Наш российский детский сад
Саша полюбил Дашу. Она его учила всему - компьютеру (самое главное для Саши).
Он очень ласковый ребенок. С него льются хорошие слова. Он говорил: "Мамочка, миленькая, моя хорошенькая, ты самая красивая, ты моя самая родная". Все его любили, все восхищались его порядочностью.
Как и все дети попавшие в трудную ситуацию, он многого не знал. Я купила ему санки, постелила одеяло, но он не знал как на них нужно садиться. Я не вмешивалась, а Саша ходил вокруг них и примерялся. Наконец сел задом наперед и сильно сильно обнял себя...
Нам было так хорошо с ним. А потом органы опеки приехали и задали вопрос: "У Вас ведь не хватает спального места?"
Отец не понимал, почему не хватает и сказал: "Если Вы считаете, что спальных мест не хватает, я буду спать на полу." Поехали и купили кровать в два яруса. Не все хорошие начинания нравятся окружающим. У нас на тот момент была однокомнатная квартира, переделанная в двухкомнатную с двумя лоджиями. И людям (но конечно мне тяжело называть их людьми), казалось, что живем мы в тесноте и в обиде. Стали писать жалобы, запросы. Они были уверены, что мы вернем Сашу в приют, но мы поступили иначе. Продали свою квартиру и купили 4 комнатную квартиру в районном центре. Влезли в вечные долги, мучаюсь до сих пор (муж умер). Все же это предопределило дальнейшую мою жизнь. Я стала приемной мамой семерым деткам, но об этом позже.
В районном центре Саша пошел в садик, заведующая его сразу взяла, но радости большой это никому не принесло. Первым воспитателем его была Любовь Николаевна. В садик он ходить не хотел, под любым предлогом старался пропустить его, иногда просто притвориться спящим. Когда я приходила за ним сначала выходили девочки и выливали ушат грязи на моего мальчика, потом сама Любовь Николаевна рассказывала мне какой он плохой, а если в споре между детьми доставалось моему ребеночку, приговаривала "Так ему и надо!"
Когда в группе намечался открытый урок, то выходила помощник воспитателя З. и говорила: "Завтра у нас открытый урок - Вы его не приводите!"
Мы стали реже приходить в садик, мне было жалко мальчика. Я спросила у Саши: "Почему тебя так не любит Любовь Николаевна? Он ответил: "Мама, я однажды катился по коврику и нечаянно закатился ей под юбочку!"
Дети понимая, что воспитательница его ненавидит, тоже задирались, и даже самые активные мамаши включились в акцию по уничтожению приемного ребеночка. Я понимала, что опыта работы с такими детьми у воспитателей нет, много разговаривала с заведующей садиком, но поскольку она набралась гибкости в процессе своей работы, результатов не было.
Группа, в которой находился Саша была выпускной. Все суетились, собирали деньги на праздник. Любовь Николаевна сказала мне что Сашу мы брать на праздник не будет, потому что он не умеет себя вести и вообще, так ему и надо!
Еще она выставила его на медико-педагогическую комиссию - цель мне до сих пор не понятна. Пойти на комиссию я не могла, пошел отец. Пришел весь серый и сказал: "Знаешь, я вступал в партию, мне столько не написали, а здесь три листа дерьма на маленького беззащитного ребенка. Я спросила: "И это все инстанции подписали?" "Ну конечно! Кто он им?" - ответил отец.
Решение было одно - больше в сад не водить! Но потом подумали, что дети его группы уходят в школу, а он пусть останется в саду, может быть нам повезет с другой воспитательницей, может другой воспитатель станет воспитывать, а не уничтожать.
Мальчика передали в группу Нины Васильевны, которая тоже не хотела его брать. Вела она себя настороженно и в одно прекрасное время спросила: "А почему они его по детскому саду вечно за собой таскали? Ведь он хороший мальчишка. Играет, никого не обижает. Засыпает правда тяжело, но если положить ручку на него - он успокаивается!" И Саше стало спокойней. Он не просыпался с ужасом по ночам и не думал, что живые акулы-воспитательницы его проглотят. Он шел домой и говорил: "Мама, возьми меня на ручки" - и я брала, несла его до подъезда, а на пятый этаж он забегал сам. Ему хотелось показать, что там за стенами детского сада его очень любят, носят на руках, покупают игрушки и сладости.
Он очень не хотел взрослеть, ему нравилась его жизнь. Играя с отцом в прятки, Саша прилег ко мне под одеяло и когда папа долго не мог его найти, выглянул из под одеяла и сказал: "А я у мамы, титю сосаю".
[Саша]
На фотографиях, сделанных в детском саду, Саша редко улыбается.
Он очень ласковый ребенок. С него льются хорошие слова. Он говорил: "Мамочка, миленькая, моя хорошенькая, ты самая красивая, ты моя самая родная". Все его любили, все восхищались его порядочностью.
Как и все дети попавшие в трудную ситуацию, он многого не знал. Я купила ему санки, постелила одеяло, но он не знал как на них нужно садиться. Я не вмешивалась, а Саша ходил вокруг них и примерялся. Наконец сел задом наперед и сильно сильно обнял себя...
Нам было так хорошо с ним. А потом органы опеки приехали и задали вопрос: "У Вас ведь не хватает спального места?"
Отец не понимал, почему не хватает и сказал: "Если Вы считаете, что спальных мест не хватает, я буду спать на полу." Поехали и купили кровать в два яруса. Не все хорошие начинания нравятся окружающим. У нас на тот момент была однокомнатная квартира, переделанная в двухкомнатную с двумя лоджиями. И людям (но конечно мне тяжело называть их людьми), казалось, что живем мы в тесноте и в обиде. Стали писать жалобы, запросы. Они были уверены, что мы вернем Сашу в приют, но мы поступили иначе. Продали свою квартиру и купили 4 комнатную квартиру в районном центре. Влезли в вечные долги, мучаюсь до сих пор (муж умер). Все же это предопределило дальнейшую мою жизнь. Я стала приемной мамой семерым деткам, но об этом позже.
В районном центре Саша пошел в садик, заведующая его сразу взяла, но радости большой это никому не принесло. Первым воспитателем его была Любовь Николаевна. В садик он ходить не хотел, под любым предлогом старался пропустить его, иногда просто притвориться спящим. Когда я приходила за ним сначала выходили девочки и выливали ушат грязи на моего мальчика, потом сама Любовь Николаевна рассказывала мне какой он плохой, а если в споре между детьми доставалось моему ребеночку, приговаривала "Так ему и надо!"
Когда в группе намечался открытый урок, то выходила помощник воспитателя З. и говорила: "Завтра у нас открытый урок - Вы его не приводите!"
Мы стали реже приходить в садик, мне было жалко мальчика. Я спросила у Саши: "Почему тебя так не любит Любовь Николаевна? Он ответил: "Мама, я однажды катился по коврику и нечаянно закатился ей под юбочку!"
Дети понимая, что воспитательница его ненавидит, тоже задирались, и даже самые активные мамаши включились в акцию по уничтожению приемного ребеночка. Я понимала, что опыта работы с такими детьми у воспитателей нет, много разговаривала с заведующей садиком, но поскольку она набралась гибкости в процессе своей работы, результатов не было.
Группа, в которой находился Саша была выпускной. Все суетились, собирали деньги на праздник. Любовь Николаевна сказала мне что Сашу мы брать на праздник не будет, потому что он не умеет себя вести и вообще, так ему и надо!
Еще она выставила его на медико-педагогическую комиссию - цель мне до сих пор не понятна. Пойти на комиссию я не могла, пошел отец. Пришел весь серый и сказал: "Знаешь, я вступал в партию, мне столько не написали, а здесь три листа дерьма на маленького беззащитного ребенка. Я спросила: "И это все инстанции подписали?" "Ну конечно! Кто он им?" - ответил отец.
Решение было одно - больше в сад не водить! Но потом подумали, что дети его группы уходят в школу, а он пусть останется в саду, может быть нам повезет с другой воспитательницей, может другой воспитатель станет воспитывать, а не уничтожать.
Мальчика передали в группу Нины Васильевны, которая тоже не хотела его брать. Вела она себя настороженно и в одно прекрасное время спросила: "А почему они его по детскому саду вечно за собой таскали? Ведь он хороший мальчишка. Играет, никого не обижает. Засыпает правда тяжело, но если положить ручку на него - он успокаивается!" И Саше стало спокойней. Он не просыпался с ужасом по ночам и не думал, что живые акулы-воспитательницы его проглотят. Он шел домой и говорил: "Мама, возьми меня на ручки" - и я брала, несла его до подъезда, а на пятый этаж он забегал сам. Ему хотелось показать, что там за стенами детского сада его очень любят, носят на руках, покупают игрушки и сладости.
Он очень не хотел взрослеть, ему нравилась его жизнь. Играя с отцом в прятки, Саша прилег ко мне под одеяло и когда папа долго не мог его найти, выглянул из под одеяла и сказал: "А я у мамы, титю сосаю".
[Саша]
На фотографиях, сделанных в детском саду, Саша редко улыбается.