил по старомодной черепичной крыше кафе.
4.
Дни тянулись. Океан штормил. Налетали дожди. Аппетит не возвращался.
5.
- Привет, ясновидящий. - нежным голосом пропела она, победно входя в кафе. Капли дождя блестели на ее темном элегантном плаще, точно щедрая россыпь алмазов. Глаза ее ярко лучились. Она была обольстительна.
- Привет. - откликнулся я. Голос мой радостно дрогнул. Мы оба это заметили и улыбнулись друг другу.
- У меня такое ощущение, что ты никуда не уходила. - сказал я. - И в то же время, что я ждал тебя целую вечность.
- Надеюсь, ты не успел состариться за эту вечность. Знаешь, мне все время хотелось вернуться. Честно говоря, я сбежала с работы. Надеюсь, замести следы мне удалось.
- Вот как? Где же ты работаешь?
- Давай не будем о скучном. - шелковисто улыбнулась она. - Я хочу хоть ненадолго забыть об этих постоянно бегущих цифрах. Прошлый раз это удалось благодаря тебе... Я решила попробовать еще раз.
- Буду рад...
- Ну, как насчет желаний? - понизив голос, спросила она и взглянула мне прямо в глаза.
- Нет проблем. - ответил я, привычно касаясь автомата под стойкой.
Автомат выдал широкий массивный бокал. На самом дне его тяжело плескалась ядовито-зеленая жидкость, в которой медленно дрейфовали, мерцая, крошечные золотистые звезды.
- О! - только и выдохнула она.
У меня самого сердце дрогнуло от неожиданности.
Веганский эротический эликсир. Его подают только на закрытых вечеринках высшего света Канопуса и Ориона. Рецепт его - строжайшая тайна веганских жрецов, за которую многие охотники заплатили собственной жизнью.
Она замерла. Затем перевела на меня вопросительный взгляд.
Эта порция с легкостью опустошит ее кредитку на много лет вперед, кем бы она ни работала.
- За счет заведения. - сказал я, не моргнув глазом. Иногда приятно почувствовать себя по-настоящему щедрым. Особенно приятно, когда эта щедрость не стоит тебе ничего.
Она тихо выдохнула.
- Ты... Ты шутишь, наверное?
На какой-то миг она показалась мне изумленной маленькой девочкой. Я поскорее прогнал эту мысль, ибо она противоречила моим намерениям.
- Я серьезен как никогда. - ответил я, чувствуя, как за спиной расправились мощные крылья. - В честь твоего возвращения.
- Ты просто опасен, если можешь угадывать столь сокровенные желания. - заметила она, осторожно поднимая бокал.
- Возможно, поэтому я и забрался в такую глушь.
- С твоими способностями можно достичь многого. - сказала она, вскинув на меня испытующий взгляд.
- Или слишком далеко зайти. Пока мне достаточно того, что уже есть.
Тонкая улыбка девочки из хорошей семьи.
- Значит, ты намного опаснее, чем мне показалось. Меня всегда привлекали непредсказуемые и опасные мужчины. Кажется, в тебе эти качества сочетаются на редкость удачно.
Она сказала так, и ресницы ее дрогнули и сомкнулись.
Ее сочные губы осторожно коснулись бокала. Она сделала долгий, бесконечно долгий глоток.
Когда глаза ее распахнулись, в них трепетал алчный огонь.
Одним изящным движением она сбросила плащ, и он плавно слетел к ее стройным ногам, словно покорная темная птица.
Дыхание мое замерло.
Ажурная белоснежная паутинка окутывала смуглое гибкое тело танцовщицы. Больше на ней не было ничего.
- Так что же ты медлишь? - выдохнула она. Ее руки легли на живот, великолепный упругий живот и медленно двинулись вниз.
Мне показалось, что во всем мире остался единственный источник света - ее тело, это нереально совершенное тело.
И я прильнул к ароматному источнику этого влекущего света.
6.
Я не помню, как мы оказались наверху, в моей спальне. Кажется, нас вознес туда неистовый вихрь.
Я ощущал томительный жар, я внимал ее ласкам - нежным и нетерпеливым. Ее вожделеющий стон летел ко мне сквозь бесконечность и возвращал к жизни вновь и вновь...
Мы наслаждались, и это было подобно наполнению бездны. Мы наслаждались, и не могли ни насытиться, ни остановиться. Мы наслаждались, пытаясь скрыться в спасительном забытье, но даже во мгле, за последней гранью изнеможения мы продолжали изобретать все новые, новые ласки.
Но однажды забытье наступило - словно огромная птица резко раскинула черные крылья над миром.
Забытье наступило. Она прерывисто всхлипнула и все исчезло.
7.
Нега. Неганеганеганега... извилистая лента слов, небрежно брошенная среди звезд, тянется от одного рукава галактики до другого, через единственную планету безымянной звезды, обозначенной в астрогационных каталогах сухим сочетанием цифр, змеится по пустынному берегу Океана этой планеты, сквозь одинокий дом на берегу и расслабленное тело мужчины на втором этаже этого дома. Нега. Безмерная нега.
Я проснулся, ощущая себя самым счастливым мужчиной Вселенной. У меня была женщина - идеальная женщина. А внизу, под стойкой бара терпеливо ждет автомат. Автомат желаний, благодаря которому я подарю ей все сокровища мира. Автомат синтезирует их из космической пустоты, из вездесущих потоков энергий и микрочастиц, которые все равно пропадают без дела. Разумеется, где-то что-то изменится, где-то чуть возрастет энтропия. Быть может, где-то в дальней галактике погаснет звезда. Да и хрен с ней, звездой. Никто не заметит, Вселенная не обеднеет. В конце концов, много ли нам надо? Сейчас и узнаю.
С такими мыслями я открыл глаза.
В растерзанной спальне. Посреди растерзанной постели. Один.
В доме царила мертвая тишина. Из душа не доносилось ни звука.
Наверное, проголодалась и спустилась в кафе. Еще бы. Судя по часам, мы провели в спальне больше трех дней. Сколько из этого времени мы проспали, оставалось лишь догадываться. Впрочем, я смутно припоминал, что и во сне ощущал сладостное скольжение и ее упругие жаркие губы...
Мысль о ней отозвалась во мне медленной нежной волной. Милая...
Кстати, мне тоже не мешало бы подкрепиться.
Я набросил халат и спустился вниз, поигрывая кистями пояса.
8.
Под прилавком зияла пустота. Пустота вопила. Да. В тот самый миг, что я взглянул под прилавок, я понял, что пустота может вопить. И это было ужасно. Так ужасно, что из горла моего не вырвалось ни единого звука. Оно вдруг стало сухим и колючим, словно его выстлали изнутри наждачной бумагой.
Оцепенев, я смотрел на черные космы паутины, лениво покачивающиеся на сквозняке, словно обрывки траурных лент. Во мне зрело ощущение катастрофы.
Паутина. Пыльная паутина. Вот все, что осталось от моего автомата желаний. Я вновь оказался перед грудой тонких осколков земного происхождения.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Я засмеялся. Теперь у меня было чувство, что меня обокрали вдвойне. Чувство, вполне обоснованное. Оно подпрыгивало и перекатывалось внутри, точно клубок грязных перьев. Я долго смеялся. Но потом вдруг услышал, как мой смех дребезжит в пустом зале кафе, точно слетевшая пружина внутри работающего вразнос механизма. Я услышал и смех сам по себе оборвался.
Она каким-то образом пронюхала об этом "ахенарском устройстве неопределенного назначения", как оно было обозначено в каталоге распродажи. Но как? Я никому не говорил о том, что мне удалось оживить этот хлам... Никому, ни единой душе... Ах, ловкая сучка! Теперь, со своими способностями и моим автоматом она пойдет далеко.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Да, моя дорогая. Ты совершенно права. Я действительно сочетаю в себе эти качества. Хотя лучше бы тебе о том никогда не узнать. Пропорция у них нехорошая. Но теперь слишком поздно. Я не прощаю, если со мной так поступают, если мне лезут в душу, чтобы в нее наплевать. Скоро тебе предстоит познакомиться с другой стороной моей личности, далеко не самой приятной. Из-за которой я поселился в этой глуши. Непредсказуемых, говоришь, и опасных?
Я вернулся в спальню и открыл маленькую тяжелую дверь, которую надеялся больше не открывать никогда.
Холодный жемчужный свет брызнул в глаза.
Тогда я вспомнил, что даже не узнал ее имени.
Ловкая, ловкая девочка, так запудрить мозги.
Под прозрачной полусферой, на лоскуте черного бархата лежала пара изрядно потертых перчаток. Их фасон в этом мире выглядел непривычно.
Я прикоснулся к замаскированной кнопке и полусфера бесшумно раскрылась.
Я не знал об этой сучке ничего. Номер кредитки? Если она затеяла такую операцию, о фальшивой кредитке позаботилась наверняка. На черном рынке любого крупного города вам быстро предложат роскошный веер кредиток, даже не придется искать. Самое забавное, что какое-то время они будут работать. Да, это не след. Итак, у меня нет ни единой зацепки. Кроме ее выделений, высохших на определенных частях моего тела. Но это гораздо больше, чем ничего. Хорошо, что я так и не успел принять душ.
Я готов был перерыть весь мир и, самое главное, это казалось мне выполнимым. Вместе с ощущением катастрофы во мне зрело предчувствие скорой встречи. Нехорошее такое предчувствие.
Освещение последовательно становилось кроваво-красным, кобальтовым, белым, изумрудно-зеленым.
Когда свет стал мертвенно-синим, я осторожно взял перчатки, но надевать их не стал. Позже, при встрече. Перчатки показались мне невесомыми и очень холодными. Они жгли мои руки. Но к температуре это никакого отношения не имело.
9.
Я спустился в кафе. Желудок вновь напомнил, что пора подкрепиться. Так и быть.
Сжав перчатки в левой руке, я наспех прожевал пару черствых бутербродов, запил холодным кофе. Вкуса я не почувствовал. Неважно. Сойдет.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Чертова сучка.
Краем глаза я заметил собственное отражение в зеркале и обнаружил, что все еще разгуливаю в халате. Тогда я и почувствовал пронзительный холод. Дверь кафе осталась открытой, и крепкий, пахнущий солью ветер свободно врывался внутрь.
Возвращаться наверх не хотелось. Но мне предстояло длительное путешествие, в котором лучше выглядеть поприличнее. Привлекать внимание ни к чему.
Допивая кофе, я бросил взгляд сквозь прозрачные стены своего заведения.
Ворон угрюмо сидел на своем обычном месте. Ветер раздувал его перья.
А затем я поперхнулся.
Какая невероятная наглость. Предчувствие действительно не обмануло.
Она. Собственной персоной. На сей раз лицо ее было скрыто ажурной темной вуалью, и шикарное длинное платье тоже напоминало вуаль. Ее тело соблазнительно двигалось под струящейся темной тканью.
Томительное, вожделенное тело...
Воспоминание было мучительно горьким.
Позади нее вышагивали два холеных молодчика. Они были похожи, как братья. Один помоложе и постройнее, другой постарше. Слишком элегантные для заурядных громил. На их гладких самоуверенных лицах разливался некий безошибочно узнаваемый отблеск, который любительница опасных мужчин передавала каждому, с кем делила жар своего тела. Вероятно, такой отблеск можно заметить и на моей физиономии.
Теперь я был склонен больше доверять своей интуиции.
Ворон отстраненно следил за происходящим.
Она грациозно перешагнула порог и окинула зал ленивым взглядом. Интересно, что же она скажет на сей раз?
На какое-то мгновение я пожалел, что не успел переодеться и встречаю гостей в нелепом халате и перчатками, судорожно сжатыми в левой руке.
Губы мои сами перекосились в улыбку. Собственную мимику я уже не контролировал.
- Он без тебя не работает. - сказала она так, словно никуда и не уходила.
- Ч-что? - голос мой прозвучал хрипло и совсем не так уверенно, как мне бы хотелось. Да, я просто был вне себя от ее наглости.
- Автомат без тебя не работает. - с улыбкой повторила она.
- И что же? - я как мог ухмыльнулся, не без злорадства отметив, что при звуках ее голоса мое сердце не замирает. Почти...
- Ты поедешь со мной. - улыбка взрослой девочки из хорошей семьи. Сквозь вуаль такая улыбка кажется особенно вызывающей.
- А если я откажусь присоединиться к твоему гарему? - я медленно опустил руку с перчатками под прилавок. Надеть их я все равно не успею, а зря привлекать внимание ни к чему...
Она усмехнулась и эта усмешка мне не понравилась.
- Извини, у тебя очень ограниченный выбор.
Один из ее приятелей шагнул к самой стойке, как-то странно разминая пальцы правой руки.
Он подошел так близко, что я почувствовал холодный запах его лосьона, смешанный с тонким живым ароматом, вычеркнуть из памяти который было пока выше моих сил.
Я ощутил ноющую боль в запястьях и основании черепа.
В его пальцы были имплантированы субпороговые излучатели. Они действовали наподобие той сказочной дудочки, за которой покорно последовали крысы, а затем и детишки одного древнего города на Земле. Хорошее напоминание о том, что рано или поздно приходится расплачиваться по старым счетам. К сожалению, не все это понимают.
Итак, этот тип, самоуверенно улыбаясь, слегка пошевелил пальцами. А затем на его гладко выбритой физиономии появилось озадаченное выражение.
Я не шелохнулся. Его манипуляции вызвали у меня легкое жжение в тех местах, где раньше были разъемы. И только. Словно кто-то на дальней стоянке задействовал транспланетную связь.
Я ухмыльнулся ему в лицо, наслаждаясь его изумлением. А затем врезал как следует. И даже не пожалел о сломанном столике.
- Давай без глупостей. - спокойно сказал тот, что постарше. Буднично так сказал. Он навел на меня нечто блестящее и недвусмысленно угрожающее. Убить не убъет, но легко может сделать дальнейшее существование крайне мучительным.
Я так и не успел натянуть перчатку. Не хватило пары секунд. Хороший материал для статьи о неудачниках. Главное, чтобы обошлось без некролога.
Младший лежал без движения среди разбросанных стульев и обломков стола.
Она смотрела на меня сквозь вуаль взглядом сытой хищницы из хорошей семьи.
Я смотрел на нее, как на груду осколков, и мне было больно. Я улыбался, но внутри меня все стонало. Шрамы зарастают, но порой они так болят...
- Пошевеливайся. - сказал ее старший приятель. - Или мне придется медленно поджаривать тебя по частям.
И в этот миг за его спиной промелькнула быстрая черная тень. А затем он яростно вскрикнул, потому что острый клюв, благородно отливающий серебром, вонзился ему в шею.
Теперь у меня оказалось достаточно времени.
Он хрустнул и упал, переломленный пополам. Оружие его отлетело, вращаясь и сверкая хромированными поверхностями. Это мне напомнило о зажигалке, и я, завороженно глядя на бьющееся в агонии тело, мысленно пообещал ее выбросить. Без некролога все-таки не обошлось.
10.
Все было кончено. Птичка попалась. Время платить по счетам.
Она тихо плакала, беспомощно сжавшись в углу, и лицо ее больше не казалось мне таким привлекательным. По крайней мере, пока я не смотрел на нее.
А я действительно на нее не смотрел. Предчувствие говорило мне, что сюрпризы еще не закончились.
- Мы наблюдали за тобой. - сказал ворон, между делом продолжая вырывать куски плоти из остывающего тела старшего. Из-за мяса в клюве речь его была не очень-то внятной.
- Кто это вы? - переспросил я. Дышать через нос было не очень-то приятно из-за горелого мяса, но это единственный известный мне способ побороть тошноту.
- Институт.
- Мне это ни о чем не говорит.
Мне показалось, что ворон усмехнулся окровавленным клювом.
- Не удивительно. В твоем нынешнем состоянии тебе это и не должно ничего говорить. Институт - это мы.
- Стая ворон?
- Не остроумно, - сухо ответил ворон и, взмахнув крыльями, перепрыгнул на левое плечо трупа, откуда ему было легче дотянуться до намеченного кусочка.
Я решил попробовать с другой стороны.
- Что же вам нужно?
- Ничего особенного. Мы просто наблюдаем за тобой в естественных условиях.
Краем глаза я заметил, что женщина дрожит, точно лист на ветру и не сводит с ворона дикого взгляда. Широко распахнутые глаза ее были цвета осеннего неба.
- Допустим. Зачем? Почему именно я объект вашего наблюдения? Что такого особенного в моем состоянии?
- Мы проводим эксперимент. Выясняем, насколько жизнеспособен окажется человек, возвращенный в архаическое состояние.
- То есть?
- Тебе удалили контактные разъемы, всевозможные импланты, без которых не обходится ни один нормальный человек. Более того, тебя лишили устройств дальней связи. Ты изолирован от информации, которая не имеет прямого отношения к твоей среде обитания. К той среде, которую ты способен воспринимать в своем нынешнем состоянии.
Ворон, насытившись, ударил крыльями и тяжело взлетел на свое обычное место.
Я напряженно осмысливал сказанное. Голова моя просто шла кругом.
- Ну и как? - после продолжительного молчания спросил я. На языке у меня вертелась тьма вопросов, но я решил не спешить. И до них доберемся. Подобные новости лучше получать малыми порциями.
Ворон склонил голову набок и быстро взглянул черным глазом на небо.
- Ты выжил. Вопреки всем прогнозам, состояние твое стабильно и удовлетворительно. Ты не впал ни в депрессию, ни в манию. У тебя не возник психоз. Ты даже не слишком отстаешь в интеллектуальном развитии.
- Значит, все-таки отстаю...
Ворон пожал крыльями. Это выглядело забавно. Но на улыбку сил не осталось.
- А ты как хотел?
- Значит, вся моя жизнь - какой-то долбанный эксперимент?
- Вся твоя нынешняя жизнь. - уточнил ворон.
- Следовательно... следовательно это уединенное место, в котором я прожил столько лет...
- Это полигон Института.
- Боже... Но я не помню никакой другой жизни...
- Это не так уж и плохо. В той жизни ты оказался на обочине.. Когда ты пришел в Институт, чтобы участвовать в опытах, перспективы у тебя были совсем не веселые. А потом для чистоты эксперимента воспоминания об Институте и, частично, о твоем реальном прошлом пришлось удалить.
- А как быть с тем, что ты рассказал мне сейчас?
- Ничего страшного. - ворон быстро почистил окровавленный клюв о перья на груди. - Я уже сделал заказ. Завтра утром приедет психотехник и вычистит лишние воспоминания.
Я взглянул на влажные перья на груди ворона и мне почему-то совсем не понравилось это "вычистит".
- Следовательно, я и ее забуду? - я кивнул в сторону женщины, дрожащей в углу.
- Разумеется. - Ворон потянулся, расправил крылья и хвост, затем вновь нахохлился. - Но, думаю, сейчас тебе было бы интересно узнать, что Сильвия тоже работает... работала в Институте. В лаборатории ювентологии. Ее чрезвычайно заботят процессы возрастных изменений и она тратила огромные средства на поддержание собственной молодости. Потом проведала о тебе. Да, к сожалению, теперь в Институте не так строго соблюдается конфиденциальность... Она решила заполучить твой автомат и заказать эликсир вечной молодсти.
- Это возможно? - спросил я, заметив, что Сильвия затаила дыхание.
Ворон склонил голову.
- Почему бы и нет? Автомат выполняет желания. Это ничем не отличается от остальных.
- Но у нее ничего не вышло. Она сказала, что автомат без меня не работает.
- Это верно. Именно поэтому я позволил ей забрать автомат. Теперь в ее доме находится прекрасное вещественное доказательство.
Ворон издал отрывистое хриплое пощелкивание. Вероятно, у воронов это означает самодовольный смешок.
- Видимо, в качестве компенсации утраченных возможностей, у тебя возникли кое-какие новые способности. Автомат - один из них. Видишь ли, наши специалисты проверили его, пока ты прохлаждался на Островах. Куча хлама, которая до недавнего времени находилась под этой стойкой, работать не может. В лаборатории перебрали автомат по деталям, пытаясь хоть что-то понять. Но, допустив, что до сих пор нет полной ясности с техникой ахенарцев, пошли дальше. Подменили начинку. Вставили беспорядочный набор деталей, который заведомо не работает. Правдоподобный муляж.
- И что же? - спросил я, уже зная ответ.
- Ничего. Автомат продолжал действовать. Дело не в автомате. Он просто стал удачным объектом приложения твоих психических сил.
И тут Сильвия бросила в ворона деревянный обломок. Она вложила в этот бросок всю свою ярость. Но более метким от этого он не стал. К тому же реакция у ворона оказалась отменной.
Он взлетел и, удостоив Сильвию коротким презрительным взглядом, умчался прочь, не проронив больше ни слова. Похоже, звериное естество в минуту опасности взяло над ним верх.
11.
Я не спал всю ночь. Я ворочался с боку на бок, а потом вышел на берег и долго смотрел на звезды, слушал тяжелые вздохи Океана, доносящиеся из темноты. В какой-то момент я вдруг осознал, что прощаюсь со всей этой идиллией. Да, я принял решение, но боялся себе в этом признаться.
Утром, с первыми лучами рассвета, я уже был в городе. Я вошел в первую попавшуюся лавку морфохирурга.
- Что вам угодно? - он поднял на меня удивленный взгляд воспаленных сонных глаз. Совсем молодой мальчишка с тонкой серебристой татуировкой на верхней губе.
- Я хочу имплантировать контактные разъемы.
Он заморгал. Внутри него что-то напряженно зажужжало.
- Простите... Кому имплантировать?
Я повторил - медленно, громко, отчетливо произнося каждое слово. Вероятно, так говорят со слабоумными. Так следовало бы все эти годы разговаривать со мной.
- То есть, вы хотите сказать, что у вас их никогда не было? - переспросил он. Его взгляд внезапно стал удивительно ясным. Проснулся от изумления, не иначе. Видимо, затем он попытается выяснить из какой глуши я заявился.
- Были. Потом я их удалил.
Он облегченно выдохнул и потянулся за инструментами.
- Нет проблем. Через пару минут вы вновь станете нормальным человеком.
Да, именно так. Нормальным. То, что нужно. Тошно ощущать себя объектом чьих-то заумных экспериментов. Хочу стать нормальным.
(с) Andrew Ers aka blind_archer , All rights reserved
Tel Aviv, January 2000-2007.
_____
1.
Я держу кафе на побережье. Отличное место. Единственный островок цивилизации на двадцать миль вокруг. Летом все норовят отдохнуть подальше от города, не жертвуя привычным комфортом. И тут мое заведение как нельзя кстати. Работы невпроворот. Кухня превращается в раскаленный ад, источающий аппетитные ароматы. Официанты бегают, из последних сил улыбаясь клиентам, музыка беспощадно гремит. К закату свободных мест не остается ни за столиками, ни в кабинках, а на стоянку въезжают все новые и новые посетители. Короткое затишье наступает лишь на рассвете, но напоминает оно ту напряженно звенящую тишину перед атакой, от которой все еще просыпаешься в холодном поту. Да, с приходом весны настают жаркие дни. И весьма прибыльные. Поэтому я нанимаю управляющего и дюжину сезонных работников из ближайших двух городов, а сам уезжаю на Острова - подальше от этого сумасшествия. К тому же я терпеть не могу эту жару.
Зато зимой, когда мертвый сезон опускается с небес словно прохладный фарфоровый купол, я работаю сам. Тихо, спокойно, никакой суеты. Легкое оживление начинается лишь вечерами накануне выходных. В остальные дни - ни души. Только изредка по кромке волн пробежит одинокий борец за собственное здоровье, или на вершине дюн появится семейство, свернувшее с трассы специально ради того, чтобы дети увидели настоящий, живой Океан, а не его изображение на панорамном экране в гостиной.
Зимой ничто не отвлекает от созерцания завораживающего дыхания волн и величественного полета облаков. Ничто не отвлекает от размышлений о вечном.
Мощный рокот прибоя, далекие крики птиц - вот и весь незатейливый аккомпанимент моим мыслям.
Иногда появляется ворон. Ума не приложу, откуда он взялся в наших краях. Он прилетает и, устроившись на декоративной деревянной решетке, увитой розами, искоса разглядывает меня черным глазом. Крупный клюв его благородно отливает серебром.
Я бросаю ему угощение.
Ворон какое-то время его игнорирует и продолжает меня пристально изучать. Затем слетает вниз, на мраморные плиты. Ловко хватает лакомство клювом, медлит секунду, оглядывается - не передумаю ли? - и улетает прочь. При мне он не ест никогда.
Так повторяется всякий раз, как ритуал.
Ворон мне ничуть не мешает. Напротив. Он - как черная, притягивающая взгляд отметина на монотонном полотне зимних дней.
2.
Она появилась будто из-под земли. На самом деле я просто не заметил как она подошла. Задумался о вечном. Бывает...
Лицо ее было бледным. Видимо, прогулка ее была долгой. Замерзла. Не удивительно в такую погоду. Ветер крепчал, волны точно взбесились...
- Привет. - сказала она. Улыбка у нее деликатная. Так улыбаются быстро повзрослевшие девочки из хороших семей. Когда наивное восприятие мира ломается, оно больно ранит осколками. Шрамы затягиваются, воспитание остается.
Я, улыбаясь в ответ, опустил ладонь на автомат под прилавком. Ощутил прохладный металл с мелкой насечкой и тонкую вибрацию где-то глубоко внутри. Женщина не успела договорить, а на стойке перед ней уже дымился ароматный кофе в изящной фарфоровой чашечке.
- Ловко... - она рассмеялась, и смех ее прозвучал несколько напряженно. - В доме моего отца были точно такие же чашечки.
Ее глаза были цвета осеннего неба. Глубокие и холодные, всезнающие глаза на юном лице. Да. Шрамы затягиваются.
- Мне доставляет удовольствие угадывать желания хорошеньких женщин.
- И хорошо это тебе удается?
- Да пока ни разу не ошибался.
Она едва не поперхнулась. Но все же совладала с собой. У меня отлегло от сердца. Не хотелось бы выплачивать ей компенсацию. Учитывая ее холеную внешность, сумма иска могла оказаться внушительной.
- Вот как? Интересно, - сказала она. - Кстати, кофе у тебя превосходный.
Женщина, улыбаясь, медленно поставила чашку.
- Точно. Именно превосходный. Лучше не найти на всем побережье. - согласился я без тени самодовольства. Пусть заслуга в том не моя, а автомата. Но об этом не обязательно распостраняться.
Все, что делает автомат, получается превосходного качества. Удивительный автомат. Я купил его на распродаже трофейного ахенарского барахла по цене, которая до сих пор греет мне душу.
Женщина с легким вызовом улыбнулась.
- Ну-ка, попробуем еще раз... Получится ли у тебя угадать...
- Думаю, да, - кивнул я и вновь незаметно толкнул автомат. Мне на ладонь беззвучно выпала зажигалка. Я ухмыльнулся. Похоже, птичка попалась.
У меня две зажигалки. Одна - обычная, для клиентов. Вычурный кусок дешевого яркого пластика. Другая - просто тонкий никелированный цилиндр с маленьким выступом. В свое время я отдал за эту блестящую безделушку несколько тысяч кретинок. Ее сотворил в единственном экземпляре какой-то там модный психодизайнер с Канопуса. Стоит любой девушке коснуться зажигалки, как вся страсть, что таилась в ней, самые сокровенные желания и фантазии, о которых она не признавалась даже себе, захватывают ее существо, сметая запреты и ограничения. Девушка тает, словно воск, а затем безоглядно и самозабвенно воплощает эти и многие другие желания. Ну, а я такой девушке с удовольствием помогаю, конечно.
Действует безотказно, я проверял. Думаю, несколько юных туристочек - из тех, что не прочь посумасбродствовать подальше от дома - с замиранием сердца или с туманной улыбкой вспоминают маленькое кафе на берегу Океана. Приятно хранить такие маленькие горячие тайны. Но однажды я выбросил зажигалку в волны - после того, как одна из туристок задержалась чуть дольше, и волшебное действие зажигалки прошло. Взгляд, которым она меня обожгла тогда... Увы, я оказался не в ее вкусе. Впрочем, довольно об этом.
Итак, я протянул женщине зажигалку.
- О! На побережье обитает волшебник, читающий мысли. - глаза женщины слегка округлились. Холодное небо, царившее в этих глазах, мгновенно преобразилось в весеннее, живое и радостное.
Она мельком посмотрела на зажигалку и прикурила. А затем медленно подняла на меня взгляд. Мерцающий. Нетерпеливый. Страстный. На губах ее расцветала улыбка. Но эта улыбка так же отличалась от прежней, как матовое сияние жемчуга отличается от яркого блеска бутылочного стекла.
- Элегантная вещица. - низким, сладостно вибрирующим голосом сказала она, возвращая зажигалку.
- Мне нравятся элегантные вещи. - ответил я, пытаясь казаться невозмутимым.
- Мне тоже. - она медленно поправила волосы, которые и без того были в полном порядке.
И тут прилетел ворон. Он занял свое обычное место - опустился на декоративную решетку справа от входа - и вопросительно посмотрел на меня.
Женщина обернулась, словно почувствовав появление ворона. Проследила за моим взглядом, скорее всего.
- Эта птица сюда отлично вписывается. - заключила она, выдыхая дым. - Ручной?
- Нет. Сам прилетает. - ответил я, бросая ворону его обычное угощение. Ворон смотрел на меня с холодным достоинством. Ритуал повторялся.
- Он стоит бешеных денег...
Я покачал головой.
- Никогда не думал о нем с такой точки зрения.
Ворон хлопнул крыльями, сорвался с места и, сделав стремительный круг над пустыми столиками, улетел прочь.
Он даже не притронулся к угощению. Ритуал оказался нарушен. Видимо, что-то отразилось на моей физиономии.
- Все в порядке? - поинтересовалась она.
- Да, в порядке. - ответил я, в глубине души уже сожалея, что воспользовался второй зажигалкой. Автомат ее выдал, следовательно, таково было мое желание в тот момент. Соблазнить женщину бесчестным приемом... Автомат не ошибается. Автомат ничего не выдумывает, не несет отсебятину. Единственное, что он умеет - точно улавливать и исполнять чужие желания. Но об этом автомате совершенно не нужно распостраняться.
- У меня сигарета погасла. - с извиняющейся улыбкой сказала она.
Мое сердце упало. Вот и настал момент истины. Рубикон. Перекресток многих дорог.
И я понял, что не смогу протянуть ей кусок дешевого пластика. Я просто не в силах противиться призывному сиянию ее ярких глаз.
- Пожалуйста. - сказал я, отстраненно гадая, усилится ли эффект от повторного воздействия зажигалки.
Она прикурила. Грациозно откинула волосы с глаз. Яркие губы ее медленно разомкнулись...
Сердце мое замерло. Дрогнуло. Затрепетало.
Внезапно взгляд ее стал отрешенным.
Ее вызвали по транспланетной связи.
Я всегда это чувствую - ноющая боль мгновенно разливается в запястьях и основании черепа. В тех местах, где раньше были контактные разъемы. Поэтому я держусь подальше от городов, где транспланетные разговоры ни на секунду не замолкают.
Улыбка ее погасла и она достала кредитку.
Я смотрел на нее, еще не веря своим глазам. Так однажды в детстве я смотрел на груду осколков, которые вот только что были старинной земной вазой. Секунду назад. До моего попадания мячиком.
- Извини, я должна срочно вернуться... - вздохнула она. А в глазах ее полыхал, разгораясь, жаркий огонь. Двойное воздействие... Вот ведь кому-то достанется...
Она коснулась моей руки с прощальной нежностью.
- Мне очень жаль.
Увы, это реальность.
Я почувствовал как перед моим носом захлопнулась прозрачная дверь. Почувствовал, как у меня что-то украли.
- До встречи. - только и смог выдавить я. Вероятно, улыбка моя получилась не для журнальной обложки, если только тот выпуск не посвящен неудачникам.
Она уходила, а я старался не смотреть ей вслед.
3.
Все было, как прежде. Серая пелена зимних дней. Шум прибоя, отдаленные крики птиц. Но я потерял сон и больше не мог думать о вечном. Я смотрел на бегущие волны, а видел ее глаза цвета осеннего неба, ее губы, медленно размыкающиеся - чтобы нежно сказать, упоительно прошептать, простонать в неистовстве страсти. Видел матовое мерцание жемчуга, который у меня украл тот нелепый звонк.
Вот так. Потерял сон, покой и аппетит. Проклятье. Только этого еще не хватало.
Седые облака тяжело наползали из-за горизонта. Океан вдруг присмирел, что зимой случается редко. Будет ливень. Небо быстро темнело. Издалека донесся глухой, протяжный рокот. Да, скоро начнется настоящий потоп.
Прилетел ворон. Сел на свое обычное место. Яркая черная точка вновь возникла на унылом полотне зимы.
- Привет. - мрачно сказал я и бросил ему угощение. Внезапно я осознал, что в глубине души чувствую его виноватым. Чушь, конечно.
Ворон склонил голову набок, не сводя с меня блестящего глаза. Пошел мелкий дождь. Ворон недовольно задвигался, расправил крылья и слетел к угощению.
- Надо же, соизволил. - невесело усмехнулся я.
Ворон холодно взглянул на меня, держа в клюве мясо. Затем сделал шаг, легко подпрыгнул, взмахнул крыльями и улетел. Дождь все настойчивее барабанил по старомодной черепичной крыше кафе.
4.
Дни тянулись. Океан штормил. Налетали дожди. Аппетит не возвращался.
5.
- Привет, ясновидящий. - нежным голосом пропела она, победно входя в кафе. Капли дождя блестели на ее темном элегантном плаще, точно щедрая россыпь алмазов. Глаза ее ярко лучились. Она была обольстительна.
- Привет. - откликнулся я. Голос мой радостно дрогнул. Мы оба это заметили и улыбнулись друг другу.
- У меня такое ощущение, что ты никуда не уходила. - сказал я. - И в то же время, что я ждал тебя целую вечность.
- Надеюсь, ты не успел состариться за эту вечность. Знаешь, мне все время хотелось вернуться. Честно говоря, я сбежала с работы. Надеюсь, замести следы мне удалось.
- Вот как? Где же ты работаешь?
- Давай не будем о скучном. - шелковисто улыбнулась она. - Я хочу хоть ненадолго забыть об этих постоянно бегущих цифрах. Прошлый раз это удалось благодаря тебе... Я решила попробовать еще раз.
- Буду рад...
- Ну, как насчет желаний? - понизив голос, спросила она и взглянула мне прямо в глаза.
- Нет проблем. - ответил я, привычно касаясь автомата под стойкой.
Автомат выдал широкий массивный бокал. На самом дне его тяжело плескалась ядовито-зеленая жидкость, в которой медленно дрейфовали, мерцая, крошечные золотистые звезды.
- О! - только и выдохнула она.
У меня самого сердце дрогнуло от неожиданности.
Веганский эротический эликсир. Его подают только на закрытых вечеринках высшего света Канопуса и Ориона. Рецепт его - строжайшая тайна веганских жрецов, за которую многие охотники заплатили собственной жизнью.
Она замерла. Затем перевела на меня вопросительный взгляд.
Эта порция с легкостью опустошит ее кредитку на много лет вперед, кем бы она ни работала.
- За счет заведения. - сказал я, не моргнув глазом. Иногда приятно почувствовать себя по-настоящему щедрым. Особенно приятно, когда эта щедрость не стоит тебе ничего.
Она тихо выдохнула.
- Ты... Ты шутишь, наверное?
На какой-то миг она показалась мне изумленной маленькой девочкой. Я поскорее прогнал эту мысль, ибо она противоречила моим намерениям.
- Я серьезен как никогда. - ответил я, чувствуя, как за спиной расправились мощные крылья. - В честь твоего возвращения.
- Ты просто опасен, если можешь угадывать столь сокровенные желания. - заметила она, осторожно поднимая бокал.
- Возможно, поэтому я и забрался в такую глушь.
- С твоими способностями можно достичь многого. - сказала она, вскинув на меня испытующий взгляд.
- Или слишком далеко зайти. Пока мне достаточно того, что уже есть.
Тонкая улыбка девочки из хорошей семьи.
- Значит, ты намного опаснее, чем мне показалось. Меня всегда привлекали непредсказуемые и опасные мужчины. Кажется, в тебе эти качества сочетаются на редкость удачно.
Она сказала так, и ресницы ее дрогнули и сомкнулись.
Ее сочные губы осторожно коснулись бокала. Она сделала долгий, бесконечно долгий глоток.
Когда глаза ее распахнулись, в них трепетал алчный огонь.
Одним изящным движением она сбросила плащ, и он плавно слетел к ее стройным ногам, словно покорная темная птица.
Дыхание мое замерло.
Ажурная белоснежная паутинка окутывала смуглое гибкое тело танцовщицы. Больше на ней не было ничего.
- Так что же ты медлишь? - выдохнула она. Ее руки легли на живот, великолепный упругий живот и медленно двинулись вниз.
Мне показалось, что во всем мире остался единственный источник света - ее тело, это нереально совершенное тело.
И я прильнул к ароматному источнику этого влекущего света.
6.
Я не помню, как мы оказались наверху, в моей спальне. Кажется, нас вознес туда неистовый вихрь.
Я ощущал томительный жар, я внимал ее ласкам - нежным и нетерпеливым. Ее вожделеющий стон летел ко мне сквозь бесконечность и возвращал к жизни вновь и вновь...
Мы наслаждались, и это было подобно наполнению бездны. Мы наслаждались, и не могли ни насытиться, ни остановиться. Мы наслаждались, пытаясь скрыться в спасительном забытье, но даже во мгле, за последней гранью изнеможения мы продолжали изобретать все новые, новые ласки.
Но однажды забытье наступило - словно огромная птица резко раскинула черные крылья над миром.
Забытье наступило. Она прерывисто всхлипнула и все исчезло.
7.
Нега. Неганеганеганега... извилистая лента слов, небрежно брошенная среди звезд, тянется от одного рукава галактики до другого, через единственную планету безымянной звезды, обозначенной в астрогационных каталогах сухим сочетанием цифр, змеится по пустынному берегу Океана этой планеты, сквозь одинокий дом на берегу и расслабленное тело мужчины на втором этаже этого дома. Нега. Безмерная нега.
Я проснулся, ощущая себя самым счастливым мужчиной Вселенной. У меня была женщина - идеальная женщина. А внизу, под стойкой бара терпеливо ждет автомат. Автомат желаний, благодаря которому я подарю ей все сокровища мира. Автомат синтезирует их из космической пустоты, из вездесущих потоков энергий и микрочастиц, которые все равно пропадают без дела. Разумеется, где-то что-то изменится, где-то чуть возрастет энтропия. Быть может, где-то в дальней галактике погаснет звезда. Да и хрен с ней, звездой. Никто не заметит, Вселенная не обеднеет. В конце концов, много ли нам надо? Сейчас и узнаю.
С такими мыслями я открыл глаза.
В растерзанной спальне. Посреди растерзанной постели. Один.
В доме царила мертвая тишина. Из душа не доносилось ни звука.
Наверное, проголодалась и спустилась в кафе. Еще бы. Судя по часам, мы провели в спальне больше трех дней. Сколько из этого времени мы проспали, оставалось лишь догадываться. Впрочем, я смутно припоминал, что и во сне ощущал сладостное скольжение и ее упругие жаркие губы...
Мысль о ней отозвалась во мне медленной нежной волной. Милая...
Кстати, мне тоже не мешало бы подкрепиться.
Я набросил халат и спустился вниз, поигрывая кистями пояса.
8.
Под прилавком зияла пустота. Пустота вопила. Да. В тот самый миг, что я взглянул под прилавок, я понял, что пустота может вопить. И это было ужасно. Так ужасно, что из горла моего не вырвалось ни единого звука. Оно вдруг стало сухим и колючим, словно его выстлали изнутри наждачной бумагой.
Оцепенев, я смотрел на черные космы паутины, лениво покачивающиеся на сквозняке, словно обрывки траурных лент. Во мне зрело ощущение катастрофы.
Паутина. Пыльная паутина. Вот все, что осталось от моего автомата желаний. Я вновь оказался перед грудой тонких осколков земного происхождения.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Я засмеялся. Теперь у меня было чувство, что меня обокрали вдвойне. Чувство, вполне обоснованное. Оно подпрыгивало и перекатывалось внутри, точно клубок грязных перьев. Я долго смеялся. Но потом вдруг услышал, как мой смех дребезжит в пустом зале кафе, точно слетевшая пружина внутри работающего вразнос механизма. Я услышал и смех сам по себе оборвался.
Она каким-то образом пронюхала об этом "ахенарском устройстве неопределенного назначения", как оно было обозначено в каталоге распродажи. Но как? Я никому не говорил о том, что мне удалось оживить этот хлам... Никому, ни единой душе... Ах, ловкая сучка! Теперь, со своими способностями и моим автоматом она пойдет далеко.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Да, моя дорогая. Ты совершенно права. Я действительно сочетаю в себе эти качества. Хотя лучше бы тебе о том никогда не узнать. Пропорция у них нехорошая. Но теперь слишком поздно. Я не прощаю, если со мной так поступают, если мне лезут в душу, чтобы в нее наплевать. Скоро тебе предстоит познакомиться с другой стороной моей личности, далеко не самой приятной. Из-за которой я поселился в этой глуши. Непредсказуемых, говоришь, и опасных?
Я вернулся в спальню и открыл маленькую тяжелую дверь, которую надеялся больше не открывать никогда.
Холодный жемчужный свет брызнул в глаза.
Тогда я вспомнил, что даже не узнал ее имени.
Ловкая, ловкая девочка, так запудрить мозги.
Под прозрачной полусферой, на лоскуте черного бархата лежала пара изрядно потертых перчаток. Их фасон в этом мире выглядел непривычно.
Я прикоснулся к замаскированной кнопке и полусфера бесшумно раскрылась.
Я не знал об этой сучке ничего. Номер кредитки? Если она затеяла такую операцию, о фальшивой кредитке позаботилась наверняка. На черном рынке любого крупного города вам быстро предложат роскошный веер кредиток, даже не придется искать. Самое забавное, что какое-то время они будут работать. Да, это не след. Итак, у меня нет ни единой зацепки. Кроме ее выделений, высохших на определенных частях моего тела. Но это гораздо больше, чем ничего. Хорошо, что я так и не успел принять душ.
Я готов был перерыть весь мир и, самое главное, это казалось мне выполнимым. Вместе с ощущением катастрофы во мне зрело предчувствие скорой встречи. Нехорошее такое предчувствие.
Освещение последовательно становилось кроваво-красным, кобальтовым, белым, изумрудно-зеленым.
Когда свет стал мертвенно-синим, я осторожно взял перчатки, но надевать их не стал. Позже, при встрече. Перчатки показались мне невесомыми и очень холодными. Они жгли мои руки. Но к температуре это никакого отношения не имело.
9.
Я спустился в кафе. Желудок вновь напомнил, что пора подкрепиться. Так и быть.
Сжав перчатки в левой руке, я наспех прожевал пару черствых бутербродов, запил холодным кофе. Вкуса я не почувствовал. Неважно. Сойдет.
"Я люблю непредсказуемых и опасных мужчин".
Чертова сучка.
Краем глаза я заметил собственное отражение в зеркале и обнаружил, что все еще разгуливаю в халате. Тогда я и почувствовал пронзительный холод. Дверь кафе осталась открытой, и крепкий, пахнущий солью ветер свободно врывался внутрь.
Возвращаться наверх не хотелось. Но мне предстояло длительное путешествие, в котором лучше выглядеть поприличнее. Привлекать внимание ни к чему.
Допивая кофе, я бросил взгляд сквозь прозрачные стены своего заведения.
Ворон угрюмо сидел на своем обычном месте. Ветер раздувал его перья.
А затем я поперхнулся.
Какая невероятная наглость. Предчувствие действительно не обмануло.
Она. Собственной персоной. На сей раз лицо ее было скрыто ажурной темной вуалью, и шикарное длинное платье тоже напоминало вуаль. Ее тело соблазнительно двигалось под струящейся темной тканью.
Томительное, вожделенное тело...
Воспоминание было мучительно горьким.
Позади нее вышагивали два холеных молодчика. Они были похожи, как братья. Один помоложе и постройнее, другой постарше. Слишком элегантные для заурядных громил. На их гладких самоуверенных лицах разливался некий безошибочно узнаваемый отблеск, который любительница опасных мужчин передавала каждому, с кем делила жар своего тела. Вероятно, такой отблеск можно заметить и на моей физиономии.
Теперь я был склонен больше доверять своей интуиции.
Ворон отстраненно следил за происходящим.
Она грациозно перешагнула порог и окинула зал ленивым взглядом. Интересно, что же она скажет на сей раз?
На какое-то мгновение я пожалел, что не успел переодеться и встречаю гостей в нелепом халате и перчатками, судорожно сжатыми в левой руке.
Губы мои сами перекосились в улыбку. Собственную мимику я уже не контролировал.
- Он без тебя не работает. - сказала она так, словно никуда и не уходила.
- Ч-что? - голос мой прозвучал хрипло и совсем не так уверенно, как мне бы хотелось. Да, я просто был вне себя от ее наглости.
- Автомат без тебя не работает. - с улыбкой повторила она.
- И что же? - я как мог ухмыльнулся, не без злорадства отметив, что при звуках ее голоса мое сердце не замирает. Почти...
- Ты поедешь со мной. - улыбка взрослой девочки из хорошей семьи. Сквозь вуаль такая улыбка кажется особенно вызывающей.
- А если я откажусь присоединиться к твоему гарему? - я медленно опустил руку с перчатками под прилавок. Надеть их я все равно не успею, а зря привлекать внимание ни к чему...
Она усмехнулась и эта усмешка мне не понравилась.
- Извини, у тебя очень ограниченный выбор.
Один из ее приятелей шагнул к самой стойке, как-то странно разминая пальцы правой руки.
Он подошел так близко, что я почувствовал холодный запах его лосьона, смешанный с тонким живым ароматом, вычеркнуть из памяти который было пока выше моих сил.
Я ощутил ноющую боль в запястьях и основании черепа.
В его пальцы были имплантированы субпороговые излучатели. Они действовали наподобие той сказочной дудочки, за которой покорно последовали крысы, а затем и детишки одного древнего города на Земле. Хорошее напоминание о том, что рано или поздно приходится расплачиваться по старым счетам. К сожалению, не все это понимают.
Итак, этот тип, самоуверенно улыбаясь, слегка пошевелил пальцами. А затем на его гладко выбритой физиономии появилось озадаченное выражение.
Я не шелохнулся. Его манипуляции вызвали у меня легкое жжение в тех местах, где раньше были разъемы. И только. Словно кто-то на дальней стоянке задействовал транспланетную связь.
Я ухмыльнулся ему в лицо, наслаждаясь его изумлением. А затем врезал как следует. И даже не пожалел о сломанном столике.
- Давай без глупостей. - спокойно сказал тот, что постарше. Буднично так сказал. Он навел на меня нечто блестящее и недвусмысленно угрожающее. Убить не убъет, но легко может сделать дальнейшее существование крайне мучительным.
Я так и не успел натянуть перчатку. Не хватило пары секунд. Хороший материал для статьи о неудачниках. Главное, чтобы обошлось без некролога.
Младший лежал без движения среди разбросанных стульев и обломков стола.
Она смотрела на меня сквозь вуаль взглядом сытой хищницы из хорошей семьи.
Я смотрел на нее, как на груду осколков, и мне было больно. Я улыбался, но внутри меня все стонало. Шрамы зарастают, но порой они так болят...
- Пошевеливайся. - сказал ее старший приятель. - Или мне придется медленно поджаривать тебя по частям.
И в этот миг за его спиной промелькнула быстрая черная тень. А затем он яростно вскрикнул, потому что острый клюв, благородно отливающий серебром, вонзился ему в шею.
Теперь у меня оказалось достаточно времени.
Он хрустнул и упал, переломленный пополам. Оружие его отлетело, вращаясь и сверкая хромированными поверхностями. Это мне напомнило о зажигалке, и я, завороженно глядя на бьющееся в агонии тело, мысленно пообещал ее выбросить. Без некролога все-таки не обошлось.
10.
Все было кончено. Птичка попалась. Время платить по счетам.
Она тихо плакала, беспомощно сжавшись в углу, и лицо ее больше не казалось мне таким привлекательным. По крайней мере, пока я не смотрел на нее.
А я действительно на нее не смотрел. Предчувствие говорило мне, что сюрпризы еще не закончились.
- Мы наблюдали за тобой. - сказал ворон, между делом продолжая вырывать куски плоти из остывающего тела старшего. Из-за мяса в клюве речь его была не очень-то внятной.
- Кто это вы? - переспросил я. Дышать через нос было не очень-то приятно из-за горелого мяса, но это единственный известный мне способ побороть тошноту.
- Институт.
- Мне это ни о чем не говорит.
Мне показалось, что ворон усмехнулся окровавленным клювом.
- Не удивительно. В твоем нынешнем состоянии тебе это и не должно ничего говорить. Институт - это мы.
- Стая ворон?
- Не остроумно, - сухо ответил ворон и, взмахнув крыльями, перепрыгнул на левое плечо трупа, откуда ему было легче дотянуться до намеченного кусочка.
Я решил попробовать с другой стороны.
- Что же вам нужно?
- Ничего особенного. Мы просто наблюдаем за тобой в естественных условиях.
Краем глаза я заметил, что женщина дрожит, точно лист на ветру и не сводит с ворона дикого взгляда. Широко распахнутые глаза ее были цвета осеннего неба.
- Допустим. Зачем? Почему именно я объект вашего наблюдения? Что такого особенного в моем состоянии?
- Мы проводим эксперимент. Выясняем, насколько жизнеспособен окажется человек, возвращенный в архаическое состояние.
- То есть?
- Тебе удалили контактные разъемы, всевозможные импланты, без которых не обходится ни один нормальный человек. Более того, тебя лишили устройств дальней связи. Ты изолирован от информации, которая не имеет прямого отношения к твоей среде обитания. К той среде, которую ты способен воспринимать в своем нынешнем состоянии.
Ворон, насытившись, ударил крыльями и тяжело взлетел на свое обычное место.
Я напряженно осмысливал сказанное. Голова моя просто шла кругом.
- Ну и как? - после продолжительного молчания спросил я. На языке у меня вертелась тьма вопросов, но я решил не спешить. И до них доберемся. Подобные новости лучше получать малыми порциями.
Ворон склонил голову набок и быстро взглянул черным глазом на небо.
- Ты выжил. Вопреки всем прогнозам, состояние твое стабильно и удовлетворительно. Ты не впал ни в депрессию, ни в манию. У тебя не возник психоз. Ты даже не слишком отстаешь в интеллектуальном развитии.
- Значит, все-таки отстаю...
Ворон пожал крыльями. Это выглядело забавно. Но на улыбку сил не осталось.
- А ты как хотел?
- Значит, вся моя жизнь - какой-то долбанный эксперимент?
- Вся твоя нынешняя жизнь. - уточнил ворон.
- Следовательно... следовательно это уединенное место, в котором я прожил столько лет...
- Это полигон Института.
- Боже... Но я не помню никакой другой жизни...
- Это не так уж и плохо. В той жизни ты оказался на обочине.. Когда ты пришел в Институт, чтобы участвовать в опытах, перспективы у тебя были совсем не веселые. А потом для чистоты эксперимента воспоминания об Институте и, частично, о твоем реальном прошлом пришлось удалить.
- А как быть с тем, что ты рассказал мне сейчас?
- Ничего страшного. - ворон быстро почистил окровавленный клюв о перья на груди. - Я уже сделал заказ. Завтра утром приедет психотехник и вычистит лишние воспоминания.
Я взглянул на влажные перья на груди ворона и мне почему-то совсем не понравилось это "вычистит".
- Следовательно, я и ее забуду? - я кивнул в сторону женщины, дрожащей в углу.
- Разумеется. - Ворон потянулся, расправил крылья и хвост, затем вновь нахохлился. - Но, думаю, сейчас тебе было бы интересно узнать, что Сильвия тоже работает... работала в Институте. В лаборатории ювентологии. Ее чрезвычайно заботят процессы возрастных изменений и она тратила огромные средства на поддержание собственной молодости. Потом проведала о тебе. Да, к сожалению, теперь в Институте не так строго соблюдается конфиденциальность... Она решила заполучить твой автомат и заказать эликсир вечной молодсти.
- Это возможно? - спросил я, заметив, что Сильвия затаила дыхание.
Ворон склонил голову.
- Почему бы и нет? Автомат выполняет желания. Это ничем не отличается от остальных.
- Но у нее ничего не вышло. Она сказала, что автомат без меня не работает.
- Это верно. Именно поэтому я позволил ей забрать автомат. Теперь в ее доме находится прекрасное вещественное доказательство.
Ворон издал отрывистое хриплое пощелкивание. Вероятно, у воронов это означает самодовольный смешок.
- Видимо, в качестве компенсации утраченных возможностей, у тебя возникли кое-какие новые способности. Автомат - один из них. Видишь ли, наши специалисты проверили его, пока ты прохлаждался на Островах. Куча хлама, которая до недавнего времени находилась под этой стойкой, работать не может. В лаборатории перебрали автомат по деталям, пытаясь хоть что-то понять. Но, допустив, что до сих пор нет полной ясности с техникой ахенарцев, пошли дальше. Подменили начинку. Вставили беспорядочный набор деталей, который заведомо не работает. Правдоподобный муляж.
- И что же? - спросил я, уже зная ответ.
- Ничего. Автомат продолжал действовать. Дело не в автомате. Он просто стал удачным объектом приложения твоих психических сил.
И тут Сильвия бросила в ворона деревянный обломок. Она вложила в этот бросок всю свою ярость. Но более метким от этого он не стал. К тому же реакция у ворона оказалась отменной.
Он взлетел и, удостоив Сильвию коротким презрительным взглядом, умчался прочь, не проронив больше ни слова. Похоже, звериное естество в минуту опасности взяло над ним верх.
11.
Я не спал всю ночь. Я ворочался с боку на бок, а потом вышел на берег и долго смотрел на звезды, слушал тяжелые вздохи Океана, доносящиеся из темноты. В какой-то момент я вдруг осознал, что прощаюсь со всей этой идиллией. Да, я принял решение, но боялся себе в этом признаться.
Утром, с первыми лучами рассвета, я уже был в городе. Я вошел в первую попавшуюся лавку морфохирурга.
- Что вам угодно? - он поднял на меня удивленный взгляд воспаленных сонных глаз. Совсем молодой мальчишка с тонкой серебристой татуировкой на верхней губе.
- Я хочу имплантировать контактные разъемы.
Он заморгал. Внутри него что-то напряженно зажужжало.
- Простите... Кому имплантировать?
Я повторил - медленно, громко, отчетливо произнося каждое слово. Вероятно, так говорят со слабоумными. Так следовало бы все эти годы разговаривать со мной.
- То есть, вы хотите сказать, что у вас их никогда не было? - переспросил он. Его взгляд внезапно стал удивительно ясным. Проснулся от изумления, не иначе. Видимо, затем он попытается выяснить из какой глуши я заявился.
- Были. Потом я их удалил.
Он облегченно выдохнул и потянулся за инструментами.
- Нет проблем. Через пару минут вы вновь станете нормальным человеком.
Да, именно так. Нормальным. То, что нужно. Тошно ощущать себя объектом чьих-то заумных экспериментов. Хочу стать нормальным.
(с) Andrew Ers aka blind_archer , All rights reserved
Tel Aviv, January 2000-2007.
_____