Конкурсный текст: Сквалыга лобстер
Автор: rogval
Этот день был самым счастливым в жизни сквалыги лобстера. Он нашел хрустальный шар.
Земснаряд, расчищавший фарватер, оголил от ила и песка большой участок дна. Когда муть осела, лобстер выплыл из своей пещеры, чтобы оценить изменения в подводном мире, и увидел остов древнего парусника. Вернее - десяток окаменевших шпангоутов, лежащих на обнаженном коралловом ложе, несколько пушек и другой корабельный скарб, разбросанный вокруг. Видно, корабль во время урагана разбило о рифы, а потом занесло песком и илом.
Жилищем лобстера была разветвленная система ходов и гротов в коралловом берегу под огромным серебристым дубом. Пещера была полностью затоплена водой и тщательно охранялась лобстером от возможных грабителей. Изумительной красоты раковины, крупные правильной формы жемчужины, перламутр, потерянные двуногими драгоценности и монеты, аккуратно отсортированные и любовно очищенные, лежали на коралловых полочках. Поскольку места в пещере было еще достаточно, остаток дня лобстер посвятил перетаскиванию ценностей с места крушения корабля к месту хранения. Кстати, правильно сделал, поскольку к вечеру появились аквалангисты и грабить сразу стало нечего. Последнее, что удалось стащить прямо под носом у конкурентов, был сантиметров десяти в диаметре хрустальный шар и затейливо выполненная подставка для него. Установив шар в почетном месте между грудой золотых дублонов и часами «Ролекс», лобстер уселся на свой хвост и принялся оценивать получившееся. Отсутствие света не мешало ему, членистоногий хозяин пещеры отлично видел в темноте, но для хрустального шара хотелось чего-то особенного. Лобстер притащил из боковой северной ветви пещеры осколки замечательного итальянского зеркала и расставил их от входа к хранилищу таким образом, чтобы отраженный свет попадал прямо на хрусталь.
Солнечный луч, преломившись в прозрачной воде залива, проскользнул по лабиринту и в многократном отражении упал на шар. Пещера осветилась сказочным светом. Поиграв на гранях бриллиантов и отразившись в дублонах, луч зажег радугой перламутр жемчужин и вернулся в хрустальный шар волшебным огоньком. Душа лобстера наполнилась счастливой отрешенностью. Он протянул к шару обе клешни и...
Мощный удар саблей в стальной шлем чуть не свалил его с коня. Удар пришелся плашмя, был ослаблен встречным ударом шпаги с правой клешни, а левая уже подняла пистоль и нажала на курок. Раздался оглушительный выстрел - и огромный кирасир, поднявший саблю для второго удара, грохнулся на окровавленное поле боя. Лобстер был всегда не дурак подраться, а тут было с кем.
Шла битва при Иври. Король Генрих Четвертый сражался с Лигой за власть над Францией. Лобстер был на стороне короля, и с ним его верные аркебузeры. У него внешность человека, хрустальный шар в седельной сумке и пять ран. Так для души лобстера начались пятьдесят с лишним лет в теле барона Рони.
***
Барон Рони выступил на битву при Ирви во главе роты копейщиков и двух рот конных аркебузeров, подготовленных на его собственные средства. Сражение началось неудачно для короля. Маршал д’Омон оттеснил его легкую кавалерию, рейтары рассеяли эскадроны короля и опрокинули пехоту. Выручили пушки. И когда на весах истории победа и поражение устроили смертельные качели, Генрих Четвертый с огромным белым плюмажем на шляпе, чтобы каждый из сражающихся мог знать, где он, бросился в бой. Рони прикрывал Генриха с правой руки. Немецкий кирасир, стремясь прорваться к королю, огрел барона по голове саблей. Хорошо, что плашмя.
Сознание помутилось, а когда барон пришел в себя, чуть не покинуло вообще. Рони почувствовал себя огромным лобстером на коралловом рифе. Райская идиллия тропического полуострова не умилила барона. Но Рони был крепким парнем и, прежде чем впасть в уныние, решил осмотреться. Низкие острова и материк поросли дубовым лесом, манграми и высоченными пальмами. Коралловые рифы кишели рыбой, значит с голоду не помрем. Из признаков цивилизации были только пара насыпанных туземцами холмов. Отличное место для пиратской базы или стойбища индейцев - прикинул Рони и решил встречи с двуногими не искать. Уж очень съедобное тело досталось ему в результате очередной шутки богов. Следовало найти укрытие, и лобстер поплыл к материковому берегу. Там он нашел очень приличную пещеру, бесцеремонно вытолкал жившую в ней семейку крабов и решил вздремнуть в надежде, что проснется в родном мире. Он не знал, что в теле лобстера ему жить среди рифов Мексиканского залива почти четыреста лет.
***
1601 год. Париж. Власть короля незыблема. Богатства его благодаря скупердяйству лобстерской души верного друга и вассала барона Рони, ставшего к этому времени министром финансов и герцогом Сюллию. Их можно бы слегка потратить на приятные для короля занятия. Например: строительство дворцов, разведение садов с экзотическими растениями и редкими животными, закупка картин и старинной бронзы. Кроме того пришло время наладить в стране фарфоровое и шелковое производство, чтобы утереть нос английским и итальянским негоциантам. Но против этих важных для государя дел стоял несокрушимой стеной скупой министр.
Король Генрих Четвертый в этот раз принял герцога Сюлли по-простому - в личных покоях Версаля. Предстояло уговорить герцога расстаться с деньгами, а это было делом нелегким и требовало такта. Рони в обычной для протестанта черной одежде при обширном белоснежном воротнике, усыпанном бриллиантами (все-таки герцог), сделал попытку преклонить колено, но король остановил его, обнял и провел вглубь покоя к столику, накрытому на двоих. Графин венецианского стекла с красным вином, золотые бокалы, сыр, холодное мясо и фрукты.
Сквалыга герцог знал о чем пойдет речь, но ждал, пока друг-король начнет первый. Пять минут воспоминаний о Наварских винах и веселой, распутной молодости в компании с пастушкам-пампушками. Еще двадцать минут обсуждения испанских и австрийских дел. И вот главный вопрос, ради которого Анри пригласил своего министра. Король отпил глоток бургундского, откинулся в кресле и обратился к собеседнику:
- Мой друг, мне именно сейчас нужны деньги на шелковые и фарфоровые мануфактуры. Я хочу, чтобы они начали работать в следующем году, - еле удерживаясь от просительных нот, произнес Генрих и спрятал лицо в кружевной платок, делая вид, что прочищает нос.
Герцог встал, прошелся по персидскому ковру, обдумывая просьбу короля, тяжело вздохнул и ответил:
- Анри. Мне не нравится идея превратить наших крестьян в рабочих, ибо рабочие - плохие солдаты. Они избалованы легким трудом и городским комфортом. Крестьяне хорошо воюют, они сильнее, меньше болеют и не боятся крови. Если ты построишь свои фабрики, то потеряешь хороших солдат и не сделаешь Францию богаче. Не проще ли сократить потребление предметов роскоши, увеличив налог на них? Тогда бы ты мог уменьшить поборы с крестьян. А благополучие крестьянства даст солдат, лошадей, фураж и продовольствие для войск.
- Королевство - не только армия,- скрывая раздражение, вразумлял король строптивого министра. В стране, слава богу, мир, мои французы сыты, им понадобились изящество и красота. А китайские товары и сомнительного качества итальянские подделки обходятся слишком дорого. Кроме того, наладив производство шелка и фарфора, мы вернем наши деньги, продавая излишки за границу. Ты накопил для меня двенадцать миллионов луидоров. Дай мне два.
- На юге у нас враждебная Испания, на востоке готовятся к войне Габсбурги, а далее, в степях Скифии - орды воинственных азиатов. Франции нужны пушки, а не шелка. Каждая пушка стоит двести луидоров, а каждая лошадь для перевозки пушек и зарядов к ним - тридцать! Не дам!
- Я так хочу! - взвился разгневанный король.
- Ваше желание, сир, - закон для меня, - низко склонился в поклоне министр и ловко попятился к дверям. На пороге остановился: - Кстати, о деньгах. Вашей милостью несколько сот буржуа стали дворянами. Я думаю, что будет справедливо, если эти господа оплатят мануфактуры. Есть способ заставить их, - и министр финансов (по совместительству - комендант Бастилии) скромно потупил глаза.
- Оплатят, куда денутся,- обрадовался король уступке министра, попахивающей шантажом, но и наладить желанное ему производство не в ущерб военным нуждам наверное было правильно. В любом случае, предложенный выход короля устроил, и он направился к дверям, чтобы проводить верного Рони.
- Да что это мы все о делах? Как там твоя пассия?
- Какая именно? - поднял брови герцог.
- Ах ты мой неутомимый Лобстер! - pасхохотался король и дружески похлопал герцога по плечу.
Рони поежился: «шутит, догадывается или что-то знает?».
Король Франции Генрих Четвертый (в народе «Добрый Анри») просто шутил. Он был доволен обещанием герцога добыть необходимые для шелкового и фарфорового производства деньги.
***
1641 год. Замок Сюлли-сюр-Луар черной глыбой навис над рекой. Гвардейская стража герцога-лобстера, хорошо обученная, добротно одетая и отлично вооруженная, охраняла замок и покой престарелого господина. Глубокая ночь, и только одно окно светилось в покоях. Это кабинет - маленькая кaморка, спрятанная за гигантской приемной и обширной библиотекой. Здесь герцог диктовал четырем секретарям указания по ведению хозяйства и советы европейским государям. В этой же комнатке были написаны «Мудрые королевские основы экономики государства», «Теория артиллерии» и «Мемуары». Тридцать лет тому убит фанатиком Генрих Четвертый - друг и господин. Тогда же регентша Мария Медичи, мать Людовика Тринадцатого, лишила скупого министра всех должностей, поскольку он мешал ей транжирить золото Франции. Но она не смогла лишить герцога почитателей. И еще долгие годы лобстер своими письмами и назиданиями делал мир людей лучше. Один за другим умирали друзья, и вот однажды, когда была дописана последняя страница завещания, герцог распорядился подготовить корабли к выходу в океан. Надежные люди распространили слух о его болезни, а потом и о смерти. Подходящий по образу и возрасту труп похоронили с положенными маршалу Франции почестями. А старый, но очень крепкий герцог однажды ночью выехал в Ла-Рошель, оставив догорать последнюю свечу на окне своего кабинета.
Герцог душой был непомерно горд и поэтому честен. За многие годы он не украл ни одного су у короля и государства, а в трудные минуты делился с Францией своими сбережениями. Лобстер рачительно вел хозяйство своих земель и был достаточно богат, чтобы осчастливить многочисленных наследников, упомянутых в завещании. Пришло время возвратить последний долг. Для этого необходимо было снарядить эскадру кораблей, пересечь океан - и он его пересек.
Когда корабли вошли в Мексиканский залив и показались берега Флориды, ураган догнал эскадру. Герцог стоял, привязанный к мачте флагманского судна, сжимая в руках замшевую сумку с хрустальным шаром, и молил бога позволить перед смертью вернуть долг. Чудовищная волна подняла корабль над грядой рифов и ударила о каменистое дно пролива Сара Бей. В кипящей штормовой воде, бешеном вое урагана, среди обломков корабля к старому герцогу пришло знание - он отдал свой долг.
***
Обломки корабля и хрустальный шар пролежали на дне триста пятьдесят лет, пока земснаряд не принялся чистить фарватер перед жилищем лобстера. Этот день был самым счастливым в жизни сквалыги. Он нашел хрустальный шар.
Так замкнулось свернутое в штопор волшебное кольцо, по которому вольно шагать из бытия в бытие без надежды встретить самого себя...