о несовпадении нарративов
Трындели сегодня с Машей Гескиной за ролевые игры. Сформулировала для себя один из факторов (только один из, конечно), который в последнее время пригасил во мне интерес к играм. Это страх... эмммм... несовпадения нарративов. Постоянное придерживание своих коней из-за горького опыта, когда это не совпадает с чьей-то еще сказкой.
Это может быть сказка мастеров, когда мастера видят игру, роли строго определенным образом и так или иначе вынуждают игрока идти не тем путем, который ему хочется. Коварство в том, что разночтения могут возникнуть на любом этапе: это могут быть мастера-паникеры, которые еще до игры ставят под подозрение каждую твою идею и нервируют тебя так, что ты на игре боишься сделать шаг в сторону; могут быть самые демократичные и поддерживающие личную инициативу мастера, с которыми работалось в кайф, но которые уже на игре внезапно вытаскивают из кустов рельсы; может быть мастер, который после игры устроит скандал, что игроки не оправдали его ожиданий, пошли не куда послали, разрушили белый замок его мечты и не постигли смысл игры. И всех можно понять: у них свой нарратив, они так видят свою сказку. Но уже при мысли об этом у меня внутри все сжимается. Я считаю это недоверием к игроку, но как требовать от людей расстаться со сказкой?
Это может быть сказка других игроков, как было у меня на "1905", когда ты едешь совершенно определенно играть в одно (полагая, что собственно про это и игра, про конфликт в обществе, и жанр игры-поэмы предполагает твою максимальную действенность, и если чего-то игра не простит, так это отсутствие жеста), а окружение едет играть в совершенно другое; и неважно, кто на самом деле воплотил изначальную поэтику замысла игры, -- важно, что о поэтике думает большинство. Твой нарратив, который был согласован с мастерами и казался тебя воплощением идеи игры, мешает нарративу окружающих до такой степени, что встречает неприкрытую обиду и агрессию. (До сих пор не могу без содрогания вспомнить конфликт вокруг моего выступления в Мариинке.)
Маша сказала по поводу ситуации на РИ "Русь": мол, как жаль людей, которые настраивали себя на битву с татарами, вооружались, готовились, а вышел пшик. Я сказала: ну, а кто мешал этим людям ослушаться князей (меня и князя ростовского) и броситься на татар? Сделать себе и всем красиво? И тут же осеклась: я очень хорошо понимаю, что могло им помешать. Это не всегда инерция. Это зачастую уже въевшийся, даже не осознаваемый страх: а ну как лишнее сделаю, испорчу людям игру сильным жестом? Вдруг всем так хочется мирно договориться с ханом, как с царем на 1905, а я испорчу светлую сказку дубинкой народной войны?
Конечно, это все не вчера появилось, кажется, с самого начала появления игр кто-то кому-то портил сказку и был не таким. каким должен быть свелый эльф или истинный паладин. Но я почему-то стала обращать на такие вещи вниамние именно в последние годы. В смысле -- в последние годы это как-то сгустилось. Какое-то агрессивное напряжение в ожиданиях игроков и мастеров, негибкость и неготовность к интертекстуальности, сиречь -- к существованию разных нарративов в одном пространстве, их взаимопроникновению. Монологизм. Желание привести к одному знаменателю.
И, наверное, невозможно себя от этого застраховать. Но при мысли об этом я понимаю, что если мне захочется ехать на какую-то игру, то на такую, где я буду ощущать себя хотя бы в относительной безопасности самопроявлений.
Это может быть сказка мастеров, когда мастера видят игру, роли строго определенным образом и так или иначе вынуждают игрока идти не тем путем, который ему хочется. Коварство в том, что разночтения могут возникнуть на любом этапе: это могут быть мастера-паникеры, которые еще до игры ставят под подозрение каждую твою идею и нервируют тебя так, что ты на игре боишься сделать шаг в сторону; могут быть самые демократичные и поддерживающие личную инициативу мастера, с которыми работалось в кайф, но которые уже на игре внезапно вытаскивают из кустов рельсы; может быть мастер, который после игры устроит скандал, что игроки не оправдали его ожиданий, пошли не куда послали, разрушили белый замок его мечты и не постигли смысл игры. И всех можно понять: у них свой нарратив, они так видят свою сказку. Но уже при мысли об этом у меня внутри все сжимается. Я считаю это недоверием к игроку, но как требовать от людей расстаться со сказкой?
Это может быть сказка других игроков, как было у меня на "1905", когда ты едешь совершенно определенно играть в одно (полагая, что собственно про это и игра, про конфликт в обществе, и жанр игры-поэмы предполагает твою максимальную действенность, и если чего-то игра не простит, так это отсутствие жеста), а окружение едет играть в совершенно другое; и неважно, кто на самом деле воплотил изначальную поэтику замысла игры, -- важно, что о поэтике думает большинство. Твой нарратив, который был согласован с мастерами и казался тебя воплощением идеи игры, мешает нарративу окружающих до такой степени, что встречает неприкрытую обиду и агрессию. (До сих пор не могу без содрогания вспомнить конфликт вокруг моего выступления в Мариинке.)
Маша сказала по поводу ситуации на РИ "Русь": мол, как жаль людей, которые настраивали себя на битву с татарами, вооружались, готовились, а вышел пшик. Я сказала: ну, а кто мешал этим людям ослушаться князей (меня и князя ростовского) и броситься на татар? Сделать себе и всем красиво? И тут же осеклась: я очень хорошо понимаю, что могло им помешать. Это не всегда инерция. Это зачастую уже въевшийся, даже не осознаваемый страх: а ну как лишнее сделаю, испорчу людям игру сильным жестом? Вдруг всем так хочется мирно договориться с ханом, как с царем на 1905, а я испорчу светлую сказку дубинкой народной войны?
Конечно, это все не вчера появилось, кажется, с самого начала появления игр кто-то кому-то портил сказку и был не таким. каким должен быть свелый эльф или истинный паладин. Но я почему-то стала обращать на такие вещи вниамние именно в последние годы. В смысле -- в последние годы это как-то сгустилось. Какое-то агрессивное напряжение в ожиданиях игроков и мастеров, негибкость и неготовность к интертекстуальности, сиречь -- к существованию разных нарративов в одном пространстве, их взаимопроникновению. Монологизм. Желание привести к одному знаменателю.
И, наверное, невозможно себя от этого застраховать. Но при мысли об этом я понимаю, что если мне захочется ехать на какую-то игру, то на такую, где я буду ощущать себя хотя бы в относительной безопасности самопроявлений.